Владимир Маяковский
«Маяковский был и остаётся лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи».
(И. Сталин)
Литературный путь Маяковского от первого стихотворения до замечательного «Во весь голос» — путь беспрерывной горячей и жестокой борьбы за обновление русской поэзии, за право поэта разговаривать с миллионами.
Созданное Маяковским огромно не только по количеству строк. Стихи, поэмы, пьесы, им написанные, раскрывают неисчерпаемое богатство тем, интонаций, дерзкую новизну формы и словаря.
Для Маяковского руководящей нитью творчества была рано созревшая в сердце любовь к человеку «улицы», никогда им не потерянная, не растраченная вера в человека, высокое и гордое чувство человеческого достоинства.
Великая любовь к человеку, так роднящая Маяковского с Максимом Горьким, легла прочным мостом, связавшим дореволюционную судьбу бунтаря-одиночки с его послеоктябрьской судьбой «лучшего, талантливейшего поэта нашей советской эпохи». Жизнь поэта влилась в буйное половодье судеб современников, строителей новой России.
Как слова присяги, звучат его строки, обращённые к рабочему классу, осуществившему подвиг Октября:
Я
всю свою звонкую силу поэта
тебе отдаю,
атакующий класс.
Недаром в центре его поэзии стал образ борющегося народа, руководимого большевиками. В поэме о Ленине с непревзойдённой силой выразилась беззаветная любовь поэта к Родине и революции, к советскому народу и его вождю. Как мифический Антей, Маяковский коснулся ногой почвы Октября, обожжённой пожарами великих битв, и обрёл богатырскую силу поэтического слова и орлиную прозорливость взгляда.
Чувство вновь обретённой родины переполняет творчество Маяковского. Раз и навсегда связав свою судьбу, свою работу поэта — «агитатора, горлана-главаря» — с народом, созидающим новое общество, Маяковский посвятил утверждению и прославлению обновлённой родины и борьбе с её врагами все годы своей пооктябрьской жизни и работы. Кистью художника, пером поэта, громовым голосом трибуна он защищал молодую республику от её врагов.
О верности красноармейца воинскому долгу кричали со стен и из витрин плакаты, нарисованные рукой Маяковского. О непримиримой ненависти к врагам революции говорили подписи под этими плакатами и стихи, написанные в ту пору поэтом. Они воспевали подвиг героев и проклинали измену шкурников- трусов. Они звали на борьбу с белогвардейцами, интервентами, голодом, разрухой, тифозной вошью. Они незыблемо прочно стояли в строю сражающихся за советскую родину. Именно в те полные лишений и суровые дни откристаллизован в стихах Маяковского лейтмотив всего его последующего творчества — горячий патриотизм. Недаром впоследствии в поэме «Хорошо!», насквозь пронизанной чувством гордости за советскую родину, поэт писал:
... землю, которую завоевал
и полуживую вынянчил, где с пулей встань,
с винтовкой ложись, где каплей льёшься с массами, — с такою
землёю пойдёшь на жизнь,
на труд, на праздник…
Патриотизм Маяковского — патриотизм советского гражданина, строителя нового социалистического общества. Исколесив многие страны, Маяковский всегда и везде чувствовал себя представителем народа, возглавившего построение нового социалистического общества.
Маяковского радует и поднимает возрождение культур народов, входящих в состав его родины, их равноправие и братство:
Да,
я грузин,
но не старенькой нации, забитой в ущелье в это. Я —
равный товарищ одной Федерации
грядущего мира Советов.
Чувство патриотической гордости получило классическое выражение в «Стихах о советском паспорте»:
Читайте, завидуйте,
я — гражданин
Советского Союза.
Сменив по окончании Гражданской войны винтовку на тиски и плуг, красноармейскую шинель на штатский пиджак и блузу, воины революции не забыли, что грозное вчера может в любой день обернуться не менее грозным завтра.
Задолго до того, когда фашизм, захватив власть в Германии, во всей омерзительной неприглядности показал свою страшную морду убийцы и палача народов, Маяковский написал слова предостережения:
Во всех уголках земного шара рабочий лозунг
будь таков: разговаривай с фашистами
языком пожаров, словами пуль, остротами штыков.
