Он подошел к ней и вежливо спросил: «Девушка, хотите сниматься в кино?» В наши дни это магическая формула мгновенного превращения Золушки в принцессу: с нее начинается каждое второе жизнеописание очередной киностарлетки. Но в начале ХХ века все было иначе.
Подходить на улице к незнакомым девушкам с подобным вопросом было по меньшей мере не принято. А в реалиях тогдашнего Баку такой поступок выглядел верхом непристойности: слово «актриса» звучало как приговор, мгновенно закрывавший барышне путь к выгодному замужеству. Предложение сниматься могло быть расценено близкими родственниками как величайшее оскорбление. Да и не всякая азербайджанская девушка тогда знала, что такое кино.
Но драматург и сценарист Джафар Джаббарлы, стоявший у истоков азербайджанского кинематографа, не желал считаться с предрассудками. В конце 1920-х он написал сценарий для фильма «Севиль» (или «Женщина Азербайджана»). Немые ленты рассматривались новой властью как эффективный способ наглядной агитации. Сюжеты были соответствующие – простые и назидательные. «Севиль» рассказывала зрителям о том, как советская власть помогла молодой женщине наказать бывшего мужа, толстосума и изменника. Главная героиня не только вернула себе сына, с которым, согласно закону шариата, была разлучена при разводе, но и завоевала всеобщее уважение и заняла достойное место в социалистическом обществе.
ИЗ ЗОЛУШКИ В ПРИНЦЕССЫ
Режиссер фильма и основатель первой бакинской киностудии «Азеркино» Амо Бекназаров пробовал на роль Севили актрис разных национальностей и уже было остановил выбор на одной из них. Но Джаббарлы ответил категорическим «нет». «Наш фильм показывает раскрепощение азербайджанской женщины, и играть главную роль должна только азербайджанка, иначе зрительницы не поверят в происходящее на экране», – заявил драматург. Он взялся сам найти исполнительницу главной роли.
Сказать было проще, чем сделать. В 1920-е годы в Азербайджане не просто не было актрис кино: найти девушку, появляющуюся в свете с открытым лицом, и то представлялось проблемой. Решение подсказал молодой театральный режиссер Исмаил Идаятзаде: он предложил искать будущую Севиль в толпе молодых людей, посещавших популярный в те годы бакинский кинотеатр «Тайаря». Сюда ходила только продвинутая молодежь, так что вышедшей с сеанса девушке по крайней мере не надо было объяснять, что такое кино и почему оно считается важнейшим из искусств.
Именно в фойе «Тайаря» Джафар Джаббарлы и встретил Иззет Оруджеву. Девушка обладала всеми необходимыми для актрисы немого кино данными: большие выразительные глаза, красивые скулы, точеный профиль, богатая мимика. «Она могла выглядеть бесконечно печальной, но через несколько минут ее глаза уже искрились смехом, и было в ее лице нечто, что выдавало натуру смелую и решительную», – вспоминал впоследствии режиссер фильма «Севиль». Именно так и должна была выглядеть главная героиня, которой предстояло продемонстрировать женщинам Азербайджана великую метаморфозу: как из забитого и покорного существа рождается сильная, уверенная в себе и великодушная советская женщина.
Иззет Оруджева происходила из семьи садовника. Азербайджанский садовник – в каком-то смысле художник. Во всяком случае, отец Иззет осознавал себя именно так. Поэтому после долгих совместных чаепитий и разговоров о важности киноискусства авторы фильма все-таки получили его разрешение на участие дочери в съемках. Не последнюю роль сыграл и административный ресурс: Оруджеву-старшему популярно объяснили, какая почетная роль досталась его дочери и как высоко оценит его решение новая власть. Джафар Джаббарлы взял на себя личную ответственность за поведение Иззет на съемочной площадке. В течение двух съемочных недель он лично отвозил и привозил актрису домой на фаэтоне.
