(рассказ основан на реальной истории)
— Ты серьёзно? Опять новые туфли? — Максим смотрел на коробку, которую Алина заносила в квартиру. Третью за месяц.
— А что такого? — она поставила покупку на тумбочку и сняла пальто. — Весна началась, у меня ничего подходящего нет.
— Ничего подходящего? — Максим усмехнулся. — В нашей кладовке уже целый магазин обуви можно открыть.
Алина закатила глаза и направилась на кухню.
— Вот только не начинай. Я же тебе сразу сказала: на свои шпильки я сама зарабатываю.
Максим последовал за ней, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
— Знаешь что, меня уже достал этот твой ответ про шпильки. Мы два года живём вместе, а я до сих пор не знаю, сколько ты зарабатываешь.
— А зачем тебе? — она достала из холодильника йогурт. — Мы же договорились: я вношу столько же в общаг, сколько и ты. Что ещё нужно?
— Справедливости! — Максим ударил ладонью по столу. — Я вкладываю в общак почти всю зарплату, девяносто тысяч! А потом на остатки перебиваюсь, на работу обеды в судочках таскаю. А ты каждый день по ресторанам, шмотки пачками... Это нормально, по-твоему?
Алина медленно закрыла холодильник и повернулась к нему.
— Так это твой выбор. Я просила тебя девяносто тысяч вносить? Я предложила вносить поровну. Сам захотел — сам и живи с этим.
— Да потому что я пытался понять, есть ли у тебя вообще предел! — голос Максима сорвался на крик. — Ты хоть видишь, какой это абсурд? Я вкалываю как проклятый, а ты...
— А я что? — перебила Алина. — Я тунеядка? Я деньги не зарабатываю? Я свою долю не вношу?
— Не знаю! — Максим развёл руками. — Потому что понятия не имею, сколько ты на самом деле получаешь. Может, для тебя эти деньги — копейки!
Алина поставила йогурт на стол. Её глаза сузились.
— Слушай, давай начистоту. Тебя что больше бесит — что я не отчитываюсь перед тобой о своих доходах или что я могу позволить себе то, что ты не можешь?
Максим замолчал. В словах жены была доля правды, и это злило ещё сильнее.
— Меня бесит, что это не похоже на семью, — наконец произнёс он тихо. — Настоящая семья — это когда всё общее, когда оба знают, чем располагают.
— А, то есть настоящая семья — это когда жена отдаёт зарплату мужу? — Алина скрестила руки на груди. — Ну извини, я не из таких.
Она взяла йогурт и вышла из кухни, оставив Максима наедине с закипающей внутри обидой.
Их отношения начинались как в романтическом фильме. Познакомились на корпоративе двух компаний, и Максим сразу обратил внимание на уверенную девушку с ироничной улыбкой и острым языком. Алина работала в IT-компании, но всегда уклончиво отвечала на вопросы о своей должности и зарплате.
— Да ладно тебе, — смеялась она в начале отношений, когда он пытался узнать, — на шпильки хватает, остальное неважно.
Тогда это казалось милой причудой, даже привлекательной чертой независимой женщины. Когда решили съехаться, договорились просто: каждый вносит одинаковую сумму в общий бюджет на квартиру, еду и совместные расходы.
Сначала Максим предложил по тридцать тысяч. Алина согласилась без возражений. Через несколько месяцев он решил проверить и поднял ставку до пятидесяти. Снова никаких проблем. Семьдесят, восемьдесят, девяносто... Алина просто кивала и вносила свою часть.
А потом Максим начал замечать детали, которые царапали душу всё сильнее. Её дизайнерские сумки. Часы, стоившие как его трёхмесячная зарплата. Поездки в спа-салон каждые выходные. Бизнес-ланчи в ресторанах, пока он разогревал вчерашние макароны в офисной микроволновке.
— Тебе не кажется, что ты слишком далеко заходишь? — спросил Игорь, когда они сидели в обшарпанном баре недалеко от работы. — Сам же эти правила придумал.
Максим угрюмо помешивал пиво в бокале.
— Так нечестно. Не говорит, сколько получает.
— А ты спрашивал прямо? — Игорь закинул в рот горсть орешков.
— Конечно! Сотню раз! Она только смеётся или бесится.
— Может, она вообще миллион получает, а ты тут со своими конейнерами паришься, — хохотнул Игорь.
Максим не улыбнулся.
— Да хоть десять миллионов. Разве дело в сумме? Дело в откровенности и доверии. Какая это, нахрен, семья, если мы даже в деньгах не откровенны?
Игорь пожал плечами и глотнул пива.
— Не знаю, брат. Может, у неё травма какая с деньгами связанная. Или боится, что ты на шею сядешь, если узнаешь, сколько она получает.
— Я? На шею? — возмутился Максим.
— А что такого? — усмехнулся Игорь. — Многие мужики бы обрадовались, если б жена больше зарабатывала. Забили бы на работу, пиво бы целыми днями дули.
— Да пошёл ты, — беззлобно огрызнулся Максим.
— Не кипишуй, — Игорь поднял руки в примирительном жесте. — Я просто к тому, что, может, она уже через это проходила. Или родители через это прошли, и она насмотрелась.
Максим задумался. За два года совместной жизни Алина почти ничего не рассказывала о своей семье. Только то, что выросла с матерью, а отец ушёл, когда ей было двенадцать.
— Слышь, а может, она просто тебя проверяет? — вдруг спросил Игорь.
— В смысле?
— Ну, смотрит, как далеко ты готов зайти с этими общими деньгами. Может, ждёт, что ты психанёшь и скажешь: «Хватит этой фигни, давай просто жить как нормальные люди».
Максим покачал головой.
— Если это проверка, то я её провалил. Вчера чуть не разругались в хлам из-за её новых туфель.
— Туфли-то хоть красивые? — ухмыльнулся Игорь.
— Да иди ты. — вновь беззлобно огрызнулся Максим.
В тот вечер Максим вернулся домой раньше обычного. Алина должна была задержаться на работе, и он решил приготовить ужин, чтобы как-то сгладить вчерашнюю ссору.
Убирая разбросанные вещи, он случайно зацепил её сумку, и на пол выпал конверт. Внутри была распечатка банковской выписки. Максим знал, что не должен смотреть, но не смог удержаться.
Сумма ежемесячных поступлений заставила его сесть прямо на пол. Четыреста восемьдесят тысяч рублей. Почти в четыре раза больше, чем его зарплата.
Ещё больше его поразили регулярные платежи, уходившие на счёт какой-то Светланы Михайловны К. По двести тысяч каждый месяц.
Максим сидел, оглушённый открытием, когда услышал звук открывающейся входной двери.
— Ты что, копался в моих вещах? — Алина стояла в дверях, глядя на конверт в его руках.
— Это случайно выпало, — Максим поднялся на ноги. — Четыреста восемьдесят тысяч, Алина? Серьёзно? И кто такая Светлана Михайловна, которой ты половину отдаёшь?
Лицо Алины изменилось. Впервые за их отношения Максим увидел в её глазах настоящий страх.
— Это моя мать, — тихо ответила она, забирая выписку. — И это не твоё дело.
— Не моё дело? — возмутился Максим. — Ты от меня скрываешь, что получаешь в четыре раза больше, и половину отдаёшь матери, и это не моё дело?
— Именно! — голос Алины дрогнул. — Мы договорились вносить поровну в общий бюджет. Остальное — моё личное дело!
Максим покачал головой.
— Знаешь, я просто не понимаю. Зачем было скрывать? Чего ты боялась?
— Ты правда хочешь знать? — Алина сложила руки на груди, словно защищаясь. — Хорошо. Потому что каждый раз, когда мужчина узнаёт, сколько я зарабатываю, всё меняется. Либо начинает относиться как к банкомату, либо его самолюбие не выдерживает.
— Ты считаешь меня таким? — Максим чувствовал, как внутри всё сжимается от обиды.
— Я не знаю! — выкрикнула Алина. — И проверять не хотела! Поэтому и предложила равные вклады. Справедливо, без лишних вопросов.
— Справедливо? — Максим горько усмехнулся. — Я отдаю почти всю зарплату и живу впроголодь, а ты...
— А я плачу за лечение матери! — перебила его Алина. Её глаза блестели от слёз. — Двести тысяч каждый месяц на импортную химиотерапию! Вот куда идут эти деньги!
Она развернулась и выбежала из квартиры, оставив Максима в оглушающей тишине.
Он решил поговорить с матерью жены напрямую — может, хоть она объяснит, что происходит.
Светлана Михайловна была худой женщиной с уставшим лицом и теми же проницательными глазами, что и у дочери. Она не удивилась его появлению.
— А я всё гадала, когда вы придёте, — сказала она, впуская его в маленькую, но уютную квартиру. На тумбочке стояли многочисленные лекарства. — Почему ты без Алины? Что-то случилось?
Максим покачал головой.
— Мы... немного в ссоре.
— Присаживайся. Чай, кофе?
— Нет, спасибо, — Максим неловко опустился на краешек дивана. — Я ненадолго.
Светлана Михайловна села напротив, внимательно глядя на него.
— Я поругался с ней из-за того, что она скрывает от меня свои доходы, — кивнул Максим. — И говорить что отдаёт вам деньги на лечение.
— На лечение — только последние два года, — перебила его женщина. — А до этого она помогала мне выплачивать долги её отца.
Максим нахмурился.
— Какие долги?
— Её отец был игроманом, — Светлана Михайловна говорила спокойно, словно рассказывала чужую историю. — Двадцать лет мы жили как на пороховой бочке. Он то выигрывал, то проигрывал всё подчистую. Несколько раз закладывал квартиру. А потом исчезал на месяцы, и нам с Алиной приходилось как-то выживать.
Она сделала паузу.
— Знаешь, что было самое страшное? Когда у него был выигрыш, он становился... щедрым. Покупал подарки, возил нас по ресторанам, говорил, как сильно любит. А потом снова всё проигрывал — и опять долги, крики, угрозы...
Максим молчал, начиная понимать.
— Когда Алине было пятнадцать, он ушёл окончательно. Оставил нас с долгами в стоимость нескольких квартир и коллекторами на пороге, — Светлана Михайловна горько усмехнулась. — Пришлось продать всё, что можно. Но даже этого не хватило.
— И Алина...
— Она начала работать с шестнадцати. Параллельно с учёбой. Потом колледж, потом ВУЗ, потом быстрый рост по карьере. Всегда была умной девочкой, — в голосе женщины звучала гордость. — К двадцати шести выплатила все отцовские долги. А потом у меня обнаружили рак.
Максим смотрел на фотографию улыбающейся маленькой Алины на полке.
— Поэтому она никому не говорит о своих деньгах, — продолжила Светлана Михайловна. — И никогда не берёт кредитов. И всегда держит отдельный счёт. Эти привычки у неё с детства, когда мы по копейкам собирали на еду.
— Она могла мне рассказать, — тихо произнёс Максим.
— Могла, — согласилась женщина. — Но ты не представляешь, какой стыд она испытывает из-за всего этого. Ей кажется, что если кто-то узнает, то будет относиться к ней по-другому.
— Я и так отношусь к ней по-другому, — признался Максим. — Только совсем не так, как она боится.
Алина сидела на кухне, когда он вернулся домой. Перед ней стояла чашка чая и миска с недоеденным салатом.
— Я был у твоей мамы, — сказал Максим, присаживаясь напротив.
Алина напряглась.
— Зачем?
— Хотел узнать, — просто ответил он.
Они молчали некоторое время.
— И что теперь? — наконец спросила она. — Будешь упрекать меня, что я богатенькая телочка, которая жмотится?
— Нет, — Максим покачал головой. — Буду просить прощения за то, что устроил этот идиотский эксперимент с общаком.
Алина удивлённо подняла на него глаза.
— Твоя мама рассказала мне про отца, — продолжил он. — И про долги. И про то, что вы пережили.
— И ты теперь будешь меня жалеть? — в её голосе прозвучала горечь.
