Аня заканчивала укладывать фрукты в вазу, когда услышала, как в коридоре громко хлопнула входная дверь и послышался голос свекрови:
– Ну что, в гостиной убрали хоть? А то я сколько раз говорила: вы кидаете вещи где попало!
Аня глубоко вздохнула. Ещё днём она успела прибраться, но свекровь всё равно найдёт, к чему придраться. Последние полгода жизнь превратилась в череду мелких стычек: свекровь жила вместе с ними в их общем доме – или, как она считала, «в своём доме», – и не упускала случая показать, что главный голос тут её. Но сегодня Аня чувствовала, что всё зайдёт далеко: муж, Олег, был уставший от бесконечных ссор и наконец решил расставить точки. Это обещало сложный вечер.
– Аня, – громко позвала свекровь, – иди-ка сюда, отчитаюсь, как всё выглядит.
Аня подошла в прихожую, стараясь говорить мягко:
– Я убрала в гостиной, всё чисто.
Свекровь, Татьяна Николаевна, сморщила нос:
– Опять по-своему, да? Я же сказала, что диван нужно отодвинуть, пропылесосить за ним. Делать как следует надо, а не поверхностно.
Аня сжала губы, вспоминая, что уже выполняла эту процедуру вчера, но объяснять не стала – толку. Мимо прошёл Олег, кивнул жене и повернулся к матери:
– Мам, здравствуй. Тебя не было целые сутки, где-то ночевала? Всё нормально?
Татьяна Николаевна отмахнулась:
– Да, у подруги оставалась, ничего страшного. Зато вернулась и вижу, что без меня в доме бардак. Разбаловались вы, что ли?
Олег нахмурился:
– Мы не балуемся. Мы просто живём, как нам удобно. И знаешь, мам, я хочу поговорить. Пройдём на кухню?
Лицо свекрови чуть напряглось:
– О чём это? Ладно, пошли.
Они втроём прошли на кухню. Аня поставила чайник, почувствовав в воздухе напряжение. Олег сел напротив матери:
– Мам, я давно хотел сказать. Ситуация с тем, как ты ведёшь себя в нашем доме, стала невыносимой. Ты считаешь, что имеешь право командовать, а мы должны подчиняться. Но это неправильно.
Татьяна Николаевна удивлённо приподняла брови:
– В смысле «нашем доме»? Ты не забыл, кто этот дом изначально покупал?
– Да, я помню. Но мы с Аней уже три года платим по кредиту, вложили кучу сил в ремонт. И самое главное – мы тут семья, мы распоряжаемся, как нам удобнее. Твоя помощь, конечно, ценна, но ты не можешь диктовать нам, что делать и как жить, – твёрдо произнёс Олег.
Губы свекрови дрогнули:
– Значит, по-вашему, я уже и слова сказать не могу? Да без меня вы бы ещё долго искали, где жить…
Аня, тихо переведя дыхание, вмешалась:
– Татьяна Николаевна, мы благодарны за помощь в покупке дома, но просим уважать нашу самостоятельность. Вы постоянно ругаете меня за «неправильную» уборку, манеру готовить, то, что я якобы неумело веду хозяйство. Мне больно это слышать, ведь стараюсь как лучше.
Свекровь поджала губы:
– Так если бы ты делала всё, как положено, я бы не ворчала.
Олег накрыл руку Ани своей ладонью:
– Всё, мам, хватит. Аня ведёт хозяйство по-своему, и мне это нравится. Если тебе что-то не по душе, пожалуйста, держи при себе. Мы взрослая пара, сами решаем, как у нас будет. И не нужно устраивать скандалы по пустякам.
– А если я не согласна? – свекровь тряхнула головой. – Я привыкла, что в моём доме я главная, и все слушают меня.
Глаза Олега вспыхнули:
– Вот в том-то и дело, что это уже не твой личный дом. Пойми, мама: у нас своя семья, свои приоритеты. Нельзя помыкать нами, как раньше.
