Лучшая подруга – всё равно что страховочная сетка, которая позволяет выделывать жизненные пируэты без опасения уйти в опасное пике.
Именно к лучшей подруге и бросилась Анна, когда ей срочно потребовалась поддержка.
- Господи, Ленка, что я наделала?! – повторяла она, глядя в пространство невидящим взором. – Как я могла так поступить с Ильёй? Что на меня нашло?!
В субботний день на веранде летнего кафе яблоку было негде упасть, официанты летали туда-сюда со скоростью истребителей. Общий шум подругам был только на руку.
- По-моему, это прозрение, - ответила Лена. – Ты просто его не любишь.
- А кого я тогда люблю? – Анна перевела взгляд на подругу. – Мне кажется, я как влюбилась в Ваньку Левашова в восьмом классе, так и всё. Больше никогда со мной ничего подобного не случалось.
- Да ладно, - не поверила Лена. – А к Илье ты вообще ничего не чувствовала? Вы прожили с ним два года.
Анна и в самом деле прожила под одной крышей с Ильёй целых два года. Когда он предложил переехать к нему, не раздумывала ни минуты. Ей казалось, что у них все прекрасно. У них и было всё прекрасно! Но вот сегодня Илья сделал ей предложение, а она…
- Сама не понимаю, почему я так поступила. – Анна начала ломать пальцы, как в детстве, когда попадала в ужасную ситуацию, из которой не видела выхода.
- Ты что, никогда не думала о будущем? И о том, что Илья рано или поздно купит кольцо? Встанет на одно колено, все дела…
Лена поболтала ложечкой в чашке, с интересом глядя на подругу. Она была не только симпатичной, но и рассудительной.
- Конечно, я думала, - воскликнула Анна. – В своих мечтах я всегда отвечала Илье «да». Но сегодня, когда увидела кольцо, внутри всё как будто восстало. Я поняла, что просто не хочу…
- Получается, вы разбежитесь? Ведь не может же всё остаться, как было.
- Да мы уже… разбежались. То есть я собрала чемодан и ушла.
Анна потерянно посмотрела на тарелку, которую поставил перед ней официант. На тарелке лежал кусок торта с зелёной масляной розочкой. Такой же отвратительной, как её настроение.
- Тебе нужно как-то отвлечься, - постановила Лена. – Может быть, сходим в кино?
- Не могу, у мамы сегодня день рождения.
- Хороший повод прошвырнуться по магазинам! – обрадовалась Лена. – Купишь себе новое платье. Как говорит мой психолог, новое платье – это чистая аура. В новой одежде у человека крылья вырастают за плечами. Это потому, что она еще не впитала никаких эмоций, в ней не ходишь, а летаешь. Для тебя сейчас самое то. И на праздник явишься вся из себя.
- Да нет, мама ничего не празднует, и я поеду без приглашения. Но против нового платья совсем не возражаю, хочу выглядеть нарядно.
Анна росла папиной дочкой, но папа умер, когда она еще ходила в школу. А год назад мама снова вышла замуж, причем, как говорили все вокруг, вышла очень удачно, за человека состоятельного. Анна встречалась с новым мужем мамы всего один раз, на свадьбе. Больше её в красивый загородный особняк не приглашали.
Мама охотно разговаривала с Анной по телефону, иногда предлагала встретиться с ней в кафе, но к себе не звала. Однако именно сейчас, после некрасивого расставания с Ильёй, Анне страстно захотелось с ней увидеться. В конце концов, она соскучилась и нуждалась в утешении.
Она приехала без звонка, вечером, когда сумерки уже тронули верхушки деревьев. Как только она вышла из такси, то сразу же услышала музыку. Но доносилась она с соседнего участка. Там шумели, смеялись и, кажется, пели хором. Там был праздник, а здесь, за высоким забором, висела тишина.
Анна отпустила машину и нажала на кнопку звонка. На ней было новое платье из газовой ткани, отливающей серебром, в руках – букет ирисов, которые не так-то просто оказалось найти в конце августа, и коробочка с подарком.
Жанна открыла электронный замок и спустилась с крыльца навстречу дочери. С улыбкой приняла цветы и подарок. Тут же, на веранде, открыла коробку и примерила браслет, который Анна выбирала долго и придирчиво. Ее мать была очаровательна, любила стильные вещи и ценила неординарность.
- Спасибо, мне очень нравится, - Жанна обняла дочь и поцеловала в щёку. – Это ты в честь моего дня рождения такая нарядная? А мы с Алексом, знаешь, сегодня пообедали в ресторане, выпили шампанского, и решили провести тихий вечер - только вдвоём…
- Так я нарушила ваши планы? – спросила Анна, почувствовав острый укол в сердце.
- Ну, Алекса еще нет, он уехал по делам, так что заходи, успеем выпить с тобой по чашечке чая. Или ты предпочитаешь что-то покрепче?
Потом Жанна показывала дочери особняк, который прежде та видела лишь мельком, и вела себя, как экскурсовод – тут ковер Ги Лярош, тут полотно Константина Сомова…
В конце концов, они оказались на втором этаже в комнате Жанны, среди ярких пледов, пуфов, подушек с орнаментом… Анна не выдержала.
- Мам, - спросила она, прервав поток её красноречия, - почему ты держишь меня на расстоянии? Я сделала что-то не так?
Жанна замолчала на полуслове и повернулась к дочери. Её лицо стало жестким, по губам пробежала ироническая усмешка.
- Да-а, - медленно протянула она. – Кое-что ты сделала не так. Подойди-ка сюда.
Когда дочь приблизилась к ней, Жанна взяла ее за плечи и развернула лицом к огромному зеркалу.
- Вот что ты сделала - выросла слишком похожей на меня. Посмотри, какая у тебя фигура: тонкая талия, стройные ножки, чудесные волосы, изящные руки…
Анна во все глаза смотрела на отражение – своё и мамино, не понимая, о чём она толкует.