Творчество Маяковского богато и многообразно. Но сегодня всего ближе, дороже сердцу современника те строки стихов и поэм Маяковского, которые укрепляют в сердце читателя негаснущую любовь к родине, готовность на любой подвиг, на любое испытание во имя защиты её достоинства, чести, будущего.
Именно этими строками Маяковский живёт на фронте среди защитников родины. Книжки Маяковского бойцы носят в карманах и полевых сумках, и бывает так, что кровь, живая, горячая, кровь беззаветно преданных родине людей, пролитая в бою, обагряет страницы книг поэта.
Маяковский стал образом, символом героического служения родине оружием поэтического слова.
Как боевой приказ командира, звучат его слова:
И песня,
и стих — это бомба и знамя,
и голос певца подымает класс,
и тот, кто сегодня поёт не с нами,
тот — против нас.
Ал. СУРКОВ
Широчайшая известность Маяковского завоёвана им не только в своей стране, но и далеко за её пределами. Чем объясняется такая слава его? Тем ли, что был он выдающимся явлением в поэзии, большим талантом? Тем ли, что талант его был наделён свойствами новаторства? Нам кажется, что всего этого было бы недостаточно для такой огромной популярности, для всенародной славы.
Маяковский, рискуя быть непонятым теми, кто являлся ценителями и истолкователями искусства, нарушал их привычные мерки оценок ради того, чтобы найти, выразить те оттенки чувств и мыслей народа, которые не имели ещё формы и изъяснения. Маяковский дерзновенно захотел перейти ограничивающий человека круг понятий времени, среды и заглянуть в будущее не в форме утопии, а в реальном и конкретном его предощущении.
Демократизм ряда крупнейших писателей прошлого проявлялся главным образом в сочувствии народным переживаниям, усилиям, страданиям. Маяковский предметом своей деятельности поставил соучастие в деятельности своего народа. Смысл этих двух близких по звучанию слов — сочувствие и соучастие — несоизмерим по заключающемуся в нём содержанию. Сочувствие при большей или меньшей степени его горячности почти всегда пассивно. Соучастие же может быть только действенным: оно ответственно за всякое своё движение, за каждый свой шаг. Великий Пушкин вмешивался в гущу жизни, скакал на перекладных, бродил по ярмаркам, залезал в калмыцкую кибитку, выведывал у народа его тайные думы и вкусы, его разноречивую молву. Он стремился проникнуть в природу движения народного ума, в те силы, которые прорывают ключи под землёй, — пути его будущих русл. Пушкин участвовал в народной судьбе, и именно этого ему не простили его противники. Не простили весёлости и прямоты, непринуждённости и горячности. А главное, не простили той веры в изменение лица страны, которого они не хотели и которому противились до последней возможности.
Пушкин, как никто другой до него, знал и использовал в своём творчестве простонародный, корневой, свободный от литературных условностей, плавящийся во времени язык. Он владел им в совершенстве и дрался за него отчаянно.
Не таков ли был Маяковский?
Так же горячо и самозабвенно отдавался он страстям и волнениям своего времени. Так же спешил он узнать и вобрать в себя всё самое дорогое и насущное в судьбах своей страны. Не сочувствовать, а участвовать в делах, замыслах и решениях, в борьбе и напряжении своего века — вот что было велением его мастерства. Пусть сторонятся «весомости, грубости, зримости» те, кто ходит просторной дорожкой временной популярности, избитым путём наезженных колей.
Д в а п о э т а
«Разговор книгопродавца с поэтом» не только по похожести названия, но и по многим смысловым интонациям напоминает «Разговор с фининспектором о поэзии». При всём различии языка, отделённого столетиями, при всей разнице положения разве не те же мысли волнуют обоих? Не та же ли горечь от невозможности доказать свою правоту, своё отличие от поэтов, подделывающих чувства и мысли, объединяет их замыслы?
«Любезные баловни природы», которых, по слову Пушкина, «стон лиры верной не коснётся», ибо —
Нечисто в них воображенье:
Не понимает нас оно,
И, признак бога, вдохновенье,
Для них и чуждо, и смешно, —
отлично, но в том же разрезе охарактеризованы заново Маяковским:
Конечно,
различны поэтов сорта. У скольких поэтов
лёгкость руки!
Тянет, как фокусник, строчку изо рта
и у себя, и у других.
А разве не прямым продолжением пушкинских строк
Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь судил
звучат строки Маяковского:
Где б ни умер,
умру поя.
В какой трущобе ни лягу,
знаю —
достоин лежать я с легшими под красным
флагом.
Большая дорога у Пушкина знаменует собою понятие широты, нестеснённости, свободы человеческого движения вперёд, что и красный флаг у Маяковского. Отзывчивость, горячность, прямодушие, увлечение жизнью были у них одного корня.
Недаром Маяковский навсегда оградил свою и его память от разобщения, и «Юбилейное» помимо всяких прочих доказательств, остаётся свидетельством действительной близости Маяковского к Пушкину.
Пятнадцать лет прошло со дня смерти Маяковского. Свыше ста — со дня смерти Пушкина. Изменился язык, изменились люди в своих понятиях, чувствах, мыслях. Но неизменно правдивы, ясны и явны их врезанные в память поколений строки. Тайна славы этих поэтов в том, что они неповторимы. Можно скопировать всё: фасон платья, размер стиха, но нельзя перенять биения сердца, почувствовавшего своё право на признание, на вечную славу. Такие сердца берут на себя тяжесть великой ноши: право говорить от лица своего народа, право отвечать за судьбу своего народа, его языком, его мыслями, его вкусами.
Пушкин создал сказки, в которых проявлены ум и фантазия народа. Маяковский в образе стапятидесятимиллионного Ивана вновь воскресил его облик, могучий и живой, одновременно сказочный и реальный.
Пушкин в многочисленных поэмах и стихах сохранил для потомства черты своего времени, особенности мышления, вкусы и пристрастия своего века. Маяковский в «Мистерии-Буфф», в «Человеке», в стихотворении «Рабочим Курска», в поэме «Хорошо!» дал примеры чувств советского человека, страстей и волнений современника, которые будут свидетельством наших времён для потомков.
Многообразие, плодовитость, деятельное участие во всех событиях, которым они были современниками, роднили их. Они наложили печать на все менее сильные дарования своего времени. Влияние Маяковского на советскую поэзию многогранно и плодотворно.
Любовь к своей стране и своему времени, выраженная не риторическими декларациями, не повторениями в изображении одних и тех же, давно известных её примет, а поиск новых черт её обличья, новых явлений, возникающих в процессе её развития, стал законом новой поэтической традиции. Страстная жажда нового, готовность встать на его защиту, воплощение этой новизны в изменившихся судьбах своей земли придали новую значительность советской поэзии.
Маяковский был душой этой новой традиции. Даже старейшие поэты поколения, лучшие из них, как Блок и Ахматова, переходили от личных ощущений своего бытия к широким связям себя со страной, с её судьбами. Конечно, они были связаны с этими судьбами и без влияния Маяковского. Конечно, они знали в полной мере законы своего языка. Но новый язык поколения все же введён был в обиход поэзии Маяковским так же, как новый язык поэзии своего века впервые был законодательствован Пушкиным. Это не просто примелькавшийся правильный, но мало впечатляющий книжный язык общепринятого образца, обиходного значения. Это язык поколения, вмещающий в себя новые, социалистические чувства и замыслы, какие владели этим поколением.
Да будь я
и негром преклонных годов,
и то
без унынья и лени
я русский бы выучил
только за то,
что им разговаривал Ленин.
Вот этот язык, язык свободы, правды, язык смелости и веры в свою родину, в свой народ, был языком Маяковского. Он был неподкупен и смел, ярок и своеобразен. Он был голосом народа, искавшего нового выражения своим чувствам и мыслям
Ник. АСЕЕВ
Выпуск газеты «Известия» от 14 апреля 1945 года читайте в цифровом архиве с умным поиском.
