Начало:
Малыш, так неожиданно появившийся у дверей именно в тот момент, когда она собралась всё бросить, сломал все её планы. Схватив переноску и прижав к себе, она забежала в дом, чувствуя, как сердце неистово колотится в груди. "Бог услышал мои молитвы! Это дар судьбы!" – крутилось в голове, пока она трясущимися руками несла переноску.
— Гуля, помоги! – поставив найдёныша на стол, сказала она и развернула ребёнка. Это оказался мальчик.
Гульнара затрещала что-то на узбекском, всплёскивая руками и выкатывая глаза.
Малыш оказался совсем крохотным, но одетым во всё новое и чистое. Мать-кукушка даже положила несколько подгузников и бутылочку с сосками, чему Таня была очень рада, ведь в доме таких предметов не было никогда и не предвиделось.
— Смотрите! – Гуля достала свёрток. — Тут что-то есть.
Внутри оказалась записка на неизвестном для Тани языке, небольшой кулон на цепочке и клочок бумаги, на котором русскими буквами было написано: "Амир".
Татьяна подняла глаза на Гулю. Та нахмурилась и пробежала глазами по записке.
— Это узбекский. – сказала она. — Тут написано: "Берегите его. Простите."
— Надо вызывать полицию. – не выпуская младенца из рук, Татьяна набрала номер и, пока ждали, спрятала записки и кулон в карман.
Гульнара сдвинула брови.
— Меньше вопросов будет. И ты молчи, Гуля. – Татьяна аккуратно завернула малыша, налила тёплой кипячёной воды в бутылочку и напоила малыша, пока тот спал.
Вместе с полицией на пороге дома появились и представители опеки. Следом зашли медики.
Через полтора часа, когда все бумаги были заполнены, малыш проснулся и начал кричать, и медики увезли его в детскую областную больницу. Татьяна поехала следом и пару часов, пока его осматривал дежурный врач, мерила шагами приёмное отделение.
— Отчего такое внимание? – женщина в белом халате прищурилась, подозрительно глядя на Таню. — Вы знаете, кто мать?
— Нет. Нет, что вы! – Татьяна испугалась, что её лишат возможности видеть мальчика. — Понимаете, я бы очень хотела получить опеку. Хотя бы временную, пока не найдут мать...
— Но вы же понимаете, что это не так просто?
— Да, конечно! Но я же могу его навещать?
— Разумеется. Оставьте свои данные и номер телефона.
— Простите, как вас зовут? – Таня сложила руки на груди.
— Татьяна Егоровна.
— Мы с вами тёзки! Я тоже Татьяна! - нервно улыбнулась она. — У вас есть дети?
— Есть, двое. К чему эти вопросы?
— Понимаете, мой муж очень взрослый и детей больше не хочет, у него трое взрослых от первого брака, он уже дедушка. А я... Сначала не хотела детей, наслаждалась жизнью, создавала уют и обожала мужа... А теперь поняла, что так и умру, не познав этого счастья... Ещё вчера я готова была всё бросить и уйти, но стать матерью во что бы то ни стало, а сегодня будто небо сжалилось надо мной и подарило шанс. Прошу вас, нет, умоляю! Помогите мне получить хотя бы временную опеку над малышом! Я буду приезжать каждый день, видеться с ним, кормить, я готова на любые условия, только не забирайте его у меня... – с дрожью в голосе закончила Татьяна.
— Ну, тут не нам решать. – взгляд её смягчился, когда она увидела слёзы в глазах женщины. — Приезжайте ежедневно, и тогда мы сможем выдать заключение, что малыш привык к вам. Но визита опеки не избежать, и вопросы, которые вам будут задавать, не из приятных. Вы готовы?
— На что угодно, Татьяна Егоровна! Только помогите!
— Хорошо. Сделаю всё, что в моих силах.
Врач развернулась и одобряюще улыбнувшись, скрылась за дверью.
Когда Таня вернулась домой, машина Сергея уже стояла у ворот. Ожидаемо он был в ярости.
— Почему ты не позвонила? – накинулся он на жену. — Почему я должен слышать о том, что у нас что-то происходит, от охраны?
— А что бы это изменило? – Таня устало опустилась в кресло.
— Я не позволил бы тебе уехать за ними! – он отшвырнул от себя галстук.
— Почему?
— Чтобы ты не тешила себя надеждами, что можешь оставить этого подкидыша. – он сверкнул глазами и поджал губы. В такие моменты Татьяна даже любовалась мужем – когда он злился, щёки его розовели, черты лица обострялись, и он становился немного моложе.
— Не сердись... – мягко сказала женщина, обняв мужа.
Он стоял, как каменный истукан, не шевельнув ни единой мышцей. Только желваки, как обычно, гуляли под кожей.
— Я не сержусь, Татьяна. Я в шоке! Ты думала, что сможешь обвести меня вокруг пальца? Обмануть, когда у меня повсюду камеры?
Таня побледнела. Должно быть, он видел, как она носит вещи к садовнику. Словно прочитав её мысли, он спросил:
— Что за сумки ты вынесла из дома к Петру?
— А, это?.. – она облизнула сухие губы. — Старую одежду отдала, у него дочка вытянулась, он спрашивал, нет ли у меня ненужных.
— Если ты врёшь...
— Ну, что ты, любимый!.. – она повисла у него на шее. — Зачем мне это? Пойдём лучше поужинаем? Гульнара сегодня плов сготовила. Запах даже на улице чувствуется. – она вытянула губы для поцелуя.
Муж прикоснулся поджатыми губами к жене и молча ушёл в ванную.
Таня выдохнула. Подбежав к Гуле, прошептала:
— Гуля, молчи! Ты ни чего не знаешь, поняла?
Та кивнула. Ужин проходил почти в полной тишине, прерываемый лишь короткими просьбами передать соль или салфетку. Когда тарелки были убраны, а на столе появился чайный сервиз, Сергей положил ложку и откинулся на спинку стула.
— Значит, так. – он поднял глаза на Таню. — Я мнения не изменю. Или он, или я.
— Это что, ультиматум? – Татьяна криво усмехнулась.
— Никаких приблудышей. Не нравится? Не держу.
Она покраснела. Гуля незаметно скользнула в коридор, чтобы не попасться под горячую руку. Глаза Тани наполнились слезами. Как бы там ни было, но она прекрасно понимала, что без помощи Сергея не справится. А ухаживать за малышом в одиночку, не имея работы, значит – обречь обоих на голодную смерть.
— Я могу работать на тебя. Где хочешь – в саду, в доме, туалеты мыть, стены красить. Только не выгоняй меня. По крайней мере, сейчас, пока не найду работу и жильё.
— Ты и так работаешь на меня – в компании. Правда, толку от тебя, как от козла молока. Что есть, что нет. — он хмыкнул и отвернулся.
— Только скажи, что нужно делать. Я готова на всё. – голос её задрожал. — Я могу жить в цоколе, чтобы не попадаться тебе на глаза, ходить через заднюю дверь, выполнять любые твои поручения, даже самые сложные. Просто дай мне время. Прошу.
Сергей поставил чашку на блюдце и чуть мягче сказал, глубоко вздохнув:
— Я не изверг. Оставайся в доме. Но не дай Бог он не даст мне спать ночами... – встав, он повернул лицо к жене и бросил: — Неужели тебе дороже этот орущий вонючий свёрток?
— Ты не понимаешь... — она чувствовала себя растоптанной. Потом подняла на него красные глаза: — Это другое. Иные смыслы, цели, мечты.
— А любовь? Ничего не значит?
— И любовь другая. Не меньше. Просто другая. Я не знаю, как объяснить. Это надо чувствовать.
Он вздохнул, снисходительно глянув на жену. Скривился, будто увидел умалишённую, и кинул через плечо:
— Пришли Петра. Пусть мои вещи в мансарду перенесёт.
— Хорошо. – она сглотнула ком в горле.
Спустившись к садовнику в домик, Таня тревожно прошептала:
— Ни слова обо мне и ребёнке, слышите! И вещи я для вашей дочки приносила. Можете их увезти к себе домой, я потом заберу.
Пётр понимающе кивнул и пошёл в дом.
Татьяна Егоровна не обманула, и помогла оформить временную опеку над Амиром. Татьяна полностью погрузилась в заботы о малыше, и с каждой секундой всё больше привязывалась к этому беззащитному комочку, глядящему огромными чёрными глазами на женщину. Чтобы не быть нахлебницей, она взяла на себя обязанности по полной уборке дома, оставив Гуле кухню, готовку и стирку. Сергей даже платил ей, но этого хватало лишь на смесь малышу и недорогую детскую одежду. Но она была рада и этому – крыша над головой у них есть, они не голодают, а значит, всё будет хорошо!
Диляра должна была вернуться со дня на день, но почему-то не позвонила. В назначенный срок она так и не появилась на пороге, и спустя трое суток, не дозвонившись до её родных, Татьяна подала заявление на розыск. Не прошло и недели, как в новостях показали сюжет о найденном теле молодой женщины на берегу реки. Лицо оператор не показал, но Татьяна застыла с открытым ртом перед телевизором.
На шее утопленницы она увидела вторую часть амулета, который нашла у Амира.
Продолжение: