Тяжёлые шторы едва пропускали свет в просторную гостиную, создавая полумрак даже в яркий весенний день. Нина Сергеевна, поджав тонкие губы, восседала в кресле, словно на троне. Её идеально уложенные седые волосы и строгий домашний костюм резко контрастировали с небрежным хвостиком и домашней футболкой Алины, которая расставляла книги на полке.
— Чай мне приготовь, — с вызовом произнесла свекровь, делая ударение на каждом слове.
Алина замерла, сжимая в руках потрёпанный томик Чехова. Внутри всё сжалось от этого тона — не просьба, а приказ. Три дня. Всего три дня прошло с момента переезда Нины Сергеевны, а напряжение в доме можно было резать ножом.
— Нина Сергеевна, — Алина медленно повернулась, стараясь говорить спокойно, — чайник на кухне, чашки в шкафчике справа. Я сейчас занята.
— Вот как теперь невестки со свекровями разговаривают, — Нина Сергеевна поджала губы ещё сильнее, если это вообще было возможно. — В наше время...
— Мама, ты что-то хотела? — в комнату вошёл Артём, сын Нины Сергеевны и муж Алины. Его появление словно разрядило сгустившийся воздух.
— Сынок, представляешь, — в голосе свекрови появились жалобные нотки, — я всего лишь чаю попросила. А твоя... — она сделала многозначительную паузу, — жена даже не соизволила помочь пожилому человеку.
Артём переводил взгляд с матери на жену, явно не зная, чью сторону принять. В этот момент с улицы донёсся звонкий детский смех — их десятилетняя дочка Машенька каталась на велосипеде во дворе.
— Вот и внучку свою совсем распустили, — продолжила Нина Сергеевна, глядя в окно. — В такое время на улице! А уроки? А помощь по дому? В её возрасте я уже и готовила, и стирала...
Алина почувствовала, как краска заливает щёки. Этот разговор был уже не про чай. Это была проверка на прочность, объявление войны за влияние в семье. И она понимала — отступать нельзя.
День медленно клонился к вечеру. Алина механически нарезала овощи для салата, а в голове крутились мысли о недавнем разговоре. На кухне витал аромат свежеиспечённого пирога — Нина Сергеевна, демонстративно гремя посудой, что-то готовила последние два часа.
— Мам, ну зачем ты так? — донёсся из гостиной приглушённый голос Артёма. — Алина хорошая хозяйка, просто у неё свои взгляды...
— Свои взгляды? — В голосе свекрови зазвенела сталь. — А мои взгляды, значит, устарели? Я, по-твоему, не понимаю, что к чему? Тридцать лет проработала завучем в школе, между прочим!
Алина сильнее сжала нож. Каждое слово било по больному.
— Маш, не бегай! — крикнула она дочери, которая носилась по коридору.
— Пусть побегает, — тут же вмешалась Нина Сергеевна, появляясь на пороге кухни. — И так целый день за компьютером сидит. Вот я своего Артёмушку...
— Нина Сергеевна, — Алина положила нож и медленно повернулась к свекрови. — Давайте раз и навсегда проясним. Я уважаю ваш опыт, но у нас с Артёмом своя семья и свои правила.
На кухне повисла звенящая тишина. Где-то в коридоре затихли Машкины шаги.
— Вот значит как? — Нина Сергеевна побледнела. — Выгнать меня хочешь? На улицу выставить? Чтобы я не мешала вашей... современной семье?
— Мама! — возмущённо воскликнул Артём. — Никто тебя не выгоняет!
— А ты молчи! — вдруг сорвалась она на крик. — Предатель! Я тебя растила одна, ночей не спала, в три смены работала! А ты? Стоишь и смотришь, как твоя жена мать родную унижает!
Её голос предательски дрогнул на последних словах. В уголках глаз заблестели слёзы.
— Бабуль, ты плачешь? — В дверях показалась встревоженная Маша.
Нина Сергеевна резко отвернулась к окну, украдкой вытирая глаза. Алина почувствовала, как что-то дрогнуло в груди. За маской властной свекрови на мгновение показалась просто пожилая женщина, потерянная и одинокая.
— Артём, — тихо сказала Алина, — отведи маму в гостиную. Я сейчас принесу чай. И пирог... пахнет вкусно.
Это не было капитуляцией. Это был первый шаг к пониманию.
Старые фотографии лежали на журнальном столике — чёрно-белые, пожелтевшие от времени. Маленький Артём в школьной форме, совсем юная Нина Сергеевна с высокой причёской, какие носили в семидесятых...
— Вот здесь ему пять лет, — голос свекрови звучал непривычно мягко. — Утренник в детском саду. Я всю ночь костюм зайца шила...
Алина присела рядом с ней на диван, всматриваясь в знакомые и незнакомые черты на фотографиях. Артём увёл Машу гулять, и в доме установилась странная, звенящая тишина.
— А это... — Нина Сергеевна запнулась, её пальцы дрогнули над одним из снимков. — Это последнее фото с его отцом. Через месяц авария случилась.
Алина почувствовала, как перехватило горло. На фотографии молодой мужчина держал на руках маленького мальчика, оба смеялись.
— Знаешь, — свекровь говорила теперь почти шёпотом, — когда Серёжи не стало, я думала — не выживу. Артёмке четыре года, садик, работа... Иногда просыпалась среди ночи от тишины. Страшно так становилось — вдруг и сын...
Она замолчала, теребя кружевной воротничок блузки.
— Я ведь всё для него, — продолжила она после паузы. — Каждую минуту, каждую копейку... Чтобы не хуже других был, чтобы образование получил. А теперь...
— Что теперь, Нина Сергеевна? — тихо спросила Алина.
— А теперь сижу тут, в чужом доме, — горько усмехнулась свекровь. — Своя квартира есть, а находиться там не могу — стены давят. Думала, к сыну перееду — легче станет. А вы... у вас своя жизнь, свои правила. Я же вижу — мешаю только.
Её плечи вздрогнули. Алина, поддавшись внезапному порыву, накрыла ладонью руку свекрови.
— Нина Сергеевна, это не чужой дом, — произнесла она твёрдо. — Это наш общий дом. Просто... мы все должны научиться жить вместе. По-новому.
— По-новому, — эхом отозвалась свекровь. — А я уже и не умею по-новому. Всю жизнь как умела... как считала правильным...
— А давайте вместе научимся? — Алина сама удивилась своим словам. — Вы мне расскажете, как Артём в детстве рос, а я покажу, как сейчас детей воспитывают. Машка вас обожает, знаете? Всем в школе хвастается, что у неё бабушка — бывший завуч.
На лице Нины Сергеевны мелькнула слабая улыбка.
— Правда хвастается?
— Ещё как! — Алина почувствовала, как отпускает многодневное напряжение. — Знаете, у неё скоро конкурс чтецов в школе. Может, поможете подготовиться? Вы же столько лет детей учили...
Через месяц кухня наполнилась ароматом свежезаваренного чая и яблочного пирога. Алина расставляла чашки — любимую синюю в цветочек для свекрови, простую белую для себя.
— Машенька, не торопись! — донёсся из комнаты голос Нины Сергеевны. — "Бородино" — это не скороговорка. "Скажи-ка, дядя, ведь недаром..." — давай ещё раз, с чувством!
Алина улыбнулась, прислушиваясь к их занятию. Кто бы мог подумать, что подготовка к конкурсу чтецов так сблизит бабушку с внучкой?
— Мам, чай готов! — позвала она, и тут же поправилась: — Нина Сергеевна, пойдёмте пить чай!
— Сейчас, доченька, — отозвалась свекровь, и от этого неожиданного "доченька" у Алины потеплело на душе. — Машенька, на сегодня хватит. Иди, руки помой.
Они расселись за столом — Алина, Нина Сергеевна и Маша. Артём должен был вернуться с работы с минуты на минуту.
— Знаешь, — задумчиво произнесла свекровь, помешивая ложечкой чай, — а ведь ты правильно тогда сделала, что не стала прислуживать. Я бы тоже... в твоём возрасте... наверное...
Она замялась, подбирая слова. Маша с интересом переводила взгляд с бабушки на маму.
— А помните, как вы вчера меня учили правильно фильтр в стиральной машине чистить? — улыбнулась Алина. — Я столько лет делала неправильно!
— Так у нас в педучилище, — оживилась Нина Сергеевна, — была такая преподавательница по домоводству...
Звук поворачивающегося в замке ключа прервал её рассказ. На пороге появился Артём, и его брови удивлённо поползли вверх при виде мирной семейной картины.
— О, как вкусно пахнет! — он потянул носом воздух. — Мам, это твой фирменный яблочный?
— Наш фирменный, — поправила его Нина Сергеевна. — Мы с Алиной вместе пекли. Я показала ей свой секретный рецепт, а она научила, как в этой новомодной духовке температуру правильно выставлять.
Артём переводил недоверчивый взгляд с жены на мать, словно не веря своим глазам.
— Пап, а мы с бабулей "Бородино" учим! — похвасталась Маша. — Она говорит, у меня талант!
— Есть такое дело, — подтвердила Нина Сергеевна с гордостью. — В меня пошла. Я в школе тоже всегда на концертах выступала...
Алина смотрела на эту сцену, и внутри разливалось спокойное тепло. Да, им всё ещё нужно было учиться жить вместе, притираться, уступать в мелочах. Но главное они уже поняли — семья не там, где кто-то главный, а там, где каждый важен по-своему.
— Мам, — Алина протянула свекрови чашку с дымящимся чаем, — может, расскажете ту историю про педучилище?