Сергей Макеев
Утром в воскресенье мы шли в кино на детский сеанс. Это было главное удовольствие недели. Ближайший к нам кинотеатр «Перекоп» располагался тогда в Грохольском переулке, от моего дома на Большой Переяславской минут 10 ходьбы. Кинотеатр был небольшой, с маленьким залом. Мы шли наугад, не зная, какой будет фильм, полагаясь на удачу. Первая удача, это если фильм будет хороший. Вторая - если перед фильмом покажут мультик, а не киножурнал. Хотя и киножурналы бывали разные. Лучше других - познавательный «Хочу все знать!». Мультзаставка была такая - пионер в комбинезоне колотил молотком по большому ореху со словами:
Орешек знаний тверд,
Но все же –
Мы не привыкли отступать!
Нам расколоть его поможет
Киножурнал "Хочу – Все - Знать!"
– при последнем слове орех раскалывался, и из него вылетал номер выпуска киножурнала.
Билет на детский сеанс стоил 10 копеек. Мне давали 20. Можно было купить себе удовольствий на гривенник. Недалеко от входа в кинотеатр стояла тележка мороженщицы. Когда она открывала крышку в виде квадратного люка, оттуда вырывалось облако пара и запах вафель. На противоположной стороне переулка – бабка с мешком семечек. Сначала нужно было определиться – мороженое или семечки?
С семечками просто – платишь гривенник, и бабка зачерпывает из мешка стакан и высыпает семечки либо тебе в карман, либо в бумажный кулек. И ты весь сеанс лузгаешь семечки – попкорн советской эпохи. Стаканы эти всегда были обрезанные, то есть они вмещали не 250, а 200 мл, но к этому все привыкли.
С мороженым сложнее. До 10 копеек стоили всего два сорта – «Фруктовое» в картонном стаканчике с деревянной плоской палочкой за 7 копеек и «Молочное» - брикетик между двумя вафельками за 9 копеек. Все самое вкусное стоило дороже: эскимо на палочке – 11 копеек, хрустящий вафельный рожок – 15, пломбир в вафельном стаканчике с розочкой из крема – целых 19! Но в любом случае, мороженое надо было съесть до начала сеанса, с ним в зал не пускали, а пронести тайком было невозможно – не в карман же его прятать. Приходилось есть второпях, а это уже совсем не то удовольствие.
Фильмов тогда в СССР снимали немного, закупали и того меньше, и все же каждую неделю мы смотрели либо новый фильм, либо «хорошо забытый» из старого репертуара.
Сразу после сеанса начиналось обсуждение: «А помнишь вот это?..», «А как он ему!..». Во дворе воспоминания возобновлялись уже для тех несчастных, которые не сумели кино посмотреть. Это был особый жанр устного творчества. Изложение приключенческих фильмов сплошь состояло из междометий и звукоподражаний: «А наш ему – бац! А этот ему – трах!» А также: бум, вжик, дзынь, плесь, крак и тому подобное. Конечно, в сопровождении жестов, гримас, прыжков, телодвижений. И – удивительное дело! – все понимали и наслаждались рассказом, это видно было по округлившимся глазам. Некоторые пересказы были довольно комичны. У нас во дворе был мальчишка, который немного шепелявил. Вот как он пересказывал сцену из «Трех мушкетеров» (Франция, 1961 г.), когда Рошфор останавливал д’Артаньяна с подвесками уже во дворце: «Ты будесь со мной моцитца? – Я не буду с тобой моцитца! – Ты будесь со мной моцитца? – Я не буду с тобой моцитца!..» - и так много-много раз.
Шутки и цитаты из фильмов входили в нашу дворовую жизнь. Например, фразы из комедии Гайдая «Деловые люди». Если кто-то хотел по десятому кругу проехаться на чужом велосипеде, ему говорили: «Боливар не выдержит двоих!». А если кто-либо особо настойчиво клянчил, ему отвечали: «Мальчик, хочешь пакетик леденцов и прокатиться в шарабане?» Это было изящнее, чем простое «пошел ты…», и приставучий мальчик понимал нелепость своих притязаний.
Пересмотрев весь детский репертуар, я в 11-12 лет начал ездить на дневные сеансы в более удаленные кинотеатры, чаще всего в «Уран» на Сретенке и в «Форум» на Садовом кольце возле Сухаревской (тогда Колхозной). В «Форум» меня тайком проносили родители на вечерние сеансы, когда не с кем было оставить. Позднее - проводили, загородив от билетерши распахнутым пальто.
«Форум» был старейший кинотеатр в Москве; стены, лестницы, колонны – все из мрамора. Отличный буфет с редкими деликатесами, там продавали даже редкий сорт пива «Портер». В небольшом концертном зале играл перед сеансами эстрадный оркестр, пели солисты. Последний фильм, который я смотрел с родителями нелегально, сидя на коленях у отца, была французская комедия «Бабетта идет на войну» с Бриджит Бардо. Там был эпизод, когда героиня в тылу у немцев, лежа под одеялом, передает по рации секретные данные. Я засмеялся – мы оба были нелегалами. После этого фильма советские женщины стали делать прически с начесом, они так и назывались «Бабетта».
В начале 1960-х в «Форуме» я впервые посмотрел настоящую драму – ранний фильм Куросавы «Злые остаются живыми» (оригинальное название «Плохие спят спокойно», 1960 г.). Это была версия шекспировского «Гамлета», перенесенная в современную Японию. Я был потрясен и открыл для себя другое кино – мир сильных чувств и глубоких мыслей. Киношка кончилась, началась кинематография.
В общем, Ильич был прав: важнейшим из искусств было для нас кино! #сергей макеев