Спустя много лет Иззет ханым спросили, каким образом ей, девушке с улицы, удалось стать первой национальной кинозвездой. Она ответила: «Меня называют первой азербайджанской киноактрисой. Иногда я задумываюсь: неужели это правда? Вообще, была ли я актрисой? Я же не играла, нет – я прожила у кинокамеры две женские судьбы. Эти женщины были моими современницами, ровесницами…»
Камера полюбила Оруджеву. Севиль в ее исполнении попала в десятку и стала национальным достоянием. Ее обожали, ею гордились, ей подражали. Бакинские девушки копировали ее прическу, мимику, манеру одеваться. И, что важнее, взяли на вооружение ее модель поведения. «Я помогла азербайджанским женщинам эмансипироваться», – вспоминала позже с улыбкой Иззет ханым.
ИЗ ПРИНЦЕССЫ В АКАДЕМИКИ
В 1947 году режиссер Григорий Александров снял музыкальную комедию «Весна». По сюжету две героини – веселая артистка Шатрова и строгая ученая дама Никитина – оказываются как две капли воды похожими друг на друга, что порождает массу нелепых ситуаций. Роль была написана для Любови Орловой. Но, сам того не зная, Александров фактически воспроизвел в фильме историю Иззет Оруджевой. С той лишь оговоркой, что ее жизнь не была комедией.
В 1934 году Оруджева снялась в еще одной картине по сценарию Джафара Джаббарлы: сыграла девушку по имени Алмаз в одноименном фильме. Лента вышла на экраны в 1936 году. К тому времени Джаббарлы уже не было в живых – он умер годом раньше в возрасте 35 лет.
Роль Алмаз, красивой, решительной и сильной, стала второй и последней работой Оруджевой в кино. После этого она наотрез отказалась сниматься, сколь бы выгодные предложения ни поступали. Причин могло быть несколько. С одной стороны, у актрисы появилась семья, надо было растить маленького сына. К тому же пришли совсем другие времена: люди пропадали, странно умирали, друзей арестовывали. В 1937 году арестовали мужа Иззет ханым: он был дружен с опальным художником Гусейном Джавидом. Перед самым арестом, чувствуя неладное, супруг актрисы решил развестись с ней, чтобы та избежала репрессий. Для бывшей жены врага народа разумнее было уйти в тень.
С другой стороны, эра звукового кино выдвинула на первый план актрис совсем иного типа. А Иззет Оруджева никогда и не собиралась становиться профессиональной артисткой. «Разве ж это работа?» – говорила героиня фильма «Весна», глядя поверх очков на резвящихся перед камерой девушек.
В середине 1930-х в Азербайджане начался новый нефтяной бум. Самой популярной среди молодежи стала профессия химика. Иззет Оруджева легко поступила в Институт нефтехимии, где занималась маслами, не замерзающими при низких температурах. Ее научные разработки использовали во время Великой Отечественной войны при эксплуатации двигателей в условиях морозов. После войны она продолжила научную карьеру в Институте нефтехимических процессов. А в конце оттепельных 1960-х возглавила Институт неорганической химии при Академии наук.
В Большой советской энциклопедии имя Иззет Оруджевой упомянуто лишь в одном контексте: выдающийся советский химик-технолог, академик Академии наук. Ни слова о первой азербайджанской девушке, осмелившейся встать перед кинокамерой. Из двух своих жизней – артистки и ученой – она выбрала одну. Даже в легкомысленных комедиях одна и та же девушка не может быть и актрисой, и научным работником. Но в жизни иногда такое случается.
В каком-то смысле Иззет Оруджевой удалось невозможное. Как говорил незадачливый режиссер в комедии «Весна»: «Как же это так получается: вы одновременно и там, и здесь?.. Ничего не понимаю». Иззет Оруджева сумела быть одновременно и там, и здесь. Как говорила гениальная и злая Раневская: «Кино – заведение босяцкое. Умный человек всегда знает, где из него запасной выход».
Текст: Наталия Бабинцева