Сергей долго смотрел на экран телефона, не решаясь нажать кнопку вызова. Номер адвоката светился на дисплее, а пальцы словно онемели. Он знал, что должен сделать этот звонок. Должен, но не мог.
— Ты так и будешь сидеть с телефоном? — Юлия появилась в дверном проеме кухни с чашкой кофе. — Уже третий день мучаешься.
— Это не так просто, — Сергей отложил телефон и потер переносицу. — Я не видел отца почти двадцать лет. И тут вдруг наследство.
— Которое тебе даже не нужно, — заметила Юлия, садясь напротив. — Мы и без его квартиры прекрасно живем.
Сергей поднял на жену усталый взгляд:
— Дело не в квартире, ты же понимаешь.
***
Известие о смерти отца пришло неожиданно. Сергей, занятый очередным архитектурным проектом, сперва даже не понял смысла сообщения, которое передала ему секретарь: «Вам звонил адвокат вашего отца. Просил перезвонить по поводу наследства».
Отца. Наследство.
Странное ощущение: эти слова звучали так, будто речь шла о постороннем человеке. Впрочем, именно таким и стал для Сергея Анатолий Петрович Ковалев — чужим, далеким, почти мифическим персонажем из прошлой жизни.
Отец ушел, когда Сергею исполнилось тринадцать. Без объяснений, без прощаний. Просто собрал вещи и сказал матери: «Я больше так не могу. Квартира пусть остается вам с Сережей». Мать после его ухода долго плакала, а потом... как-то затвердела изнутри. А через полгода начались ее проблемы со здоровьем.
Сергей никогда не пытался найти отца. Что-то узнавал о нем через общих знакомых — что живет в соседнем районе, что снова женился, что работает в какой-то строительной компании. Но эта информация проходила мимо, не вызывая никаких эмоций.
И вот теперь отца не стало.
***
Адвокат сообщил, что Анатолий Петрович скончался от сердечного приступа. Хоронила его вторая жена, Ирина, с которой он прожил все эти годы. Трогательно, что в завещании отец указал Сергея как единственного наследника своей однокомнатной квартиры. Ирине достались дача и машина — так он распорядился.
— Если честно, я не знаю, что мне с этой квартирой делать, — признался Сергей, рассматривая бумаги. — Я не знал отца. Он бросил нас. Я даже не пойму, почему он вообще вспомнил обо мне в завещании.
— Возможно, чувствовал вину, — предположила Юлия. — А может, хотел таким образом что-то компенсировать. Хотя, конечно, квартира не заменит двадцати лет отсутствия.
— И что ты предлагаешь?
— Не знаю. Можно продать и забыть. А можно... — она на мгновение задумалась. — Можно съездить туда. Посмотреть, где он жил. Может, это поможет тебе... завершить эту историю.
***
Ехать в квартиру отца Сергей не хотел. Хотел закрыть эту главу своей жизни, не заглядывая в нее. Но что-то словно тянуло его — какое-то неясное, смутное чувство, которому он не мог подобрать названия.
Адрес оказался в старом районе, где Сергей не бывал много лет. Панельный дом, обычный подъезд, обычная дверь с облупившейся краской. Ключ повернулся в замке с трудом.
Внутри пахло лекарствами и старостью. Скудная мебель, потертые обои, несколько фотографий на стене. Сергей подошел ближе и вздрогнул — на одной из них был он сам, тринадцатилетний, улыбающийся, с удочкой. Их последняя совместная рыбалка перед уходом отца.
Он долго стоял, глядя на фотографию, а потом начал методично обходить квартиру — маленькую прихожую, тесную кухню, комнату с продавленным диваном. В ящике письменного стола нашел стопку конвертов. Это были выписки из банка — переводы на имя Елены Ковалевой, его матери. Небольшие суммы, но регулярные. Первый — датирован месяцем после ухода отца из дома.
Сергей опустился на стул, сжимая выписки в руках.
— Он посылал деньги? — прошептал он. — Все эти годы?
Он не помнил, чтобы мать когда-либо упоминала о получении денег от отца. Алименты? Нет, сумма была больше. Помощь? Почему тогда молчала?
Следующая находка потрясла его еще сильнее. В шкафу, в старой коробке из-под обуви, лежали его школьные табели, грамоты с олимпиад, вырезки из газет с заметками о студенческих архитектурных конкурсах, в которых он участвовал, фотографии с университетского выпускного. Отец словно вел хронику его жизни, оставаясь незримым наблюдателем.
Сергей присел на край дивана, чувствуя, как дрожат руки. Образ отца — равнодушного, холодного человека, который просто вычеркнул семью из своей жизни — начал рассыпаться, как карточный домик.
На прикроватной тумбочке заметил блокнот. Открыл. Почерк отца, который он едва помнил, перечеркнутые строчки, исправления. Это было похоже на... письмо? Сергей начал читать.
«Сережа, сын мой. Я знаю, ты, скорее всего, не захочешь разговаривать со мной. И я тебя понимаю. Но хочу, чтобы ты знал — я никогда не переставал думать о тебе. Каждый день. Каждый...»
Письмо не было закончено. Сергей пролистал блокнот и обнаружил еще несколько начатых писем. Все они обрывались на первых же абзацах, как будто отец не находил нужных слов или не решался продолжить.
Телефон в кармане завибрировал — звонила Юлия.
— Ты как? — спросила она с тревогой в голосе.
— Не знаю, — честно ответил Сергей. — Кажется, я совсем не знал своего отца.
***
На следующий день Сергей позвонил вдове отца и попросил о встрече. Он не был уверен, что она согласится, но Ирина ответила почти сразу:
— Я ждала вашего звонка. Анатолий так много о вас рассказывал.
Они встретились в небольшом кафе недалеко от дома, где теперь была квартира Сергея. Ирина оказалась немногословной женщиной лет шестидесяти, с аккуратно уложенными седыми волосами и внимательными глазами.
— Почему он никогда не пытался связаться со мной? — этот вопрос мучил Сергея с того момента, как он нашел выписки и фотографии.
Ирина долго смотрела в свою чашку с чаем, прежде чем ответить.
— Он пытался. Несколько раз. Но ваша мама... она была категорически против. Сказала, что если он появится в вашей жизни, подаст в суд. У нее были проблемы с сердцем, и врачи говорили, что любые сильные переживания могут спровоцировать приступ.
— Это правда. У мамы было слабое сердце, — кивнул Сергей. — Но я ничего не знал о его попытках.
— Думаю, Елена не хотела вас травмировать. Она очень переживала из-за развода. Анатолий чувствовал свою вину и согласился не беспокоить вас, но настоял на финансовой помощи.
— Он помогал все эти годы?
— Да. Каждый месяц отправлял деньги. Сначала лично относил в банк, потом настроил автоплатеж. И всегда следил за вашими успехами. Он так гордился, когда вы поступили в архитектурный. Говорил, что у вас настоящий талант.
— Но почему он ушел тогда? — Сергей задал вопрос, который мучил его долгие годы.
Ирина вздохнула:
— Они с Еленой были очень разными людьми. Постоянные ссоры, недопонимание... Он говорил, что чувствовал себя чужим в собственном доме. И решил, что вам с мамой будет лучше без него.
— Это не оправдание.
— Конечно, нет, — мягко согласилась Ирина. — Он и сам это понимал. Всю жизнь корил себя. Незадолго до смерти сказал мне: «Самая большая ошибка моей жизни — то, что я не боролся за отношения с сыном».
Сергей почувствовал, как к горлу подкатывает ком.
— Зачем он оставил мне квартиру?
— Он хотел хоть что-то вам дать. Не деньги — он понимал, что вы успешный человек. Но что-то более личное. Место, где он жил, думал о вас, собирал ваши фотографии. Наверное, это был его способ наконец-то впустить вас в свою жизнь.
***
— И что ты решил с квартирой? — спросила Юлия вечером, когда Сергей рассказал ей о встрече с Ириной.
— Не знаю, — он провел рукой по волосам. — Продавать не хочется. Там столько... воспоминаний. И не его — моих. Те, которые он собирал, хранил.
Юлия обняла мужа за плечи:
— Может, это странно прозвучит, но... как насчет того, чтобы сдавать квартиру студентам? По доступной цене. Помнишь, как мы сами мучились, искали жилье, когда учились?
Сергей посмотрел на жену с удивлением:
— Ты серьезно?
— Почему нет? Твой отец помогал вам с мамой, хоть и на расстоянии. Может, теперь твоя очередь кому-то помочь?
***
Через месяц квартира была отремонтирована. Сергей сохранил несколько вещей отца — старый письменный стол, книжные полки и, конечно, те самые фотографии и блокнот с недописанными письмами. Все это он перевез к себе.
Первыми жильцами стала молодая пара студентов последнего курса архитектурного — того самого, который когда-то закончил сам Сергей. Арендная плата была чисто символической, но с одним условием — раз в месяц приходить к Сергею на ужин и рассказывать о своих проектах.
— Это странная форма скорби или прощения? — спросила как-то Юлия, когда они вместе готовили ужин для своих юных квартирантов.
— Не знаю, — честно ответил Сергей. — Наверное, и то, и другое. Плюс... попытка что-то исправить, пусть и задним числом.
Он посмотрел на фотографию отца, которую недавно поставил на книжную полку в гостиной. Анатолий Петрович серьезно смотрел в кадр. Снимок был сделан незадолго до его смерти — седина, морщины, усталые глаза.
— Знаешь, — сказал Сергей, — я всегда думал, что для завершения этой истории мне нужно простить отца. Но теперь понимаю, что на самом деле... мне нужно попытаться его понять.
Юлия улыбнулась и сжала его руку:
— У тебя еще есть время. Даже если его самого больше нет, его история, его выборы — все это теперь часть тебя. Твое непрошеное наследство.
Сергей кивнул. Звонок в дверь возвестил о приходе гостей. Он еще раз взглянул на фотографию отца и, впервые за много лет, ощутил не горечь, а странное умиротворение.
— Ты прав, — прошептал он, обращаясь к фотографии. — Надо было бороться. Надо было... стараться. Но знаешь что? Я понял эту часть твоего урока.
Он пошел открывать дверь.
Спасибо вам за активность! Поддержите канал лайком и подписывайтесь, впереди ещё много захватывающих рассказов.
Автор: Анна Быкова
Если вам понравилась эта история, вам точно будут интересны и другие!