Крайне любопытное интервью Сталинского наркома боеприпасов от 1976 года. И снова очень молодой, наркомом стал в 38 лет. Не из партийных болтунов – сугубо технический специалист, глубоко знавший своё дело.
Пётр Николаевич Горемыкин начинал слесарем в железнодорожном депо. Выучился на авиационного механика, потом сложнейшая учёба в Бауманке.
Работал на нескольких заводах. Был начальником цеха и даже главным инженером. Не юрист, не экономист и не пиарщик, как часто бывает сегодня.
Сталин назначил Горемыкина наркомом весной 1941 года. Время было тяжёлое, с производством современных снарядов ситуация была крайне непростая. Сталин прекрасно понимал, что беда близко и ставил жестокие планы по выпуску боеприпасов.
Предыдущий нарком – комдив Сергеев – с делом не справился, был снят с поста. А позднее и расстрелян как вредитель. Реабилитировали комдива только при Хрущёве.
Не успел Горемыкин развернуться в новой должности, как грянули Гитлеровские орды. Как ни странно, именно промышленность боеприпасов пострадала в первую очередь от удара немцев.
Уже к августу боеприпасов стало критически не хватать. Порядка двухсот складов с боеприпасами и амуницией оказались в руках фашистов. Вывезти удалось не слишком много.
Еще страшный удар по армии – основные склады с авиационными бомбами были сосредоточены в западных областях Союза. Порядка 70% из них были захвачены врагом.
Как так вышло? Дело расстрельное. Тогдашний начальник Главного управления артиллерии генерал Яковлев так и написал в воспоминаниях:
«Разобраться в этом деликатном, к тому же сулившем большие неприятности деле, мало кому хотелось».
Разбираться пришлось молодому наркому Горемыкину. Приходится идти на крайние меры – построить десятки заводов за пару месяцев просто невозможно.
Горемыкин рассказывал, что уже в первые месяцы Великой Отечественной ему удалось порядка тысячи вполне гражданских заводов перевести на производство боеприпасов.
Литейные цеха обычных заводов Сталинскими темпами осваивали выпуск гильз. Часовые заводы взяли на себя выпуск взрывателей. Химические комбинаты срочно запускали выпуск взрывчатки и порохов.
Отдельная тема – эвакуация заводов. Нарком вспоминал, что из восьми крупных пороховых заводов пришлось вывезти в Сибирь пять! А всего к ноябрю потеряли более трёхсот заводов, задействованных в производстве взрывчатых веществ. Кооперация была разрушена.
А что значит перевезти завод? Значит он совсем прекратит выпуск продукции. По условиям гражданского времени – перевезти и запустить крупный завод это – год, а то и полтора. По военному времени такой роскоши нет, месяц – уже много.
Приходилось выкручиваться. Достраивался в тылу новый завод снарядов для основных трёхдюймовых дивизионных пушек. Главного оружия против вражеских танков.
Завод гигантский, требовалось восемнадцать тысяч обученных работников. Где их взять в сжатые сроки?
Нарком лично обращается к рабочим-строителям, которые строили комбинат. Просит развернуть на заводе срочное обучение и переквалифицироваться из строителей в мастеров снарядного дела.
Отдельным решением подписывается на период учёбы сохранение уровня заработков бывших строителей. Меньше чем через месяц завод запустили и на фронт пошли снаряды.
Вот ещё пример – середина зимы, в Челябинск перебазируют крупный завод авиационных снарядов. Куда его размещать? Самые большие помещения у городского элеватора.
Одна беда – элеватор не отапливается, а на улице мороз за тридцать градусов. Как работать в таких условиях? Нарком говорил, что рабочие любой страны в таких условиях забастовали бы.
Только не наши. В ударные сроки утеплили элеватор, обили стены, провели отопление и начали выпуск. Через две недели завод в элеваторе заработал на полную мощность.
Ещё и партия требовала не просто обеспечить выпуск, а наращивать его в разы! Вот пороховой завод №98, задание в три месяца повысить мощности в три раза. Нереальная задача, если учесть, что опытные работники-мужчины ушли на фронт. Завод стал почти на сто процентов женским. И ведь справились!
Примечательно, нарком в интервью отдельно отмечает большую роль товарища Сталина в организации работы по выпуску боеприпасов. А ведь, без малого два десятка наркоматов задействованы в этой теме, попробуй заставь всех тянуть телегу в одну сторону.
Нарком вспоминал, что на совещаниях Сталин обычно выступал последним. Когда все уже высказали свои соображения. Причём никогда это не было пустой болтовнёй или общими фразами. Как раз наоборот:
«По каждому рассматриваемому вопросу он всегда давал глубокий, обстоятельный анализ. Я поражался его всесторонней осведомленностью, отличной памятью и широкой эрудицией.
В 1938 году на одном из заседаний рассматривался вопрос о строительстве новых военных кораблей, были приведены сведения о состоянии флота в ведущих зарубежных странах. Сталин по памяти дал развернутую характеристику всем основным кораблям наших потенциальных противников по тоннажу, мощности двигателей, по скорости и вооружению.»
Обратите внимание, Горемыкин говорит это в 1976 году. Давно уже разоблачён Хрущёвым мнимый «культ личности». Да и вообще хвалить ушедшего вождя как-то не очень полезно для спокойной жизни.
Но Сталинский нарком, к тому же пострадавший в послевоенные годы, оказавшийся на три года в тюрьме за проблемы в производстве тракторов и комбайнов, про вождя говорит с неизменным уважением. Слишком хорошо понимал подлинные заслуги вождя в победе не только армии, но и нашей военной промышленности.
