Я сидела на кухне. За окном накрапывал мелкий дождь, а в голове снова и снова крутился один и тот же разговор с мужем.
– Серёжа, – в который раз начала я, – нам нужно серьёзно поговорить.
Он оторвался от телефона, и я заметила, как едва уловимо напряглись его плечи. Знает ведь, о чём пойдёт речь. Уже третий месяц знает.
– Нам пора жить отдельно, – мой голос дрогнул, но я заставила себя продолжить. – Я устала. Мы не можем всю жизнь жить с твоей мамой.
Серёжа тяжело вздохнул, провёл рукой по волосам – жест, который я выучила наизусть за пять лет брака. Так он делает всегда, когда нервничает.
– Маш, мы же говорили об этом. Здесь у нас всё есть – большая квартира, мама помогает с Кирюшей...
– Помогает? – я горько усмехнулась. – Ты называешь это помощью? Вчера она полчаса отчитывала меня за то, что я неправильно глажу твои рубашки. А позавчера устроила скандал из-за того, что я купила другой стиральный порошок!
В коридоре послышались шаги – лёгкие, но уверенные. Я замолчала. Нина Петровна, как всегда, появилась словно из ниоткуда. Высокая, подтянутая, с идеально уложенными волосами – она выглядела безупречно даже в домашнем халате.
– О чём шепчетесь? – спросила она, проницательно глядя на нас. – Сережа, ты сегодня поздно. На работе задержали?
– Да, мам, проект сложный...
– А ты, Маша, почему чай холодный пьёшь? Разве можно так? – она покачала головой. – Я вот всегда говорю: хорошая хозяйка...
Я резко встала, чуть не опрокинув чашку.
– Простите, мне нужно Кирюшу искупать.
– В такое время? – удивилась свекровь. – Уже поздно, ребёнок перевозбудится. Я своего Серёженьку всегда...
Я вылетела из кухни, не дослушав. В детской Кирюша увлечённо строил башню из кубиков. Присев рядом с сыном, я обняла его, вдыхая родной запах детских волос. Слёзы подступили к горлу.
– Мама, почему ты грустная? – спросил он, поворачиваясь ко мне.
– Всё хорошо, зайчик, – я попыталась улыбнуться. – Давай правда искупаемся?
Из кухни доносились приглушённые голоса – свекровь что-то горячо объясняла Серёже. Наверняка о том, как неблагодарно с моей стороны даже думать о переезде, когда она отдала нам лучшую комнату и вообще живёт только ради нас.
Я включила воду, стараясь заглушить и голоса, и собственные мысли. Что-то должно измениться. Я больше так не могу. Совсем не могу.
Утро началось с запаха подгоревшей яичницы. Я выскочила из комнаты, на ходу завязывая халат, и влетела в кухню. Нина Петровна уже стояла у плиты, демонстративно размахивая полотенцем над дымящейся сковородкой.
– Ах, Маша, наконец-то! – в её голосе звучал плохо скрытый упрёк. – Я думала, может, ты заболела. Уже девять утра, а ты всё спишь. Сережа без завтрака на работу ушёл...
Я похолодела: – Как ушёл? Он же обещал отвезти Кирюшу в садик!
– Я его сама разбудила пораньше. Сказала – пусть едет, раз жена не в состоянии позаботиться о муже, – свекровь поджала губы. – В моё время...
– В ваше время было ваше время! – я не выдержала. – А сейчас моё! И я просила не вмешиваться в наши с Серёжей дела!
Руки дрожали, когда я наливала себе кофе. Вчера мы с мужем полночи проговорили о переезде, и я едва уснула под утро. Конечно, Нина Петровна слышала наши голоса – стены в квартире тонкие. И вот теперь её "маленькая месть".
– Кирюша! – позвала я. – Собирайся, милый, мама отвезёт тебя в садик!
– А бабуля сказала, что сегодня я могу остаться дома, – донеслось из комнаты. – Она обещала научить меня печь пирожки!
Я медленно повернулась к свекрови. Она невозмутимо протирала стол, всем своим видом показывая, что не замечает моего взгляда.
– Вы... вы опять? Без моего ведома решаете за моего ребёнка?
– За нашего ребёнка, – поправила она. – Я его бабушка. И я прекрасно знаю, что детям нужно. Сережу вот вырастила...
– Вырастили, да! – я с грохотом поставила чашку. – Такого, что боится слово матери поперёк сказать! Что до сих пор от вашей юбки не отлип!
Нина Петровна побледнела. В другое время я бы испугалась своей смелости, но сейчас меня несло:
– А знаете, что Серёжа сказал вчера? Что боится разочаровать вас! Что вы будете страдать одна! А то, что я страдаю здесь каждый день – это ничего?
– Неблагодарная! – свекровь наконец-то отбросила маску невозмутимости. – Я вам лучшую комнату отдала! Я с внуком сижу! Я готовлю, убираю...
– А мы вас об этом просили?
Звонок телефона прервал наш скандал. Серёжа.
– Да, милый, – я постаралась, чтобы голос звучал спокойно.
– Маш, ты чего трубку не брала? Я звонил предупредить про садик...
– А, так это ты попросил маму разбудить тебя пораньше? – я специально говорила громко, чтобы свекровь слышала.
Пауза.
– Нет... она сама... А что случилось?
– Ничего. Совершенно ничего, – я почувствовала, как по щеке покатилась злая слеза. – Твоя мама просто решила, что Кирюше сегодня не нужно в садик. Она будет учить его печь пирожки. Ты же не против? Ты же никогда не против того, что делает твоя мама!
– Маша, перестань...
Я сбросила звонок и повернулась к свекрови. Она стояла, прислонившись к стене, неожиданно постаревшая и растерянная.
– Вы довольны? – тихо спросила я. – Вы этого добивались?
Кирюша выглянул из комнаты, испуганный нашими голосами. Я заставила себя улыбнуться:
– Всё хорошо, зайчик. Собирайся, мы едем в садик.
– Но бабуля...
– В садик, Кирилл. Быстро.
И впервые за всё время Нина Петровна промолчала.
Это случилось в воскресенье. День начинался хорошо – мы с Кирюшей испекли блинчики, Серёжа обещал сводить нас в парк. Я даже начала верить, что всё может наладиться.
А потом раздался звонок в дверь.
– Сюрприз! – на пороге стояла Нина Петровна с какой-то женщиной. – Познакомьтесь, это Валентина Сергеевна, риелтор. Я подумала – раз уж вы так хотите съехать...
Я застыла с полотенцем в руках. Свекровь прошла в квартиру, продолжая щебетать:
– Валентина Сергеевна показала мне чудесную квартирку! Маленькая, правда, всего однушка, но зато недорого. В Капотне. Немного далековато, конечно...
– Мама, – Серёжа вышел из комнаты. – Что происходит?
– Ах, сынок! – Нина Петровна всплеснула руками. – Я же вижу, как Маше здесь тяжело. Вот, нашла вариант. Правда, на твою зарплату только такое и...
Полотенце выпало из моих рук. Капотня. Час до работы. Полтора до садика. А главное – эта показная забота, этот яд, завёрнутый в конфетную обёртку участия.
– Вон, – тихо сказала я.
– Что, прости? – свекровь изобразила удивление.
– Вон! – я сорвалась на крик. – Вон из моей жизни! Вы думаете, я не понимаю, что вы делаете? Специально нашли самый неподходящий вариант, чтобы потом говорить: "Ах, я же предлагала, но вы сами отказались!"
– Маша! – Серёжа шагнул ко мне. – Успокойся...
– Нет! – я развернулась к нему. – Не буду я успокаиваться! Надоело! Надоело каждый день чувствовать себя чужой! Надоело, что твоя мать лезет в каждую мелочь! Надоело, что ты вечно на её стороне!
Риелтор попятилась к выходу. А я уже не могла остановиться:
– Знаешь что? Я уезжаю. Прямо сегодня. С Кирюшей. К маме. И можешь оставаться тут со своей мамочкой, раз она тебе дороже собственной семьи!
– Машенька, – Нина Петровна шагнула ко мне, – ты не понимаешь...
– Всё я понимаю! – я чувствовала, как по щекам текут слёзы. – Думаете, я не вижу, как вы каждый день пытаетесь нас поссорить? Как радуетесь, когда у нас проблемы? Как настраиваете против меня собственного сына?
– Мама, – вдруг тихо сказал Серёжа. – Уйди, пожалуйста.
Нина Петровна замерла: – Что?
– Уйди. Сейчас. Нам надо поговорить. Без тебя.
Я видела, как дрогнуло её лицо. Первый раз. Первый раз за все эти годы сын осмелился...
– Но я же хотела как лучше... – её голос стал беспомощным, старческим.
– Уйди, – повторил Серёжа.
Когда дверь за свекровью закрылась, он повернулся ко мне: – Ты правда уедешь?
– А у меня есть выбор? – я вытерла слёзы. – Я так больше не могу, Серёж. Просто не могу.
В детской заплакал Кирюша – наверное, испугался криков. Мы бросились к нему одновременно, столкнулись в дверях. И вдруг Серёжа обнял меня – крепко, как в первые годы нашей жизни.
– Прости, – прошептал он. – Я всё понял. Мы съедем. Обещаю.
– Когда? – я не могла поверить.
– Завтра же начну искать квартиру. Настоящую, не в Капотне. Я всё понял, слышишь? Всё.
И я заплакала – теперь уже от облегчения, уткнувшись в его плечо. За стеной хлопнула дверь – кажется, Нина Петровна всё-таки подслушивала. Но сейчас мне было всё равно.
Прошло три месяца. Я стояла у окна нашей новой квартиры, глядя, как во дворе Серёжа учит Кирюшу кататься на велосипеде. Свежий ветер шевелил занавески – совсем не такие, какие выбрала бы Нина Петровна.
Переезд дался нам нелегко. Две недели свекровь не отвечала на звонки сына. Потом начала присылать фотографии его детских вещей, которые до сих пор хранила, – явный намёк на то, каким неблагодарным он вырос. А когда мы наконец нашли квартиру – недалеко от центра, светлую, просторную – она сказала только: "Ну что ж, вам виднее. Доживу как-нибудь одна".
Я вздрогнула от звонка в дверь. На пороге стояла она – немного похудевшая, с новой стрижкой.
– Здравствуй, Маша, – голос звучал неуверенно. – Я... я пирог испекла. С яблоками. Кирюша любит...
Я молча отступила, пропуская её в квартиру. Это был её первый визит к нам.
– Красиво тут у вас, – она осматривалась, явно сдерживаясь, чтобы не начать давать советы по интерьеру. – Светло...
– Чай будете? – спросила я, и она благодарно кивнула.
Мы сидели на кухне – теперь уже моей кухне – и пили чай. Молчали. Потом она вдруг сказала:
– Знаешь, я ведь правда думала, что так лучше. Мне казалось, я защищаю сына. Оберегаю вашу семью... – она помолчала. – А оказалось, чуть не разрушила её.
Я смотрела в окно, где Кирюша наконец-то поехал сам, без поддержки отца. Сережа шёл рядом, готовый подхватить в любой момент.
– Тяжело одной, – тихо продолжала свекровь. – Я только сейчас поняла, как тяжело. И как неправильно я себя вела. Ты... ты простишь меня?
Я повернулась к ней. В утреннем свете особенно чётко были видны морщинки вокруг её глаз, седина в волосах. Она постарела за эти месяцы. Или я просто раньше не замечала?
– Знаете, Нина Петровна, – медленно начала я, – наверное, мы обе были неправы. Я тоже могла быть мягче, терпимее...
– Нет-нет, – она покачала головой. – Ты была права. Абсолютно права. Просто я... я так боялась остаться одна. Так боялась потерять сына, что чуть не потеряла его по-настоящему.
За окном раздался радостный крик Кирюши: – Бабуля приехала! Папа, смотри, бабуля!
– Может, погуляем с ним вместе? – предложила я. – День хороший...
Она просияла, но тут же спохватилась: – А ты не против? Я обещаю не командовать, не учить...
– Идёмте, – я улыбнулась. – Только давайте договоримся: вы приезжаете в гости, когда мы вас приглашаем. Звоните заранее. И не говорите Серёже, что его рубашки плохо поглажены.
Подписывайтесь на канал! ❤️ Впереди вас ждут удивительные истории и яркие эмоции!
Лучшее из лучшего: