– Шурка, давай ещё, а? – приставал Герман к девушке.
– С ума сошёл? Дашка дома! Сам же её из садика привёл, – освободилась из его объятий Шура.
– Она играет у себя, – прошептал Герман. – Я сказал, чтоб она не выходила. Шурка…
Глава 27/1
Один рывок и пуля вошла в тело Ивана, отбросив его на Любашу. Она упала, а Валет сделал последнее усилие и снова выстрелил. Но теперь Серый плотно закрывал собой дочь, отдавая за неё свою жизнь.
Валет покачнулся, выронил ПМ и упал на колени. Хрип вырвался из его груди, и кровь фонтаном хлынула из горла. Внутри него что-то рвалось, причиняя невыносимую боль, которая вытеснила все другие чувства. Он больше не мог слышать, видеть, говорить. И дышать тоже не мог…
– Дядя Ваня… – Люба осторожно пошевелилась, но он остался неподвижным. Она попыталась выбраться из-под него, но у неё ничего не получилось. – Дядя Ваня… – заплакала Люба. – Пожалуйста, не умира-а-ай…
***
Не замечая ночной прохлады и сырого воздуха, Анфиса, уронив голову на руки, сидела на ступеньках крыльца Ваньки Серого. Мысли о Любе не давали ей покоя и, услышав первый, недалёкий выстрел, она не сразу поняла, что это. Когда выстрелили во второй раз, Анфиса встрепенулась, торопливо поднялась на ноги и бросилась к дому соседки, изо всех сил тарабаня в дверь:
– Наталья, Наталья, поднимай своего Фёдора, а я других мужиков покличу. Стрелял в лесу кто-то! Может это Любашка моя в беду попала! Нету ведь её нигде!
В окнах подслеповатых домишек Касьяновки стал загораться свет... Оказалось, что кто-то ещё тоже слышал странные выстрелы.
Идти вместе со всеми в лес у Анфисы не было сил, но когда она увидела, что Любашу, как бесчувственную куклу несут на руках, вскрикнула и, позабыв обо всём на свете, бросилась к внучке...
***
– Шурка, иди, к тебе опять твой Денис приехал! – позвал сестру Гриша.
Девушка надменно причмокнула, и подняла глаза к потолку. Вот же привязался, дурак деревенский. Сказала же она ему, что не собирается с ним встречаться, нет, он всё равно решил настоять на своём. А может быть попробовать замутить с ним? Пусть ухаживает, дарит подарки, свозит её куда-нибудь. Иначе тут со скуки умереть можно. Шура подошла к зеркалу и поправила причёску. Как бы уехать отсюда в город? Где найти на это деньги? На днях она пыталась поговорить об этом с Соней. Просила помочь снять ей квартиру, хотя бы на пару месяцев, обещала, что устроится на работу и будет обеспечивать себя сама. Но Соня на это только рукой махнула и стала рассказывать, что ей и так тяжело живётся. А может быть раскрутить на деньги Дениса? Он же, как щенок на поводке, бегает за ней. Надо только всё правильно сделать.
Покрутившись с минуту перед зеркалом, Шура приготовила свою самую обворожительную улыбку и вышла к ожидавшему её парню. Она рассчитывала увидеть в его глазах восхищение и не ошиблась, но было в лице Дениса помимо этого какое-то странное беспокойство.
– Что это ты такой загадочный? – спросила она. – Деньги, что ли, в лотерею выиграл?
Денис покачал головой:
– Выстрелы ночные помнишь?
– Ну? Да говори же ты, чего тянешь? – рассердилась Шура.
– Ты знаешь, что мой брат участковым у нас работает? Так вот, он вместе с местными пошёл посмотреть, что произошло в лесу, и кто стрелял. В общем, нашли они там двух бандюков убитых... И вашу Любку.
– Что-о-о? – округлила глаза Шура. – Что ты несёшь?! Не выспался, что ли?
– Да говорю же тебе! – воскликнул Денис. – Правда это! Я не понял, как Любка там оказалась. Но один бандит был застрелен, а второй помер от ножевого ранения. Вроде как ещё где-то третьего нашли. Тоже мёртвого. Там сейчас столько милиции наехало, следователи всякие. Ещё бы, столько трупов. И все убитые.
– А с Любкой-то что? Померла? – ахнула Шура.
– Жива, вроде, – пожал плечами Денис. – Хочешь, я отвезу тебя туда? Иди соберись, я подожду!
Шура, словно обезумевшая, молча смотрела на него целую минуту, а потом развернулась и побежала в дом:
– Соня! Соня! – принялась она звать старшую сестру. – Иди сюда, что-то расскажу!
Соня выглянула из кухни:
– Ну что ты шумишь? Будет в этом доме когда-нибудь покой? Помоги лучше мне картошки начистить...
– Да подожди ты со своей картошкой! – воскликнула Шура. – Там Любка в переделку попала. Сегодня ночью неподалёку от Касьяновки бандитов перестреляли. И наша Любка с ними была. Не знаю, сама она с ними увязалась или похитили они её, Денис не сказал. Но то, что она была там, это точно!
– Господи, Боже мой! – Соня торопливо развязала фартук и бросила его на стол: – Мне надо ехать туда срочно. Бабушки нет дома, она же в больнице. И позаботиться о Любаше некому. Я узнаю, что там да как, и заберу её к нам.
– А что скажет отец?
– Ничего не скажет, – отрезала Соня. – Это я во всём виновата! Не нужно было слушать вас. А теперь девчонка попала в какую-то беду. Кто, если не мы, поможет ей?
– Тогда иди, – Шура махнула рукой в сторону улицы. – Там Денис, он отвезёт тебя.
В это время в кухню вошёл Герман.
– Я не понял, что тут за переполох? Сонька, мы жрать сегодня будем или нет?
– Будете, если приготовите, – ответила мужу Соня. – Гера, мне срочно в Касьяновку надо. Сама не знаю, что там произошло, но что-то очень нехорошее. Шура, ты приготовишь обед! А ты, Гера, если я задержусь, заберёшь Дашутку из садика. И отца покормить не забудьте.
Проводив жену взглядом, и прислушиваясь к отъезжающей машине, Герман подошёл к Шуре:
– Ну что, вот мы и одни! Теперь ты, птичка, не вырвешься из моей клетки.
– Отстань! – огрызнулась девушка.
– Шурка, не будь такой букой, – жалобно проговорил Герман. – Я соскучился!
***
Когда Соня вошла в дом Анфисы, пожилая женщина сидела у кровати, на которой лежала Любаша. Девочка спала, но сон её был беспокойным. Она вздрагивала, стонала, могла вскрикнуть и резко проснуться.
– Бабушка, ты дома?! Что произошло?! – присела рядом с ней Соня.
– Ох, Сонюшка! Да я и сама толком ничего не знаю, – вздохнула Анфиса. – Меня в больницу увезли, Любаша тут осталась. Как она потом встретилась с этими людьми, не представляю. Вроде как сосед наш, Иван, защитил её, собой от пули закрыл. Но как они все оказались в лесу, не знаю. Любаша ни слова не сказала. Ещё бы, такой страх пережить. Тут не всякому взрослому под силу. Слава Богу, жива осталась. Доктор только что уехал, уколы ей сделал. Вот сижу, жду, пока лекарства действовать начнут. Вроде бы успокаивается. Поначалу совсем плохо было.
– А что с теми людьми? Они вообще кто? – продолжала свои расспросы Соня.
– Преступники, бандиты, – ответила Анфиса. – Милиция обоих опознала. Недавно освободились из зоны. Я вот думаю, может быть, они зачем-то к Ивану приехали? Замышляли что-то, видать. Да только Иван вряд ли мог согласиться. Мы ведь с ним последние годы бок о бок жили. Ничего особенного за ним не водилось. Я бы заметила...
– А где они сейчас?
– Увезли, конечно. И тот, и другой от ножевых ранений скончались. Думаю, что Иван их порешил. Может даже за Любашку. Девчонка-то одна осталась, без защиты. Вот, негодяи и решили этим воспользоваться.
– А Иван? – спросила Соня.
Анфиса потёрла грудь там, где острой иглой покалывало сердце:
– Скончался, – тихо проговорила она. – Беспорядочно жил Ванька Серый, много горя причинил людям. А ушёл как герой. Прости, Господи, ему все согрешения вольные и невольные и даруй Царствие Небесное во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Анфиса несколько раз перекрестилась, а Соня поморщилась, услышав слова древней молитвы.
– Не знаю, – наконец проговорила она. – Я не верю в то, что люди меняются. Если человек хороший, он и будет хороший, а если плохой, то плохим и останется. Притворяться каждый может. А вот меняться – нет.
Анфиса бросила на внучку быстрый взгляд, но отвечать ей на это ничего не стала.
– Чем тебе помочь? – спросила Соня, поняв, что бабушка не собирается продолжать разговор. – Мне домой надо.
– Да я сама справлюсь, – спокойно ответила ей Анфиса. – А ты иди. У тебя ведь семья. Сейчас вот Любаша совсем успокоится, покрепче уснёт, и я пойду на кухню, суп какой-нибудь сварю. Да приберусь немного.
– Я сама всё сделаю, – решила Соня. – Ты тоже отдыхай. Вон, за сердце всё хватаешься. До добра это не доведёт.
Анфиса поблагодарила внучку, и та занялась делами. Управилась она быстро, а когда зашла, чтобы сказать об этом, увидела, что бабушка спит, сидя возле Любы на стуле, и прислонившись головой к стене.
Соня перевела взгляд на сестру. Худенькая девочка за эти дни, что она не видела её, ещё больше осунулась и как-то почернела. Под глазами огромные тени, волосы грязные и спутанные. А вдруг это всё произошло из-за того, что отец выгнал Любашу? Из-за того, что он не позволил ей остаться дома даже на время, пока бабушка в больнице? Получается, отец виноват в этом?
Соня пожала плечами. Нет. Он, конечно, не любит Любу и не считает её своей дочерью. А однажды сказал, что именно она, проклятая, своим появлением разрушила всю их семью. Но разве это возможно?
Соня вышла из дома Анфисы и тихонько прикрыла за собой дверь...
***
– Шурка, давай ещё, а? – приставал Герман к девушке.
– С ума сошёл? Дашка дома! Сам же её из садика привёл, – освободилась из его объятий Шура.
– Она играет у себя, – прошептал Герман. – Я сказал, чтоб она не выходила. Шурка…
– Я же просила тебя, не называй меня так! – нахмурилась она, но отталкивать его не стала. Она в последнее время была такой нервной, что немного расслабиться совсем бы не помешало. Можно было, конечно, развлечься с Денисом, но она пока этого не хотела. Надо сначала покрепче привязать к себе парня, чтоб за счастье считал каждый раз, кода она будет оставаться с ним. Герка – другое дело. Они ничем друг другу не обязаны и вообще между ними ничего серьёзного быть не может.
– Сашка, Сашенька... – срывающимся голосом послушно зашептал Герман, прижимая её к себе. Их губы встретились в пьянящем поцелуе, и голова Шуры закружилась от охватившей её страсти. Герман приподнял майку девушки, и она ощутила на спине его горячие ладони.
– Папа...– донёсся до них тонкий девчоночий голосок. – Папа, а где мама?
Герман оторвался от Шуры и со злостью посмотрел на стоявшую рядом дочь.
– Что тебе надо? Я же сказал тебе сидеть и играть тихонько, – задыхающимся голосом проговорил он.
– Я к маме хочу, – всхлипнула Дашутка. – Когда она придёт?
– А я откуда знаю, где шляется твоя мать? – схватив девочку за плечо, Герман вывел её сначала в сени, а потом на крыльцо. – Сиди тут и жди. А мне с тётей Шурой поговорить надо. Мы обед приготовим и позовём тебя. Никуда не уходи, поняла?
Он вернулся в дом и закрыл дверь на крючок, чтобы больше никто не помешал им. Раскрасневшаяся от досады на Германа Шура встретила его тяжёлым взглядом:
– Я же сказала тебе, не приставай! Дашка дома. Теперь она всё расскажет Соньке! Ты считаешь это нормальным? Если сестра узнает о том, чем мы с тобой занимались, быстро выставит меня из дома. И куда я пойду?
– Я разведусь с ней, – пообещал Герман. – А на тебе женюсь. Шурка, иди ко мне. Я больше не могу ждать. Кроме тебя мне никто не нужен. Ты знаешь это! Если бы не ты, я, может быть, уже давным-давно ушёл отсюда.
Шура снова оттолкнула его, но Герман был сильнее и вновь сжал её в своих объятиях.
– Герка, дурак, увидит же кто-нибудь... – шептала девушка, позволяя ему раздеть себя.
– Никто не увидит... Никого нет, есть только ты и я... – отвечал ей Герман, перемежая свою речь с поцелуями.
Поблагодарить автора за интересную историю можно, нажав кнопочку справа под главой "Поддержать" или на эту ссылку (жми). Спасибо ❤️