Всего через пять лет после опубликования Устава о наследии престола и через два года после смерти Петра Великого, российская аристократия сделала первую попытку выйти из «византийского тупика» с назначением наследника. Результатом этого стало составление «Тестамента, блаженныя памяти, императрицы Екатерины I».
Заметим – не монарх, а именно представители знати, старой и новой, достигнув некоего определенного компромисса, составили это Завещание, и пока еще не стремясь к видимому ограничению прав предполагаемого государя, хотя тревожные для царственных особ пункты в Тестаменте уже были. Сама Екатерина, по всей видимости, склонялась, к именно что к «чистому» назначению наследницей, согласно своей воле, Елизаветы Петровны – младшей дочери. Что ведет к казуистическому вопросу (с опорой на Устав Петра) – а имел ли, в принципе, право монарх, сам не назначенный своим предшественником наследником, назначать наследника уже себе?
Вот так и получилось, что при отдельном толковании, Устав о наследии престола 1722 года, был нежизнеспособным документом – как им пользоваться и как его правильно применить на практике, не понимали уже при следующем переходе власти. И первый же принятый документ в ключе престолонаследия в корне противоречил предыдущему, и сам по себе, неявно его аннулировал. Однако, только на первый взгляд, с этим Тестаментом все просто – на поверхности виден компромисс между старой знатью и новой – птенцами гнезда Петрова. Кроме того, один, самый видный «птенец» - Меньшиков, так сказать, «перелетел» из одного гнезда в другое.
Петр Великий оставил за собой и за своими преемниками право на определение только своего наследника, а уж кто будет наследовать после, решать именно этому наследнику, когда он станет императором. Тестамент же определял линию наследства в будущем вообще. И, кстати, в Уставе Петра, что интересно, нигде не указано, что корону могут наследовать женщины. Как не сказано и о том, что не могут, но, что любопытно, идут пространные рассуждения о сыновьях, однако ни слова о дочерях, сестрах и женах. Крайне странная «недоработка», так как во всех династиях, «да» или «нет» в этом ключе - вопрос сверхважный.
И опять казуистический вопрос, для многих исследователей почему-то не очевидный – а Петр Великий вообще допускал, что женщина может править? Ведь если задуматься, для него такое допущение могло быть и вовсе неприемлемым, вследствие «детской травмы» нанесенной единокровной сестрой, царевной Софьей. Но кто же это мог быть, если иного наследника мужского пола, кроме Великого князя Петра и не было?
Предположение – император планировал появление такого наследника, он же не собирался взять и умереть в течении 3 лет после 1722 года. Первый вариант: развод с Екатериной (ну, и чтобы помешало Петру упечь ее в монастырь?) и рождение сына от новой супруги. Второй вариант – намеревался дождаться внука от одной из своих дочерей. Если первый вариант спорный (вилами по воде), то второй вовсе не сенсация – в брачном контракте Анны Петровны и Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского был секретный пункт, предусматривающий право Петра назначить наследником внука, коли таковой родится. А вот отказ Анны и ее мужа лично за себя от российского трона был прямо предусмотрен в тексте контракта.
Благодаря художественной литературе в широкой общественной памяти крепко засел только один отрывок Тестамента, впрочем, самый важный, из 8-го пункта документа:
«Ежели Великий Князь без наследников преставится, то имеет по нем цесаревна Анна с своими десцендентами, по ней цесаревна Елисавета и ея десценденты…
Не у всех отложилось в памяти, что здесь присутствует, и вполне резонно, четвертый претендент на престол, сразу за Елизаветой:
«а потом Великая Княжна и ея десценденты наследовать, однако ж мужескому полу наследники пред женским предпочтены быть имеют. Однако ж никто никогда Российским престолом владеть не может, которой не греческаго закона или кто уже другую корону имеет»
Великая княжна – это Наталья Алексеевна (1714-1728), старший ребенок царевича Алексея. Вот фраза про Великую княжну, «загадочным» образом и исчезала из художественных романов, сразу же шла речь о предпочтении мужчин, например, в хорошем романе Н. М. Соротокиной «Свидание в Петербурге» (вторая часть «Гардемаринов», к слову, нахально проигнорированная в экранизации С. Дружининой), дескать – неважно. Подумаешь – какая-то маленькая княжна. А на самом деле эта маленькая девочка, о которой вечно все забывают, крайне важный персонаж – ее смерть изменила историю России не менее, чем внезапная кончина ее младшего брата-императора.