Предыдущие главы:
Единственным человеком, который знал, что доме Праттов можно увидеть картины Мэри, был Питер Белл, сменивший Кристофера на посту куратора художественной галереи "Мемориал". В 1967 году он предложил Мэри участие в выставке, и она выставила сорок четыре работы - рисунки и живописные полотна - на выставке, которая была почти полностью распродана. Небольшие публичные галереи в те дни часто служили коммерческими площадками для выставок художников. Но для Мэри ее работы все еще казались подготовительными, и, несмотря на успех выставки, она не была уверена в своей работе, ища какое-то другое направление.
В то время Мэри Пратт рисовала в манере, которую она называла "импрессионистической", свободными мазками кисти, на которые большое влияние оказал известный монреальский художник Гудридж Робертс (1904-1974), который был родом из Фредериктона и работал художником-резидентом в художественном центре Университета Нью-Брансуика во Фредериктоне. Мэри никогда не встречала его, но видела его работы. По ее мнению, ее работа с краской была "уродливой и неряшливой", и она хотела выровнять поверхности, придать им форму. А затем пришло двойное озарение - неубранная кровать и семейный стол после ужина.
В двух картинах, датированных 1968 и 1969 годами ("Кровать" и "Обеденный стол" соответственно), Мэри Пратт нашла подход к своей работе кистью и использованию фотографии, в которых ее сюжет и процесс слились воедино, вызвав всплеск творчества, который питал ее живопись на протяжении десятилетий. Первым прозрением стало осознание того, что ее тема была легкой, и, по ее словам, "эротический заряд", который она испытывала, занимаясь ею. Вторым было использование фотографии, которое поощрял Кристофер - именно он сделал исходные снимки обеденного стола, в то время как Мэри по-прежнему была полна решимости нарисовать свой объект. Фотография позволила Мэри запечатлеть во времени уникальную сцену, зафиксировав её освещённость. Она поняла, "какой должна быть природа ее живописного проекта: запечатлеть не только то, как свет преображает обстановку в доме, но и ее собственную физическую реакцию на это".
Изначально для Мэри Пратт использование фотографий в качестве исходного материала было трудным, даже постыдным занятием, несмотря на ее раннее обучение у Джона Тодда. Маунт Эллисон научил ее, что правильным способом рисования является непосредственное наблюдение за жизнью. Даже ее родители, которые всегда поддерживали ее, отнеслись к этому неодобрительно: "Они были очень расстроены тем, что я работаю по фотографиям", - вспоминала она, - "Они считали это аморальным. Они думали, что я жульничаю". Находясь на грани полной реализации себя как художницы, Пратт испытала кризис уверенности в себе и отступила. В 1970 году она на какое-то время вообще перестала заниматься искусством, оставив незаконченной картину "Выпотрошенные цыплята" (1971) на своем мольберте, и вместо этого брала уроки шитья.
Семья и друзья уговаривали ее вернуться к рисованию. Кристофер написал Мэри записку, вложив в конверт исходные слайды ее картины. И Кристофер, и Мэри работали со слайдами - (сноска для миллениалов) проявленными фотографиями, напечатанными на прозрачной основе и вставленными в пластиковые или картонные рамки, которые затем помещались в круглый лоток, называемый каруселью слайдов, для проецирования. "Пожалуйста, закончи эту картину, потому что, если ты этого не сделаешь, я предвижу, что в будущем мне еще долго придется приносить цветы в психиатрическую больницу по воскресеньям после обеда", - написал Кристофер. В конце концов, именно семилетняя дочь Мэри, Барби, спросила: "Мамочка, если ты не художница, то кем же ты можешь быть?" Этот вопрос заставил Мэри остолбенеть: "Я подумала, Боже мой, я не могу подвести девочек. Они не должны видеть, как я сейчас колеблюсь. Что они будут делать, когда вырастут?" Итак, с присущей ей стойкостью Мэри Пратт вернулась к живописи.
Посетители по-прежнему стекались в Салмонье, чтобы увидеть работы Кристофера, но все больше и больше из них обращали внимание и на работы Мэри. Мэйо Грэм, куратор Национальной галереи Канады в Оттаве, во время визита к Кристоферу вместе с коллегой, увидела на мольберте в боковой спальне дома "Филе трески в фольге" (1974 год) и спросила о нем. Пратт вспоминала, что не придала особого значения разговору, завязавшемуся во время случайного посещения студии, но это привело к ее участию в ее первой крупной выставке "Некоторые канадские женщины-художницы", которую Грэм организовала для Национальной галереи Канады в честь Международного года женщин в 1975 году. Одна из картин Мэри с этой выставки, "Желе из красной смородины" (1972), была приобретена Национальной галереей в 1976 году.
И тут я абсолютно согласен с выбором галереи - это одна из моих любимых её работ. Просто посмотрите, сколько детской радости, света и тепла в этом полотне! По сути двойное произведение - создать что-то прекрасное и затем зафиксировать это еще раз в живописи. Потому что желе сиюминутно, вот оно есть - и вот его нет, а его красота, вкус, воспоминания о желе, будут жить вечно в этой картине. Есть ли в мире еще более летний и жизнерадостный натюрморт!
Продолжение следует...