Москва встретила бедную Марьяну дождем. Она шла очень медленно, по сравнению с остальными пассажирами, спешащими по перрону. Шла, прихрамывая. Вокруг были люди, люди, все с чемоданами, сумками, сновали носильщики, стоял в ушах нескончаемый гул.
Макс проспал почти всю поездку, он спускался с верхней полки только для того, чтобы поцеловать её в щеку и пойти в туалет, потом снова засыпал, а когда поворачивался к ней, Марьяна рассматривала его прекрасное лицо и думала о том, что у неё будет целая неделя или, может быть, две недели вместе.
Машина у Максима оказалась близко, на стоянке. Вообще машин оказалось вокруг ужасно много, нескончаемый поток, а ещё девушка видела красивые, яркие здания и уставшие, тусклые лица людей. Никто ни с кем не разговаривал. И Макс ничего не говорил, но его рука крепко держала её руку.
Пока ехали, она восхищалась и пугалась одновременно. Все здания были огромными, казалось, что это какая-то другая страна. А когда выбрались за центр города и помчались по трассе, почувствовала, как сжимается сердце от ужаса.
Но подмосковный городок, где жил Максим встретил их спокойно.
Он, наконец, заговорил:
— Приехали почти, всего лишь полчаса от Москвы, и мы дома. Смотри, вот это магазин обуви и одежды. Мы сейчас зайдем и сразу всё купим, чтобы тебе было легче…
— У меня совсем … да?
— Тебе неудобно, я же вижу… Не бойся. Ничего такого, мы сейчас быстро!
Но в магазине она растерялась ужасно и сразу пошла к выходу. Не стала ничего примерять.
Последний раз Марьяна выезжала из деревни пять лет назад, когда ей нужно было получить паспорт. А сейчас она ждала, склонив голову, когда Макс откроет дверь и включит свет. Её влекло к нему со страшной силой, хотелось прижаться к этой спине, схватить и не отпускать, но она только нерешительно улыбалась и молилась про себя, чтобы он ничего плохого про неё не думал.
Макс не скрывал, что любит Лизу, замужнюю девушку, которая не обращает на него внимания и совсем не хочет даже, как друзья общаться.
У Марьяны же просто захватывало дух, когда они сидели на берегу озера в деревне, а Максим рассказывал, что не было ни дня, чтобы он не думал о ней. И дочку с младшей сестрой её любит, кажется, даже больше собственного сына, хотя последние несколько месяцев скучал, хотел взять его на руки. Но сын уже был на руках очень уважаемого им человека, мало сказать уважаемого – дорогого.
Ей казалось, что этот красивый парень просто больной от горя, и Марьяна сама не поняла, с чего вдруг в ней такая смелость проснулась. Она стала много чего рассказывать ему, а ведь слово каждое из неё вытягивать приходилось, даже простые ответы «Да» или «Нет».
Максим отдал ей паспорт, который был у него, когда садились в поезд и сказал:
— Добро пожаловать! Заходи, Маргарита Павловна! А можно я тебя буду Ритой звать? Мне так больше нравится. А тебе?
— Можешь звать Ритой, или Маргаритой мне так… тоже нравится. — улыбнулась Марьяна и поняла, что в его устах это имя заиграло, как музыка. Ри-ита. Да, она ведь именно Рита! Такая красивая, какой её сделала косметика.
С тех самых пор, как еще девочкой Маргаритку бросил отец, и она поняла, что теперь стала Марьянка, еще и инвалид, хромая, девочка уже ни на что такое хорошее в жизни не рассчитывала. И сейчас тоже не рассчитывала почти ни на что. Устрашенная детскими воспоминаниями, Рита не решалась даже поднять глаза. А когда решилась, встретилась со жгучим взглядом карих глаз. Ресницы хлопнули, и она сделала глубокий вдох восхищения.
— О чем задумалась? Страшно тебе здесь?
— Здесь прекрасно… так чисто и красиво…
Макс не отважился привезти её во дворец к господину. Если ей и здесь прекрасно и красиво, там будет культурный шок и бедную Марьяну придется откачивать. Он сразу решил, что ничего не скажет Валерию Яковлевичу, согласится, но сделает по-своему, поэтому спокойно привез её к себе. Стал всё показывать и рассказывать, что спать он будет пока на полу, а Рита на разложенном диване, что комната маленькая, но есть два кресла и телевизор, а на кухне плита, микроволновка, чайник, всё. Всё есть. И бритва тоже, на случай, если она захочет побриться налысо.
Рита покачала головой и улыбнулась.
— Я не буду, хочу всё помнить. И что у нас с тобой было, и дом свой хочу помнить.
— У нас с тобой ничего не было, представь - это у всех в школе еще происходит, в старших классах, что у нас с тобой было. Ничего такого, Рит.
Улыбка с его лица исчезла.
Вспомнил про Лизу. Вспомнил, что зарекся - никаких порядочных наивных девушек.
Он быстро отправил её в ванную, выдал свои черные спортивные штаны и футболку покороче, дал полотенце и сказал, чтобы полотенце как-нибудь подписала, чтобы не перепутать, как делали в лагере. Пока Рита мылась, он поставил воду на пельмени и задумался. Сможет, ли она тут нормально на улицу выйти, не заблудится? Время было уже почти семь вечера, но ей надо было и на улице показать всё, поэтому они поели молча, глядя друг на друга, поблагодарили друг друга за компанию, поставили тарелки в раковину и пошли прогуляться.
Первого посещения небольшого торгового центра и её потерянного вида в нём Максу хватило. Он решил, что сам всё будет покупать, что нужно. Рита так напугалась толпы и растерялась, шла очень медленно, со всеми сталкивалась,а потом вообще развернулась и направилась к выходу. И он тоже вышел следом, так ничего и не купив.
Вернулись с прогулки быстро, он уложил её спать, приготовил себе постель на полу у окна. Сел на кухне и откупорил бутылку красного ви *на. А еще зажег ароматическую свечу, которую на Новый год ему подарила Машка. Запах был вкусный, подарку Макс несказанно обрадовался, потому, что девочка с таким важным и трогательным видом её вручила: «Дорогой мой дядя Макс!» Он тогда расхохотался от радости, что его назвали дядей.
Тёпло на кухне шло от этой свечи. Все было тихо и мирно, как вдруг в квартире раздался звонок.
Звонок был таким длинным, он повторился еще более требовательно, а Макс чуть не подпрыгнул.
Почему-то первое, что пришло ему в голову – это Матвей.
Но Матвей наслаждался с Лизой природой в домике, в деревне, поэтому всё оказалось еще хуже - это была она.
«Машка!!! Машка рассказала матери… О боже еще разборок не хватало, только спать уложил девчонку, ехала, вся тряслась!»
Ожидая самого худшего, Макс продолжал сидеть на кухне при одной ароматической свече, почти в полной темноте, желая и её тоже затушить.
«Конечно, всё вычислить легко, проще некуда. Надо было ехать куда сказал Валерий Яковлевич. Ведь он не просто так это сказал!»
Когда зазвонил еще и мобильный мягкой трелью птиц (Макс поставил себе в деревне деревенскую мелодию природы), он решился.
Подошел к девушке, предупредил:
— Не вставай, чтобы ни случилось. И не бойся, это пришла женщина, мать Лизы.
Рита кивнула и ответила на удивление спокойным голосом:
— Я и не боюсь.
«Зато я боюсь» — подумал Макс.
Он открыл дверь и нос к носу столкнулся с человеком, с которого всё началось, всё это безумие. Она стояла, источая сладкий аромат, такая красивая, юная, в прекрасной пушистой белой кофте с открытым плечом, как у Лизы была, только шире и длинней.
А Макс подумал, что она похожа на ведьму, которую забыли пригласить на день рождения принцессы. И принцессе она сейчас будет пророчить смерть от веретена. Макс перечитал Машке уйму сказок и теперь они всё засели в мозгах. Он не просто догадывался, а знал - Лена пришла не с подарками или добрыми пожеланиями, она собиралась сказать и открыть какую-то гадость про него.
— Ну как съездил, Максим? Могу я войти? — ласково спросила Елена, протискиваясь в коридор.
Макса неожиданно затошнило, он отступил. А потом быстро подтолкнул её на кухню, где была бутылка, один бокал и свеча.
«Настоящий романтик на одного»
— Здрасьте, я уже спать собирался! Ты что так… поздно? Что такого случилось?
— Я приехала увидеть тебя, что ты удивляешься? Соскучилась. Как там моя дочь, расскажи!
— Какая из?
— С Машенькой мы созваниваемся каждый день. Я про старшую, от которой ты шальной, как горный козлёнок. Максим, ну хватит притворяться. Расскажи. Что-нибудь изменилось?
Максу хотелось сказать, что изменилось ВСЁ. Но он ответил сдержанно:
— Если ты о чувствах – нет, они стали сильнее и безумнее. Я увидел её в деревенском платке и шортах, неумытой, непричесанной, искусанной комарами и в резиновых сапогах, но у меня от восторга сердце зашлось. Всё только хуже, Лена. Извини.
— Значит, это была плохая идея. А её муж тебя там при всех не обидел?
— Моя переносица в порядке, зубы на месте, печень и почки тоже, он много работал и дал мне волю. Я делал, что хотел.
— С ней?? Ты говоришь о ней? Да ты просто дразнишь меня.
— Лен, я тебя прошу. Мы уже всё решили. Я – шальной, люблю её, тебя это злит, ты не можешь со мной из-за этого, потому, что я думаю о ней, а не о тебе. Так давай закончим раз и навсегда и останемся во френдзоне, а?
— Налей мне.
— Я не могу, ты за рулем.
— Я останусь.
— Нет.
— Почему нет, Макс? Я ночью никуда не поеду.
— Ты не останешься, Лен, извини.
— Тогда поехали вместе, домой.
— Я не один. У меня девушка.
— Где она?
— К ней я тебя не пущу.
— Откуда взялась? Когда ты успел? О, господи!!! Господи… — Голос Лены стал истеричным и плаксивым.
— Неужели ты рассчитываешь, что я буду всегда один?
— Я рассчитываю, что ты будешь всегда со мной! Пока я не умру.
— От чего ты собралась умирать? Лен, уезжай, я не могу. Не хочется мне.
— Дай мне на неё посмотреть!!!
— Она не похожа на Лизу. Это другая девушка. Стой, я тебя к ней не пущу, если не хочешь, чтобы применил силу – не лезь, пожалуйста, прошу.
— Ты лжешь мне.
— В шкафу её одежда.
Макс еще плотнее закрыл дверь в комнату и встал перед этой дверью, а она пошла в коридор, открыла шкаф и увидела то, что исказило её лицо. Снова Макс смотрел в глаза чужаку.
И тут Лена закричала, подскочила, забила кулаками в грудь, начала умолять сказать, что происходит.
Когда Макс её руки к своей груди прижал крепко и стал успокаивать, он наконец понял, что случилось и громко застонал:
— Да это не Лиза, успокойся, блин, что ты с ума сходишь! Это не Лиза.
— Я покупала ей эту курточку!!! Еще в десятом классе!!! Лиза!!!
— Да, она взяла её в деревню и подарила, это куртка уже не её!!! Успокойся, не бесись!!!
Прошло несколько минут, прежде чем она прекратила рыдать у него на груди. Дыхание её было все еще резким, судорожным.
— Кто она? Она жила там, в хлеву?... Что ты молчишь? Кто она?
— Моя новая девушка, вот кто она. Ей девятнадцать лет, и она не должна это всё выслушивать. Лизу она тоже знает.... Все узнают, как ты себя ведешь, если не прекратишь. Лена, мы расстались, ты сама сказала, что пока я не избавлюсь от своей болезненной любви, чтобы не думал приближаться, прикасаться. Я и не буду! Не буду! Мне это не надо. Я не думал, что буду жить со второй Эльзой, только первая была… честнее! Она не притворялась и орала сразу. Я знал на что иду. А с тобой я чувствую себя в паутине лжи постоянно! Тебе самой не надоело так жить?
— Нет, не надоело! Мне вообще не надоело жить в отличие от тебя! Я только начала нормально жить. А мы могли бы жить вместе и работать тоже!!! Впрочем… работать ты вообще не хочешь, так и будешь сидеть, как Виталя, ровно, подчиняться и носить домой три с половиной копейки. Пока молодой надо же развиваться!!! Лиза закопала свой талант, ты закопал свои шансы стать богатым нормальным мужчиной....
Макс резко перебил её:
— А ты закопалась сама. Теперь …. Жди, пока кто-то откопает. Я - пас. Но могу проводить из уважения к нашей любви до машины.
— Кто она?
— Скоро увидишь. Обещал Машке, что мы их встретим. Она по тебе скучала, плакала, между прочим, ночью - я успокаивал и вообще….
— Ты спал в одном доме с моей дочерью?
— С младшей. Я с Сергеем Тимофеевичем в одной комнате спал, а Лизка с барменом в другом доме, вдвоем. Ах, как больно, но я пережил. Клин клином вышибают.
— Ты непростой парень. Ты… сам живешь в паутине лжи. И даже сейчас ты лжешь.
— Одно знаю точно, не вернусь. У меня сейчас есть выбор – просить тебя уйти врагом, или напоить чаем и просить тебя уйти по-дружески. Я выбираю чай.
А я выбираю пощечину.
Раздался звук шлепка, потом еще один и еще. Наконец она развернулась и вышла, хлопнув дверью.
Еще несколько минут прошло, прежде, чем Макс встал у окна, наблюдая, как она ходит по двору, ждёт такси и с кем-то разговаривает по телефону.
Он увидел, как подъехала машина с шашечками, Елена села, и тогда только задвинул шторы, налил себе пол бокала вина, выпил и задул свечу.
Макс сидел в полной тишине, темноте неподвижно около десяти минут. А потом заглянул в комнату и шепнул:
— Ну как? Сильно испужалась?
— Тебе больно?
— Что?
— Она тебя била по лицу, да?.. Тебе больно, Максим?
— Мне легче. И ей легче. Так всегда бывает, моя первая жена была… почти такая же. Только она могла еще с кулака звездануть. Ничего, женщинам я сдачи никогда не даю, так что… заживёт и ничего со мной не будет. А что со мной будет? Спи, а то я завтра рано встану, шуметь буду. Тихо собираться не умею.
— Я первая встану. Завтрак тебе приготовлю… Что ты любишь?
— Я ем всё. И много. Спи!
Макс подумал, что уже послезавтра вечером приезжает Машка, и он обещал увидеться, поэтому решил купить ей что-нибудь хорошее, чтобы она не забыла о нем никогда, даже если общаться не позволят. Точнее, он решил сам не приезжать и не навязываться.
Не впервые в жизни, а в очередной раз понял, что такое преследование нагоняет на человека осознанный страх. Вот его теперь преследует женщина… Лиза, наверное, так же вся дрожит, когда он врывается со своей улыбкой и ароматом одеколона, такого же, как у мужа. Ложь, преследование, подстава.
Услышал, как Рита начала тихонько похрапывать на диване. Его это ужасно развеселило, он лежал на жестком полу и весь трясся от сдавленного смеха, радуясь, что сейчас он не один.
Успокоил себя еле-еле, вытирая слёзы, подумав, что в поезде она скорее всего совсем не спала.
«Расслабилась!» — опять засмеялся Макс и перевернулся на спину, заложив за голову руки. Сон не шел к нему еще очень долго, а потом он тоже тихо заснул.
***************************************************************************
Утром наступило неожиданно быстро. Кровать Риты была уже убрана, на кухне закрыта плотно дверь.
Его встретила яичница, бутерброды, которые почему-то были круглыми, аккуратно нарезанные соломкой свежие огурчики, и её осторожная улыбка тоже встретила.
— А мне нравится твоё творчество! Сейчас умоюсь, побреюсь и не удивляйся. На кухню зайдёт немного другой человек, потом скажешь так мне лучше или нет, — быстро проговорил Макс, забыв сказать «доброе утро». Он чувствовал себя не в своей тарелке, но совсем чуть-чуть. Только потому, что не привык к ней и к такому сервису утром.
«Ведь она же для меня старается. Надо оценить! Жаль, что я уже мысленно женат на другой, и представляю каждое утро, как Лиза, потягиваясь, обнимает меня и шепчет «Люблю»… И так каждое утро. Каждое, мать твою, утро!»
Пока Макс ел, уже без бороды, девушка рассматривала его, стараясь привыкнуть к новым чертами лица, к его четким и немного пухлым губам, к его молодому, приятному чисто-выбритому лицу.
Он не смотрел никуда, кроме своей тарелки, но произнёс:
— Извини за вчерашнее. Это был и для меня сюрприз.
— Зачем она к тебе приезжала? Чтобы остаться? — пробормотала Рита. — Я её голос помню. Так много лет прошло, а он не изменился.
— Она тоже не очень изменилась. Всё, спасибо, дорогая, телефон старый тебе оставил, я побежал. Как отвечать показал. Без меня никуда не выходи и дверь не открывай. — Макс подумал и добавил любимую фразу Матвея, — А то плохо тебе будет. Вернее ты потеряешься. Дождись меня я в семь уже буду здесь. Не стесняйся, бери и делай, что хочешь.
Вскоре за ним захлопнулась дверь, Марьяна, которая называла себя теперь даже мысленно только Ритой, потому, что ему так нравится, стояла посреди комнаты в радостном волнении.
Квартира у Макса оказалась совсем не такой, как Рита представляла. Она думала, что здесь темные мужские обои, деревянная мебель, но все было не так. Стены в светлых, почти белых обоях, светло бежевый диван, гладкий, идеально гладкий паркетный пол, красивая люстра из темных плафонов со стеклом, почти нет мебели, только один шкаф, раздвижной, как двери в поезде. И ни одного цветка на подоконнике.
В дверь позвонили, она забыв про все предупреждения побежала открывать, долго возилась с замком, но даже мысли не пришло, что нельзя открывать неизвестно кому.
— Ну, наконец-то, — услышала она, еще не увидев кто там за дверью.
Это оказалась старушка, которая нетерпеливо сжимала в кулаке ключи, видно от своей квартиры
— Здравствуйте. Вы ко мне? А я здесь не живу, я в гости приехала…
— Нечего тут, в гости она… Хозяин уже сбежал?
— Да, на работу, — пробормотала Марьяна.
— Надеюсь, ты не это самоё с этим самым?
— С кем?
— С хозяином, теленком производителем! — Старушка принюхалась, словно по запаху чуяла было или не было.
Рита нервно замотала головой.
— Я рада, очень рада. — просипела старушка. — Ты, оказывается, красивая, Марианна.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — удивленно спросила она.
— Слышала вас вчера. Сериал такой есть, мой любимый был. И что тебе по нраву в этом бурундуке? Ведь он настоящий бурундук. Скрытый, надутый, чванливый и подло бросается гундеть.
— Он не бурундук! — улыбнулась Рита и подумала, что бывает, Макс иногда похож на обиженного бурундучка с блестящими глазками.
— И что у вас тут, всё серьёзно? Сколько тебе годочков?.
— Мне девятнадцать исполнилось, я уже совсем взрослая, скоро будет двадцать… третий десяток пойдет
— Девятнадцать… третий десяток…! — задумчиво ухмыльнулась старушка. — А мне девяносто и скоро сотый десяток пойдет На ка выкусь! Но наследницы у меня нет, я старая дева, поэтому… ты должна составлять мне компанию с понедельника по пятницу с восьми до восемнадцати. Хочешь наследство? Квартиру в Москве хочешь?
— Вы меня обманываете?
— Нисколечко! Ты же не хочешь стать старой девой! А чтобы замуж выйти нужно хорошее наследство.
— Я наверное, уже старая дева. — улыбнулась девушка. Старушка ей понравилась.
— Нет, пока ты еще не старая дева. Я прожила жизнь в гордом одиночестве, в хижине лесника, как отшельница. У меня на самом деле искусственный глаз был с детства, и рука одна короче. Так вот, я жила совсем одна с довольно странными представлениями о мужчинах. А примерно в сорок девять, я поняла и сделала вывод, что отсутствие мужчин как-то влияет на мозги Не сказать, чтобы плохо, но точно влияет, иначе я бы не дарила сейчас своё наследство не понять кому! Ну, так что? Согласна? Частушки смешные знаешь?
Старушка протиснулась в квартиру, прошла и сразу уселась на диван. А потом достала современный большой мобильный телефон и сказала: «Всё в порядке, шеф, она истинная леди. Характер – нордический, выдержанный!»
*****************************************************************************
Сергей Тимофеевич пробормотал что-то, но жена не расслышала его слов.
— Что, милый мой, единственный?
— Я сказал, что мы с тобой не смогли его убедить! — строго сказал он. — Да, хорошая молодая пара. Да, они подходят друг другу. Но нам следовало приложить больше усилий, чтобы он не смотрел на нашу внучку, как на ангела, спустившегося к нему с небес.
Она и есть ангел, золотая наша девочка.
… Эх, Неля, надо было лучше уговаривать, я до него уже почти достучался. Наша девочка добрая и честная, а он через детей всё к ней, к ней! Ты сама видела. Как мне Матвея жалко, Лизоньку нашу жалко... отпускать.
Она ощутила любовь, сочувствие к мужу и коснулась его руки. Ласково погладила, взялась за жесткую шершавую ладонь...
— Знаешь, сколько раз мне хотелось бросить все это хозяйство, скажем, … да хоть на Никифоровну с мужем! И поехать к ним в гости на недельку, пока Лиса наша еще не выросла... — сказал Сергей Тимофеевич.
— Серёженька! — Она заглянула в глаза, потрясенная его словами. — Но ведь ты сам был противник таких визитов, Лена с годами всё больше отдалялась. Всё сложнее было.
— Да что уж там жалеть. Всё же хорошо у молодых, да? Не было бы счастья, да несчастье помогло, — устало произнес он. — Виталька и эта деваха показались мне приятной и молодой, по-настоящему молодой парой. А Лиза со своим Матвеем такие … золотые. Да и ты тоже самое сказала, помнишь?
— Я действительно сразу посмотрела и увидела, а обняла и почуяла. — согласилась Нелли. — Но мы ничего не можем изменить, если этот мальчик любит, Сереж. Ты это тоже знаешь. Он сам должен.
— Да я знаю, знаю.— вздохнул мужчина, — Но он же это принимает, как наказание. Совершил преступление и вот… несет наказание, нескончаемую боль душевную. Чем там поможешь, если преступником себя человек посчитал? Только чаем с мятой и беспробудным сном.
— Он уговаривал Марьяну остаться в деревне, — задумчиво продолжала Нелли. — Не уверен, малодушен, слаб. Мальчик у него такой славный родился, хоть бы слово сказал. Другой отец, получается, наш Виталька ему на роду написан, а родной как же? Нет, не верю. Если Максим и бросил ребенка без внимания, Лена к этому руку приложила. Видел, как он с детьми? Он ими дышит. Только детьми парень и дышит. Ладно, мы предупредили их, предостерегли, Матвеюшка обещался приглядывать, и , если что пойдет не так – Марьяну привезет. Они сами решили вместе уехать, здесь всё равно её не любит ни один парнишка, да и с девушками, как немая ходит. Такое уж приняли решение.
— Да, Нель. Я знаю, она и не ходит никуда, не разговоришь, а вот … как цветок распустилась. — Сделал глубокий вдох и добавил. — Еще год мы с тобой доживем, надеюсь, в деревне никого не прикопают, как этот наш Матвей Сергеич скажет. — Он засмеялся, — Я лично буду жить столько, что правнучки своих женихов привезут!
Ну что ж. Наступила наша привычная тишина, можно и почитать вечером спокойно, да? Можно навести порядок, теленка взять в конце-концов, чтобы работы больше было! Хоть какой-то ребенок в доме, да?
— Конечно, — кивнула и засмеялась жена. — Бери теленка, называй Матвейка, не пожалеешь. А я возьму свинку Машку свою на себя. Знаешь, Сереж, это не нами придумано, что дети из гнезда вылетают и свои гнезда вьют, это природа так создала. Чтобы нам с тобой отдыхать от волнений и жить дольше.
— Я знаю, жалко все же… Что улетели наши… птички… К тому же мы полагаем, а бог располагает, ...вдруг это был мой последний раз, что лето с детьми... да сразу со всеми провести?
— Не говори так, — испуганно произнесла жена и крепко прижалась к нему. — Если вдруг они к нам не приедут, я вон попрошу Палыча, а он попросит того Бориску, который в Москву за всякими женскими тряпками мотается. Мы к нему в машину вместе прыгнем и поедем сами! А что? В Новосибирск нас точно никто не повезет, а вот… тут же близко! Как Матвей сказал – пять минут и мы дома! Позвонить тебе должен Матвей, что доехали его дети. Вот и жди!
— Они такая приятна пара, скажи?
— Верно, красивые… — повторила она.
— Как мы с тобой? Или я твой старый крокодил? — произнес Сергей Тимофеевич с дрожью в голосе, и на этот раз она его обняла уже со слезами, промолчала.
Затем он встал и пошел собирать упавшие яблоки. Нелли не хотелось, чтобы муж там ходил с мешком в одиночестве и взялась помогать.
К тому времени, когда они всю работу переделали, наступила темень, вышли соседи, собрались у калитки.
— Что, уже пасутся? Ждут информации? — кивнул он на соседей. — Скажи, что не звонили еще, не доехали дети. Что-то очень долго.
— Эй, старый крокодил, ты беспокоишься очень зря. Их много…. Небось в каждой остановке кто в туалет, кто поесть… На ходу их Лиза не кормит, она же рассказывала!
Сергей Тимофеевич подошел к забору и отрицательно покачал головой. В серых его глазах стояли слезы.
Во-первых жена его с любовью дразнила старым крокодилом, когда они только поженились - он переживал, что Нелли такая юная, просто школьница. Уже лет пятьдесят он этих нежных слов не вспоминал. А во вторых времени действительно прошло уже двенадцать с лишним часов.
И тут раздался звонок: «Мы подъезжаем! Отвыкли от таких пробок, все трассы стоят… Целуем, вас! Не скучайте, приедем через пару месяцев!»
Он расцвел улыбкой и махнул рукой вниз: «Доехали!»
Соседи заголосили и засмеялись, даже обнялись, как болельщики, когда футбольная команда одержала победу. Недавно в газете местного издания писали, как вся семья, мать, отец и трое малолетних детей разбились на трассе, когда впервые решили съездить отдохнуть на море, и люди переживали за Матвея с Лизой, за их сына, дочку и Машку, которая ко всем в дом заходила и кружилась в танце.
************************************************************************************
Матвей по очереди заносил домой в родную квартиру спящих детей. Лиза с сыном стояли обнявшись на улице во дворе, прижавшись друг к другу. Отпуск закончился благополучно, всё было просто чудесно, наполненные впечатлениями они сейчас радовались холоду и своему родному московскому дворику.
«Если бы мы с Матвеем полетели на море, всё было бы совсем по-другому, но каждый раз совместный отдых всё лучше и прекрасней...» Лиза от радости крепче сжала сонного мальчика и потрясла.
Он завыл: «Лиза не буди, я стоя сплю...»
А в это время за углом дома стоял Макс с подарком для Машки и Кати, только для детей, без цветов. Он сделал свой выбор - не выходить. Машка спала, Матвей её сразу первой вытащил и обнял на руках, понес в дом, Лиза обнималась с сыном… встреча подождёт, ничего с ним не станет. Главное - доехали!
После того, как Матвей с Лизой похихикали, вошли в свой подъезд, Макс отчалил домой. Там его дожидалась девушка, которая почему-то заботилась о нём, как родная мать, так же спокойно, с искренней улыбкой.
Вчера они уже зашли чуть дальше, Макс за ужином поцеловал ей руку, а она смущенно показала на лицо и губы. И вот тогда он решил, что пора вообще всё рассказать о себе.
Девушка была не просто удивлена - ошарашена его рассказом о том, что происходило в его жизни. Но Лену все считали человеком, которая своего не упустит, поэтому она приняла это за чистую правду. А вот в то, что Лиза и Матвей так странно познакомились, Маргарита поверить не могла.
— Ну вот и все. Я хочу, чтобы ты знала, прежде чем свяжешься со мной, потому что это другие отношения. — Сказал Макс устало. — Ты веришь мне?
— Я уверена, что ты рассказал правду
— Абсолютную, кроме той, какую я не могу рассказать. Чужие тайны – это чужие. Нельзя.
— А Матвей, он правда тебе так сильно ненавидел?
— Не просто ненавидел - он меня убил бы. Если б мог. После несчастного случая с матерью я и сам всё возненавидел, а себя хотел стереть с лица земли.
— Ты не виноват, это была всего лишь трагическая случайность. Это было случайно… — девушка, уронила слезы, протянула руку и погладила его запястье, там где он себя пытался резануть как-то, находясь в опьянении.
— Рита, не нужно. Я это рассказал, не чтобы ты меня пожалела, а чтобы знала, кто я такой, это будет честно, я вообще не ангел.
— Мне нужно спросить у тебя только… Ты встречался с ней и… скажи, ты сам видел этот тест на отцовство? Вдруг Маша правда твоя дочь? Ты так её любишь...
— Да, я видел, и мы еще раз делали с Виталием Сергеевичем. Девяносто девять и девять десятых процентов. Я её ужасно люблю, но Маша его дочь. Родилась она светленькой, и потом… немного потемнела. Волнистые волосы у нее, наверное, в бабушку. Да и Лиза тоже была такая … На всякий случай тест сделали еще раз, потому что... он видел, как я сомневаюсь.
Если бы сейчас был выбор – я бы не стал с ней спать тогда, чтобы она забеременела, отказался бы….
В жизни каждого из нас каждый день происходит сотня выборов и не бывает их хороших или плохих. Просто каждый из выборов создает другую жизнь, другой неповторимый мир. Но каждая жизнь заслуживает того, чтобы ее прожить, каждая тропа — чтобы быть пройденной.
Господин Никто
НАЧАЛО и все части этой истории
🎀 Добрый вечер, мои хорошие, дорогие и уже почти родные люди.
Спать сегодня хочется так сильно, поэтому пишу как-то не очень понятно, даже перечитать не могу сегодня. Завтра поправлю. Осень – это волшебно-сонная пора.
Обнимаю вас крепко
И желаю спокойной ночки! Если не жалко - поставьте нравится, если жалко - не ставьте :) Я все равно благодарю, просто иногда текст не очень-то получается...
