— Да как ты посмела? — Нина Сергеевна побелела от гнева. — Открыть отдельный счёт без моего ведома?
Вера молча смотрела на дрожащие руки матери, сжимающие банковскую выписку. Знакомое чувство вины подкатило к горлу, но она заставила себя глубоко вдохнуть. В свои тридцать пять пора научиться отвечать за свои решения.
— Мама, это мои заработанные деньги, — тихо, но твёрдо произнесла Вера.
— Твои? — Нина Сергеевна издала короткий истеричный смешок. — В этой семье нет ничего твоего или моего! Всё общее! Ты позабыла, кто платил за твою учёбу? Кто приобрёл эти апартаменты? Кто...
— Мама, я благодарна тебе за всё, — перебила Вера. — Но я взрослый человек и имею право...
— Право? — мать швырнула выписку на стол. — Какие права могут быть у той, кто живёт на всём готовом? Ты хоть понимаешь, сколько я для тебя сделала?
Вера понимала. Роскошная трёхкомнатная квартира в центре, купленная в ипотеку с большим первоначальным взносом матери, дорогая мебель, брендовая одежда — всё это появилось благодаря Нине Сергеевне, успешному банковскому работнику. Но какова настоящая цена этого комфорта?
— Я ценю всё, что ты делаешь, — осторожно начала Вера. — Но мне нужно развиваться профессионально. Этот проект в офисе...
— Опять ты со своим офисом! — взорвалась Нина Сергеевна. — У тебя прекрасная удалённая работа! Сидишь дома в тепле и уюте, не мотаешься по городу. Чего тебе ещё не хватает?
«Свободы», — подумала Вера, но вслух этого не сказала. Вместо этого она произнесла:
— Я хочу расти как специалист. Новый проект открывает большие перспективы.
— Перспективы? — мать презрительно скривила губы. — Знаю я эти перспективы! Насмотрелась на работе таких самостоятельных — сначала карьера, потом всякие ухажёры, а там и до беды недалеко!
Вера почувствовала, как краснеет от злости и стыда. В свои тридцать пять она до сих пор отчитывается перед матерью за каждый шаг, за каждую копейку. Нина Сергеевна контролировала все финансы под предлогом «общего бюджета» — зарплата с основной работы уходила на общий счет. Любая покупка, любой перевод — всё требовало маминого одобрения.
— Я не собираюсь всю жизнь сидеть взаперти, — тихо сказала Вера.
— Взаперти? — глаза матери опасно сузились. — Значит, я тебя запираю? Я, которая отдала тебе всю свою жизнь? Которая обеспечила тебе такие условия?
— Мама, пойми...
— Нет, это ты пойми! — Нина Сергеевна решительно направилась к своей сумке. — Раз ты считаешь себя такой самостоятельной, я тоже приму меры.
Она достала телефон и открыла банковское приложение.
— Что ты делаешь? — встревожилась Вера.
— Блокирую твои карты, привязанные к семейному счёту, — отчеканила мать. — Раз уж ты завела свои секретные счета, поживи на них. Посмотрим, как ты справишься без моей «тюрьмы»!
Вера похолодела. На заблокированных картах оставалась почти вся её зарплата за прошлый месяц. Тайный счёт, который она завела три месяца назад, был с гораздо более скромной суммой — на первый взнос за аренду квартиры пока не хватало.
Повисла тяжёлая тишина. Нина Сергеевна сидела с прямой спиной, поджав губы и не глядя на дочь. Вера медленно опустилась на стул, чувствуя, как рушится с таким трудом выстроенный план побега из золотой клетки.
Нина Сергеевна всегда гордилась своей прозорливостью. Ещё когда Вера была маленькой, она твёрдо решила — её дочь не повторит её ошибок. Не будет, как она, пахать с утра до ночи в банке, не станет жертвой мужчины-предателя, не познает унижения бедности.
— Мы с тобой команда, — повторяла она дочери. — Только ты и я. Больше никто не нужен.
Вера помнила, как в детстве это казалось правильным и естественным. Мама решала всё: какое платье надеть в школу, какие кружки посещать, с кем дружить. Контроль был тотальным, но таким привычным, что Вера даже не задумывалась — а может ли быть иначе?
В художественной школе, куда её отдала мать («У тебя талант, а я обеспечу тебе условия для развития»), Вера впервые почувствовала вкус творческой свободы. Учителя хвалили её работы, пророчили большое будущее. Вера мечтала поступить в художественную академию в Петербурге.
— Ещё чего! — отрезала тогда Нина Сергеевна. — Какой Петербург? Кто там за тобой присмотрит? Нет, милая, никуда ты не поедешь. У нас прекрасный институт дизайна, будешь учиться здесь.
Вера не спорила. Она вообще редко спорила с матерью — себе дороже. Любое возражение встречало такой шквал аргументов, упрёков и напоминаний о материнских жертвах, что проще было согласиться.
Диплом дизайнера Вера получила с отличием. Тринадцать лет назад. Мать тут же нашла ей «идеальную» работу — в крупной компании требовался удалённый веб-дизайнер.
— Вот видишь, — радовалась Нина Сергеевна, — я всё правильно рассчитала! Будешь работать из дома, никаких этих офисных интриг и соблазнов. Да и деньги приличные.
Деньги действительно были неплохие. Вот только все они уходили на «общий бюджет», которым заведовала мать. Нина Сергеевна составляла подробные таблицы расходов, планировала крупные покупки, откладывала на «чёрный день».
— Ты же знаешь, я финансист, — говорила она. — Доверь это дело профессионалу.
Вера молча наблюдала, как год за годом утекает её жизнь. Подруги по институту успели выйти замуж, родить детей, сменить несколько мест работы. А она всё сидела в своей уютной клетке, создавая сайты для чужих компаний и мечтая о собственной студии дизайна.
Переломный момент наступил три месяца назад. В почту упало письмо от крупного агентства — они искали арт-директора для нового проекта. Вера отправила портфолио, прошла собеседование по скайпу. Её готовы были взять, но требовалось личное присутствие в офисе.
— Исключено, — отрезала мать, узнав новость. — Это всё происки аферистов. Сначала заманят в офис, а потом...
— Мама, это солидное агентство! — впервые за долгое время Вера повысила голос. — У них международные проекты, официальное трудоустройство...
— Я лучше знаю, что солидно, а что нет, — отчеканила Нина Сергеевна. — Тема закрыта.
В тот вечер Вера впервые решилась на маленький бунт — открыла тайный счёт в другом банке. Она начала потихоньку переводить туда часть гонораров от фриланс-заказов, о которых мать не знала.
Три месяца она жила с этой тайной, каждый день испытывая чувство вины и одновременно — пьянящее ощущение свободы. Она уже почти накопила на первый взнос за аренду...
После блокировки карт прошла неделя. В квартире установилось зыбкое перемирие — Нина Сергеевна делала вид, что ничего не произошло, Вера молча глотала обиду. Карты оставались заблокированными, но мать по-прежнему покупала продукты, готовила обеды и следила за порядком в доме.
— Я заказала нам билеты в театр, — как ни в чём не бывало сообщила Нина Сергеевна за ужином. — В субботу премьера, у меня знакомая в билетной кассе помогла достать места.
— В субботу я не могу, — тихо ответила Вера.
— Это почему же? — мать опасно сощурилась.
— У меня встреча... с заказчиком.
— В выходной? — Нина Сергеевна картинно всплеснула руками. — И кто же этот таинственный заказчик?
Вера помедлила. Никакого заказчика не было — в субботу она договорилась посмотреть квартиру. Старая подруга посоветовала риелтора, и тот нашёл вариант в пределах её скромных накоплений.
— Это крупная компания, — уклончиво ответила она. — Хотят обновить сайт.
— И почему нельзя встретиться в рабочий день? — не отставала мать.
— Потому что руководитель проекта может только в субботу.
— Руководитель? — Нина Сергеевна поджала губы. — Мужчина?
— Какая разница? — вспыхнула Вера.
— Огромная! — родительница ударила рукой о поверхность. — Не допущу твоих свиданий с незнакомцами, прикрываясь делами!
— Родная, разменяла четвёртый десяток! — у героини вскипела ярость внутри. — Нет права диктовать, с кем видеться!
— Имею! — женщина поднялась резко. — Раз обитаешь под крышей моей...
— В нашем доме, — перебила Вера. — Пусть твоя доля больше, но я тоже каждый месяц вкладываю деньги в ипотеку.
— Какие деньги? Мои деньги! — глаза матери опасно блеснули. — Думаешь, я не знаю, что ты получаешь за свои картинки? Без меня ты давно сидела бы в съёмной конуре!
— Может, это было бы лучше, — тихо сказала Вера.
В комнате повисла звенящая тишина. Нина Сергеевна медленно опустилась на стул, не сводя глаз с дочери.
— Что ты сказала? — голос матери дрожал от едва сдерживаемой ярости.
— Я сказала, что лучше жить в съёмной квартире, чем в золотой клетке, — Вера поднялась из-за стола. — И знаешь что? Я действительно встречаюсь в субботу не с заказчиком. Я иду смотреть квартиру.
— Ты... — Нина Сергеевна задохнулась от возмущения. — Да как ты...
— Нет сил продолжать существование подобным образом, матушка, — решительно произнесла собеседница. — Стремлюсь обрести независимость. Желаю самостоятельно выбирать направления движения и круг общения. Хочу работать там, где мне интересно. Хочу...
— Хочешь бросить мать? — перебила Нина Сергеевна. — После всего, что я для тебя сделала?
— Я не бросаю тебя. Я просто хочу жить своей жизнью.
— Вот как? — мать поджала губы. — Что ж, я тоже приму решение. Завтра иду в банк — буду продавать квартиру.
Вера сидела на кухне в квартире Марины, своей институтской подруги, и невидящим взглядом смотрела в чашку с остывшим чаем.
— Значит, решилась? — Марина присела рядом. — Давно пора.
— Она правда пошла в банк, — тихо сказала Вера. — Позвонила риелтору, заказала оценку квартиры. Говорит, раз я такая неблагодарная, будем делить имущество.
— А ты чего ожидала? — хмыкнула подруга. — Что она просто отпустит тебя с миром?
— Я не знаю... — Вера потёрла виски. — Просто хотела снять квартиру, начать работать в офисе. Не думала, что всё так обернётся.
— Послушай, — Марина накрыла ладонью руку подруги. — Моя тётка риелтор. Я говорила с ней о твоей ситуации. Знаешь, что она сказала?
— Что?
— Твоя мать не сможет продать квартиру без твоего согласия. Ты официально владеешь долей — пусть и меньшей, но владеешь. При оформлении ипотеки пять лет назад мать настояла, чтобы часть квартиры была записана на тебя — говорила, что это для твоего же блага. Все эти угрозы — просто попытка давления.
Вера медленно подняла глаза:
— Правда?
— Более того, — Марина чуть понизила голос, — тётка говорит, ты можешь подать на выделение доли. Потребовать продажи квартиры и раздела денег по закону.
— Нет, — Вера решительно покачала головой. — Я не буду этого делать. Просто хочу свободы, а не войны.
— Тогда действуй по плану, — подруга придвинула к себе ноутбук. — Давай посмотрим варианты аренды.
Следующие два часа они провели, изучая объявления. Небольшая однушка в получасе езды от будущего офиса — не бог весть что, но пока все сбережения уходили в "общий бюджет", накопить на что-то лучшее не получалось. Для начала и это сойдёт. Вера позвонила риелтору, договорилась о просмотре.
— Поедешь со мной? — спросила она Марину.
— Конечно! Заодно и договор проверю — всё-таки юрист.
Вернувшись домой, Вера застала мать за разговором по телефону.
— Да-да, Галина Михайловна, — щебетала Нина Сергеевна. — Конечно, приходите завтра на оценку. И документы я все подготовила...
Она говорила громко, то и дело бросая взгляды на дочь. Вера молча прошла в свою комнату. Достала ноутбук, открыла почту. Письмо от агентства всё ещё лежало во входящих:
«Уважаемая Вера! Мы готовы подождать ваше решение ещё неделю. Позиция арт-директора остаётся за вами...»
Глубоко вздохнув, Вера нажала «Ответить»:
«Добрый вечер! Я принимаю ваше предложение. Готова приступить к работе со следующего понедельника...»
Письмо улетело в пустоту цифрового пространства. Вера откинулась на спинку стула. В коридоре всё ещё звучал голос матери:
— И знаете, Галина Михайловна, район у нас чудесный, метро рядом...
Вера открыла браузер, вошла в свой тайный интернет-банк. Цифры на счёте были скромные, но на первый взнос за аренду хватит. Особенно если добавить гонорар за последний фриланс-проект.
Тихий звук сообщения отвлёк её от расчётов. Марина прислала контакты своей тёти-риелтора:
«Позвони ей. Она объяснит твои права. На всякий случай».
Вера сохранила номер, но звонить не стала. Она точно знала — угрожать матери разделом квартиры она не будет. Просто возьмёт свои вещи и уйдёт.
Как там говорила Марина? «Свобода не покупается и не выпрашивается. Её берут».
Продолжаю. Пятый раздел "Противостояние".
В субботу с самого утра в квартире витало напряжение. Нина Сергеевна демонстративно гремела посудой на кухне, но завтрак не приготовила — первый раз за много лет. Вера молча сделала себе кофе, достала йогурт из холодильника.
— К риелтору собралась? — процедила мать, не оборачиваясь от раковины.
— Да.
— И когда съезжать планируешь?
— Если квартира подойдёт — через неделю, — Вера внимательно посмотрела на напряжённую спину матери. — Мама, давай поговорим.
— О чём? — Нина Сергеевна резко повернулась. — О том, как ты предала родную мать? Бросила её в старости?
— Я не бросаю тебя, — устало сказала Вера. — Просто хочу жить отдельно. Мы сможем видеться, общаться...
— Видеться? — мать горько усмехнулась. — Как все эти неблагодарные дети, которые навещают родителей раз в месяц? Нет уж, спасибо!
— Мама...
— Не мамкай! — Нина Сергеевна грохнула тарелкой о стол. — Думаешь, я не понимаю, что происходит? Это всё твоя драгоценная работа! Насмотрелась на своих размалёванных коллежанок, решила свободной стать? Личную жизнь устроить?
— А если и так? — тихо спросила Вера. — Что в этом плохого?
— Плохого? — мать всплеснула руками. — В твоём возрасте уже поздно личную жизнь устраивать! Только время зря потеряешь, да ещё и натерпишься от всяких проходимцев!
— Это моё право — тратить время как я хочу, — твёрдо сказала Вера. — И ошибаться тоже моё право.
— Права, права... — передразнила Нина Сергеевна. — А об обязанностях ты подумала? О матери, которая всю жизнь тебе отдала?
— Мама, ты сама загнала себя в эту клетку, — Вера поднялась из-за стола. — Отказалась от личной жизни, от друзей, от увлечений — всё ради тотального контроля надо мной. Но я не просила об этом. И не обязана всю жизнь расплачиваться за твой выбор.
Нина Сергеевна побледнела:
— Как ты смеешь...
— Смею, — перебила Вера. — Потому что я взрослый человек. И я ухожу.
Она направилась к выходу из кухни, но мать преградила ей путь:
— Никуда ты не пойдёшь!
— Пойду, — спокойно сказала Вера. — И ты не сможешь меня остановить.
— Да? — Нина Сергеевна схватила телефон. — А если я прямо сейчас позвоню в агентство? Расскажу им, какая ты безответственная? Как бросаешь больную мать?
— Звони, — Вера пожала плечами. — Только учти — это будет твой последний шанс сохранить наши отношения. Коль решишься на такое, покину дом безвозвратно. Навечно. Взгляды их встретились напряжённо. Впервые за много лет Вера не отвела взгляд первой. Нина Сергеевна медленно опустила телефон.
— Ты правда решилась? — глухо спросила она.
— Да, мама. Решилась.
Прошло три месяца. Вера стояла у окна своей маленькой съёмной квартиры, рассматривая вечерний город. На столе урчал ноутбук — она только что закончила работу над важным проектом. Первым в должности арт-директора.
Телефон тихо звякнул — пришло сообщение от матери:
«Может, заедешь на выходных? Пироги испеку».
Вера улыбнулась. После её переезда они с матерью почти месяц не общались. Нина Сергеевна демонстративно игнорировала звонки дочери, а потом вдруг сама позвонила — будничным тоном поинтересовалась, как дела на новой работе.
Постепенно их общение наладилось. Без совместного быта, без ежеминутного контроля оно стало... нормальным? Пусть не идеальным, но хотя бы искренним.
«Заеду, — набрала Вера. — В субботу после обеда?»
«Хорошо. Яблочные будешь?»
«Буду».
Вера отложила телефон. За окном мигали огни ночного города. Её город, её жизнь, её выбор. Пусть квартира маленькая, пусть большую часть зарплаты съедает аренда — но она чувствовала себя по-настоящему свободной.
Звонок в дверь застал её врасплох. На пороге стояла Марина с бутылкой вина:
— Я тут мимо проезжала. Отметим твоё повышение?
— Какое повышение? — удивилась Вера.
— А ты почту не проверяла? — хитро прищурилась подруга. — Я только что от Кости, креативного директора. Он сказал, тебя утвердили руководителем нового проекта.
Вера бросилась к ноутбуку. Действительно — письмо от руководства агентства поздравляло её с новой должностью и увеличением оклада.
— Теперь на нормальную квартиру накопишь, — заметила Марина, разливая вино по бокалам.
— Знаешь, — задумчиво сказала Вера, — мне и эта нравится. Она... моя.
— Понимаю, — кивнула подруга. — За свободу!
Они чокнулись. В этот момент пришло ещё одно сообщение от матери:
«Доченька, я тут подумала... Может, мне тоже какое-нибудь хобби найти? Вроде курсов флористики или живописи? А то засиделась я дома».
Вера улыбнулась:
«Отличная идея, мам. Давай вместе посмотрим варианты в выходные?»
«Давай. Люблю тебя».
Вера поставила телефон на беззвучный режим и повернулась к подруге:
— Знаешь, иногда нужно закрыть одну дверь, чтобы открылись другие.
— И не только для тебя, — подмигнула Марина.
За окном догорал закат, окрашивая небо в золотистые тона. Но теперь это было не золото клетки — это было золото свободы.