В годы Перестройки, точнее в первые её годы, часто снимали фильмы о молодых людях, которых невозможно было отнести к положительным или отрицательным героям. Они вроде бы супер, а вроде бы - гадость.
Вроде бы многое делают правильно и, вместе с тем, действуют жестокими методами. Таков и «Шут» (1988) режиссёра Андрея Эшпая (к слову, сына известного композитора, тоже Андрея Эшпая).
Герой кинокартины – Валентин Успенский – яркий индивидуалист. В принципе, он имеет право быть таковым – умный, начитанный, яркий, он едино талантлив и в математике, и в гуманитарных областях.
Им восхищаются, но его не любят. А он? В свою очередь он тоже никого не любит. Вернее, боится любить, ибо, как сказал учитель математики (Игорь Костолевский!) – любящий человек беззащитен.
А Валя обожает силу интеллекта. Свою силу. Чужую он презирает и старается победить. Своих родителей парень тоже не особо уважает. Нет, совсем не уважает. Говорит отцу, что тот – никакой не учёный, только делает вид.
Папа-японист и у него всё-то по-японски – сакэ, цитаты из Акутагавы, кимоно. Валентину кажется, что это – ширма, скрывающая пустоту. А ведь в Японии – настоящий культ расписных ширм. Получилась игра смыслов.
И уж, конечно, Успенский смотрит высока на своих преподавателей, даже на директрису. Они – что-то, вроде насекомых. Единственное, с кем Валечка на равных – тот самый математик. Над остальными можно слегка (а то и не слегка) издеваться.
При всём том, Валя вовсе не подонок – он во многом справедлив. Например, когда его одноклассника опозорила учительница по кличке Мальвина, правдоруб Успенский подстроил такую ситуацию, при которой училка опростоволосилась сама.
Или, допустим, прекрасен эпизод с кассиршей-грубиянкой. Напомню, что когда наглая девка нахамила старушке, Валя шепнул, что бабка – популярная ведьма и к ней ездят наводить порчу. Хамка тут же вскочила и ринулась извиняться.
Но это справедливость ради самой справедливости, а не ради людей. Его извиняет лишь то, что …остальные в своей массе ещё хуже. Одноклассники показаны, как жующее стадо, увлечённое ерундой, типа западной попсы.
Или эта девочка, Ира Богданова, которой нравится Валя. Другие ей скучны. Она из той скороспело-шикарной породы, которая обращает внимание лишь на уникумы. Быстро полыхает - быстро остывает. И - снова в поисках остро-пряных ощущений.
Был такой типаж дев Перестройки – они читали «Мастера и Маргариту», стихи Серебряного века, рано лишались невинности с каким-нибудь непонятым, но гениальным музыкантом и делали вид, что они – роковые женщины.
Они ходили не на дискотеки, а на квартирники, где выступали те самые музыканты. И, конечно, Ира слегка влюбилась в Успенского. А тот её отверг. Эффектно. Почему? Навязывалась. Не его вариант.
Интересно, что моё отношение к Валентину менялось на протяжении времени - в юности я была от него в полном восторге, потом стал бесить, сейчас …мне его жалко. Он же сам пустой, потому и видит лишь пустоту в окружающих.
Всех персонажей фильма мы видим глазами Валентина – потому они нам и скучны. Ирина во многом такая же, как он – интересная оболочка, а что в реале? Одни пoнты. У Валентина есть только один шанс – научиться жить. Так-то он не умеет.
Он весь покрыт бронёй, как воин, а по факту - несчастный, инфантильный подросток. Успенский говорит, что он - психолог по призванию. Но психолог, душевед (!) обязан любить душу, а не только знать её свойства.
Zina KorZina (c)
- Ещё о молодёжи: