Матвей наблюдал, как Лиза ест взбитый творог с ягодами и кусочками овсяного печенья, который он приготовил, пока жена была в душе. «Изящные руки, она облизывается… Ей вкусно… Боже, мы дома! Как я люблю на это смотреть!… » Глаза Лизы в обрамлении длинных загнутых ресниц сейчас были загадочными. Влажные, чуть волнистые густые волосы струились по плечам, искушая. Он ждал, когда она что-нибудь скажет и позовёт его спать. Уже видел, как она медленно подходит… Дети уснули, все в своих спальнях, даже Катя. Дочь прибежит только утром.
Лиза доела, запила чаем и посмотрела на Матвея.
— Это был мой самый потрясающий отпуск. Самый лучший! Спасибо, дорогой мой единственный!
— Даже лучше нашего острова? — пошутил он.
— Я была тогда очень несчастна, мне снились ужасы, и мама в таком состоянии была, а я хотела тебя любить сильнее! Лучше острова! — её необычные, неповторимые серые глаза были искренни, и все же Матвея не покидала уверенность, что она скрывает от него свои мысли.
«И на сколько её хватит, интересно?»
— Я готов отдыхать так, как ты скажешь. Мне тоже очень, очень понравилось, и я тебя, кошка очень, очень люблю. — С улыбкой заметил Матвей, забирая у нее пустую тарелку. — Ты устала, или тоже меня любишь?…
Щеки Лизы залились румянцем.
— Я тоже тебя люблю, хоть сейчас готова любить… — просто ответила она, а глаза зажглись ярче.
— Пойдем?
— Нет, подожди. Сын не спит, … наверное. Ты можешь позвонить Максу и спросить всё ли в порядке?
Сердце Матвея пропустило несколько ударов, но он засмеялся и пошутил.
— Ты думаешь сейчас … о нём???
— Я думаю о Машке, на самом деле. А еще о милой девушке, которую он увёз. Матвей,... ты удивишься, но Максимка был возле нашего дома, когда мы приехали. Я увидела, и не могу, что-то… беспокоюсь. Выглянул, а потом спрятался. Ты же знаешь, я очень внимательна…
Или я не права... То есть... обещание встретить, данное Машке не просто обещание. Но почему так поздно? А Марьяна где была? Одна?
— Хорошо, я сейчас узнаю, Лиз — согласился он. — Мне важно чтобы ты чувствовала себя комфортно. Чтобы ничего не стояло между нами.
«Вот она и призналась, что у нее на уме. Радостно, конечно! Чёртов Макс! Дождется кровопролития!»
Лиза подошла и обняла за плечи, прижалась.
— Если он так себя странно ведет, давай её к себе заберем? Валерий Яковлевич звонил, Макс к нему под присмотр не поехал…
— Надеюсь до последнего, что он не псих. Хотя странно, конечно. К тебе точно не подходил, пока меня не было? — спросил Матвей у Лизы.
— Нет, конечно! Я бы тебе сразу сказала! — В её взгляде была решительность, даже обида промелькнула.
«Вот первый вечер дома, а она обо мне не думает. Дети спят, и нам пора...»
В его крови всё еще пылал огонь, он не мог дождаться, когда прикоснётся к жене.
— Лизка, я всё понял, — Матвей улыбнулся, — Ты решила немного охладить меня, да?
Румянец на её щеках стал сильнее. Она уставилась прямо в глаза и потрясла за плечи, словно хотела сказать: «Ты что такое говоришь! С ума сошел?»
Он снова улыбнулся и добавил:
— Ничего страшного, тебе это не поможет. Сегодня ты от меня никуда не отвяжешься. Я тебя съем. Но позвоню!
— Пожалуйста, только не сердись. Я - честная, а ты больше не ревнуешь. И у нас полный дом детей! А твой сын еще вообще-то не спит. И Макс гулял возле нашего дома, а его дом далеко! — тихо добавила Лиза, положив ладонь на его щеку.
— Да все в порядке, солнышко, — улыбнулся он. — Ты не виновата, что… у тебя есть тень. Сейчас я узнаю, где эта тень, и не хочет ли тень передать нам эту девушку, вдруг она ему уже успела надоесть…
— Нет! Нет у меня никакой тени, я не хочу просто скрывать от тебя… Милый, ладно, давай завтра. Я передумала. Ты сам мне напомнил про остров, я стала думать о том, что там было, и вот…
Матвей выключил на кухне свет и сказал:
— Тогда я хочу убедиться, что ты думаешь сейчас только обо мне. Хорошо, что сказала, прекрасно, что он спрятался и убежал.
Его рука уже ласкала влажные после душа волосы, прикоснулась к шее и спустилась ниже.
— Поцелуй меня, — прошептала Лиза.
Он тут же выполнил просьбу. В этом поцелуе было что-то дерзкое, их словно после долгой разлуки затрясло от сильного чувства. Лиза стояла в темноте, обнимала мужа, упиваясь ощущением его сильного тела, чувствовала всё своим животом, но всё равно смогла прошептать:
— Подожди, Матвей… дети…
Чтобы не зарычать, он слегка прикусил себе руку у неё за спиной. Сколько бы лет не прошло, Лиза сводила с ума и насытиться ею было сложно.
— Хорошо, пойдем к нам, будем спать! — Он снова с жадностью припал к ее губам, рука сама потянулась, сжала, Лиза реагировала на ласку и застонала Матвею в губы.
«Ма-а-ма!» — жалобный крик Машки в темноте мгновенно привел их в себя, девочка заплакала. Услышали голос сына, и поняли, что дверь в его спальню уже была открыта.
Лиза отстранилась встревоженно, быстро включила свет.
«О, моя нежная девочка, что же ты делаешь со мной?!» - подумал он и сказал:
— Беги, я сейчас тоже приду. Опять она плачет, наверное, что-то снится…
— Матвей, ей нужна мама. — Быстро проговорила Лиза, — Маша должна жить с отцом и … Мама ей нужна, дома, рядом. Как же часто она стала плакать!
Лиза бегом убежала в спальню к сыну, где они положили Машку, как обещали. Катя спала в своей детской одна очень крепко, и не проснулась.
Оказалось, что Маша уже сидит на коленях брата, он её тихо успокаивает. Девочка, вся мокренькая от пота, прижимается к нему, а когда увидела Лизу тут же протянула к ней руки.
— Мама, можно к тебе? Можно? Ну, пожалуйста,пожалуйста, — жалобный взгляд ребенка Лизу еще больше встревожил.
— Пойдем ко мне, это сон, Машенька. Пойдем, я тебя положу, только майку переоденем.
— Спасибо, Лиза! Ты самая лучшая во всем мире, во всём свете, возьми меня на ручки! — Маша стала расцеловывать ей щеки
— Матвейка, ты не спал? Ты же хотел! Ложись, никуда не денутся твои друзья… Всё, я сестрёнку к себе забираю. Спокойной ночи!
На большой кровати, Маша не отпускала шею Лизы, пока не заснула снова. В дороге она устала больше всех, потому, что никак не могла улечься удобно, но, даже несмотря на усталость продолжала просыпаться по ночам. Это длилось несколько дней, когда Машу привез к ним Макс.
Лиза надеялась, что мама по телефону не сказала ей ничего такого, что напугало ребенка, но, уже слышала от сестры слова о мачехе, страшной и ужасной…
Иначе не знала, как объяснить, что раньше Машка не плакала по ночам и вдруг начала.
Матвей разделся и лёг рядом с ними.
— Думаешь, ей нужны мы? Наша семья? Почему она так напугана и плачет даже у нас дома, когда всё спокойно? — всхлипывая прошептала Лиза.
— Все будет хорошо, моя девочка. Я постараюсь узнать, что ей так обидно. — Он притянул Лизу к себе, понимая, что сейчас даже поцелуй неуместен.
— Матвей, не надо сейчас. Она очень чутко спит, пожалуйста. И я не могу её бросить, уйти…
— Я только поцеловать. Всё. Спите… Скоро приду.
Матвей ушел в зал, сел на диван и задумался. Ему хотелось сейчас сказать, как всегда: Все будет хорошо, детка. Я рядом и сделаю все, чтобы вы были счастливыми всегда. Все трое. И Машка.
На ее счет он тоже волновался. Она уже многое понимает.
Через несколько минут Лиза сама пришла в ночной рубашке и прижалась.
— Я тебя не прогоняла, — она тихо улыбнулась, — Так получилось. Ты вел машину, совсем не спал… пойдем я тебя сама поцелую…
— Дай мужчине подумать. С тобой у меня вообще ничего не получается…
— Что-то мама сказала ей, или обещала и не сделала. Ты думаешь, из Эльки не получится мачеха, да?
— Нет, ну мачеха-то по любому получится. Они же злые… эти мачехи. К тому же Машке всего четыре года… Она болтает хорошо, а сама… совсем еще маленькая.
— Да, завтра папа обещал после работы сразу к нам. Пусть он попробует, будет у него Машка скучать или нет. Когда они там с Максом няньки были - не плакала, но она была младше. Матвей, я не виновата… Ты очень соскучился?
— Безумно хочу, но не прикоснусь, если ты этого не хочешь. Лиз, я боюсь твоих отказов. Чёрт, вот бывает так, а?
Она тихонько вздохнула.
— Да, я тоже… боюсь твоих отказов.
— Я?? Отказал тебе? Никогда этого не было! Кошка, не придумывай…
— Ладно, пошли спать. Завтра наши психологи придут… Пожалуйся им, как ты любишь делать! И я что-нибудь навру интересного! Пойду к малышке. Извини, Матвей, здесь за детьми некому, кроме меня смотреть, и домика у нас отдельного тоже нет...
— Скоро будет. Я уже ищу нам дом...
************************************************************************************
Макс сел в машину, бросил коробочки с подарками на заднее сиденье, повернулся к Рите и усмехнулся.
— Они доехали, устали, и Машка спит.
— Ты расстроился?
— Есть немного.
Сердце его бешено стучало и требовало увидеть Лизу.
— Матвей тебе может снова лицо разукрасить, как ты рассказывал… Он сильный! Поехали, пожалуйста…. – попросила Рита.
— Я просто не могу её отпустить. Хотя бы минутку насладиться ею. Рит, извини. Дай я посижу немного в тишине и поедем.
— В тишине? Я могу выйти из машины, но… когда ты говоришь, тебе же легче. Я готова слушать о любви… Помнишь?
— Помню. Но что ты чувствуешь?
— Любовь.
Макс притянул девушку ближе к себе, уткнулся носом её волосы и вздохнул. Шепнул на ухо:
— Я по ней скучаю. — Он нежно поцеловал в висок. — Но не буду доставать тебя своим нытьём. Как-то надо мужиком быть…
Девушка не смогла сдержать дрожь, пронзившую её от этого прикосновения. Макс заметил и тут же напрягся, отпустил.
Перевел взгляд с её неухоженных, как у школьницы, рук, и посмотрел в глаза. Зрачки девушки были расширены, и он понял — даже от такого секундного прикосновения она его желает. Надо осторожней. Держаться на расстоянии.
Она считает его бедным несчастным влюбленным, который не может вылечиться и ведет себя, как ревнивый и сумасшедший, а сама все же дрожит от едва заметной близости.
— Мы с тобой договорились, да? — произнес он, отвернувшись. — Я держу своё слово, ты держишь своё. Это не просто обещание. Так, как мы с тобой решили – будет лучше.
Завтра я отпросился, поедем с тобой к профессору одному, он подскажет, чем можно помочь…
— Поцелуй меня, пожалуйста, еще раз… Мне так это нужно…
— Маргаритка, — прошептал он. — Я дурак, и это не лечится!
Какое-то голодное и бесстыдное чувство накрыло Макса, но не было других слов, которые могли бы передать его эмоции.
— Лечится. — Тихо сказала Рита. — Это лечится любовью к себе… И любовью с другой девушкой. Так мне сказала твоя соседка, которая свои миллионы и квартиру хочет мне завещать.
— Рит, о чем ты?
— Тебе неприятно меня целовать, да?
— Нет, все в порядке. Я просто не должен тебя сильно целовать. Умело и сильно. Ты потеряешь над собой контроль и потом очень горько пожалеешь. Поэтому… поехали.
— А я думаю, что неприятно. Уверена, что неприятно. Потому, что если бы меня кто-то другой ... если бы кто-то другой захотел со мной поцеловаться, а не ты, я бы умерла от ужаса и отвращения. Ты любишь Лизу, а мы друзья, да, Максим?
Он взял её за плечи и склонился к лицу. Напряжённо, собрав всю силу воли, лишь слегка коснулся губами. Только, чтобы показать «Все хорошо». Чтобы она не дрожала.
«Я не должен сделать ничего большего».
Но от поцелуя она задрожала сильнее прежнего.
Макс заставил себя отпустить девушку, хотя сейчас он желал лишь одного — раздеть, увидеть и, как всегда, сравнить. Ему хотелось просить её молчать, потому, что голос Лизы был эмоционально близким, любимым. Еще голос её матери был похож в какие-то моменты…
— Тебе не понравилось, да?
«Зачем она спрашивает, если знает ответ? Уже говорил, что не люблю целоваться, забыла?… Надо успокоить, пошутить».
— Не распробовал, — улыбнулся он.
— Прошло уже два дня, скоро ты скажешь «уезжай», и я навсегда останусь одна. Сколько у нас времени, Максим?
И тут он заглянул ей в глаза. Рита не ответила на его поцелуй ни движением губ, ни объятием. Как ребенок, ничего не зная об этом мире, обрадовалась, что он может взять её с собой и сейчас считает дни, проведенные вместе, наедине, спрашивая сколько еще.
Макса потрясло, как она беззащитна.
— Все в порядке, малышка, — сказал он хрипло, — я тебя не обижу. Только не сейчас.
Весь обратный путь домой его не оставляли мысли о доверчивой, застенчивой девушке. Он хотел бы её научить любить, но не осмелился. И не собирался ничего такого с ней делать. Оказаться близко к ней он тоже не боялся – спокойно мог себя контролировать.
Ему хотелось дружить, помочь избавиться от чувства неполноценности, вздохнуть жизнь, помочь стать уверенней.
«Она – не лекарственная трава, которая успокоит внутренний жар и боль. Она – живой человек, невинная девушка».
Застонав, Макс постарался прогнать мысли о Лизе. Ему тогда казалось невероятным, чтобы в наше время такая красивая девушка была настолько невинна. И Рита тоже сказала, что её никто никогда даже не целовал. Но если Лизу он хватал и прижимал к себе, трогал, как куклу… Она не отвечала, не прикасалась к его лицу, не смотрела с огнем в глазах… Обнимала, когда он сам брал её руки и клал себе на плечи…
Рита была другой, знала, как ответить на ласку, — она сразу тянулась и прижималась, приоткрывала губы для поцелуя… Гладила его взглядом….
Рита смотрела на него и видела мужчину, хотела этого мужчину. Она дрожала от его прикосновений, не от страха.
Подъезжая к дому, он принял решение - надо найти честный способ убедить её в женской привлекательности, но не лишать самого дорогого – чести и достоинства. Макс не слишком сильно желал этого в душе, а тело обойдётся.
«Конечно, хотелось бы верить, что с ней что-то будет по-другому, она такая чувственная, и все-таки… Нет!»
— Приехали! Вылезай! Или тебе помочь?
— Я сама. — Голос несчастный.
Макс усмехнулся, закрыл машину и поцеловал её в макушку.
– Ну чего ты? Сама подумай, что будет, если ты влюбишься? … Мне не терпится завтра поговорить с профессором, хочется, чтобы ты могла нормально ходить и танцевать, как все.
– А если он скажет, что я навсегда такая останусь?
Макс поднял голову к небу, переводя дыхание.
– С этим можно счастливо жить. Ты нормальная, красивая. Даже если скажет, что ничего нельзя сделать – это ничего. Рита, не бойся. Всё у тебя будет хорошо, что ты, в самом деле? У тебя ясный ум и здоровое тело, пойдём. Сейчас ляжем спать и немного поговорим. Почитаю тебе сказку про принцессу-хромоножку. У которой одна ножка была короче другой! Улыбнись! Она же была прекрасной принцессой!
Макс первый ушел в душ и долго думал, как ему себя вести, что сказать, чтобы не ранить сердце Маргаритки.
«Бедная девочка. Когда только приехала, не умела ничего, даже спускать воду в туалете. Но на кухне не растерялась. Только посудомоечная машина её поразила, и то, что мусор я выбрасывал, не выходя из дома. Учится всему быстро. Интересно, ей не скучно здесь одной целый день? Чем она собирается заниматься? Надо спросить перед сном».
Он вышел закрыл плотно окно и сразу лёг на своё место. Было прохладно.
— Макс…
— К вашим услугам, — сказал он хриплым голосом. — День был долгим, ночь будет жаркой. Ложись, принцесса-хромоножка. Читать не буду, но расскажу…
— Это невоспитанно, спрашивать, о чем ты думаешь?
— Да нет. Сейчас о тебе. Как бы тебя развлечь, пока я на работе… Тебе же не с кем общаться. ... Завтра утром к врачу, потом завезу тебя домой и на работу. Дверь только никому не открывай, и не ходи одна, поняла?
— Ой!
— Что «ой»? Так надо. Для твоей безопасности. Теперь ты скажи, о чем думаешь?
— Нет! Не буду! Я… э-э… не думаю вообще…
— Так не бывает. Но ладно, спокойной ночи!
— Я думала о том, как приятно, когда твои усы и борода меня не колят. Это волшебно, твои губы, как бархат нежные.
Закипела кровь от её томного голоса.
Макс вздохнул и засмеялся:
— Вот это сказка на ночь. Ты осторожней с комплиментами. — тихо попросил он.
— Хорошо, я буду осторожна, а ты тогда не спрашивай, о чем я думаю.... — прошептала она.
Максу пришлось снова засмеяться и укусить подушку, чтобы сдержаться, не схватить её в объятия. Одновременно он понял, что давно уже так быстро не желал другую женщину, как сейчас, не представляя Лизу рядом, вместо неё, и не прикасаясь. Без сомнений Маргаритка хотела его поцелуя, и в темноте ему это нравилось.
Утро пришло быстро, они не выспались, но улыбались. Пока Макс задержался в ванной, Рита уже оделась в длинную темно-зеленую шерстяную юбку и заколола по бокам волосы. Она нерешительно постучалась, чтобы спросить, успеют ли они позавтракать.
Он вышел, снял с неё две заколки и принялся плести маленькие косички, а потом аккуратно их заколол.
— Так красивей!
— Да! Я так сестре делал, и Машке тоже. Тебе больше идет – сказочно! И модно! Ты уверена в себе? Вот! Так и надо… Поехали, там где-нибудь позавтракаем, куплю тебе то, что ты еще не пробовала.
************************************************************************************
Всё, что сказал врач, сводилось к двум операциям. Без них было невозможно вытянуть кость и сделать более подвижным колено, так как в детстве были повреждены сухожилия и они неправильно срослись. Это был долгий процесс, рассчитанный на полгода. Но если всё пройдет успешно, обещали, что хромота будет почти незаметна и в будущем не потребуется трость. Даже обувь специальная не будет нужна. Стандартные методы – год полтора, а новый даёт минимальный срок лечения.
Месяц Рита должна была находиться в стационаре после первой операции, а после второй будет уже дома, а на ноге - конструкция. Дорогая, новая, которая имеет меньший вес, в отличие от аппарата Илизарова и ему подобных. Рост кости обещали - на миллиметр в сутки, то есть разница в шесть сантиметров будет достигнута примерно через два месяца.
Клиника была дорогая, на первый этап ему хватало, а насчет второго Макс хотел позвонить Матвею, который обещал добавить недостающие деньги. Он подумывал выставить и машину на продажу, но понимал, что потом не скоро сможет купить еще, тогда работу придется искать другую.
Риту должны были положить через пять дней, записали на операцию. Взяли анализы, сделали УЗИ, рентген и они поехали домой.
В машине она растерянно спросила:
— У нас пять дней?
— У нас полгода. Согласна или ты боишься?
— Нет, я так рада… спасибо! Как я могу тебя отблагодарить?
— Матвея с Лизой отблагодаришь, меня не надо. Я буду счастлив, что помог – очень этого хочу.
Он понял, что не только не собирается ее больше целовать, но и старался внимательно следить, чтобы ненароком не прикоснуться.
Когда уехал на работу, Рита, тихонько напевая, начала готовить ужин.
Звонок в дверь её не удивил, с Теодорой Алабаевной она уже смирилась.
Эта чудная старушка в первый день сидела и что-то строчила в мобильном телефоне, а её заставляла читать вслух. Так же она звонила какому-то шефу. Объясняла, что это её шеф-повар – недотёпа, каких поискать. Еще она снимала Риту на мобильный телефон и хихикала.
В этот раз явилась и с порога заявила:
– Я – охотница за головами. В моей загородной избушке на курьих ножках сушатся десятки мужских лохматых и лысых скальпов. А кудрявого – ни одного! Но ты не бойся, твой телёнок несмышленый мне не интересен. Пусть работает спокойно, а ты обещала! Не говори ему, что мы тут с тобой превращаемся в современную городскую даму голубых кровей. Читать ты умеешь, я проверила, писать тоже, а как быть опытной в любви – я тебя научу. Не зря же книжки умные читала.
Девушка дорезала картошку, бросила в суп и принялась жарить лук.
Рите безумно понравилось ждать Макса с работы, и смотреть, как он снимает ботинки, носки, проходит в комнату, переодевается в джинсы, свитер и валится на диван, предупреждая её: «Пять минут полежу, и всё пройдет».
Что именно, Рита догадалась. Очень неудобные ботинки - он их утром надел с усилием, вздохнул и сделал брови домиком.
Теодора Алабаевна улыбалась, когда выслушивала, что девушке предстоит.
Несмотря на преклонный возраст, она казалась неуемной в своём жизнелюбии, имела отменный аппетит, принесла восточные сладости и шустро стреляла глазами по сторонам.
На кухне при дневном свете Рита заметила, что на лице старушки размазалась круглая коричневая родинка.
— А родинка - это у вас грим? Да? – бросила она через плечо.
— А брови, как у оборотня тебе от папки достались? Налей мне кофа. — плотоядным голосом заявила старушка, засовывая в рот большой кусок лукума.
Рита налила в чашку кофе, повернулась и ахнула. Старушка достала свои две челюсти вместе с лукумом и протянула её. Рот её сомкнулся и стал очень смешным. Но Рита сдержалась и спросила:
— Это мне? А зачем?
— Помой мои жубы. Слиплись. Шобштвенно, я жнала, што так получитша. Ощень лукум фкушный. — ответила та без тени улыбки
— А зачем вы смотрите в телефон?
Глаза у старушки были невинные. Она молчала.
— Вы меня опять на видео снимаете, да? Я сейчас помою ваши зубы и отдам. А зачем вам снимать?
— Шкушно вещером.
Зубы были вставлены на место, а Рита изумилась, что старушка опять взяла лукум. Но в этот раз она откусила маленький кусочек и важно заявила:
— Так. Заканчивай готовку, потому что я старая и мудрая баба-Яга, готова сделать из тебя шоколадную конфету, которую любому мальчишке обязательно захочется съесть! Я возьму твое женское счастье в свои руки!
У Риты было очень хорошее настроение. Ей казалось, что Теодора Алабаевна её действительно может превратить в конфету и богатую наследницу. Даже, если это была только игра, вдруг ей достанется хоть что-то интересное? После того как Рита думала о Максиме днем и ночью, она представляла, как идет к нему такая вся красивая, не хромает, в туфлях на высоких каблуках, в короткой юбке, как у Любы, выше колен и ножки ровные, красивые, как у Лизы. А он сидит и смотрит с улыбкой восхищения.
— У меня что-то хорошее настроение, — сказала Теодора, обмахиваясь своим нашейным платком. В конце концов, мы с шефом преследуем хорошую цель. Ты еще скажешь нам спасибо.
— А с ним я тоже познакомлюсь? Он, ваш шеф-повар и придет меня учить хорошо готовить?
— Да! Придёт. И ты будешь готовить так, что ум отъешь! Путь к сердцу через рот короче, чем через зад! — хитро засмеялась старушка. — Вот увидишь, все у тебя получится как надо. Вах! Да куда он денется, влюбится и женится. Главное, чтобы бабушка Теодора раньше времени не издохла, и не у тебя на руках.
Уже через полчаса старушка снова надела свою длинную вязанную кофту, шляпу с широкими полями и высокие сапоги. Они выбрались на улицу.
Рита смотрела с искренним интересом на огромный чёрный автомобиль, похожий на машину Лизы и Матвея, только еще больше. Из него выскочил молодой парень в черной куртке и солнцезащитных очках в пол лица и открыл Теодоре дверь.
— Так, что застыла? Иди, иди, залазь! — Старушка стала подгонять Риту, как будто она была строптивой козой, а затем влезла сама на сиденье и замахала руками на парня: «Вперед и с песней! С песней интересней!»
И запела тонким немного дребезжащим голосом, как будто чашки зазвенели: «Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я что люблю? Виновата ли я что мой голос дрожал, когда пела я песни ему».
Она прервалась и, как заговорщик, сообщила:
— Если ты всё вытерпишь и не отдашь богу душу на эпиляции, тогда я тебе уши проколотые подарю!
Теодору Алабаевну встречали. Она действительно была богата, благосклонно отнеслась к идее немного поровней подстричь, подкрасить и завить непокорные волосы Риты и страшно обрадовалась, что всё успеют за два, максимум три часа. Женщины хотели увести Риту, но она пошла за ними и шуршала фантиками бесплатных конфет, засовывая их в рот девушке, когда та ойкала, не понимая, что с ней творят и почему.
Пока над Ритой уже трудились массажисты и втирали ей в кожу ароматный крем, Теодору тоже причесали и накрасили морщинистые губы малиновой помадой, а брови её стали темными, как две небольшие лохматые гусеницы.
— Ох, не деревенушка, а загляденье, – сказала старушка, когда Риту под руку вывела полная улыбчивая массажистка
— Все деревенские девушки очень смекалистые! Им только покажи дорожку, и они побегут, перепрыгивая все препятствия! Победа обеспечена! Остались брови и ногти! — со знанием дела заявила администратор.
— Это завтра. Там бычок скоро с работы вернется. Кроме того, ей надо выучить одну короткую речь. Марианна, которая на самом деле Ритуля, скажешь ему эти слова – и дело в шляпке.
Рите страшно хотелось, что-то сказать женщинам, которые её тело рассматривали с лупой, но она смущенно пробормотала: «Чувствую себя гладкой, спасибо».
Только когда они снова забрались в гигантский черный автомобиль, Рита еще больше поверила, что эта старушка хочет ей действительно помочь превратиться в принцессу.
Там лежали два пакета, которые она тут же начала петрушить и показывать бельё. Тончайшее кружево и шелк.
– Вот! Скажешь, что тебе в деревне дали небольшие карманные деньги, и ты сделала вылазку. Если спросит, конечно! Так! А день рождение когда?
– У меня?
– Не у меня же!
– Через две недели, пятого сентября…
– Будешь уже с новой ногой? Костяной?
– Не знаю… да, буду в больнице.
– Боишься?
– Хочу!!!
– Молодец, деревенушка! Держи пять! Разучивай текст для умных женщин!
Слова были простыми, близкими и понятными:
«В любви хочется храбро броситься в незнакомое и неизведанное, я не боюсь неизвестности. Мне не нужны гарантии. Любовь – это желание быть с тем, кто нравится. Мы можем не полюбить друг друга взаимно, но я хочу подпускать тебя к себе. Держать руку в руке. И не думать, что наступит расставание! Давай жить одним днем и попробуем, что из этого получится!»
**********************************************************************************
Эльза гуляла во дворе с коляской. Максимка уже устал бодро гонять голубей и хотел спать, просился на руки. На какое-то время она взяла его, а потом усадила в коляску и решила, что пора домой.
«Виталий сказал, что приедет поздно. Он будет у Лизы с детьми. Положит Машку спать и вечером приедет, мы, может быть, вместе посмотрим кино…» Она улыбнулась и чмокнула сына в сладкую щеку. Эльза не видела, кто уже сидит на лавочке возле подъезда. Но её позвал ненавистный голос.
Сияющая, в белоснежной кофте, кожаной светлой юбочке, ботинки молодежные, сумочка, … во всех нарядах прекрасная Елена и еще какая-то дива в золотой куртке с куцым хвостом.
«Красивая, яркая и весёло зовёт, склонив голову с роскошными волосами набок. Чему она так радуется?»
И тут Эльзу накрыла ревность. Оглушительная и беспощадная. Это было ужасное чувство.
«Боже ну почему ты не сделал её простой, обычной, как все? Почему она цветёт??»
Было невероятно тяжело сейчас смотреть на неё, дурацкие фантазии, что такая Лена рядом с ним разыгрались не на шутку.
«Виталий же не встречался с ней, он не мог… Что она тут делает?»
Эльза медленно подошла. Крепилась изо всех сил, натянула улыбку, присмотрелась.
«Красивая. Да, он может её любить, у них общие дети и столько лет жизни….»
— Элеонора? Скучно тебе? Не скоро придёт твой … хозяин. Нам надо поговорить. Никто об этом не знает, что я здесь.
— Вообще-то мне всё равно, даже если узнает. Мы целый месяц жили прекрасно, я ему доверяю и люблю. А что, вы не одна? Боитесь, нападу?
— Месяц в деревне?! — она обратилась к подруге, не смотрела Эльзе в глаза, — Хорошо он её унизил. Приложил. — снова повернулась и спросила с сожалением в голосе, — А тебе не кажется, что всё подошло к концу?
— Намекаете, что я прошла все испытания или как? Могу пригласить на чай.
— Он не взял с собой родную дочь в эту деревню. И ты знаешь, почему. Ты до сих пор опасна! Для моей дочери опасна, поняла? Ты ей угрожала, говорила ребенку, что хочешь меня побить. В своей ревности не имеешь ничего святого! Бессовестная, наглая.
Моя девочка очень переживает, боится, плачет. Я её еле успокоила по телефону. Вот хочу завтра обнять, раз сегодня там Виталя…
— Да Виталя за Машкой поехал, она не плачет, вы что? Вы о чем вообще???
— О том, что она к тебе больше не пойдёт. На пушечный выстрел не подпустят! Ты её напугала. Зачем так ей сказала? А? Зачем?
— Что сказала?
— Не знаю почему, но моя дочка маленькая без слёз вспоминать о тебе не может. Сначала папу на целый месяц у неё забрала, потом стала ребенку объяснять, что-то своё… из своего опыта. Не будешь слушаться, я твою маму побью - это кто сказал? А узнала я об этом только недавно! Без сомнений, ты - дрянь! Ну вот и причина, что Машенька так боится…
— Ты же знаешь, что это неправда.
Эльзе захотелось броситься и ударить, но она перевела взгляд на коляску.
— Я покажу тебе небо в алмазах, Элеонора, если ты посмеешь обидеть мою дочь.
— Да пошла ты, ****! — вырвалось у Эльзы и она начала нервно искать ключи. — Хочешь вернуть мужа? Делаешь всё, чтобы он тебе поверил? Старайся лучше, только уйди с дороги. А я всё отцу расскажу!
— А я буду отрицать! И в суд могу подать. У меня найдется свидетельства твоей неадекватности, Виталя, живя с тобой, ребенка не получит. Если ты что-то хочешь добиться - скажи, чтобы твой отец подключился, я с ним может быть и решу все наши вопросы.
Эльзе действительно хотелось рассказать отцу, но она боялась его волновать. Последнее время он звонил веселый и довольный, а такие эмоции ему не нужны. Врачи сказали, что после того, как грудина заживёт, он будет полностью здоровым человеком со шрамом на сердце и не совсем нормальной кардиограммой. Но в целом здоровым.
— У тебя ничего нет. Отца не трогай, я не позволю.
— Пока у Витали не появилась ты, всё было прекрасно. Только ты ему не нужна. У него есть дочери, и я, мы всегда отлично ладили. К кому же мне птичка на хвосте принесла, что Лиза снова беременна... Тебе достанется минимум внимания, начнутся скандалы. Беги к отцу в хоромы, он найдет тебе жениха. Новую жертву.
Эльза втащила коляску в подъезд и хотела захлопнуть дверь перед её носом, но подруга Елены не дала.
«Включи мозги, она над тобой издевается! Ей не нужна любовь, ей нужны только ... деньги?»
— Знаешь, как мой отец разозлится, когда узнает , что ты ко мне приезжала? Он сказал, что ты - обычная ш****. Он никогда не любил тебя, а сейчас ненавидит! Ты для него сейчас никто! И не думай, что он тебе еще денег даст...
— Это неправда. И я думаю, он даст всё, что я захочу, если я сама позволю это дать. Сама всё прекрасно понимаешь, не совсем дура! Да послушай же ты... Виталя не бросит меня никогда. Чтобы ты не делала и не говорила – мы семья, у нас родные дети, и мы будем вместе. Особенно сейчас, когда Лиза ждёт второго ребёнка.
— Я за неё рада.
Эльза вызвала лифт и начала успокаивать сына, который всё это время сидел с широко открытыми глазами и не улыбался.
— Прости, я не сдержалась, опять я при тебе плохое словечко ляпнула. Да, я ревную. Не только к ней. Но я не сделала что-то такое страшное, да?
«С какого чёрта она нёсла всё это про Машу? Чего хотела добиться? Чтобы я её не воспитывала? Так я и не воспитываю. Вообще ни слова не говорю. Только поиграть и покормить».
И всё же её слова попали в цель. Она озвучила страхи, о которых Эльза не хотела даже думать.
Виталий никогда не бросит Лену. Чтобы она не делала и не говорила, как бы ни врала - они всегда будут отцом и матерью Лизе и Маше.
Эльза расстегнула молнию куртки и опустилась на банкетку, взяв Макса за ручку. Сын молча сидел в коляске и смотрел на неё.
— И никогда не сдаваться. Никому. Понял, Макс?
Виталий не звонил. Эльза ждала. Всё ждала и понимала - он с семьёй.
Время близилось уже к часу ночи, Макс спал, ужин дважды остыл, Эльза тихо ревела, очень тихо, поскуливая, умоляя. Надеялась, что слезами можно смыть всё, что до неё дошло. Она – мачеха, плохая, злая, жестокая… И эти слова вливает в уши его ребенку родная мать, со своей подругой, запугивая её злым прошлым, жестоким, с избиениями, угрозами.
Вот и возвращается зло. Когда казалось бы всё прекрасно, находится что-то из прошлого, как срок за преступления у того, кто уже отсидел отмучился десяток лет и вышел на свободу. Срок мотать до самой смерти придется?
Всё, что она скажет, что скажет Маша будет использовано против неё одной. Маленькая девочка в роли обвинителя – кто мог подумать о таком? Мама в роли сводницы для романтичной девственницы Лизки – об этом тоже никто не мог подумать… И долго никто не верил…
«Никогда не сдавайся!» - станет первой и последней мыслью, когда я сегодня засну одна. Смирюсь с тем, что сегодня он не придет, но не с тем, что мы никогда не сможем быть семьёй.
Щелкнул замок в двери.
Сначала Эльзе показалось, что это воображение, но нет, шорох снимаемой одежды.
В комнате была темнота, только на экране беззвучно мелькали кадры какого-то фильма.
Она подскочила на диване так резко, что закружилась голова, вся зарёванная вышла в коридор.
Виталий уже повернулся от шкафа с одеждой и прислонился к стене. Руки его засунуты в карманы, влажные волосы – на улице шел дождь. А глаза... уставшие и безрадостные.
— Что случилось?
Ничего не говоря, он подошел, быстро взял лицо холодными руками и поцеловал. Так, как он умеет, только он. Его губы осторожны и легки.
— Извини, был тяжелый вечер.
— Ты пришел с миром? – прошептала в ответ и обняла за талию, не открывая глаза, боясь увидеть там «прощай».
— А можно как-то по-другому домой прийти? — прошептал он и снова поцеловал.
Одежда полетела на пол. Он подхватил её на руки, а Эля уже не думала о том, что сказал ребенок о своей мачехе. Не думала о морали, о том, что будут обвинять и придется защищаться, биться и никогда не сдаваться.
Они лежали и молчали, словно поверженные.
— Что же случилось со мной, отчего я был как под гипнозом, пока она вытворяла такое с моими дочерьми… Что же я за отец-то такой...
— Ты прекрасный отец, и никогда не сможешь расстаться с матерью своих детей.
Эльза почувствовала безмятежность. На её губах остались следы поцелуев, и это надолго. Она уже знала, чувствовала, что он не поверил. Но вот… к ней у него тоже чувства. Иначе бы пришел раньше.
— Я расстался. Ушёл от Лены навсегда. — Эти его негромкие слова в тишине были просты.
— Что ты сказал? Навсегда? Ушёл ко мне? — голос Эльзы задрожал от волнения. — И мы … семья?
— Да. К тебе. И мы семья. Если ты не передумала.
— Ты не поверил ей?
— Я понял. И верю только своим детям… Матвей добился правды. Ему Машка пожаловалась, что Эля бьет маму. Я только потом понял, что это за слово..
— Убьёт…
— Лиза была маленькой. Эль, она слушалась. И только сейчас, когда такое с Машкой... Но она не помнит, почему слушалась. Да, все было очень невинно. Мама говорила, что если папу расстроить очень сильно – ему будет плохо со здоровьем. Невинные слова. Только, возможно, в раннем детстве были и еще более страшные слова.
— Я ничем Машу не пугала.
— Нет смысла продолжать, надо выходить в суд и ограничивать общение.
— А Матвей что? Он же любит Машку.
— Его все пытались держать. Саня с Полиной тоже приходили и … Держали все, чтобы он со мной не поехал… Он Машку схватил и понёс спать, мы долго с ней разговаривали. Поехали к ней всё же вместе. Двое против … одной матери, которая, как мачеха себя ведет.
— И что вы сделали?
Перед глазами Виталия промелькнули события позднего вечера:
Вдвоем с Матвеем, у него улыбка, кивает в глазок, держит цветы. Дверь открылась, он бросается в захват, лицом к стене, зажимает рукой рот. Не сильно, но быстро и точно. Видно, что ей не больно, но она в шоке.
«Ещё раз из твоего рта выльется хоть что-то, хоть что-то плохое, хоть о ком-то. Если в адрес моей семьи, нашей семьи... Хоть одно слово! Я не просто агрессивный, я невменяемый. Ты знаешь, какой я был? Ненавижу. Ненавижу!!!».
«Лен, это конец. Готов перешагнуть через всё, что ты сделала мне, но это за гранью. Бьёт и убьёт – это что за слова? Ты издевалась над психикой ребенка. И моей Лизы в детстве. Сколько мы её лечили, заикание, страх, наказания. Мокрые колготки, ты помнишь??? Не смей! Лечись. Исчезни, в конце концов».
Выходит в коридор подруга, видит это, видит меня, киваю ей, и она ретируется.
Снова Матвей шепчет:
«И не вздумай, слышишь, сделать ей хоть что-то, плохое или хорошее мне без разницы. Если ты рискнешь снова выкинуть что-то, что мне не понравится... Я уничтожу всё вокруг тебя и ты пойдешь загорать в пансионат для сумасшедших. Не трогай детей и мою жену.
Дружить с тёщей я пытался, бог видит.
Я не хотел, чтобы всё получилось вот так, но ты не оставила мне выбора».
Наказание ребенку. За что ребенку такое наказание? За что такие испытания? Как решит суд? Мы тоже совершили преступление.
Он ответил сдержанно:
— Мы ей угрожали расправой, Эля.
— И что теперь будет?
— Маша будет жить у моей дочери. Я – каждый день приезжать с работы к ним.
— Отлично, только пораньше… ко мне ты можешь пораньше возвращаться? Да?
— Ты тоже будешь … приезжать к ним. Чтобы Машка успокоилась. А бывшая жена будет общаться только при нас и по видео. Каждый день. Только при нас. Если Машка сама попросит её приехать, они погуляют, при нас. Я больше касаться этого человека не хочу. Никогда.
— Отец тоже так сказал.
— Завтра поедем к нему, поговорим, и распишемся.
************************************************************************************
Макс вернулся с работы, и его встретила тишина. Пахло едой, шампунем или духами. Он быстро заглянул в комнату и замер, завороженный увиденным. Каштановые завитые гладкие локоны разметались по подушке. Блестел шелк на груди. Девушка крепко спала…
Макс выдохнул и еле слышно взял домашнюю одежду. Переоделся в ванной, чтобы не шуметь, и в этот же миг решил, что надо закрыться на кухне, а в комнату зайти только в полной темноте.
Он понял, что голодной смертью не умрёт, но если подойдет и сядет рядом, то уже не удержится и коснется ее. А если коснется, неизвестно, сам чёрт его остановит или нет. Сейчас он что-то не очень доверял себе.
«Маргаритка скоро в больницу ляжет! Нет! Если мы станем ближе, мне придется жить с этим, а я поклялся, что не трону невинность».
Прошло десять минут тишины.
«Так, а ну сиди и не трогай ее! Не для тебя её ягодкой растили…»
Через полчаса он уже стоял возле Риты на коленях и рассматривал.
Как назло еще через несколько минут наблюдений пиликнул телефон – пришло сообщение. Он схватился - телефон был в заднем кармане.
Рита проснулась и приподнялась.
Тут же Макс отвел глаза, но недостаточно быстро. Девушка уже увидела, КАК он смотрит.
— Я старался не разбудить тебя, это телефон… черт. Спи дальше, я пошел. — сказал Макс с усмешкой.
— Нет, не уходи. Не хочу, чтобы ты уходил…
— А надо бы хотеть. Ты тоже не должна подпускать меня к себе, я закрою шторы, а ты отдыхай.
— Я ничего не хочу так же сильно, как этого, и в любви хочется быть смелой, броситься в неизведанный мир! Я не боюсь любви! Мне не нужны гарантии. Хочу быть с тем, кто нравится. Мы не полюбим навсегда, взаимно, но я хочу подпускать тебя!!! Подпускать к себе! Держать руку в руке. Держать и не думать, что наступит расставание! Пожалуйста, я так хочу жить одним днем….
Она сказала эти слова, которые учила, немного сбиваясь, но всё же почти точно, почти дословно.
Темные ресницы Макса опустились.
— Нет, — пробормотал он. — Ты не знаешь, что это, и я не могу быть первым.
— Я знаю, что ты человек... Мужчина... Не хочешь меня обидеть, но если ты этого не сделаешь, я буду знать только одно – я тебе совсем ни капельки не нравлюсь, как женщина.
— Если мужчина не трогает, это значит, что наоборот сильно нравишься.
— Разве? — просто спросила Рита — Ты просто не хочешь меня поцеловать. Ты видел мою ногу, она не испугала… Но я думала всё кончено, а потом ты сказал, что возьмешь меня с собой… Так надеялась….
Макс беспомощно рассмеялся.
— Ты не такая, как все, но … почему бы и нет? Я думал, что до этого не дойдет, но ты должна знать с чем будешь иметь дело. Дам тебе книжку почитать и видео посмотреть. Если согласна – скажешь мне "да", я десять раз спрошу и тогда…
— Да, я согласна.— Она смутилась и улыбнулась. — Я неопытна с мужчинами, наверное, … лучше посмотреть и научиться… Ты не первый, кто мне это сказал сегодня!
— И перед всем … перед поцелуями, если они будут, нам надо поговорить, я должен тебе подарить цветы, малышка, давай только не сейчас я за ними не пойду – устал немного. И вообще - это слишком быстро для отношений.
— Поцелуй и дай мне свою книжку… — прошептала она.
— Хорошо. Сначала… теория, потом практика. Ты понимаешь на что идешь? Вот на это, да?
Макс ощутил её теплые губы. Ласково, стараясь не давить техникой, осторожно. Остановился и она сразу прошептала его имя, снова потянулась.
«О боже, боже. Остановите меня, тысяча чертей в моей голове взбесились!».
— Всё! — пробормотал Макс, пытаясь зажать руки между ног, чтобы их не распускать, и смеясь.
— Еще, — попросила она. — Пожалуйста. — И тут уже услышала, как он громче смеется.
Она притянула к себе голову Макса, и снова неумело прижалась к его губам. Потом повторила то, что он сделал.
— Тихо! Стоп! Теперь я пошел ужинать, а ты … подумай! И вот тебе небольшое вступление во взрослые отношения. — Он ласково провел по груди, не удержался.
Книжка на полке, сама найдешь, если еще не нашла… Их там две…
НАЧАЛО и все части этой истории
🎀 Добрый вечер дорогие читатели! Прошу извинить за задержку, и провал. Был корпоративный вечер, он закончился быстро, но потом семье требовалось нескончаемое бесконечное внимание.
Писала опять по частям, урывками, когда могла... Как впрочем и всегда.
Герои живут своей необычной или обычной жизненной жизнью, судьбы переплелись навсегда у многих из них :). Я Вас благодарю, за понимание, интерес и за то, что дочитали! Спасибо!💖💖💖
