Страшнее, чем узаконенный «кофе» среднего рода
Если у тех, кто коверкает слова и регулярно нарушает словарные нормы, ещё находятся аргументы и даже защитники, то к любительской лингвистике специалисты относятся намного строже.
Лояльность к ошибкам легко объяснить, ведь с течением времени живое общение сглаживает, подстраивает под себя острые углы грамматики, и вот они уже появляются в словарях с пометкой «(разг.)», а потом закрепляются как новая норма…
И хотя десять лет назад Министерство образования оставило выбор рода для «кофе» и ударения в слове «договор» на усмотрение говорящего, изменений в правилах орфографии и пунктуации не было с 1956 года.
За шестьдесят лет язык изменился, а в новых справочниках нет общего мнения насчёт языковых норм — и это только запутывает: как же, в конце концов, говорить правильно?
С этимологией дела обстоят намного проще. Судить о том, откуда произошло слово и связано ли оно с другим, похожим на него, может только профессиональный лингвист. Андрей Анатольевич Зализняк сравнивает догадки о появлении слова с гаданием.
В статье «О профессиональной и любительской лингвистике» он приводит «портрет» дилетанта.
Характернейшим свойством любителя является принципиальная нестрогость всего, что он делает.
При сравнении слов какие-то буквы он считает возможным отбрасывать, …какие-то другие, напротив, домысливать.
Он игнорирует гласные, считая согласные костяком слова. Поэтому слова вроде «мэр», «мир», «мера» и «амур» вполне можно счесть тождественными друг другу. Эту уверенность подкрепляет миф о том, что в древних письменностях гласные якобы опускались.
Дилетант считает, что написание важнее звучания, многие слова появились из-за неправильного прочтения. Но до недавнего времени писать и читать умели очень немногие. А уж писать без ошибок…
Некоторые слова появились, когда кто-то,
- читающий справа налево,
- знакомый с кириллицей,
- но не подозревающий о том, что русские слова читаются слева направо,
прочитал слово, понял, что оно означает, к примеру, название города, и донёс это ошибочное знание до миллионов других.
Ситуация почти невозможная? Да! Но любителю хочется верить, что такие мистические истории случаются постоянно.
Лингвист-любитель катастрофически не замечает того, что его способы действия позволяют дать не только то решение, которое он предлагает, но и множество других, его совершенно не устраивающих, но столь же допустимых с точки зрения его методики.
Не страшно, если поисками таких «объяснений» хочется заниматься для себя — пока ответ не кажется единственно верным, остаётся остроумной шуткой, разминкой для ума, ведь сравнивать таким способом можно что угодно.
Вера Бабенко
