Часть 5
— Повелитель, - заговорил этолиец Архидам. — Я советую прислушаться к словам Дидаса. Надо оставить в Пидне сильный гарнизон, чтобы консул не решился осаждать или штурмовать город. Он не станет терять время около Пидны, зная, что наше войско ушло в глубь страны, где мы можем без труда пополнить свои ряды. Тем более Дион еще в наших руках. Если Павел станет тратить время на осаду этих городов, мы можем вернуться и ударить в тыл осаждающим войскам консула. Если он разделит армию и направит часть войск брать Дион, а с другой встанет под Пидной, это больше облегчит нам задачу. Если мы уйдем горной дорогой в глубь страны и консул последует за нами, мы сможем навязывать ему бои в привычной для нас местности и более подходящим оружием…
Архидам замолчал. Македоняне смотрели с недовением.
«Они считают его трусом, - сказал про себя Леоннат. - Но ведь он по-своему прав…»
— Половина наших солдат - это фалангисты с длинными копьями, — ответил Архидаму македонянин Фрасипп. — В горах надежнее меч. Вести бой на склонах гор лучше моим щитоносцам, воинам Бифиса и Александра, стрелкам и твоим эллинам, Архидам. Фаланге там тяжело. Строй не сомкнуть, линию не сдержать, длинным копьем много не намахать.
Он замолчал на секунду, никто из присутствующих не сказал ничего.
— Фалангой можно перегородить ущелье, — продолжал Фрасипп, — Зажать и крошить, как молотом по наковальне. Римлянам с их оружием горный бой чем для половины нашей армии. Уходить в горы считаю рискованным. Надо дать сражение здесь. Гиппий говорит дело, мы можем развернуть правильный строй, есть маневр для конного удара. В горах мы лишимся многих наших сильных сторон, а консул с легионерами будет в выигрыше.
— Фрасипп прав, — настаивал Гиппий.
— Все вы настаиваете на большом сражении в этой долине? — Дидас спросил Гиппия. — Рискуя поставить под удар все наше войско?
Македонянин презрительно посмотрел на правителя Пеонии. Леоннату показалось, что оба они сейчас сцепятся в драке, невзирая на присутствующих. Но Гиппий, видимо, овладел собой и ответил спокойным голосом:
— Я предлагаю держать консула как можно дольше здесь, в его лагере. В горах пойдут дожди, дороги размоет. Подвоз припасов затруднится, и Павлу придется отбирать хлеб и мясо у союзников. Фессалийцы и другие греки уйдут. У консула останутся только италийцы, войска Аттала и Миссагена. Тогда наши силы сровняются, и мы сможем дать решительный бой.
— А если предсказатели ошибаются насчет погоды? — усмехнулся Дидас.
Гиппий сжал губы от злобы, но снова сдержался. В этот момент в разговор вступил еще один критянин, до этого молчавший, — Эвандр. Он не был полководцем или флотоводцем, но с давних пор был другом и одним из помощников царя.
— В прошлом году мы едва не заключили мир с консулом Марцием.
— Ты к чему это? — спросил Андросфен.
- Предложить мир Эмилию Павлу? - удивился Гиппий. - Это безумие. Павел не из тех, кто разменивается на мир за деньги. Он совсем недавно прибыл к войскам и уже показал, что умеет воевать лучше, чем те, кто командовали римлянами до него. Деньги он отвергнет, а предложение о мире воспримет как слабость. С консулом Эмилием Павлом такие переговоры бессмысленны…
«Консулу нужна слава, а не мир, - сказал про себя Леоннат. - Как мне это все надоело…»
Он вздрогнул. Персей смотрел на него своим холодным, внушающим страх взглядом.
«Как будто читает мои мысли…» - снова сказал про себя молодой иларх.
- ...нам необходимо сдерживать врага здесь, у побережья, - настаивал Гиппий. - Пусть они поссорятся с союзниками, начнут отбирать у них хлеб, мясо, насиловать их жен и дочерей... Тогда изменчивые эллины и фессалийцы уйдут от них. Консул, как я и говорил ранее, будет вынужден переправляться на наш берег со своей ослабленной армией. Или...
Гиппий сделал паузу.
- Или? - переспросил царь.
- Или римлянам придется уйти из этих мест обратно в Перребию и далее в Фессалию, - подхватил Андросфен. - Им придется идти через те же ущелья, что они шли прошлым летом. А мы будем тревожить консула, атаковать его армию в тылы и фланги. Мы запрем его в ущельях и уморим голодом, не теряя наших воинов в битвах.
Леоннат снова не выдержал и спросил:
- Что же мешало нам запереть и уничтожить их год назад, когда римляне шли сюда по тем горным проходам?
Гиппий посмотрел на Леонната с недоумением, даже обидой. Андросфен только презрительно фыркнул. В зале снова воцарилось гнетущее молчание, взгляд Персея пронзал Леонната, словно тяжелое македонское копье.
- Я просто хотел... - попытался оправдаться Леоннат.
Персей прервал его жестом руки.
- Довольно, - сказал он и обратился ко всем присутствующим. - Я слышал два мнения. Первое - покинуть долину и уйти в горы, в глубь страны, там разделить армию и ждать врага у нескольких городов. Второе - остаться здесь, у Пидны, на берегу Фермейского залива...
Он замолчал, собравшиеся напряженно ждали. Персей прошелся взглядом по всем присутствующим, будто пытался понять, о чем думает каждый из них. Последние, на кого он смотрел, - Гиппий и Дидас. Оба его соратники и друзья, но между собой эти двое были недругами.
- Мы остаемся здесь, - заключил Персей. - Сейчас всем отдыхать. Но быть готовыми выступить на поле боя, если сражение начнется вопреки нашим ожиданиям. Каждый боец, каждый командир, каждый отряд, от малого до большого, должен знать свое место и свой маневр... Ступайте все!
Собравшиеся расслабились и не спеша направлялись к выходу, негромко переговариваясь между собой.
- Леоннат, - вдруг обратился царь к молодому иларху. - Ты останься.
Продолжение следует…