В кабинете математики Александра Павловна занималась с Машенькой Москвиной, – готовились к олимпиаде. Машенька – отличница. И заслуженная гордость Александры Павловны: на олимпиадах по математике Маша Москвина оставляет далеко позади даже тех ребят, что учатся в специализированных физико-математических классах.
- Оой, Сааш!.. Ну вот как ты так можешь! – изумлялась Ольга Вадимовна, учительница химии. – Ладно, – любимица твоя, Москвина! Но у тебя же и Доронин что-то там решает! И даже Парамонов со Званцовым! А у меня на химии…
Александра Павловна мельком, скептически взглянула на подругу: моднейшая стрижка… Юбка, – будто Оленька случайно зашла в школу прямо с выставки высокой моды… Усмехнулась:
- Ты много думаешь о причёске… и о юбках. На Парамонова со Званцовым… ну, и на химию – ты же сама с трудом решаешь задачи, да и то не все, – у тебя просто не остаётся времени.
Про любимицу Москвину – это было правдой. С самого первого урока выяснилось, что у выпускницы физмата, Александры Павловны, и у Машеньки Москвиной, тогда ещё восьмиклассницы, совершенно одинаковое восхищение графиками функций, линейными и квадратными уравнениями и неравенствами, формулами корней квадратного уравнения… Обе были твёрдо уверены, что графиками функций и формулами можно выразить всё, что есть во Вселенной… И ни при чём здесь стихи и живопись: если в мире есть формулы сокращённого умножения, – значит, мир самодостаточен… И иной красоты, кроме этих формул, ему не надо. Обе одинаково пренебрежительно относились к девчоночьим косметичкам и каталогам модной одежды. И обе насмешливо приняли появление в школе нового учителя русского языка и литературы Соколова… Переглянулись и согласились: грамотно писать – это, безусловно, надо… Но – литература!.. Одно дело, когда про все эти переживания-воздыхания… про эпитеты-метафоры-олицетворения с ямбами и хореями рассказывала Анна Ильинична… А этот Иван Михайлович… Будто нельзя было стать физиком, или, в крайнем случае, географом… Одним словом, – Царевич.
А в последнее время Машенька Москвина – не то, чтобы загрустила… Молчаливой какой-то стала. И ершистой. Заметила это Александра Павловна после осенних каникул, когда с 5-м Б из похода вернулись. Людмила Григорьевна, классный руководитель 9-го Б, улыбнулась:
- А, может, влюбилась девчонка! Может, ваш мир квадратных уравнений вдруг пересёкся с каким-то другим!
А потом в Машенькиной тетради с домашним заданием по алгебре оказался случайно забытый тетрадный лист в линейку… Александра Павловна прижала ладошки к вспыхнувшим щекам: как же она не узнала Машенькин почерк, – тогда, на доске, в первый день после осенних каникул! Получается, это ей Маша так отчаянно написала на доске в кабинете математики:
Я люблю Царевича. И он меня полюбит. Увидите!
Мишка Москвин, Машенькин младший брат, в 5-м Б учится…Конечно, дома Мишка взахлёб рассказал про Ивана Михайловича, – как он с ними в поход ходил, как про казачьи поселения рассказывал, а потом одной спичкой костёр разжёг… А когда картошка испеклась, – Александра Павловна сначала строго головой качала, не верила, что вкусно… Весь 5-й Б вместе с Иваном Михайловичем уговорили математичку попробовать, и она потом смеялась и говорила, что вкуснее этой картошки ничего не ела… Про широкий ручей у криницы рассказал, – как все перепрыгнули через него, а Александру Павловну через ручей перенёс Иван Михайлович, – одной рукой подхватил её и перенёс…
Значит, вот где пересёкся их Машенькой мир строгих и красивых формул с другим, словно неведомым им миром!
Александра Павловна бережно сложила листочек, положила его между другими страницами тетради, – чтоб не думала девчонка, что учительница прочитала её признание в любви Царевичу… Проверяла тетради, – как никогда раньше, подолгу сидела над одной и той же страницей. Тогда, у степной криницы, разозлилась на него, – за то, что через ручей перенёс. А девчонки её, пятиклассницы, почему-то обрадовались, и она сдержалась, – чтоб не сказать ему… ну, что она и сама бы перепрыгнула… что она не царевна какая-нибудь, и нечего тут!.. А сейчас вспоминала, как легко он подхватил её за талию, приподнял над землёй… Тогда от возмущения ничего не заметила, а сейчас кружилась голова, – будто не слегка над землёй он приподнял её, а взлетела она в его сильных руках в немыслимо счастливую высоту…
Соколову она ничего не сказала про листочек в тетради по алгебре. И по-прежнему говорила с ним надменно и насмешливо.
… А Машенька Москвина подняла глаза от графика квадратичной функции, спросила:
- Вам… нравится Царе… Иван Михайлович?
Наверное, Александра Павловна ответила слишком поспешно… и строго:
- Нет, не нравится. Нам ещё надо построить график… Запиши функцию: у = 2х² + 4х – 1… На олимпиаде точно будут такие задания.
Просматривала свои поурочные планы, была уверена, что Машенька строит график… Мельком взглянула в её тетрадь. Вместо графика квадратичной функции в Машенькиной тетради было счастливо написано:
- Иван… да Марья.
Впервые Александра Павловна взмолилась про себя:
- Скорее бы ты в свою аспирантуру уехал! Или женился бы… на какой-нибудь Василисе!
… И Василиса не замедлила явиться. На практику в Верхневоскресенскую школу приехала студентка-практикантка. Когда Серафима Андреевна представила её учителям, Александра Павловна не поверила, что зовут практикантку Викторией Витальевной, а не Василисой… Правда, косы у Виктории Витальевны не было, но золотистые кудри струились до самого пояса. И глаза – синие-синие… Ничуть не хуже, чем у любой Василисы.
Серафима Андреевна взглянула на Царевича:
- Я надеюсь, Иван Михайлович, что Вы поможете Виктории Витальевне, – она будущая Ваша коллега, на филологическом учится.
Царевич улыбался, – вроде бы помнил девчонку эту, встречал её в институтских коридорах… Не обращал внимания, наверное, – они, пятикурсники, уже учителями себя чувствовали, а всех, кто ниже на курс-другой, воспринимали как школьников. А она вспомнила его, – синева в глазах так и засияла:
- Царевич!
Не обратила внимания, что Серафима Андреевна сдержанно поправила её:
- Иван Михайлович.
Радостно повторила:
- Царевич! Как хорошо, что я в эту школу попала!
И он тоже кивнул ей:
- Конечно, хорошо!
После совещания Виктория Витальевна и Иван Михайлович сидели в учительской, вспоминали институтских преподавателей, смеялись. Александра Павловна уже пятнадцать минут старалась проверить тетрадь Алёшки Доронина с сегодняшней самостоятельной по геометрии. Случайно встретилась взглядом с Людмилой Григорьевной, прочитала в её глазах сочувствие и укор:
- А я говорила тебе!..
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Навигация по каналу «Полевые цветы»