- Прости, но…
- Думаешь, мне легко было устроить свою личную жизнь? Алекс – моё завоевание, - резко сказала Жанна. – И мне совсем не хочется, чтобы ты сновала по дому – похожая на меня, только на двадцать лет моложе. Рано или поздно мой муж начнёт невольно сравнивать увядающую розу, - она ткнула в себя пальцем, - с юным бутоном!
- Мам, мне двадцать восемь лет, я никакой не бутон, - Анна поняла, что ей трудно дышать. – И мне тебя не хватает! Раньше мы с тобой обсуждали все на свете…
- Теперь ты выросла, а я вышла замуж, - в голосе Жанны не было ни капли сентиментальности. - И я тебя очень прошу впредь тут не появляться. Тем более, в красивых нарядах, на каблуках и с подкрашенными губами. Я всё доступно тебе объяснила?
- Раньше ты была не такой, - тихо сказала Анна.
На самом деле она лишь казалась спокойной: сердце в её груди тяжело и страшно бухало.
- Ты раньше тоже была не такой, - усмехнулась Жанна. – Пойдём, я тебя провожу. А то скоро вернётся Алекс, ещё заведётся кормить тебя ужином. Ты же не умираешь с голоду?
- Нет, я не умираю. И можешь меня не провожать, - ответила Анна и быстро пошла к лестнице. Спустилась по ступенькам, крепко держась за перила; изо всех сил толкнула дверь. Выскочила на крыльцо, дыша открытым ртом, и устремилась к выходу.
Ворота перед ней начали медленно разъезжаться, и серые сумерки прорезал нестерпимо яркий свет фар. Судя по всему, домой возвращался Алекс. Не зная, как избежать встречи с ним, Анна метнулась в тень и приняла молниеносное решение - пробраться через пролом в заборе на соседний участок и ускользнуть через чужую калитку.
Тем временем у соседей гуляли вовсю. Над деревьями взлетали фейерверки в форме георгинов, играл оркестр, слышался звон бокалов, смех, веселые выкрики. Гости танцевали на большой площадке возле бассейна, на газонах, засеянных овсяницей, и Анна полагала, что в такой толпе на неё никто не обратит внимания.
Раздвинув ветви кустарника, она осторожно выбралась на дорожку. Чужое веселье обрушилось на неё, как снежная лавина. Анна прикинула, какое расстояние придётся преодолеть.
Люди вырастали на её пути, точно непреодолимые препятствия, они двигались вправо, влево, выбрасывали руки в стороны и вверх. Музыка несла их, поднимала, словно океанская волна, а Анне казалось, будто ее специально не пропускают, и она замирала, опустив голову и ожидая, пока дорога откроется.
Иногда она смотрела вперед, сквозь просветы между танцующими, пытаясь оценить, сколько еще нужно пройти, чтобы выбраться на свободное пространство.
От этого праздничного шума, наполненного смехом, ей захотелось плакать. Перед матерью не хотелось, а теперь вдруг вот, накрыло.
Когда маленький оркестр, расположившийся на возвышении, заиграл медленную музыку, толпа сначала будто выдохнула, а потом как-то очень быстро сложилась в причудливый узор из вечерних платьев и темных костюмов – гости разбились на пары.
«Соледад, почему ты оставила меня? Голос внутри меня кричит твоё имя», - пел солист.
Пел по-английски, но Анна, профессиональный переводчик, конечно, всё отлично понимала.
Музыка, пронзительная и печальная, плыла над садом, оседала туманной дымкой на кустах шиповника, который в начале августа зацвёл во второй раз.
Соледад… Испанское имя, означающее одиночество.
Одиночество. Сейчас Анна чувствовала его всей кожей – невыносимое одиночество, которое приносит боль. Эту боль невозможно убаюкать, от неё нельзя закрыться. Почему в этом мире нет никого, кому она по-настоящему нужна? В праздничной толпе одиночество ощущается особенно остро.
Анна шла вперед, глядя на носки своих туфель, на подол газового платья, мерцавший в полутьме серебряным блеском.
И вдруг чья-то тёплая рука взяла её за запястье. Вторая рука легла на её талию. Мягким усилием её сдвинули с места, заставив качнуться влево, потом вправо – и повели в танце. Мужчина был намного выше, и она не сразу на него посмотрела.
Почему-то она боялась, что он окажется пьяным и весёлым - человеком из другой вселенной, который не поймёт, что ей не хочется танцевать. Она потребовала, чтобы ее выпустили, наконец. Повела плечами, словно высвобождаясь, но хватка стала только крепче.
- Вы почему плачете? – спросил незнакомец у неё над ухом.
У него был низкий голос, который звучал на удивление серьёзно. Анна подняла голову и встретилась с ним взглядом. Глаза казались темными и глубокими – в них скрывались галактики, от столкновения которых рождались тысячи миров.
- Я… Мне нужно уйти.
- Нет, - ответил он, - не нужно. Пока не нужно. Успокоитесь, тогда и пойдёте. А пока можете поплакать в мой галстук.
Он прижал её к себе крепче, и она прислонилась щекой к его рубашке. Тело было горячим, крепким, от него пахло каким-то терпким парфюмом с ноткой шафрана. Это был чужой запах, красивый, но чужой. У этого парня наверняка есть жена или девушка… То есть он, конечно, кому-то принадлежит.
Цветные фонарики, развешанные на деревьях, были похожи на подтаявшее монпансье.
