В выходной, ранним утром, Тёмка с батей подъехали к дому Ирочкиной тёти. Ира с тётей уже ждали у калитки, – две просто потрясающе красивые девчонки, очень похожие друг на друга, только одна из них казалась немного – ну, совсем чуточку! – постарше. Обе – в одинаковых джинсах, ярких ветровках. И одинаково красиво покачивались над плечами тёмные волосы, а в тёмно-карих глазах у обеих – снисходительная улыбка: будто бы эти красивые девчонки милостиво разрешали Тёмке с батей любоваться ими… и даже какое-то время побыть в их обществе…
Батя немного растерялся, – узнал Юлию Викторовну, главного экономиста шахтоуправления. Вопросительно взглянул на Тёмку. А Тёмка тоже растерялся, плечами пожал:
- Она, наверное, Иру провожает… Волнуется.
С той же снисходительно-разрешающей улыбкой они обе уселись на заднее сидение батиной машины. Тёмка виновато покраснел: разговора о том, что Юлия Викторовна поедет с ними, не было… Батя не любил шумных компаний на рыбалке. Вообще, любил в тишине посидеть у Донца с Тёмкой, наговориться с сыном, – за все дни, потому что часто случалось такое: батя возвращался со смены, когда Тёмка спал, а когда Артём приходил из школы, – батя уже на работу уходил...
Если с ними бывала Люба, то это бате с Тёмкой совсем не мешало, – Тёмкины родители давно считали Любашу своей…
А сейчас, Тёмка заметил, батя мужественно пытался скрыть, что настроение у него упало – ну, до нуля прямо: ни поговорить с сыном о чём-то сокровенном, ни восхититься пойманным карасём, – так, чтобы по-простому, от души, выразить своё восхищение, или, наоборот, так же просто и от души сказать всё, что ты думаешь по поводу сорвавшегося карпа… Придётся сдерживаться, оглядываться, – а какая ж радость, если она с оглядкой!
Так и получилось: угрюмо-вежливый батя безучастно смотрел на удочки, молча курил. Ирочка с тётей Юлей громко смеялись и спорили, без умолку трещали что-то про дизайн для ногтей, – Тёмка с трудом догадался, что это всего-навсего нарисованные узоры на ногтях… Караси и карпы не ловились, время проходило впустую… Тёмка решил, что батю надо выручить, – пусть немного отдохнёт от этого треска:
- Ир! Хочешь, сфотографирую тебя?
Ира обрадовалась, огляделась:
- Вон там хочу, – видишь? Воон у того клёна!
Клён и правда был очень красивый, чуть трепетал золотисто-багряными листьями. Тётя Юля поправила Ирочкину причёску. Улыбнулась:
- И я хочу с вами.
Батя благодарно взглянул на Тёмку.
Фотографировались долго: и у клёна, и у скал, поросших кустарниками, – сейчас, в конце сентября, скалы на правом берегу Северского Донца полыхали костром покрасневших листьев, и от этого берег таинственно и нежно светился… Впрочем, тётя Юля скоро соскучилась и вернулась к Тёмкиному отцу. Зато Ирочка увлечённо перебегала от клёна к ольхе, собирала жёлтые и красные листья. Из кленовых листьев сделала себе огромный венок, вертелась н камне, приказывала Тёмке без конца фотографировать её в этом венке.
А Юлия Викторовна присела рядом с Алексеем. Он по-прежнему молча курил, но соскучившейся Юлии Викторовне молчать явно не хотелось. С той же снисходительной улыбкой она обратилась к Алексею:
- Ваш Артём – без ума от Ирочки, Вы заметили?.. Влюбился в неё, Ирочка рассказывала, с первого взгляда!
- Рано им ещё…про любовь, – вежливо-хмуро бросил Алексей.
- Ой, а в Ирочку все мальчишки влюблены! Она уже месяц у меня, а из Мариуполя без конца мальчишки-одноклассники звонят… И смс-ки шлют, – с признаниями в любви! Так что Артёму Вашему побороться всерьёз придётся… – Юлия Викторовна поймала жёлтый кленовый лист: – Красиво здесь, правда?
Алексей кивнул.
- А почему Вы жену с собой не берёте? – насмешливо прищурилась Юлия Викторовна.
- Некогда ей. К выходным много дел домашних собирается.
- Хозяюшка она у вас, слышала… Порядок, чистота… Борщи-пироги, соленья-варенья… Как-то заходила Ваша Марина в бухгалтерию… От неё так и пахнет, – борщами и пирогами.
Алексей покраснел, – от какой-то неожиданной обиды за Маринку… за её всегдашнюю старательность: чтоб и борщ, и пирожки…и чистые, выглаженные простыни, и солёные огурчики с помидорами, и их с Тёмкой любимое вишнёвое варенье… Взглянул на Юлию Викторовну:
- А что в этом плохого?
Юлия Викторовна замахала ладошками. Алексей заметил её мелькающие сиреневые ногти с тонкими белыми узорами-завитушками.
- Ой, что Вы!!! Нет-нет, ничего плохого! Наоборот!.. – Юлия Викторовна смело посмотрела Алексею в глаза: – Только… Скучновато, наверное, – борщи, пироги…
- Вкусно, вообще-то, – суховато заметил Алексей.
Юлия Викторовна рассмеялась. Потом задумчиво повертела в руке жёлтый лист, подняла глаза на Алексея:
- Ну, а… для души… Хотите, – открою Вам женский секрет?.. У нас же в бухгалтерии и в плановом одни женщины работают… Мы часто о мужчинах говорим. На Вас многие засматриваются… Не замечали? Некоторые даже жалеют Вас, – что… ну, такая простушечка невзрачная рядом с Вами. Без причёски, без маникюра, – даже на День Шахтёра, помню… и на Новый год.
Алексей оторопел: это его Маришка – невзрачная простушка?.. С её тёмно-васильковыми глазами, – под длинными и тоненькими светло-золотистыми стрелочками бровей… с такими же светло-золотистыми волосами, собранными в тяжёлый и строгий узел… Ночью Алексей сам распускал их, хмелел от того, что они даже зимой ромашкой пахли, – Маришка любит полоскать волосы отваром ромашки… Хмелел, целовал её всю, – до маленьких ступней…
Юлия Викторовна что-то стряхнула с его волос, томно улыбнулась:
- Многие мечтают… съездить с Вами на рыбалку. Ну, или… Пригласить Вас… чаю попить. Хотите?.. Я потрясающе умею заваривать цейлонский чай.
Алексей поднялся. Усмехнулся:
- Я люблю из душицы и зверобоя. С сухим шиповником.
Юлия Викторовна тоже поднялась. Вдруг положила ладони на плечи Алексею:
- С сухим шиповником?.. Из душицы… и зверобоя?.. А это интересно, Алексей…
… Ирочка спрыгнула с камня, сняла венок из кленовых листьев, бросила его в воду. Смело положила на Тёмкины плечи свои ладошки:
- Я же нравлюсь тебе… – Прикрыла глаза: – Поцелуй меня.
У Тёмки захватило дух, – будто он прыгнул в Донец с прибрежных скал… Чуть слышно прикоснулся губами к Ирочкиным тёмным волосам. Она засмеялась:
- Это ты в детском саду… с Любкой Камыниной так целовался?
Тёмка вспыхнул: он и правда ещё ни разу не целовался с девчонкой… Ну, если не считать того… как однажды на качелях он сделал шаг к Любе, – чтоб удержать нужное равновесие: тогда он сильно раскачал качели… и Люба тоже шагнула к нему, и как-то вышло, что на секунду их губы соприкоснулись… Качели продолжали взлетать, потом медленно останавливались, потому что Тёмка их больше не раскачивал… А они с Любашей так и стояли, – близко-близко друг к другу, не дышали и не поднимали глаз… Это ещё в начале восьмого класса случилось.
Юлия Викторовна чуть двинула ладонями по плечам Алексея. От этого движения и её мягко приглушенного голоса закачался берег под ногами… Алексей снял с плеч её руки:
- Сейчас быстро вечереет. Пора домой собираться.
Отыскал глазами Тёмку с Ириной, – они стояли на камне, у самой воды. Замахал им рукой.
В машине Юлия Викторовна села впереди, рядом с батей, – Тёмке пришлось сесть назад. Ирочка взяла его ладонь в свою. Тёмка не шевелился, – чтоб батя в зеркало ничего не заметил. А когда отец остановил машину, и Тёмка вышел – проводить Иру до калитки, Юлия Викторовна посмотрела им вслед, негромко сказала:
- Думаю, мы теперь часто будем видеться.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»