Лицо свекрови стало мрачным:
– Сынок, я тебя вырастила, всё дала. А теперь прихожу сюда и слышу, что не главная? Привыкай, говорят. Неприятно как-то.
– Прости, – искренне сказал Олег, – но времена меняются. Мы очень ценим твою роль в нашей жизни, но не можем допустить, чтобы ты командовала. Пожалуйста, или принимай наши правила, или… придётся тебе искать другое жильё, если считаешь, что нам нельзя уступить.
Аня затаила дыхание, понимая, что муж сделал серьёзный шаг, впрямую предлагая свекрови задуматься о переезде. Она всегда боялась этого разговора, ведь тёща могла устроить грандиозный скандал. Татьяна Николаевна вскочила, отодвинув стул:
– Вы что, выгоняете меня из моего же дома?
Олег вздохнул:
– Нет, мы не выгоняем, просто говорим: либо ты принимаешь наши условия и перестаёшь распекать Аню, либо тебе будет некомфортно. Мы не хотим ругаться бесконечно.
– Ха! – свекровь всплеснула руками. – Значит, такова благодарность от сына за всё, что я сделала? «Мама, в этом доме ты больше не главная», – вот что я слышу. И это из-за неё?
Она ткнула пальцем в сторону Ани. Та ощутила колкий укол, но решила не повышать голос:
– Я ни при чём, это решение Олега. Но и я уже устала от вашего давления. Вы говорите, что я всё делаю неправильно. Обидно же.
– А кто виноват, что у тебя руки растут не из того места? – буркнула свекровь. – Я пыталась научить тебя хозяйству, но ты всё «по-своему».
Олег сжал кулаки:
– Мама, прошу, не оскорбляй Аню. Её руки растут прекрасно, она замечательная жена. Если не можете обходиться без упрёков, лучше вам побыть отдельно. Может, на время поживёшь у тётки Наташи? Мы поможем с транспортом.
Свекровь распахнула глаза от негодования:
– Ах, вот до чего дошло?! Значит, выгоняете. Отлично, я всё поняла: твоя жена тебя совсем под себя подмяла. Я уеду, чтоб не мешать вам!
– Подождите, – тихо сказала Аня, – мы не хотели доводить до этого. Мы предлагаем компромисс: можно жить вместе, если…
Но Татьяна Николаевна перебила:
– Нет уж, спасибо. Раз вы такие умные, обойдётесь без меня. Посмотрю, как будете крутиться. Сами, без моей помощи.
Аня посмотрела на Олега: видно было, что ему тоже нелегко. Но он подавленно кивнул:
– Мама, решай сама. Если хочешь остаться, придётся играть по нашим правилам. Если нет – мы не будем удерживать.
Свекровь секунду колебалась, взгляд метался от сына к невестке. Потом громко фыркнула:
– Играйте в своё «мы сами себе хозяева». Я уезжаю. И пусть вам не придёт в голову просить потом о помощи, когда поймёте, что без меня не справляетесь.
Она развернулась, выскочила из кухни, громко топая по коридору. Аня слышала, как свекровь хлопает дверцами шкафа, собирает какие-то свои вещи. Через несколько минут раздался стук по коридору, свекровь вышла с чемоданом, лицо надменное:
– Всего хорошего. Посмотрим, надолго ли.
Аня пробормотала «до свидания», Олег молчал, прикусив губу. Дверь захлопнулась, тишина повисла в воздухе. Несколько мгновений они стояли, слушая, как утихают шаги за дверью. Потом Аня со вздохом подняла взгляд:
– Прости, не хотела, чтобы она уезжала. Может, мы перегнули?
Олег прокашлялся:
– Нет, я думаю, это было неизбежно. Если бы мы не проявили жёсткость, она вечно считала бы себя главной. Мы же не можем жить всю жизнь под её указаниями.
Аня чувствовала горечь, но и облегчение: как будто из дома ушла тяжесть, хотя и нехорошо, что мать ушла так обиженной. Она тихо заговорила:
– Я понимаю, что тебе непросто, ведь это твоя мама. Спасибо, что защитил меня. Но что теперь? Она вернётся?
Олег пожал плечами:
– Может, да, а может, нет. Пусть немного поживёт отдельно, остынет. Со временем, наверное, надо будет как-то помириться, но при условии, что больше не будет диктовать условия.
Аня взяла его за руку:
– Я боюсь, что она возненавидит меня. Скажет всем родным, что я её выжила.
– Возможно, – сказал Олег, – но ведь это не так. Мы оба приняли решение. И я готов нести за это ответственность. Главное, что теперь у нас своя семья – без бесконечных конфликтов.
– Да, – Аня облегчённо кивнула. – Только… давай будем стараться не очернять её. Она ведь всё же твоя мама, а мы – люди взрослые, можем как-то договариваться.
– Согласен, – улыбнулся он мягко. – Просто она очень упряма. Надеюсь, через время поймёт, что мы не враги.
Аня прошла в гостиную и осмотрелась: свекровь не так давно расставляла здесь мебель по-своему, критикуя каждый предмет. Теперь пустое место на полке, где стояли её вазочки. Видимо, она их забрала. Аня вдруг почувствовала свободу: теперь они сами могут решить, где какая вещь лежит, без страха, что их распекут за это. Слёзы защекотали глаза, но не от обиды, а от эмоциональной встряски.
Олег подошёл, обнял её:
– Пройдёт время, мы привыкнем, что сами распоряжаемся. А она, может, увидит, что ты не бездельница, и перестанет нас третировать.
Аня уткнулась ему в плечо:
– Очень на это надеюсь. Я не хотела с ней враждовать, просто нельзя больше терпеть её обидные слова. Надоела роль «подчинённой».
Он погладил её волосы:
– Да, я вижу, как ты старалась. Но мама сама выбрала уйти. Жаль, но, может, так лучше для всех.
Следующие дни в доме царила незнакомая тишина. Никто не ворчал по утрам, не проверял чистоту на подоконнике. Аня чувствовала, как душа наполняется спокойствием. Олег тоже иногда вздыхал, говоря, что непривычно без матери, но не озвучивал сожалений. Разве что вечером, наткнувшись на её любимый сервиз, пробормотал: «Не знаю, когда мы опять сядем все вместе за стол…»
Неделю спустя позвонила свекровь. Аня, увидев на экране её номер, насторожилась, но трубку взял Олег. Она слышала обрывки разговора. Он говорил «мам, да, понимаю», «нет, извиняй, но мы не меняем своё решение», «прости, что так вышло». Судя по всему, мать упрекала, что он позволил жене выдавить её. Но Олег стоял на своём. Потом он повесил трубку, слегка потрясённый:
– Она ругается, настаивает, что якобы это дом, приобретённый в основном на её деньги. Но по факту – мы с тобой многое вложили, да и официально дом оформлен на нас. Она грозится обратиться к юристам, но не знаю, действительно ли пойдёт на это.
Аня прикусила губу:
– Если она решит всё оспаривать, придётся доказать наши права. Но… надеюсь, не дойдёт до суда.
– Надеюсь, – отозвался Олег, опуская плечи. – Знаю, что это неприятно. Давай пока живём спокойно, а там посмотрим.
Ещё месяц прошёл. Мать не вернулась, но звонки продолжались. То злилась, то пыталась вызвать сына на разговор о «неблагодарной невестке». Олег отвечал, что бесполезно снова всё обсуждать, пока она не признает, что в этом доме теперь не она главная. В конце концов, свекровь стала реже звонить, видимо, поняв, что угрозы не действуют. Аня иногда жалела Олега: сын оказался между двух огней. Но он держался рядом с женой, показывая, что выбор сделан: у них своя семья.
Так они и обжились без свекрови. Аня наконец оформила гостиную по своему вкусу, стала наслаждаться тишиной по утрам. На работе у неё тоже всё наладилось, ведь пропал постоянный стресс от домашних стычек. Вечерами, когда они сидели с Олегом, смотрели кино или готовили вместе ужин, Аня чувствовала, что именно так и должна выглядеть семейная жизнь — свободная от диктата извне. Иногда вспоминалось, как свекровь пыталась регулировать всё до мелочей, коря её за малейшее отступление от «правил». Теперь этого не было.
Прошло полгода. Однажды вечером, когда Аня уже подумывала, что свекровь, похоже, смирилась, раздался стук в дверь. На пороге стояла Нина Петровна, с виду измотанная. Она тихо сказала:
– Можно зайти?
Аня растерялась, но кивнула. Нина Петровна вошла, осмотрелась, будто оценивая, что изменилось в доме. Олег вышел из кухни, заметил мать:
– Привет, мама. Что-то случилось?
Свекровь чуть помялась:
– Да просто зашла… поговорить. Долго думала. Поняла, что всё равно вы тут справляетесь, и спорить бессмысленно. Может, я была резка.
Олег взглянул на Аню. Та не знала, что сказать. Но внутри возникла надежда, что свекровь пришла мириться. Нина Петровна опустила глаза:
– Я не обещаю, что перестану вмешиваться, характер у меня такой, но… Не хочу терять связь с вами. Извини меня, Аня, если что лишнее сказала.
В голосе свекрови прозвучала усталость. Аня сделала маленький шаг вперёд:
– Мне тоже жаль, что мы дошли до ссор. Но я прошу, дайте нам жить по-своему. Мы семья, у нас свои методы. Если вы готовы это принять, мы будем только рады встречам.
Нина Петровна глубоко вздохнула:
– Значит, «в этом доме я больше не главная», да? – проговорила без агрессии, скорее с горькой улыбкой.
Олег подошёл и коснулся плеча матери:
– Прости, но да, мы с Аней тут главные. Мы вместе хотим вести быт так, как считаем нужным. Очень хотим с тобой хорошие отношения, но только без диктата.
Свекровь помолчала, затем села на стул, устало протёрла глаза:
– Ладно, я попробую. Я просто привыкла командовать, это моё слабое место. Но, видимо, всё меняется. Не хочу терять сына из-за этого.
Аня ощутила тёплую волну облегчения. Олег улыбнулся:
– Спасибо, мама, за понимание. Давай начнём заново, без обид. Заходи иногда в гости, посидим вместе, но не будем друг на друга давить.
Нина Петровна пожала плечами:
– Соглашусь, что раз вам так лучше, буду стараться не лезть с нравоучениями. Простите, если сможете.
Аня подошла к свекрови поближе:
– Я прощаю. Давайте выпьем чаю? Есть свежие пирожные.
Свекровь кивнула, позволяя им почувствовать, что лед тронулся. Так они втроём пили чай, разговаривали более сдержанно, без прежних колкостей. Аня в душе понимала, что, возможно, ещё будут шероховатости. Но теперь Нина Петровна осознала новую расстановку. «Значит, можно потихоньку выстраивать мирные отношения», – подумала Аня.
Позже, когда свекровь ушла, Аня и Олег сидели на диване, прижавшись друг к другу. Олег негромко сказал:
– Спасибо тебе, что выдержала всё это. Я горжусь, как ты спокойно, но твёрдо заявила о своих правах. Иногда без этого не обойтись.
Аня улыбнулась, обвив его шею руками:
– Спасибо тебе, что поддержал меня. Ведь нам в этом доме жить, и важно, чтобы мы чувствовали себя хозяевами. Надеюсь, мама справится со своим характером.
Олег коснулся губами её виска:
– Справится, если мы будем едины. Люблю тебя.
Она прижалась к нему, чувствуя тёплое спокойствие: теперь их семья обрела самостоятельность, а в отношениях со свекровью наметилось перемирие. И главное – она смогла сказать вслух: «Мама, в этом доме ты больше не главная. Привыкай, у нас своя семья». И этим днём они сделали решающий шаг к тому, чтобы жить в собственном доме так, как хотят, без постоянного контроля и упрёков.
Самые обсуждаемые рассказы: