- Что за придумки? – возмутился Алексей, вернувшись с поля и застав жену за сборами. – Зачем это? Сами справимся, не голодаем же.
- Не могу я с ней, - ворчала Люда, завязывая узелок с детскими вещами, - по ее милости у меня до сих пор придатки болят.
Глава 2
Плюхнувшись на табурет, Галя чуть не померла со страху. Алексей вошел в комнату, вытирая на ходу слезы.
- Галь, ну как они?
Подняв на него испуганный взгляд, соседка выдавила из себя:
- Живы.
- Слава тебе Господи! – обрадовался мужик. Подошел ближе, взглянул на покрытую кровавыми пятнами дочку. – Надо же. Все, как из решета выпадали, а эта не хотела на свет появляться.
- Трудные были роды. Пускай обе передохнут, - прошептала Галина, держа на руках ребенка. – Воды согрей, надо обмыть.
Алеша притащил из бани горячей воды, развел ее холодной, чтобы ополоснуть дитя, а его старший сын приволок корыто.
Галя обмыла девочку, запеленала в простыни и положила рядом со спящей Людмилой.
- Умаялась, родимая, - погладила по щеке соседку. – Пускай спит. Я ей чистое подстелила, авось не прицепится зараза-то.
Кивнув, Алеша не спускал пристального взора с жены. Бледная вся, как смерть. Даже дыхания неслышно. Девочка, согревшись в простынях, замолкла и тоже уснула. Налюбовавшись умиротворенными лицами, соседка собралась уходить.
- Завтра не тревожь ее. Ей сил набираться надо. Сами с ребятишками управитесь. Народу много, быстро с домашним хозяйством сладите.
Алеша согласился с Галиной. Проводив ее, он разогнал детей по койкам, а сам прилег на лавку у печки, подстелив под себя фуфайку. Нечего жену теснить. Пусть отдыхает. Алеша был счастлив, как никогда. Новый человек родился! Дети – дар божий. Не каждой семье так везет на плодовитость. В его селе могут похвастаться многодетностью только четыре мужика. У Васьки девять детей, у Федьки – шесть, Афанасий на семерых справился, а у Гришки – пятеро. Вот и у Алексея Кошкина пятый народился. Прикорнув на лавке, Алеша улыбнулся. Ощущая внутреннюю усталость, он пребывал в состоянии полной удовлетворенности, как будто не жена рожала больше суток, а он. Счастье и гордость переполняли мужика. Три девчонки и два мальчонки.
- Надо еще одного мальчонку народить, тогда будет полный комплект, - прошептал полусонный Алеша.
Дом наполнился звенящей тишиной. Ребятишки сопят, Алеша храпит, кот под лавкой мурлычет. Спокойно в доме Кошкиных, благодатно. За окном тоже тихо. Ни тебе собачьего лая, ни вороньего крика. Спит село Заря, отдыхает после трудового дня. Вдруг, недавно родившаяся девчонка заскрипела. Закрутила головенкой, пытаясь ручки из тугих пут освободить. Глазенки распахнула, в тряпичном коконе тесно, а никто на помощь не идет. Раскрыв рот пошире, девочка издала мурчащий звук. Нет, не слышат ребенка. Она покряхтела, покряхтела и давай горлопанить на всю ивановскую. Людмила, очнувшись от глубоко сна, вскочила на постели. Ей что-то почудилось и она, схватив младенца, швырнула его в дальний угол. В комнате раздался грохот, и плачь ребенка сменился на протяжный хрип.
- Что такое?! – в комнату вбежал Алеша.
Темно, ничего не разглядеть. В углу виднеется что-то светлое. Алексей подскочил и ахнул:
- Ты что делаешь?
- Я? – Людмила словно была не в себе. Закрутив головой, она подняла одеяло, скомканное на краю кровати, развернула, обернулась в него и прилегла.
- Людочка, - муж поднес ребенка, положил на кровать, - как она там очутилась?
- Не знаю, - шепотом ответила женщина. – Ой, плохо мне чавой-то.
Развернув простынь, Алексей впотьмах осмотрел девочку. Вроде целая.
- Ложись, - сказал он жене, - я сам присмотрю. Так, а кормить? Ты ж ее еще не кормила?
- Молока нет, - отвернулась Люда, сжимая платье на груди.
- Плохо. Тогда придется коровьим отпаивать.
Повезло Людмиле с мужем: заботливый, понимающий. Всю жизнь по хозяйству помогает, не перекладывает на жену весь быт. Сказать бы правду о ребенке, да совесть не велит. А если Алеша не поверит? Хотя, Людмила повода не давала, чтобы о ней думать, как о гулящей, но сердце не на месте. Вдруг Алеша встанет на дыбы и твердо решит, что Людка сама виновата? А с другой стороны, чего столько месяцев молчала? Могла бы сразу с повинной в ножки упасть, мол, силой ее взяли. Замкнутый круг.
***
С рождением дочери, которую назвали Любкой, Людмила стала сама не своя. Она ходила с угрюмым лицом, часто что-то шептала себе под нос, не обращая внимания на мужа и детей, злилась, нервничала, иногда могла прикрикнуть на старших, поругаться с соседкой из-за ее дрянной козы, которая нет-нет, да и залезет в огород. Галя не обижалась на подругу, но обиды на нее закрались в самый дальний уголок сердца. Алеша, заметив, как изменилась жена, попытался поговорить с ней, выяснить причину недовольств и плохого настроения, но Люда отмахивалась, повторяя одно и то же:
- Я устала.
Когда никого нет рядом, она разворачивала девочку и оставляла ее то под палящим солнцем, то в холодных сенях, ожидая, что ребенок заболеет и умрет. Но, вопреки ее «стараниям», Люба оказалась крепкой девчушкой. Она редко болела, иногда мог появиться насморк или легкий кашель, но болезнь не развивалась и не давала осложнений. Намучавшись за три с половиной года с нелюбимым ребенком, Люда решает отдать его своей матери, которая живет неподалеку от села Заря.
- Что за придумки? – возмутился Алексей, вернувшись с поля и застав жену за сборами. – Зачем это? Сами справимся, не голодаем же.
- Не могу я с ней, - ворчала Люда, завязывая узелок с детскими вещами, - по ее милости у меня до сих пор придатки болят. – Приложила ладони к низу живота. – Ты ж, поди, и забыл, как бабий пот пахнет?
Намекнув на долгий перерыв в ночных утехах, Люда подняла узел и закинула на плечо.
- Дите винить? – возмутился Алеша.
- Я ж не хотела пятого, а тебе уперлось, как козе Галькиной, - напомнила жена. – А теперь, я как неполноценная.
- Не дури, многие без ЭТОГО живут и ничего.
- А ты, откуда знаешь? - хихикнула женщина, а затем позвала дочь. – Любка! Иди сюда!
- Люда, грех-то какой – дите отдавать, - пытался образумить жену Алеша.
- Своим отдаем, а не чужим.
- А мать-то знает?
- Приду – узнает. Любка!
Девочка, спрыгнув с постели, подбежала к матери. Та грубо схватила ее за руку и поволокла на улицу.
- Мам! Вы куда? – Соня вернулась с речки. Открыв калитку, увидела на спине мамы огромный узел. – Надолго?
- Люда переезжает к бабушке, - буркнула мама.
- Почему?
- Так надо.
Спустившись с крыльца, Люда поспешила покинуть двор, пока все ребятишки не сбежались. Но Соня мигом оповестила брата и сестру, закричав во все горло:
- Гришка-а! Шурка-а! Бегом сюда-а! Любка уезжа-ае-ет!
Бросив ковыряться в огороде, брат и сестра ринулись к матери. Не разумея, почему Люба уезжает, они окружили мать возле забора, а та гаркнула так, что дети застыли, как будто оцепенели.
- Не трогайте ее, а то выть начнет!
- Почему? Мама, дай попрощаться с Любочкой, - всхлипнула Шура.
- Быстро домой!
Люба смотрела на детей и не понимала, почему они расстроились. Задрав головенку кверху, она наблюдала за лицом мамы. Улыбнувшись, Люба помахала ручкой родне и весело потопала вперед, отпустив мамину руку. Отправив детей домой, Люда догнала дочку, взяла за руку, сказала, что у бабушки ей будет хорошо.
- Угу, - непонимающе кивнула Люба.