28 февраля 1730 года императрица Анна Иоанновна (1693-1740) провозглашает свой манифест о единоличном правлении и принятии самодержавия; два других претендента на трон – родная сестра Екатерина, двоюродная сестра Елизавета и представители сына покойной Анны Петровны, приносят присягу как ей, так и ее праву определять в дальнейшем наследника.
Это событию предшествует, во-первых, смерть Петра II, с которым угасла недолговечная на русском троне мужская ветвь династии Романовых, а во-вторых, призвание на престол самой Анны в январе 1730 года. Новая «Семибоярщина» - Верховный Тайный Совет Империи (их и правда было семеро, если не считать уклонившегося А.И. Остермана), вытащила с печальных мыз Курляндии обратно в Россию спящую русскую тигрицу, прозябавшую там в забвении. На свою голову – не по чину (да и не по уму, как оказалось) была боярам эта «игра престолов».
Не касаясь пока более чем интересных деталей царствования Анны Иоанновны, попробую рассмотреть вопрос именно престолонаследия в ее правление, и по итогам царствования этой государыни – кстати, последнего безусловно русского монарха на троне России.
Вкратце о самой Анне и ее правах на трон. У нее они безусловно были, и как минимум равные правам Елизаветы Петровны. Исходим из того, что Анна – вторая по старшинству из трех выживших дочерей царя Ивана V (годы жизни 1666-1696, и добавлю, что во времена царствующей дочери он назывался Иваном II – отчет в ту эпоху велся с Ивана Грозного, а не с Ивана Калиты, как принято в действующих правилах историографии) и права у нее просто не могут быть меньше дочерей единокровного брата отца – Петра I. Вопрос спорный, но пока также оставим его в стороне.
Правящему монарху логично сразу иметь наследника при восхождении на трон, неопределенность не способствует порядку в государстве. Манифестом 17 декабря 1731 года «Об учинении присяги в верности Наследнику Всероссийского престола, который от Ея Императорского Величества учинен будет», Анна Иоанновна еще раз подтверждает действие Устава Петра Великого о наследии, и подданные приносят присягу; тому, что государыня вправе определять себе наследника. Имя этого наследника пока еще не называется. И не называется все 30-е годы XVIII столетия. Складывается впечатление, что императрица тянула до последнего, не назначая наследника официально и документально. Вопрос – почему?
Уже давно, еще в школе, когда я заинтересовался историей и в особенности многострадальной историей нашего Отечества, применительно к данной теме, мне было непонятно: почему Анна Иоанновна не решила сразу назначить своим наследницей племянницу Анну Леопольдовну? Одно дело, когда монарх-мужчина отодвигает женщин от трона (как современник императрицы, король Испании Филипп V), и совсем другое, когда этому препятствует женщина. Тем более, если это Анна Иоанновна – та, которая существенно расширила права женщин-дворянок (и не только дворянок) на наследование в Российской империи, после нее дамы и вовсе могли, «при случае» наследовать земли и титулы впереди прямого мужского потомства.
Эта императрица, в принципе, защищала права женщин, вот, например, «по мелочи»: в 1732 году на некоего Алексея Милютина (чин не указан, видимо, просто помещик), был наложен довольно «космический» по тем временам штраф в размере 500 рублей – за попытку принудительно упечь жену в монастырь. А тут, вдруг, родную племянницу – и почти «в отставку», дескать, посмотрим. В 1731 году умирает младшая сестра императрицы – Прасковья, в 1733 старшая – Екатерина, герцогиня Мекленбургская. То есть, после 1733 года кроме племянницы – дочери старшей сестры, у императрицы не остается больше никого из потомства царя Ивана. Но она никогда не называла эту племянницу своей наследницей.
В чем же дело, возможно в этой конкретной персоналии? У историка Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879), по поводу Анны Леопольдовны, урожденной Елизаветы Катарины Кристины:
«… ибо не было существа менее способного находиться во главе государственного управления, как добрая Анна Леопольдовна. Cильно доставалось ей в молодости от матери, герцогини Екатерины Ивановны, за дикость; императрица Анна имела полное основание считать племянницу неспособною к правлению…»
Однако, С. М. Соловьев не был настроен благожелательно ни к Анне Иоанновне, ни уж тем более, к так называемой Брауншвейгской фамилии – честно сказать, к последним (Анне Леопольдовне, ее мужу и детям) вообще мало кто относится положительно. Исходя из случившихся далее событий – потеря трона самым глупейшим образом, трудно говорить, что известный российский историк ошибался.
Остается предположить, что Анна Леопольдовна, по всей видимости, с детства настолько не блистала, что всем окружающим, и в первую очередь самому заинтересованному лицу – царствующей тетушке, было очевидно, что девочка ни к чему не способна. Образно выражаясь – хоть ложку в ухо не несет, и на том спасибо.
В 1733 году ее племянница принимает православие, ей идет уже 15-год, в этом же году в Россию «выписывают» жениха – Антона Ульриха Брауншвейг-Вольфенбюттельского (1714-1774), но брак был заключен только 3 июля 1739 года. Невесте уже 20 лет, но к чему такое затягивание? Общеизвестно, что принцессе жених никогда не нравился, отношения между ними не сложились, но кого это могло волновать в те времена, и уж не суровую императрицу в первую очередь. Ее такие сантименты мало трогали – сама пошла замуж за герцога Курляндского, когда велено было. И если на то пошло, то «во имя» куда менее глобальных задач своего дяди Петра I.
Дотянули до того, что случилась любовная интрижка принцессы с Морицом Карлом Линаром (1702-1768) – саксонским посланником. Можно предположить, что императрица приходила в полное уныние, думая о том, что же дальше делать с престолонаследием. Альтернативный вариант был прямо под рукой – двоюродная сестра Елизавета, и, наверное, не будет таким уж смелым предположение, что Анна Иоанновна серьезно рассматривала ее в качестве кандидата.
Вопреки официальной версии, императрица Анна была вовсе не глупа, и просто не могла не видеть, куда все катится, и чем это все, скорее всего, закончится. Вот только для принятия этого решения, императрице надо было «переступить себя», пойти на компромисс, и этот вариант мог бы спасти от страшной участи Брауншвейгскую фамилию и даже обеспечить ей кое-какое будущее в России, без утраты прав на трон.
Есть один нюанс, который не очень ясен. В отечественной Википедии утверждается следующее:
«В 1732 году Анна Иоанновна объявила, что трон наследует потомок по мужской линии её племянницы Елизаветы-Екатерины-Христины, дочери Екатерины Иоанновны, герцогини мекленбургской.»
Как водится, в Википедии – без ссылок на источник. Среди документов эпохи Анны Иоанновны за этот год, в Своде законов от 1830 года, мне пока не удалось найти указа или манифеста касательно данного события с дословным подтверждением. Буду признателен читателям, если кто-нибудь укажет такой указ или ссылку на современника событий. Верить Википедии «на слово», я перестал, например, после того, как обнаружил, что они всерьез считают Анастасию Ягужинскую (вымышленную героиню романов о XVIII веке и «лишнюю» дочь Павла Ягужинского), реальным историческим лицом, и даже «вычислили» дату её рождения.