Мотивация как побуждение к действию, т. е. желание приступить к игре для достижения позитивного результата, — феномен очень таинственный. Иногда мы садимся за доску в предвкушении хорошей игры. Нас буквально дрожь пробирает от нетерпения. Мы жаждем победы, у нас отличная концентрация внимания, мы в тонусе, играется легко, один ход лучше другого. А порой всё до обидного наоборот: партия наиважнейшая, а у нас, как назло, опускаются руки, в игре нет никакой энергии, ходы какие-то вымученные, нередко возникают грубые просмотры. Короче говоря, играть совсем не хочется.
Раньше традиционно считалось, что повышенная мотивация — это, прежде всего, следствие так называемого «голода» к игре. Ведь действительно, ты сам знаешь: после длительного шахматного простоя игра более качественная. Ситуации, когда мы, прыгая из турнира в турнир, буквально «объедаемся» шахматами, сильно наскучивают, и игра, как правило, становится из рук вон плохой.
«Голод» и «переедание» в игре, конечно, играют свою роль, но не являются единственными факторами, определяющими нашу мотивацию. Корчной где-то писал, что в лучшие годы ему требовалось 80 серьёзных партий в год. Значит, если упрощенно подходить к делу, нужно стараться соблюдать игровую норму, и тогда мы будем вечно мотивированными? Как бы не так!
Наше побуждение к игре основывается на желании достижения через игру чего-то очень и очень важного для нас. В психологии желания (этим словом мы заменим профессиональный термин «инстинкт») весьма многозначны: это и желание самосохранения, и желание самореализации, и желание власти.
Так вот, все разновидности инстинкта власти как раз и есть краеугольный камень спортивной мотивации. Побеждая всех и вся, шахматист как бы доказывает окружающим, что именно он здесь главный, т. е. проявляет жёсткую власть. Если вдуматься, то в своих глубинных побуждениях мы не очень далеко ушли от животных.
Анатолий Карпов неоднократно говорил, что крупные шахматисты обладают «инстинктом холодного убийцы». По сути, здесь нет ничего нового. То, что ты называешь «инстинктом убийцы», есть не что иное, как крайнее выражение «инстинкта власти». Ты не сможешь презентовать свою власть, если не будешь злым и беспощадным.
Многие шахматисты-профи говорят о важности спортивной злости.
Спортивная злость — это энергия, подпитывающая «инстинкт власти». Возьмём, к примеру, волчью стаю. Там есть авторитетный и сильный вожак. Рано или поздно у лидера появятся конкуренты, мечтающие занять его место. Видя их поползновения, он демонстрирует свою злость и таким образом ставит их на своё место.
Ефим Геллер как-то признался, почему он с таким треском проиграл матч претендентов Борису Спасскому: «Борис всегда был очень симпатичен мне как человек». При такой изначальной установке соперничество однозначно сойдёт на нет. Геллер сознательно заблокировал свой «инстинкт холодного убийцы» и этим, по сути, обрёк себя на бесславное поражение. А ведь потенциал Геллера в 60-е годы был на высочайшем уровне. Свой последний выстрел добрый охотник совершил в воздух! В таких случаях многие гроссмейстеры оправдывают себя тем, что у них нет чемпионских амбиций.
Инстинкт власти часто толкает спортсменов к самореализации даже после окончания карьеры. Яркий пример тому Гарри Каспаров, который бросил шахматы и кинулся в политику. Однако здесь он не стал чемпионом мира. Играть живыми людьми оказалось труднее, чем передвигать деревянные фигуры.
Как мотивировать себя к большим спортивным достижениям? Это зависит от того, какую цель перед собой поставить.
Давай вспомним начало карьеры Арона Нимцовича. Он много писал, и из его книг мы получим достоверные сведения по формированию мотивации. В то время доминировала школа доктора Тарраша. Немецкий гроссмейстер слыл сторонником «правильной» игры. Тарраш рекомендовал играть в классические шахматы, т. е. предпочитал традиционные надёжные дебюты и активную позиционную игру. В противовес ему Нимцович стал апологетом «новой» школы или так называемого «гипермодернизма». Он и его сторонники (Рети, Тартаковер), в противовес Таррашу, породили несколько новых и экстравагантных по тем временам дебютов.
После весьма необычного «гипермодернистского» начала партии следовала традиционная активно-позиционная стратегия, очень схожая с таррашевской… Тем не менее, Нимцович и его друзья-адепты искренне считали, что опровергли теорию Тарраша. Прошли годы, дым дискуссии развеялся, и мы получили две авторские концепции игры, так хорошо дополняющие друг друга. А Нимцович в теоретико-практическом противостоянии с Таррашем получал дополнительную энергию к достижению больших целей. Естественно, отец «нового» направления просто был обязан достичь Олимпа!
Другой, ещё более впечатляющий пример, это чемпионский взлёт Александра Алехина. Он ведь тоже сознательно сделал своим «врагом» Капабланку, тогдашнего чемпиона мира. А ведь по молодости они считались чуть ли не друзьями. Потом Алехин начал буквально наступать кубинцу на пятки. Он поразил шахматный мир своими впечатляющими матчевыми и турнирными достижениями. В пространных статьях всячески развеивал миф о непобедимой «шахматной машине» и жёстко критиковал «вялую, безынициативную» игру чемпиона мира.
В конце-то концов он добился матча с кубинцем. И в порыве спортивной неукротимой злости безжалостно победил. До самой смерти Капабланки они ненавидели друг друга и даже не здоровались. Но когда Капабланка скоропостижно ушёл, именно Алехин справедливо признал, что «большего гения шахматный мир уже не увидит»!
Случись чемпионом мира кто-нибудь другой, вся ярость Алехина обрушилась бы уже на него. Капабланка просто подвернулся под руку…
Почему Алехин так отвратительно сыграл матч с Эйве в 1935 году?
Кризис случился прямо во время матча. Алехин очень мощно начал, а потом всё как-то разладилось. Эйве не мог не почувствовать, что у него вдруг появился неожиданный шанс. Алехин наконец проявил свою игровую неуверенность. Утрата мотивации, как всегда, сыграла свою роковую роль. Надо признаться, что голландский гроссмейстер, если по-честному, не был мальчиком для битья.
Исходя из этого мы понимаем, что мотивация — чисто человеческий феномен. В принципе, даже не суть важно, что подвигнет тебя к достижению цели. Главное, чтобы было что-то, ради чего стоило бы ломать копья.
Статья написана на основе книги С. А. Лысенко «Беседы с шахматным психологом».
