Портал «Культура.РФ» поговорил с ведущим научным сотрудником отдела ГМИРЛИ им. В.И. Даля «Музей-квартира Ф.М. Достоевского», кандидатом филологических наук Анной Петровой о самом известном романе писателя. Как Достоевский продумывал сюжеты и героев «Преступления и наказания», какие философские концепции он развенчивает в произведении и почему Раскольников — это тоже «герой своего времени» — узнайте в нашем материале.
Создавая образ Раскольникова как убийцы, у которого отсутствует явный и однозначный мотив, Достоевский не только определил собственный взгляд на проблему преступления. Он полемически отозвался на теорию среды, которую активно пропагандировали социалисты, идеологи революционно-демократического движения 1840–60-х годов. Согласно этой идее, любое преступление можно объяснить неблагополучной обстановкой, в которой человек рос или оказался в определенный момент, и тяжелыми условиями его жизни — бедностью, отсутствием занятости, взращенной наклонностью к порокам.
До совершения преступления Раскольников хочет внушить себе, что его главная цель — выйти из крайне стесненного положения, помочь матери и сестре. А убийство процентщицы Алены Ивановны станет всего лишь необходимой ступенью к получению ее богатства. Однако, совершив задуманное, Раскольников остро ощущает потребность как можно скорее освободиться от украденных денег и драгоценностей и забыть о них, «схоронив», по его выражению, под огромным камнем. Вот как он объясняет Соне причину содеянного: «Знаешь, Соня, — сказал он вдруг с каким-то вдохновением, — знаешь, что я тебе скажу: если б только я зарезал из того, что голоден был, — продолжал он, упирая в каждое слово и загадочно, но искренно смотря на нее, — то я бы теперь… счастлив был! Знай ты это!» Мы понимаем: на самом деле Раскольников жаждал именно убийства, а ограбление и разрешение собственного бедственного положения оказались иллюзорной целью, которую опровергла сама жизнь.
Достоевский показывает, что преступление Раскольникова выходит далеко за пределы социальной или бытовой плоскости. Когда герой хочет прояснить свои истинные мотивы, ему не хватает слов, чтобы выразить суть прямо и очевидно, и он описывает произошедшее с ним иносказательно — метафорами и сравнениями. Мысленно возвращаясь ко времени убийства процентщицы и прокручивая его в голове, Раскольников говорит фразами с неясным смыслом: «…я не человека убил, я принцип убил. Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался»; «О, ни за что, ни за что не прощу старушонке»; «Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку. Тут так-таки разом и ухлопал себя, навеки!».
Раскрытие главной причины преступления для Достоевского приравнивается к постижению тайны добра и зла в человеке. Сочинив «головную» теорию, делящую всех на «тварей дрожащих» и «право имеющих», и отточив свою аргументацию, Раскольников оказывается в чувственном плену у мысли о будущем преступлении. Он называет ее «проклятой мечтой», «безобразным сном» и сознает себя попавшим под ее чары, наваждение.
Показывая, как созревает в герое решимость на преступление, Достоевский изображает явление «внутреннего подполья», которое впервые вывел и описал в «Записках из подполья». Раскольников затворяется во внутреннем мире и уединяется от людей не столько из-за сознания безнадежности своего положения, сколько по собственной злой воле, личному выбору: «Я вот тебе сказал давеча, что в университете себя содержать не мог. А знаешь ли ты, что я, может, и мог? Мать прислала бы, чтобы внести, что надо, а на сапоги, платье и на хлеб я бы и сам заработал; наверно! Уроки выходили; по полтиннику предлагали. Работает же Разумихин! Да я озлился и не захотел. Именно озлился (это слово хорошее!). Я тогда, как паук, к себе в угол забился».
Так Достоевский полемизирует с теорией среды и утверждает, что никакие внешние обстоятельства и неблагоприятные жизненные условия, идеология и прочие рациональные проекты переустройства мира не могут до конца поработить человека и продиктовать ему ту или иную модель поведения — у него всегда остается свобода выбора.
Беседовала Екатерина Тарасова
