Начало:
Вторая часть:
Следующим утром раздался звонок, и в трубке зазвучал низкий мужской голос:
— Татьяна Евгеньевна?
— Да, это я.
— Я - следователь, мы расследуем дело о найденной женщине у реки. Вы, наверное, видели новости?
— Да, жуткое зрелище.
— У нас есть предположение, кто это, но хотели бы убедиться, пока не придёт результат экспертизы.
— А почему вы позвонили мне?
— Дело в том, что в её кармане мы нашли записку с вашим номером телефона. Ваш супруг нам уже ответил, что не располагает временем, но, может, вы найдёте несколько минут, и приедете на опознание и для дачи показаний?
— Да, конечно. – она тревожно глянула на спящего малыша. Оставлять его на Гулю она боялась – мало ли что придёт в голову мужу, и он увезёт его обратно? — Я буду с ребёнком. Это не помешает?
— Нет. Жду вас.
Таня собрала Амира и поехала. О том, кто это, она догадывалась, но до последнего мгновения не хотела верить. Оставив переноску в коридоре под присмотром женщины-полицейского, она зашла в холодное помещение морга.
Патологоанатом откинул простыню и Таня покачнулась.
— Вам плохо? – он подхватил её под руки.
— Нет, просто надеялась, что это не она... Это Диляра Камалова. Наша домработница. – Таня всхлипнула. — Такая хорошая женщина была, добрая... Как это случилось?
— Мы разбираемся.
Татьяна кинула взгляд на оголившееся запястье женщины – оно было с синими подтёками, как от верёвок.
— Её пытали?!
— Ждём заключения. Нам известно только то, что она совсем недавно стала мамой.
Таня вскинула брови.
— Вы не знали? – он приподнял бровь.
— Нет. Она ничего не говорила.
— И живота вы не видели? – он подозрительно прищурил глаза.
— Нет. Она всегда была полненькой, да ещё и в свободной одежде ходила, ну, знаете, такой, шёлковой – платье и штаны под ним. Я только заметила, что она поправилась, а она засмеялась и сказала, что мы хорошо кормим.
— Понятно. Идёмте. – он подтолкнул женщину к выходу. — До выяснения всех обстоятельств прошу вас никуда не уезжать. А пока пойдёмте в кабинет.
Следователь терпеливо подождал, пока Татьяна покормит мальчика, потом задал несколько вопросов, уточнил по поводу видеозаписей с камер. Татьяна нахмурилась. Почему ей не пришло в голову посмотреть их сразу же, как только Амир появился на крыльце? Озабоченная опекой, она совсем забыла об этом!
— Спасибо, Татьяна Евгеньевна. – следователь закрыл папку и встал, провожая женщину. — Если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.
— Хорошо. Всегда к вашим услугам.
Она надела шапочку на ребёнка и закрыла за собой дверь.
Дома её ждала заплаканная Гуля.
— Это она, да? Диля?
Таня кивнула и Гульнара, закрыв лицо руками, зарыдала.
— Говорила я ей, это до добра не доведёт!..
— Что не доведёт? – Татьяна спустила с плеча переноску.
— Побег её!
— Какой побег?
— Таня, пойдёмте в кухню, у меня там ужин готовится. Всё расскажу. – Гульнара вытерла передником глаза и скрылась за дверями.
— Говорите, Гуля. – Таня села за стол, покачивая Амира в руках.
— В Шахрисабзе её замуж отдали. Муж богатый, но злой. Он бил её, из дома выгонял зимой, ночью. Она плакала, но родители калым взяли, и обратно отдать не смогли, сказали, пусть живёт. Потом её нашёл парень, с которым она до свадьбы встречалась в Улугбеке, где жила с родителями. Они тайно выехали в Россию, и он сказал, тут будут жить, а потом поженятся.
— А муж?
— Муж за ней поехал, но вернулся сразу и один. А у нас, понимаете, это позор большой... Муж её кричал, что всех убьёт, окна разбил её родителям, сказал, дом сожжёт, если они жену ему не вернут или деньги, только в два раза больше сказал. Родители прячутся у родственников в ауле сейчас, а муж не успокоится, пока её не найдёт. Наверное, – она всхлипнула и приложила фартук к глазам, — нашёл...
— Значит, если Диляра погибла, Амира будет искать отец? Тот, кто увёз её сюда? – у Тани похолодело на душе.
— Не знаю. Может быть.
— Я не отдам его! – она замерла, прижав мальчика к груди и повернула бледное лицо к Гуле.
— Это же его родной папа... Он имеет право... – Гульнара сдвинула брови.
— Ну и что? Как он докажет, что отец?
— Есть же тест ДНК...
Татьяна нахмурилась. Любая мысль, что у неё могут отобрать ребёнка, мешала разумно рассуждать, и её накрывала паника.
— Я буду бороться за него! Он будет моим!
Гульнара пожала плечами и отвернулась к плите, а Таня поднялась и ушла в комнату.
— Ты будешь не Амир, а Мирон... Мироша... – с любовью глядя на младенца, она гладила его по лицу и шептала: — Ты мой... Я тебя никому не отдам...
Временная опека затянулась. Пришлось согласиться на проверку ДНК мальчика, и результат подтвердил: Диляра – его мать. Полиция инициировала розыск биологического отца, но шли дни, за ними месяцы, а никого так и не нашли.
Постепенно Татьяна начала собирать документы на постоянную опеку и усыновление. Сергей делал вид, что его это не касается, и был всё также холоден и немногословен. Амир-Мирон пытался ползать, потом вставать на ножки, гулить, и звонко смеялся, когда Таня играла с ним. Когда он сделал первый шаг, женщина прослезилась и прижала его к себе со словами:
— Ты умничка, сынок! Горжусь тобой!
Когда он сказал ей "Мама", она была на седьмом небе от счастья и бегала с ним по дому, хвалясь каждому встречному, и все всплёскивали руками и ахали. Лишь Сергея не тронул этот момент, он сухо кивнул и закрылся в кабинете.
Спустя некоторое время Сергей вызвал Татьяну к себе. На трясущихся ногах она зашла и села в самое дальнее кресло, а Амир принялся ходить и рассматривать всё вокруг. Когда он стащил с тумбы листок, Сергей вздрогнул.
— Это что-то важное? – Татьяна вскочила и протянула руку к бумаге.
— Нет, оставь. На, дай ему, пусть рисует. – он положил в руку жены карандаш и взглянул ей в глаза. Она, улыбнувшись, помогла мальчику расположиться на полу и показала, что делать. — Я долго думал, – продолжил муж, — наблюдал, делал выводы. – он замолчал, задумавшись.
Татьяна побледнела, решив, что он выгонит её прямо сейчас. За год с небольшим она надеялась, что муж смягчится и станет теплее относиться к ней и мальчику. Но взоры его были столь же отстранены, сколь и безразличны, правда, в холодильнике стала появляться так любимая малышом халва и сухофрукты, и Гуля клялась, что она к этому не имеет никакого отношения. Случайно сломанные машинки сами собой восстанавливались, и когда Таня решила поблагодарить Петра за помощь, тот недоумённо вытянул лицо, сказав только, что это не он.
Она любила Сергея так же сильно, как и раньше, но холодность, которую он источал, начала разрушать её веру в возвращение к прежней жизни.
Он недовольно сдвинул брови и вытянул губы. Похоже, надеждам её сбыться не дано, и она уже мысленно собирала вещи, судорожно соображая, примут ли её туда, куда она отправляла резюме больше года назад.
Наконец, муж отвлёкся от мыслей, и сказал со вздохом, глядя, как Амир, высунув язык, водит карандашом по листку, а потом хватает котёнка, который забежал в кабинет:
— Мне ответили из полиции.
Татьяна вздёрнула брови. Он продолжил:
— Найдено тело его отца. – кивнув в сторону Амира, Сергей потянулся в ящик стола и положил перед супругой листок бумаги. Она вздрогнула с вопросом: "Что это?", а он ответил: — Опека дала нам разрешение на усыновление.
Татьяна открыла рот от неожиданности и замерла, хлопая глазами и вцепившись в подлокотники. "Нам?! Вот это новость!" Глаза её беспокойно забегали, она молчала, не зная, как реагировать, а муж, поставив перед ней стакан воды, сказал:
— Я посчитал: сейчас мне пятьдесят шесть, через семнадцать лет будет всего семьдесят три, ему, – он снова показал в сторону мальчика, — восемнадцать, а тебе пятьдесят четыре. Именно потому, что с каждым прожитым годом мы становимся немощнее, я и не хотел ребёнка. Но ты решила по-своему.
— Это не я...
— Ты, именно ты, Татьяна! – строго остановил он. — Значит, так. – он снова достал из ящика какую-то бумагу. — Я готов стать ему приёмным отцом, но с условием.
— Каким?
— Он претендует только на одну десятую наследства. Не более. Подпиши.
— Что это?
— Это договор, где прописаны все условия.
Её взгляд пробежал по строчкам.
— Не звать отцом?! – она округлила глаза.
— Мне своих спиногрызов хватает. И так рты не закрываются, папа, дай то, папа, дай это... Согласна?
— Со всеми пунктами, кроме последнего. Заставить его я не смогу, если он решить звать тебя папой.
— Хорошо. – Сергей поднял глаза. — И ещё. С этого дня ты возвращаешься к роли жены. Помощницу Гульнаре я нашёл.
******
Перед самым новым годом, когда Амиру пошёл третий год, в дом постучали. Гульнара открыла, и Татьяна услышала из комнаты, как та что-то причитает по-узбекски. Спустившись, она замерла в недоумении.
На пороге стояли два престарелых человека в восточной одежде, мужчина и женщина.
— Здравствуйте. – Татьяна растерялась. — Вы к кому?
Гуля сказала:
— Это родители Диляры. Хотят познакомиться с Амиром...
Татьяна схватилась за косяк и чуть не упала. "Они пришли забрать сына!" – пронеслось в голове и она, закатив глаза и бледнея, медленно начала сползать по стене. "Вах!" – шесть рук подхватили Таню, и очнулась она уже в гостиной, когда ей в лицо брызгали водой.
Старики тревожно переговаривались по-узбекски, качали головами и прикладывали старческие ладони к лицам. Дед снял тюбетейку и вытирал пот со лба, хотя на дворе стоял конец декабря.
— Вот и хорошо! – Гульнара поднесла стакан воды, когда Таня открыла глаза.
Амир-Мирон, сдвинув брови, смотрел на маму, не слезая с машинки и не понимая, кто эти люди в странных одеждах, а дед и бабушка певуче что-то говорили мальчику, и снова качали головами.
— Вы приехали за моим сыном?.. Вашим внуком?.. – наконец, выдавила из себя Татьяна.
Гульнара перевела. Те улыбнулись и ответили: "Нет! Посмотреть только и познакомиться!" Татьяна улыбнулась и облегчённо выдохнула.
Через час с небольшим вернулся Сергей. Гуля кинулась накрывать ему на стол, но он что-то тихо сказал ей, показав на пакеты в прихожей, и она, восторженно приложив руки к груди, чуть не полезла к нему целоваться. Он увернулся и скрылся в ванной, а потом, переодевшись, вышел к гостям и присоединился к столу, который женщины быстро накрыли. Улучив минуту, Таня спросила у Гули:
— Это ты их вызвала?
Она выкатила глаза и затрясла головой:
— Нет! Как я могла? Это же ваш дом, не мой!
Сергей признался позже, когда они укладывались спать, а Татьяна пытала его вопросами.
— Я вызвал их.
— Зачем? Почему меня не предупредил?
— Они даже не знали, что у них есть внук. Кроме того, мы не выплатили Диляре выходное пособие, я решил отдать его им, они смогут вернуть калым мужу, и он не будет больше их мучить.
Татьяна слушала и не верила своим ушам. Такой холодный, расчётливый человек, и "телячьи нежности"? С ним точно что-то происходит...
В этом она убедилась позднее, когда, проходя мимо ёлки во дворе, что наряжали сын с мужем, услышала, как Мирон сказал на ухо Сергею:
— Дядя, я тебя люблю...
Он склонил голову, сглотнул ком в горле, и прошептал:
— Я не дядя. Зови меня папой... Сынок...
...Но мальчик был мальчик живой, настоящий,
И дровни, и хворост, и пегонький конь,
И снег, до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь...
(Н. А. Некрасов. "Крестьянские дети".)