— Буду тобой гордиться, — тихо сказал Максим. — За то, что справилась со всем этим. За то, что заботишься о маме. За то, что не сломалась.
Глаза Алины наполнились слезами.
— Я не хотела тебе врать, — произнесла она. — Просто... эти деньги никогда не были для меня радостью. Только ответственностью. Сначала долги, теперь мамино лечение...
— Почему ты не сказала мне? — Максим осторожно взял её за руку. — Я бы понял.
— Правда? — Алина грустно усмехнулась. — Мой предыдущий парень, когда узнал про мою зарплату, сразу решил, что теперь может не работать. А тот, что был до него, не выдержал, что я зарабатываю больше.
— Я не они, — твёрдо сказал Максим.
— Знаю, — кивнула Алина. — Но страх сильнее знания.
Они снова замолчали.
— У нас тут какой-то колхоз получился, а не семья, — сказал наконец Максим. — Каждый со своим огородом, и общий забор.
Алина слабо улыбнулась.
— А как должно быть, по-твоему?
— Не знаю, — честно признался он. — Но точно не так. Давай начнём сначала?
— С чистого листа? — Алина покачала головой. — Это невозможно.
— Тогда с грязного, — Максим сжал её ладонь. — Но вместе. По-настоящему.
Три месяца спустя Максим сидел в уютном ресторанчике напротив Игоря, который с любопытством его разглядывал.
— Выглядишь по-другому, — заметил друг. — Новая рубашка?
— Ага, — Максим улыбнулся. — Алина подарила на день рождения.
— А что с едой в судочках? — ухмыльнулся Игорь. — Закончилась эпоха тушёнки?
— Теперь мы готовим вместе, — ответил Максим. — И едим тоже вместе. Иногда дома, иногда в кафе.
— Но я по прежнему ношу на работу в контейнерах. — засмеялся Максим.
Игорь присвистнул.
— Неужели твоя железная леди сломалась и отдала зарплату в руки мужа-добытчика?
— Не сломалась, — покачал головой Максим. — И ничего никому не отдаёт. Мы просто перестали делить на моё и её.
— В смысле?
— В смысле, общий счёт, — объяснил Максим. — Открыли вместе. Теперь туда приходят все доходы, оттуда идут все расходы. И решения принимаем вместе.
— И что, она прям так просто согласилась? — недоверчиво спросил Игорь.
— Не просто, — признал Максим. — Сначала был общий счёт только на базовые нужды, потом...
— Слушай, а что с её мамой? — перебил Игорь.
— Пока что ремиссия, — Максим улыбнулся. — Химия помогает, врачи говорят про хорошие шансы.
— Так вы и на её лечение тратите из общего котла?
— Конечно, — кивнул Максим. — Она же наша семья. Но сейчас, когда ей не нужна химия, откладываем определенную часть в запас.
Игорь покачал головой.
— А ты не боишься, что когда-нибудь она захочет половину общих денег и свалит?
— Боюсь, — спокойно ответил Максим. — Как и она боится, что я могу так поступить. Но знаешь, что важнее этого страха?
— Что?
— Доверие, — Максим отпил из чашки кофе. — Оказывается, оно дороже денег. Даже больших.
— Ну ты прям философ, — фыркнул Игорь. — Хотя я рад, что вы разобрались. Но если что, на новую рубашку я тебе всегда одолжу.
Максим рассмеялся.
— Не потребуется. Знаешь, что самое смешное? Теперь, когда мы перестали делить деньги, их словно больше стало. Как в той поговорке — счастье в деньгах не измеришь, но без них его тоже сложно построить.
— Это не поговорка, ты сейчас сам придумал, — усмехнулся Игорь.
— Возможно, — Максим улыбнулся. — Но от этого она не стала менее правдивой.
На телефон пришло сообщение от Алины: " Поедем сегодня к маме?"
"Буду через 20 минут выезжаю", — ответил Максим и, извинившись перед другом, поспешил к выходу.
В кармане лежал ключ от их общей квартиры. По-настоящему общей — где деньги больше не были ни стеной, ни мерилом любви.
ВАМ ПОНРАВИТСЯ