«Соледад… Почему ты оставила меня? Ты была единственной в моём сердце… »
Анна тихонько всхлипнула, отстранилась и снова подняла голову. Он смотрел на неё пристально, но не изучающе. Он словно впитывал ее в себя, втягивал, заманивал в свои неведомые галактики. Она никогда не встречала такого лица, таких глаз. Вот этот мужчина мог бы её понять, мог бы чувствовать, как она, вместе с ней. И если начать говорить, он станет слушать. Но она, конечно, молчала.
Покачиваясь в танце, они двигались, меняясь местами с другими парами. Мимо проплыл столик, заставленный бокалами с ярко-оранжевым аперолем, официант с высоко поднятым подносом и полотенцем, заткнутым за пояс; в конце концов они оказались прямо возле оркестра, и музыка обрушилась на них, заставляя вибрировать всё внутри.
«Соледад… Ты потеря, которую я никогда не верну… Почему ты оставила меня?»
Отражение гладкой луны лежало на дне бассейна, в лунной воде плавал коралловый цветок шиповника.
- Как вас зовут? – неожиданно спросил мужчина, снова слегка отстранившись, чтобы Анна смогла посмотреть на него.
- Анна, - ответила она после небольшой паузы. Подумала: какая разница? Они больше никогда не увидятся. - А вас как зовут?
- Потапов, - серьезно ответил тот. – Вы очень хорошо танцуете, словно скользите. Словно…
Он не договорил. На самом деле Анна не чувствовала ног и двигалась, будто во сне. Запах шафрана, влажной травы, ароматических свечей на столиках, расставленных в саду, физическая близость незнакомого мужчины и головокружительная песня одурманили её не хуже алкоголя.
- Понимаю, у вас что-то случилось, - сказал Потапов прямо в её макушку. Макушка сразу стала горячей. – Не знаю, как вас отвлечь. Нет, знаю.
Он остановился и, взяв Анну за плечи, ещё раз отстранился, глядя на нее со странным блеском в глазах. В нем было что-то особенное, необыкновенно притягательное, его невозможно было одёрнуть или оттолкнуть.
- Отвлечь? Как? – спросила она.
- Давайте поцелуемся.
- Поце…
В этот момент кто-то из танцующих легонько толкнул её сзади, она подалась вперед, словно соглашаясь. Незнакомец наклонился и в самом деле поцеловал её – глубоко и нежно. Она почувствовала вкус незнакомых губ и ощутила их мягкость. У Анны всё поплыло перед глазами. Потом, позже, ей казалось, что она упала в какой-то особый стоячий обморок. И пришла в себя, только когда песня завершилась, и властный женский голос, близкий и громкий, внезапно позвал:
- Потапов!
В голосе чувствовалось раздражение.
Мужчина выпустил Анну и на секунду обернулся на зов. Грянула быстрая мелодия, все, как бешеные, запрыгали на месте, и Анне удалось ускользнуть. Она сама не знала, как убежала. Петляя между танцующими, вернулась к дому матери через тот же проход, которым воспользовалась несколько минут назад. Остановилась в чернильной тени старой яблони и вызвала такси.
Машина приехала через десять минут. Все десять минут Анна дрожала, как осиновый лист, и то и дело прикасалась пальцами к губам. В голове было пусто, как в отдраенной до блеска кастрюле.
Электронный замок калитки открывался изнутри, а потом калитку можно было просто захлопнуть за собой. Ни мать, ни отчим Анну не заметили, они сидели за столом на первом этаже, их силуэты отчётливо рисовались на фоне полупрозрачных штор.
Всю ночь Анна не спала, и весь следующий день провела, словно в горячке. Но потом остыла, сумятица в её мыслях улеглась, и теперь она вяло ворошила в уме произошедшие события.
В её жизни начался новый период. Она трудилась, как проклятая. Просто чтобы всё забыть – и то, как её обидела мама, и Потапова тоже. Она хваталась за всё: переводила техническую документацию и художественную литературу, работала синхронистом, водила экскурсии по городу и учила третий язык. Именно так она пыталась обрести почву под ногами.
И всё время думала о Потапове. Анна никому не рассказывала ни о нём, ни о поцелуе в тёмном саду. Вообще никому. Она выяснила, что песня «Соледад» длится три минуты пятьдесят семь секунд. За такое короткое время нельзя влюбиться в человека, с котором ты перемолвился всего лишь парой фраз и один раз поцеловался.
Анна вспомнила свои почти что детские, но такие яркие чувства к Ваське Левашову, и рассмеялась. Где Левашов и где Потапов! Потапов был чем-то совершенно особенным, он… Он разбудил её сердце. А она даже имени его не знала, только фамилию.
В конце октября Анна не выдержала – отправилась к тому дому, во дворе которого встретила Потапова. Хозяева оказались новыми, они только начали переезд. Прежние владельцы продали свои хоромы и уехали неизвестно куда.
Промучившись еще неделю, Анна отыскала риелторское агентство, надеясь выяснить адрес прежних владельцев дома, связаться с ними и узнать, как найти Потапова. Она предполагала, что он был гостем на той вечеринке, а ведь хозяева должны были знать, кого приглашали на праздник. Ей сообщили, что риелтор, сопровождавший сделку, уволился и уехал за границу. А личные данные бывших работников, а уж тем более клиентов они не имеют право разглашать. Сколько Анна не билась, они не уступили.
Ниточка оборвалась.
Она не сдавалась и взялась за Интернет, но… Никаких следов «её» Потапова в Интернете не нашлось, хотя Анна перелопатила несметное количество страниц. Она чувствовала себя раздавленной. Вспоминала губы Потапова, его руки, тепло его тела, тембр его голоса. В его потрясающих глазах читались ум, доброта и нерасчетливость. При звуках мелодии, под которую они танцевали, комок подступал к горлу.
Анна убежала себя, что герой её грёз наверняка женат. Может быть, он вообще многодетный отец. Но сердце не слушало, не верило и стучало, стучало, стучало… Настоящее наваждение.
Однажды в большом парфюмерном магазине Анна подошла к полкам с мужской туалетной водой, понюхала одну, другую… И внезапно нашла ту самую, потаповскую. Узнала, из чего складывается такой яркий аромат. Пимента, вишня и шафран – запах вечера, когда Анна встретила и потеряла человека, с которым не хотела бы расставаться. Взяв пробник, она сбрызнула свой носовой платок, а платок убрала в сумочку.
***
Приближался Новый год. На улице было холодно и снежно. Синицы стучали клювами в окна, требуя пшена и кусочков сала, которыми их постоянно баловали люди.
Потапов лежал на диване, закрыв глаза. У него на животе спал умаявшийся четырёхлетний племянник. Сначала были скачки на лошадях, прыжки на батуте, бой подушками… Но вот, наконец, наступил долгожданный тихий час.
Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и Потапов слышал, как мать и сестра перемывают его, потаповские, косточки.
- С ним явно творится что-то неладное, - заявила мать.
- Да? – удивилась сестра Наталья. – А на первый взгляд, у Андрюшки всё очень неплохо. Бизнес работает, как надо, сам он явно на подъёме…
- Да что ты такое говоришь! – возмутилась мать. – На каком таком подъеме? Помнишь, когда он студентом был, так перед экзаменами выпил три литра кофе?
- Сдал на отлично, но потом три дня трясся и ничего не ел, - хмыкнула Наталья.
- Вот он сейчас такой же. Как после того кофе. У него внутренняя трясучка, только этого никто не замечает, кроме меня. И весь этот подъем рано или поздно плохо кончится.
От матери, как всегда, ничего невозможно было скрыть. Только никакой трясучки у Потапова не было. Просто он чувствовал себя глубоко несчастным и пытался исправить ситуацию, работая самозабвенно и даже исступлённо. Потапов был специалистом по математическому моделированию. Несколько лет назад лучший друг Вадик Васильев предложил ему стать партнером в своем маленьком архитектурном бюро. Их тандем стал золотым: принёс известность в деловых кругах и хорошие деньги.
Сейчас Потапов буквально искрил идеями и, как все считали, находился на пике творческих возможностей. Одна мама чувствовала неладное.
- Жалко, что мне приходится уезжать на праздник и я не смогу сама присмотреть за Андреем, - сказала мать. – Так что вся ответственность ложится на тебя. Не оставляй его одного. Если бы у него хоть девушка была…
Встречать Новый год собирались, как всегда, в большом загородном доме, который Потапов, став одним из владельцев архитектурного бюро, построил для всей своей большой семьи. Роль хозяйки сегодня ляжет на сестру, которая приедет с многочисленными домочадцами. Ещё Потапов пригласил партнёра и лучшего друга Вадика Васильева с женой и двумя мальчишками.
«Отличная компания!» – подумал Потапов, но не почувствовал ни радости, ни возбуждения. Он очень любил Новый год, но на этот раз от праздника ничего не ждал. На душе было так тоскливо, что хоть волком вой.
Всё началось в августе, на вечеринке, когда на Потапова налетела незнакомая девушка, похожая на серебряную птицу. Они танцевали под тягучую медленную музыку, он прижимал незнакомку к себе так крепко, как мог. Потом он поцеловал её, на секунду разжал руки – и она исчезла.
Математика всегда помогла Потапову в жизни – отрезвляла, рассеивала хаос, успокаивала и вдохновляла. Но оказалась совершенно бессильна перед сердечной смутой.
Потапову не очень-то везло в любви. Его постоянно осаждали девушки, которые ему совершенно не подходили. Многие из них были красивыми, умными и деятельными. На одной из них он по глупости женился и стоически терпел истерики и измены. Через пару лет жена развелась с ним, укатив за границу с владельцем чулочно-носочной фабрики.
Когда Наталья с матерью заглянули в комнату, Потапов притворился спящим.
- Тимка кого хочешь укатает, - с материнской гордостью заметила сестра. – Отрубились оба. Лежат, как два пустых носка.
- Не стану будить, поеду, - сказала мать.
Несмотря на то, что экономка, хозяйничавшая в загородном доме, забила едой два холодильника, перед поездкой за город женщины отправили Потапова с Васильевым - двух партнёров по бизнесу - в магазин за «самым необходимым». Вадик Васильев, весельчак и щёголь, сновал вдоль полок супермаркета в расстегнутом пальто и кашемировом шарфе и, не особо заморачиваясь, бросал в тележку всё, на что упал глаз.
Хмурый Потапов, сверившись со списком продуктов, изучал кирпичики сливочного масла в разноцветных обёртках.
- Проверяю срок хранения, - пояснил он, когда Вадик начал над ним подтрунивать. – Перед праздниками магазинам очень удобно сливать залежавшийся товар.
- Какое-то у тебя не новогоднее настроение, - заметил Вадик. – Уверен, что не нужно было пригласить Дарью? Было бы с кем выпить на брудершафт. Или ты всё ещё того… Надеешься встретить свою Анну?
Только Вадик знал, сколько сил Потапов потратил на поиски девушки, с которой случайно познакомился на вечеринке. Один танец, один поцелуй и такие последствия… Вадик был человеком творческим, но даже он не мог постичь глубину отчаянья, которое раздирало сердце Потапова.
Дело в том, что у Потапова была мечта. О девушке, которая не похожа на остальных. Которая понимает его без слов. Он не знал точно, как она выглядит, но представлял, что у неё длинные русые волосы и серо-голубые глаза. Он думал о ней так часто, что воображаемая девушка стала почти живой, настоящей.
Утром, отправляясь чистить зубы, Потапов грустно подмигивал своему отражению, в сотый раз смиряясь с фактом, что такой девушки, конечно, не существует. Или существует, но он никогда её не встретит.
А потом она влетела в его объятия, когда он этого совсем не ждал. Подняла заплаканные глаза. Это был ТЕ САМЫЕ глаза, и тот самый взгляд. Длинные русые волосы… Девушка его мечты. Она была рядом, так близко… И он потерял её.
Как герой песни, под которую они танцевали, потерял свою Соледад. Какая ирония!
Однажды, услышав эту протяжную песню по радио, Потапов впал в такое уныние, что напился до зелёных чертей, чего не делал со времён безмозглой юности.
Загородный дом, который он сам спроектировал и построил, стоял практически посреди леса. Перед домом разбили маленький сад, оставив в неприкосновенности растущие на участке сосны, рябины и берёзы. В глубине участка Потапов возвёл большой сарай для хозяйственных нужд. Но его надежды хранить там лыжи, снегоходы, велосипеды, столярные инструменты и прочие нужные вещи, не оправдались.
Евгения Петровна, экономка, поставленная следить за домом, однажды уговорила Потапова разрешить ей ненадолго поселить в сарае бездомного котика, которого она собиралась выходить и пристроить в добрые руки. Он разрешил.
На сегодняшний день поголовье котиков достигло устрашающих размеров. Коты жили сытно, вольготно и пристраиваться в хорошие руки явно не желали.
Потапов приехал первым и, загнав машину под навес, огляделся по сторонам. Заметил чей-то настороженный взгляд и, быстро развернувшись, увидел серый пушистый клубок с ушами, который сидел на развилке яблони. Потапов протянул руку, чтобы погладить кота, но тот зашипел и попытался его оцарапать.
- Ты на кого лапу поднял? – воскликнул Потапов, отскочив. – Ты хоть знаешь, что твой корм покупают на мои деньги? Так что нечего тут…
Снаружи посигналили. Подъехали сестра Наталья и лучший друг и партнёр Вадик со своими семьями. Немедленно двор наполнился шумом и визгом. Дети носились по расчищенному двору, толкая друг друга в сугробы возле забора, и через пять минут уже были мокрыми, как будто искупались в реке.
Потапову снова стало тоскливо. Он подумал об Анне и попробовал представить, где она сейчас. С кем она? Наряжается в преддверии праздника? Выбирает платье, примеряет украшения перед зеркалом… И чужой мужчина подходит сзади, чтобы обнять её.
Потапов страдал. Он понимал, что упустил любовь всей своей жизни. Анна разожгла огонь в его сердце и исчезла. Этот одинокий огонь, полыхая, причинял ему боль.
***
Незадолго до Нового года Анна решила, что со страданиями пора завязывать. Ударили морозы, и город завалило снегом. Снег лежал повсюду - легкий, искристый, сыпучий и скрипучий. Солнце поджигало его своими лучами, и каждый сугроб сверкал бенгальским огнём. Из такого снега не лепились снеговики, в нём можно было только валяться, визжа от восторга.
Анна позвонила матери.
- Мам, - сказала она, волнуясь. – Давай помиримся?
- Да я с тобой и не ссорилась, - хмыкнула та. – Просто попросила проявить женскую солидарность и не мешать моему счастью. Если хочешь, можем пообедаем вместе в каком-нибудь ресторане.
Ресторан был пафосным, но Анна как-то сразу потеряла аппетит. Мать казалась взвинченной и по любому поводу выказывала недовольство.
- Почему, скажи на милость, ты до сих пор не замужем? – Жанна тыкала вилкой в запеченную рыбу. Лимонный соус некрасиво размазался по тарелке.
- Потому что я жила с Ильёй, но замуж за него не захотела.
- Ещё бы ты захотела! Банковский служащий, скучный, как понедельник. Ты никогда меня не слушаешь. Помнишь Дениса Сальникова, с которым я тебя как-то познакомила? Мы с ним иногда пересекаемся у общих друзей. Так вот Денис снова о тебе спрашивал. Хоть сейчас готов пригласить тебя на свидание. А что? Работает на телевидении, творческая личность, умница, лауреат международных премий, только что закончил писать сценарий, за который сражаются лучшие режиссеры страны. Давай я ему позвоню?
- Давай, - сказала Анна без всякого выражения.
Тридцать первого декабря она вышла из подъезда, возле которого ее ждал автомобиль телевизионной звезды и творческой личности. С тех пор, как они виделись в последний раз, Денис возмужал и оперился. Оперение было ярким, но особую привлекательность этому парню придавали профессиональная уверенность в себе и приятные манеры.
Они ехали за город встречать Новый год в компании старых друзей Дениса. Он пытался обаять свою спутницу, но вскоре почувствовал, что его чары на неё не действуют, и ощутимо расстроился. Стал напирать. Остановил машину на пятачке возле придорожного ресторанчика и полез целоваться.
Анна поддалась. В её голове звучал голос матери: «А если ты и в тридцать восемь никого не полюбишь?» Она решила – Бог с ним, встречаться с телезвездой хотя бы интересно. И тоже поцеловала Дениса, обняв его за шею.
Когда автомобиль снова вырулил на трассу, Денис принялся развлекать Анну забавными историями. Она немного оттаяла и улыбалась, а один раз рассмеялась до слёз. Достала из сумочки платок и приложила к глазам.
Это был тот самый платок, который она побрызгала туалетной водой в магазине. Он отчетливо пах пиментой, вишней и шафраном.
Анну словно окатило горячей волной. Её сердце нырнуло вниз, потом вернулось на место, трепеща, как птичка в кулаке. Девушка повернула голову и посмотрела на Дениса. Это был не тот мужчина. ТЕМ мужчиной был Потапов. И она не знала, что с этим можно поделать.
Заметив, что у Анны резко изменилось настроение, Денис надулся, и когда они остановились на заправке, приложился к фляжке, которую достал из внутреннего кармана куртки.
- Это что, алкоголь? – испугалась Анна.
- Кофе, - ответил он и, конечно, соврал.
Или почти соврал. Если во фляжке и был кофе, то наверняка с коньяком. Теперь Денис эту фляжку и вовсе не убирал, держал ее в левой руке, а машину вёл одной правой. Алкоголь довольно быстро превратил приятного парня и осторожного водителя в развязного и злобного типа, плюющего на правила дорожного движения.
Анна попросила остановить машину.
- Ты просто дура, – рассердился Денис. – Хочешь встречать Новый год в электричке? Так давай! Тут рядом станция, я тебя подброшу!
С трудом вписавшись в поворот, машина съехала с трассы и понеслась по узкой дороге, к которой с двух сторон подступал лес. Фонари монотонно отсчитывали километры, из-под колёс летели снежные камушки. Денис продолжал пить и говорить гадости.
Редкие встречные автомобили ослепляли Анну, она закрывала глаза и тут же распахивала их, опасаясь, что не увидит, как они вместе со сволочным Денисом полетят в кювет, навстречу смерти.
Он действительно привёз её к железнодорожной станции, и пока Анна возилась с ремнём безопасности, обежал машину, распахнул дверцу и чуть ли не за шиворот вытащил её на улицу. Анна почувствовала, как ледяной воздух ворвался в лёгкие.
Она не успела даже обернуться, как он уже захлопнул дверцу, прыгнул за руль и, сделав опасный вираж, укатил в темноту. Её сумочка осталась в салоне – с деньгами и телефоном.
Анна растерянно огляделась по сторонам. Маленькая площадь возле станции жила полной жизнью. Здесь было довольно много машин, народ лихорадочно закупал снедь в ярко освещенных киосках, украшенных шарами и лентами – хлеб, фермерские яйца, домашние пироги, колбасы.
Часы на здании станции показывали десять вечера. Два часа до Нового года… Вместо того чтобы просить о помощи, Анна подошла к пустой автобусной остановке и села на деревянную скамейку. На девушке было теплое пальто и сапожки на меху, и она не чувствовала холода. Просто сидела и смотрела на то, как люди приезжают и уезжают, хлопоча возле открытых багажников, смеясь и громко переговариваясь со своими близкими.
Потом Анна подняла голову и стала смотреть в небо. Небо казалось страшной бездной, в которой горела одинокая звезда. Через некоторое время на скамейке рядом с ней оказался невесть откуда взявшийся чёрный кот с белой манишкой. Он поджал под себя лапы и зажмурился. Почти вся его морда была покрыта коркой снега.
Анна протянула руку, чтобы погладить его, и только тогда поняла, до какой степени замёрзла. Простудиться и умереть из-за Дениса Сальникова было бы настоящим идиотством. Но, наверное, окоченело не только тело Анны, но и её мозг. Поэтому она осталась сидеть, где сидела. Лишь потянулась за котом, взяла его на руки и посадила на колени. Наощупь он казался каменным, только живот был теплым и мокрым.
***
До Нового года оставалось несколько часов. Потапов не знал, куда себя деть. Хорошо, что его постоянно дёргали, чего-то от него требовали, заставляя отвечать, приносить, уносить, стелить, расставлять…
Вскоре позвонил кузен и сообщил, что у них накрылась запланированная поездка, и что они всем семейством выезжают к Потапову. Орава родственников прибыла на удивление быстро, рассыпалась по дому, наполнив его еще большим шумом и гамом.
Оглядев пополнение, Евгения Петровна заявила, что на всех не хватит белого хлеба и фаршированных яиц. Поэтому она берет машину и отправляется на станцию за провизией.
- И детей с собой прихватите, - крикнула Наталья. – Только вас они и слушаются.
Кто-то из вновь прибывших осторожно поинтересовался, справится ли экономка с такой большой машиной и не страшно ли отправлять с ней малышню.
- Не страшно, - заверил Потапов. – Перед вами Евгения Комиссарова, в прошлом - знаменитая автогонщица. У нее железная выдержка, а уж характер… Ну, и профессионализм никуда не делся.
О её нечеловеческой сердобольности он ничего говорить не стал.
Закрыв ворота за автомобилем, сестра Потапова завела свою обычную песню.
- Отправляемся в лес загадывать желания! – громко возвестила она. - У нас тут неподалёку растёт дерево эльфов.
- Просто дуб с дуплом, - добавил её муж, обречённо обвязывая шею теплым шарфом.
- Не просто дуб! - возмутилась та. – В окрестных деревнях уже второй век ходит легенда, будто в дупле живут настоящие эльфы. Ну, на самом деле, на Руси их называли альвы, но народ уже настолько привык к эльфам, что именно так их и кличет.
- А что надо делать? Хоровод вокруг дуба водить? – заинтересовался кто-то из вновь приехавших родственников, еще не знакомых с местными традициями.
- Да не хоровод! Если перед Новым годом загадать желание и преподнести эльфам подарок, - торжественно заявила Наталья, - желание исполнится.
- А какой подарок-то нужен? – тут же озадачились мужчины.
С волшебством никто из них до сих пор дела не имел.
- Да любой подойдет, - объясняла Наталья учительским тоном. – Можно мелкую безделушку взять. Но если просьба серьезная, - она подняла палец вверх, - то и подарок должен быть не какой-нибудь ерундой. А вещью, которая дорога сердцу.
Все скопом отправились бродить по дому в поисках подходящих подношений для эльфов, а Наталья шагнула к брату и взяла его за пуговицу рубашки.
- Вот что, Андрюха, - сказала она с суровым видом. – Ты, конечно, смеешься над чудесной легендой и никогда с нами к дубу не ходишь…
Потапов смотрел на неё, не мигая, как давешний кот, восседавший на яблоне, смотрел на него самого.
- Не трать свое красноречие, - сказал он.
- Ну, а что, если разрешить себе поверить в мечту? А?
Потапов отодрал сестру от своей пуговицы и пошёл прочь.
- Сбор на крыльце через десять минут! – крикнула та ему в спину.
Войдя в свой кабинет, Потапов не стал включать свет. Он сел за стол и несколько долгих минут смотрел в окно, на редкие снежинки, которые летели с самого неба, чтобы опуститься-= на замёрзшую землю возле дома.
Он думал о том, как судьба переворачивает жизни людей, устраивая всякие происшествия. На ту вечеринку он идти не хотел, но сестра заставила его. Так что благодаря ей он встретился с Анной.
И именно сестра окликнула его, когда закончился танец. Он на секунду отпустил руку Анны, и сказка закончилась. То есть из-за той же самой сестры он потерял Анну.
А теперь сестра говорит, что надо пойти к эльфам и загадать желание. Потапов закинул руки за голову и рассмеялся. Оставаясь невидимым, он наблюдал за тем, как толпа родственников, возглавляемая Натальей, двинулась через двор и просочилась в калитку. Видел, как они, возбуждённые, вернулись из своего похода и ввалились в дом.
Потапов поспешно включил настольную лампу. Наталья засунула голову в кабинет и сказала ему:
- Дурак ты, Андрюшка. Хотя бы Куранты не пропусти.
Потапов усмехнулся и, дождавшись, когда все, галдя, уйдут в каминный зал, взял со стола шариковую ручку. Это была не просто какая-то там ручка, это был его амулет. Вещь, приносящая удачу. Все свои открытия и лучшие решения он записывал именно ей.
Не ручка, а практически произведение искусства, сделанное в Японии на заказ владельцем известного концерна, который и преподнёс её Потапову с большим уважением. Потапов очень ею дорожил.
Он набросил куртку, натянул шапку и положил ручку в карман.
Чтобы добраться до дуба, пришлось сначала подняться по дороге на холм, а потом брести по узкой тропинке по лесу. Ночь была ясной; снег, облитый жидким лунным желтком, маслянисто блестел. Стояла оглушительная тишина, откуда-то из деревни тянуло горьковатым дымом.
Дуб стал заметен издали, потому что все его нижние ветви были обвязаны атласными лентами и увиты разноцветной мишурой. Дерево стояло неподвижно, не шевелило ветвями, с кажущейся суровостью ожидая Потапова.
Тот подошел, выпуская изо рта плотные белые облачка пара. Вытащил правую руку из перчатки и приложил ладонь к стволу. Повертел головой, чтобы убедиться, что рядом никого нет.
Никого не было. Только луна пялилась сверху, холодная и равнодушная.
- Слушайте, эльфы, - хриплым голосом сказал Потапов, - вы наверняка знаете, какое желание я загадал. Ну, будьте людьми, исполните его. Ну, хоть раз в жизни должен же я стать счастливым, а?
Полез в карман, достал свою заветную ручку и, потянувшись вверх, бросил в дупло. Ручка провалилась в темноту совершенно беззвучно.
Отойдя на приличное расстояние, Потапов оглянулся и на всякий случай крикнул:
- Я хочу снова встретиться с Анной!
После этого бегом вернулся домой, молясь в душе, чтобы ни один человек его не засёк. Он не хотел, чтобы кто-нибудь обсуждал его поступок.
***
В половине одиннадцатого напротив Анны остановилась огромная белая иномарка, похожая на бронетранспортер. Окно со стороны водителя опустилось, и Анна увидела пожилую женщину – крепкую, румяную, в шапке с торчащими в стороны ушами, завязки которой закручивались, как поросячьи хвостики. Женщина выглядывала из салона, прищурив один глаз. Из машины слышался детский визг – на заднем сиденье резвились трое спиногрызов. Громко играло радио, какой-то певец низким голосом пел про Новый год.
Шикнув на ребятишек, водительница крикнула Анне:
- Эй, девица, это твой кот?
Анна отрицательно помотала головой, понимая, что ответить она не в силах, потому что губы совсем не слушаются.
- Тогда тащи его сюда, - приказала женщина.
Анна встала, прижала безразличную ко всему происходящему животину к груди и сделала пару шагов на негнущихся ногах.
Не заглушая мотора, женщина вышла из машины, открыла дверцу и указала на пассажирское сиденье:
- Давай, давай, забирайся, да кота держи крепче, чтобы не убежал.
Анна не понимала, зачем ей куда-то ехать с совершенно незнакомым человеком, чужими детьми и приблудным котом. Она замешкалась, и тут новогодняя песня закончилась. Из автомагнитолы полилась знакомая мелодия. Окаменевшее сердце Анны дрогнуло, с него посыпалась ледяная крошка.
«Соледад… Почему ты оставила меня? Если бы ты могла видеть мои слёзы…»
Анна потянулась за этой музыкой, как засыхающий цветок за первой каплей дождя. Дверца захлопнулась, машина тронулась с места. Пока песня не закончилась, Анна сидела с закрытыми глазами.
Часть тепла утекла из салона машины, пока они с котом усаживались, но по сравнению с улицей здесь всё равно было жарко, как в Африке. Заметив, что Анна разлепила ресницы, женщина заговорила – очень громко, стараясь перекричать расшалившихся детишек:
- Зови меня Евгенией Петровной!
- Я Анна.
- Ну, и отлично, Анна. Повезу вас с котом к своим хозяевам, авось не дадут пропасть. А если не захочешь сегодня с ними знакомиться, у себя устрою. Комнатка у меня есть на первом этаже, уютная. Накормлю, напою, спать уложу. Хозяева у меня хорошие, добрые. За то, что я у них и повариха, и нянька, и дровосек, и прачка, они разрешают мне бездомных котиков в сарае селить. Твой-то котик жив еще, шевелится? Мороз-то каков!
Новый год Анна встретила на незнакомой кухне с ободранным котом на коленях. Перед ней стояла тарелка горячих щей, а на блюдце лежал черный хлеб и чеснок. Анне сказали, что холодильник полон еды и всегда к её услугам, но ей больше ничего не хотелось. Сытый и оттаявший кот громко мурчал.
Где-то в дальних комнатах бегали и кричали дети, хлопали хлопушки, звенели бокалы. Анна всем сердцем чувствовала, что это хороший дом, в нём живут добрые люди, и на душе у нее было тепло.
Евгения Петровна ни о чём её не расспрашивала. Просто выдала ей чистую одежду, валенки, ушанку и красный пуховик.
- А вдруг гулять потянет? – сказала она. – Тут небо-то какое у нас! Звёзды размером с лапоть. Наслаждайся. Если что, стучи, я рядышком буду, через стенку.
Наевшись щей, Анна в полной амуниции спустилась с крыльца и вышла во двор. Прогулялась вдоль забора, оставляя за собой смешные продолговатые следы. На деревьях висели подмигивающие новогодние гирлянды, и только одинокий фонарь трудился изо всех сил, вступив в нешуточный бой с ночной темнотой.
Анна вошла в стакан белого света, запрокинула голову и, раскинув руки в стороны, покружилась на месте. Ушанка свалилась с ее головы и полетела в снег. Волосы рассыпались, но ветер тотчас поднял их вверх, а потом швырнул ей в лицо. Анна засмеялась и бросилась поднимать шапку.
И тут услышала, как за спиной скрипнула входная дверь.
***
После боя Курантов, шампанского и дружеских объятий начался праздник большой семьи. Сидели за столом, смотрели «Иронию судьбы», из рук в руки передавали лоточки с «Оливье» и холодцом, хвалили маринованные огурчики. Кто-то танцевал, кто-то играл в «Монополию», кто-то уже храпел, свесив ногу с дивана.
Потапова неожиданно охватила печаль. Он выскользнул из комнаты и побрел в свой кабинет. Сел в кресло и уставился в стол. А когда поднял голову, увидел в свете фонаря незнакомую фигуру в красном пуховике.
Потапов понятия не имел, кто это. Но его сердце почему-то пропустило один удар, после чего застучало сильнее обычного. Девушка в пуховике раскинула руки в стороны и закружилась на месте. Шапка свалилась с её головы, и длинные русые волосы полетели по ветру.
Потапов вышел в коридор и неторопливо оделся, застегнув куртку на все пуговицы и плотно зашнуровав ботинки. Натянул шапку и перчатки, постоял на ворсистом коврике. Он был уверен, что когда откроет дверь, девушка с русыми волосами исчезнет. Наверняка она ненастоящая. Всего лишь мечта.
Дверь скрипнула, и Потапов вышел на крыльцо. Девушка обернулась и посмотрела прямо на него. Потом глаза ее расширились, и она громко воскликнула, всплеснув руками:
- Потапов!
Поскользнулась и села в сугроб. Потапов бросился к ней, схватил за руки и потянул вверх. Через минуту они уже стояли, обнявшись, вдыхая запах друг друга и наслаждаясь тем особенным теплом, которое рождает только любовь.
- Потапов, как тебя зовут? – спросила Анна, уткнувшись носом в его куртку.
- Андрей, - глухо ответил Потапов.
Он был глубоко потрясён. «Неужели это эльфы?! - думал он. – Как быстро они исполнили моё желание! Невероятно…»
Анна вытерла варежкой глаза, Потапов очнулся и взял её за плечи, как тогда, когда танцевал с ней в сумеречном саду. Судя по всему, их поцелуй тоже не обошелся без вмешательства эльфов, потому что оказался по-настоящему волшебным. И это волшебство осталось с ними навсегда.
Когда экономка вошла в каминный зал, чтобы собрать пустые тарелки, Наталья спросила:
- Евгения Петровна, а вы не знаете, где мой старый красный пуховик?
Её муж, стоявший у окна, отодвинул занавеску и с усмешкой сказал:
- Я знаю. Твой красный пуховик на улице целуется с Потаповым.
- Да не может быть! Потапов?! Целуется?! - К ним подскочил Вадик Васильев и тоже прильнул к окну.
Евгения Петровна выглянула во двор и нахмурилась. Было ясно, что она сильно озадачена.
- Это что, та девушка, которую вы подобрали на станции? – догадалась Наталья, заметив её наморщенный лоб.
Евгения Петровна кивнула.
- А как её зовут, вы знаете? – спросил Вадик, почувствовав, что в предвкушении ответа мурашки уже бегут по его спине.
- Знаю, конечно, - ответила экономка. – Её зовут Анна.
Жена Вадика удивленно воскликнула:
- Неужели это та самая Анна, которую Потапов так долго искал?! В которую он влюбился с первого взгляда?
- И думал, что потерял её навсегда, - закончил муж Натальи.
Стало ясно, что всё это время не один Вадик был в курсе сердечных дел Потапова.
- Как она попала на станцию?! – продолжала недоумевать Наталья.
В этот момент в комнате появился один из потаповских кузенов и громко сказал:
- Эй, народ! Мы тут делаем заказ на футболки со всякими забавными надписями; говорите, кто какую хочет. У меня будет футболка со словами: «Я дерзкий».
Наталья завела глаза к потолку, несколько секунд думала и тут же приняла решение:
- Хочу целых три слова: «Я сегодня добрая».
Кузен вопросительно посмотрел на Евгению Петровну и нацелил ручку на лист блокнота. Экономка пошевелила бровями и, еще раз выглянув в окно, заявила:
- А на моей футболке напишите просто: «Ангел любви».
Конец
Читайте детективные рассказы: