В знаменитом романе Фурманова Василий Иванович Чапаев показан истинным вожаком мужицкой вольности, способным понять своих бойцов, организовать их и повести в бой.
Да, пусть Чапаев и не отличал «большевиков» от «коммунистов», зато безоговорочно поддерживал Ленина и созданный им Третий интернационал, уверенно создавая из разнообразных «красных» отрядов настоящую воинскую часть, которая стала Пугачёвской бригадой и отбила у чехословаков город Николаевск.
Возникла ситуация, когда уже народная молва вела новую, Николаевскую дивизию от победы к победе, Чапаев умел поднять людей на подвиг, вдохновить их яркой речью и личным примером. Когда было нужно, он сам вставал в цепь и шел в атаку, и вскоре сам Чапаев превратился в символ победоносной революционной армии, но вот здесь и возникла ситуация, когда Чапаев получал приказы из штаба, требовавшие действовать в соответствии с планами командования, а это свободолюбивому командиру не нравилось, он часто спорил с начальством, за что неоднократно был обвинен в «партизанщине». Особенно острый конфликт произошел у Чапаева с командующим 4-й армией, и тогда нашли выход: Чапаева «от греха подальше» отправили в академию Генерального штаба, где он долго не просидел, искренне считая, что не учиться нужно, а воевать – и Чапаев бежал на фронт!
И снова шла за ним с восторгом мужицкая масса, и опять людей вела убеждённость, что их командир всё знает и всё может, а победить его не способен никто – сейчас это принято называть харизмой.
Однако после гибели Чапаева бывшие красноармейцы его дивизии приняли участие в антибольшевистском восстании, которое, по иронии судьбы, возглавил один из ближайших соратников покойного начдива.
Уже через несколько дней после гибели Чапаева командующий Туркестанским фронтом М.В. Фрунзе присвоил 25-й дивизии имя Чапаева.
Чапаев возглавлял 25-я стрелковую дивизию с марта 1919 года. После атаки белоказаков на Лбищенск 5 сентября, во время которой красный военачальник погиб, разрозненные части 25-й дивизии смогли пробиться на север, к Уральску. Уже 10 сентября командующий Туркестанским фронтом Фрунзе присвоил 25-й дивизии имя Чапаева (официально стало употребляться с 8 октября). Однако саму дивизию подвергли переформированию.
Часть её бойцов передали в 22-ю дивизию, которой командовал Александр Сапожков, близкий друг Чапаева, даже внешне на него похожий.
Сапожков родился в зажиточной крестьянской семье в Самарской губернии. Во время Первой мировой войны воевал храбро, был неоднократно награждён, стал офицером, а с началом Гражданской войны пошёл в Красную армию. Именно Сапожков 3 месяца защищал от белых Уральск и получил от Ленина телеграмму: «Если Уральск выстоит, то республика вас не забудет!» Причём отбросила белых дивизия Чапаева!
Сапожкову не повезло – рядом с ним не оказалось умного и талантливого комиссара Фурманова, а сам комдив не смог ответить на вопрос, почему у мужиков забирают хлеб, ничего не давая взамен. И тогда Сапожков сделал вывод: «Коммунисты угнетают крестьян ради своих любимых городов и рабочих хуже, чем помещики!» Он своим приказом запретил в тылу своей дивизии продразверстку, выгнал под угрозой применения оружия все отряды ВЧК, разрешил деревням продавать хлеб.
Сапожков был слишком известен, пожалуй, не меньше, чем Чапаев, поэтому его под благовидным предлогом сняли с дивизии и отправили в тыл, в Пугачёвский уезд Самарской губернии, «формировать новую кавалерийскую дивизию».
В эту дивизию вошли и выловленные дезертиры, и мобилизованные, и бывшие бойцы конного полка Чапаевской дивизии.
Именно здесь Сапожков вступил в открытый конфликт с властью, потребовав прекратить разорительную для крестьян продразвёрстку, и дивизия его поддержала.
Да, это был боевой командир, многие его бойцы воевали с Чапаевым, но Сапожков задал вопрос: а эта власть за народ или за себя?
Нет, власть любила народ, который отдавал сыновей в армию, безропотно сдавал хлеб и выполнял все распоряжения власти, но когда этот же народ устами Сапожкова спросил, почему нужно отдавать хлеб, власть объявила Сапожкова врагом.
На митинге Сапожков заявил: «Мы требуем с оружием в руках настоящей свободы, неприкосновенности личности и честной трудовой жизни, без всякого грабежа и насилия. Мы не белогвардейцы-монархисты, как на нас говорят коммунисты, мы революционеры».
Опираясь на лично преданных ему людей, Сапожков в июле 1920 года поднял мятеж в Бузулуке. Свои части он переименовал в «Первую армию Правды». Как объяснял Сапожков, взяться за оружие его заставила «неправильная политика центра», а сам он действует «в интересах бедного населения республики».
«Если бы Чапаев не был убит, его бы, конечно, расстреляли, как, несомненно, расстреляют Буденного, когда будут в состоянии без него обойтись», – утверждал начдив. Сапожков неслучайно вспомнил Чапаева – обоих командиров часто сравнивали за сходство взглядов и темпераментов.
В захваченных деревнях Сапожков раздавал крестьянам имущество, в том числе и реквизированное зерно. Начдив объявил свободу торговли и взял на вооружение эсеровский лозунг «Советы без коммунистов
Ленин и Троцкий потребовали в кратчайшие сроки разгромить бунтовщиков. Против Сапожкова были брошены регулярные армейские части, бойцам объясняли, что это бунтуют «недобитые белые и пьяные кулаки».
Выступление закончилось разгромом повстанцев, сам Сапожков был убит, пытаясь прорваться сквозь цепи красных в степь.
Да, восстание было авантюрой и поэтому обречено, и всё же оно показывает, что власть большевиков держалась насилием, крестьянские массы не поддерживали эту власть, поэтому всё чаще большевики применяли оружие против собственного народа.
