Оля сидела на краю кровати в своей комнате, глядя на своё отражение в высоком зеркале. Рядом висело свадебное платье, которое она отобрала в салоне накануне: воздушное, с лёгким кружевным верхом и широкой юбкой. Казалось бы, самое время радоваться – свадьба через неделю, все детали почти готовы. Но на душе у Оли уже не было того восторга, который она испытывала, когда Стас сделал ей предложение. В голове звучали слова подруги, Светы, брошенные почти месяц назад: «А ты точно хочешь замуж за него? У него мама с характером, но без совести».
Тогда Оля лишь отмахнулась, сочтя это преувеличением. Она знала, что мать Стаса, Клавдия Петровна, – женщина энергичная и прямая, но надеялась, что, полюбив сына, не станет слишком вмешиваться в их жизнь. Увы, последнее время Клавдия Петровна начала показывать другую сторону. Сначала с милой улыбкой советовала Оле выбрать более «приличное» платье, не такое открытое, потом вторглась в список гостей, заявив, что «не потерпит на свадьбе» подруг Оли, которых считала «неприличными». И уж на самой неделе женитьбы свекровь (почти свекровь) устроила настоящий переполох, потребовав изменить меню и пригласить ведущего, которого она нашла.
Оле было не по себе. Клавдия Петровна перешла все границы, решая за Олю, как и где проводить «девичник», что подают гостям, и даже диктовала цветовую гамму декора. Оля сдерживалась, пытаясь не обидеть будущую свекровь, но сердце сжималось: «Если так до свадьбы, что дальше?»
В прихожей хлопнула дверь, вернулся Стас. Оля вздохнула и поднялась, выходя из комнаты навстречу жениху. Он сразу понял по её лицу, что настроение плохое.
– Привет, – сказал он тихо. – Снова она звонила? Мама?
Оля кивнула, опустив взгляд:
– Да, настаивает, чтобы мы поменяли свадебный торт на другой – её подруга-повар, кажется, обещала сделать дешевле. Я попыталась возразить, но она сразу пошла на повышенные тона: «Я знаю лучше, я организовывала свадьбы всем родственникам…»
Стас моргнул, чуть хмурясь:
– И ты согласилась?
– Пока молчу. Если скажу «нет», она будет кричать, что я неблагодарна. А мне так надоело, – добавила Оля с горечью. – Стас, я… уже вымотана. Мне подруга Света ещё тогда говорила: «А ты уверена, что хочешь замуж, ведь у него мама с характером, но без совести?»
Стас провёл рукой по волосам:
– Извини. Я знаю, как тяжело, но, поверь, она скоро успокоится. Это просто предсвадебные нервы. Мама любит всё контролировать.
Оля усмехнулась:
– Но ведь мы уже не подростки, чтобы кто-то контролировал. Мы хотим нашу свадьбу. А сейчас всё, по сути, решает она.
Он тяжело вздохнул:
– Я поговорю с ней. Объясню, что это наш праздник. Понимаю, что поздно, надо было раньше жёстко расставить границы. Но я надеялся, что вы как-то поладите.
– Я тоже надеялась, – призналась Оля, чувствуя, как ком стоит в горле. – Но она не слушает моё мнение. Говорит, что «за всё платит», хотя мы оба внесли деньги.
Стас смял пакет с какими-то документами:
– И это не так. Я вложил большую часть, ты тоже, а мама лишь помогает кое-какими затратами… Похоже, пора сказать «хватит, это мой выбор».
Он тронул Олину руку:
– Прошу, не сомневайся в нашей свадьбе. Я хочу, чтобы мы были вместе. Мама не будет жить с нами, и я не позволю ей командовать в будущем.
Оля кивнула чуть виновато:
– Извини, что вообще стала говорить, будто сомневаюсь. Просто психологически тяжело. Иногда думаю, лучше уж тихо расписаться, чем всё это… Но уже всё оплатили.
Он притянул её к себе:
– Свадьба будет нашей. Я завтра же поговорю с мамой.
На следующий день он действительно попытался. Но Клавдия Петровна восприняла слова сына в штыки: «Что значит, я не решаю, какой торт и какое меню? Я ваша мать, имею право!» Стас едва сдерживал раздражение, твердя, что «Оля должна выбрать, это её праздник тоже». В ответ услышал: «Сынок, ты что, под каблук лег? Посмотри, кто тебя вырастил!» Разговор закончился ничем.
Когда Стас рассказал об этом Оле, она села, прикрыв глаза:
– Понимаю, что у неё такой характер, но «без совести» – наверное, Света права. Если человеку всё равно, что я уже не девочка, а взрослая женщина…
Он устало опустил голову:
– Не знаю, как её урезонить. Но я не отступлюсь: свадьба остаётся такой, как мы решили. Если она бойкотирует, что ж…
Оля тихо прошептала:
– Лишь бы всё не закончилось скандалом во время торжества. Я этого боюсь.
– Я прослежу. Буду рядом, – пообещал он, сжимая её руку.
За два дня до праздника Клавдия Петровна позвонила прямо Оле. Голос звучал раздражённо:
– Ну что, торт заказала у своей дорогущей кондитерской? Деньги девать некуда? Уверена, что мои рекомендации тебе не нужны?
Оля сдержала дрожь:
– Я благодарна за советы, но мы с Стасом уже решили. Я не буду менять заказ. Прошу с пониманием отнестись.
Свекровь (почти свекровь, но Оля уже считала её так) прорычала:
– «С пониманием»… Никакого понимания нет, ты просто хочешь по-своему. Ну ладно, сама потом плакать будешь, когда не хватит денег на путешествие.
– Мы рассчитываем, – ответила Оля, – всё под контролем. Спасибо за заботу.
Раздался короткий смешок:
– Посмотрим. И не забудь: если на свадьбе всё пойдёт наперекосяк – это будет на твоей совести.
Она бросила трубку. Оля сидела, глядя на экран телефона, в душе всё бурлило. Вечером позвонила подруге Свете, поделилась:
– Я уже схожу с ума. Так люблю Стаса, но его мама кошмар. Ты была права, когда говорила: «Хочешь ли ты за него замуж? У него мама с сильным характером». Но я не знала, что и совесть у неё может отсутствовать, в смысле уважения к другим людям…
– Подумай, – посоветовала Света. – Если Стас не защитит тебя, потом будет ещё хуже. Но вроде он старается?
Оля кивнула, хоть подруга не видела:
– Да, старается. Надеюсь, всё обойдётся.
Настал день свадьбы. С утра Оля волновалась: визажист, причёска, платье. Вокруг крутились подружки и сестра, помогая последними штрихами. Стас заехал за ней на белом автомобиле, улыбаясь в костюме, и повёз в загс. Всё шло красиво: церемония, обмен кольцами, поцелуй – она чувствовала: это их счастливый момент.
Но на банкете появилась Клавдия Петровна, мрачная и надменная. С порога начала указывать официантам: «Поставьте эти бутылки сюда, а эти на другой стол». Ведущий пытался разрулить, но свекровь упорно повторяла: «Я здесь за порядком слежу».
Оля, заметив это, напряглась. Стас подскочил, зашептал матери: «Мама, перестань вмешиваться, всё уже решено». Та фыркнула, но на время отошла. Однако через час она вышла к микрофону, не согласовав с ведущим, и громко объявила: «А теперь скажу я – мать жениха!».
Оля чуть не поперхнулась. В зале стихли разговоры. Свекровь начала речь, полную колких намёков: «Мой сыночек рос хорошим мальчиком, думал о семье, а вот теперь приходится ему уже идти на всякие жертвы, ведь у жены своё мнение. Но он терпеливый, надеюсь, и вам, гости, придётся привыкнуть к её капризам…»
Оля чувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. Надеялась, что свекровь ограничится благодарственными словами, но услышала только камни в огород невестки. Стас, к счастью, быстро прервал её, подскочив к микрофону, брал руку матери, прося «закончить поздравление».
Клавдия Петровна бросила микрофон, хлопнула дверью и вышла из банкетного зала. Гости переглядывались, кто-то тянулся к Оле с сочувствием. Оля сжала бокал шампанского, подступали слёзы, но она сделала вид, что всё хорошо, не хотела портить праздник.
Стас обнял её: «Прости, дорогая. Это её характер. Пусть идёт. Мы продолжим веселье без неё». Оля кивнула, и они действительно продолжили, как будто не замечая отсутствия свекрови. Гости веселились, был красивый торт. В конце вечера, когда молодожёны уезжали, Оля всё ещё думала о словах подруги: «Зачем тебе такой тяжёлый характер свекрови?» Но сегодня она видела, как Стас встал на её сторону. И это придавало уверенности, что она не одна в этом.
Поздно ночью, уже в номере отеля, где они должны были провести первую брачную ночь, Оля обняла Стаса, спрашивая:
– Что будет дальше? Она ведь, наверное, не успокоится?
Он посмотрел ей в глаза:
– Я не позволю ей снова вмешиваться. Сегодняшний случай показал, что я твёрдо буду ставить границы. Надеюсь, со временем она смирится.
Оля вздохнула с облегчением:
– Твёрдость… да, это то, что мне нужно от тебя. Я и так в напряжении, не хочу думать, что вся жизнь пройдёт под её давлением.
– Обещаю, – прошептал он, касаясь её щёк. – Ты для меня главная, а мама… пусть крутится со своим характером сама.
Ночью она спала крепко, впервые за долгое время без тревожных мыслей. Понимала, что проблемы с Клавдией Петровной не исчезнут вмиг, но Стас доказал, что ради любви к жене он готов противостоять даже властной матери.
Наутро, когда они завтракали в отеле, Оля получила сообщение от подруги Светы: «Как прошла свадьба? Надеюсь, свекровь не всё испортила?» Оля улыбнулась и набрала в ответ: «Почти испортила, но Стас меня защитил. Так что, видимо, всё будет не так страшно!»
Света тут же позвонила, и Оля радостно поделилась, как муж остановил свекровь от дальнейших уколов. Подруга посмеялась: «Ну, ладно. Раз он отстаивает тебя, тогда вы выстоите».
Оля улыбнулась в трубку:
– Да, я верю. Ведь я всё-таки хочу замуж за него, несмотря на маму. А о её «без совести» – может, это преувеличение, пусть у неё сложный характер, но есть шанс, что всё как-то наладится.
Света вздохнула:
– Надеюсь, дорогая. Я желаю вам счастья.
На этом разговор закончился. Оля, положив телефон, взглянула на Стаса, который продолжал пить кофе, и тихо сказала:
– Я рада, что не испугалась твоей мамы и не сбежала в последнюю минуту. Верю, что вместе мы справимся.
– Обязательно, – ответил он, касаясь её руки. – Начнём семейную жизнь вдвоём, без лишних дирижёров. И будем всегда помнить этот урок: важнее наше взаимопонимание, а не мамины указания.
За окном отеля город просыпался в лучах утреннего солнца. Оля смотрела на мужа с благодарностью. Ведь подруга однажды спросила: «А ты точно хочешь замуж за него? У него мама с характером, но без совести…» И Оля усомнилась. Но сегодняшний день доказал: он выбрал Олю и готов защищать её счастье, даже если придётся спорить с самой властной матерью на свете.
Самые обсуждаемые рассказы: