Классическая литература оставила нам немало колоритных образов помещиков. Усадьба, поместье, родовое имение – звучит романтично, так и слышится «хруст французской булки». Некоторые подробности дворянского быта увековечены классиками, а что-то уже забыто. В данном посте речь пойдет о помещике-крепостнике средней руки, не бедном, но и не богаче, в его усадьбе, и тех, кто в ней обитал.
Говоря о типичном «дворянском гнезде», стоит учитывать, что понятие о бедности и богатстве вообще растяжимы. До наших дней дошли добротные дома, часто охраняемые из-за их исторической ценности. Типовой застройки почти не сохранилось. Еще один нюанс – стоит разделять понятия «имение» и «усадьба». Под усадьбой, как правило, понимают барский дом, связанные с ним хозяйственные постройки, иногда прилегающий парк. Усадьба могла располагаться и в городе, и быть частью имения. Под имением в дореформенной Российской империи подразумевался земельный надел, обычно с жившими на этой земле крепостными, если таковые имелись, иногда лесом, а полноценной усадьбы там могло и не быть вовсе, просто «гостевой домик» для заехавшего по делам барина.
Даже к концу 19 века абсолютное большинство городских зданий было деревянными, а загородных тем более. Об архитектурных стилях вдали от крупных городов долгое время не задумывались, и большинство усадеб до конца 18 века там представляли собой обычные деревянные дома, просто значительно больше крестьянских, и с несколькими комнатами. Причудливый стиль барокко провинциальных помещиков почти не затронул. К концу 18 века победное шествие пришедшего ему на смену классицизма добралось и до далеких от столицы губерний. В них активно возводиться однотипные здания. Иногда двухэтажные, иногда одноэтажные с мезонином, как правило, с колоннами.
После нашествия Наполеона в пострадавших от пожаров регионах такие здания стали строиться массово и в итоге простояли не одно десятилетие. На картине «Бабушкин сад» Поленова как раз изображено подобное обветшавшее дворянское гнездо. Увидеть подобные усадьбы можно и на других картинах с сюжетами из жизни провинциальных помещиков. Со временем менялась только «начинка» зданий.
Типичная усадьба в стиле классицизм обычно имела комнаты, расположенные анфиладой, то есть все они были проходными, а коридоров могло и вовсе не быть. Представления о приватности были другими, и многих это не смущало. Иногда ставили ширму – вот и вся приватность. Супружеские спальни могли делать конечными в череде помещений. Позже коридоры все же появились и комнаты стали делать отдельными. У небогатых помещиков могло быть несколько жилых комнат и еще несколько, как сказали бы сейчас, технических помещений. В домах помещиков побогаче комнат было больше, и они делились на парадные и жилые. Под парадными подразумевались те, где бывают визитеры. Обычно их старались лучше обставить. В некоторых домах отдельные парадные помещения открывались только для гостей, а в остальное время их могли даже не отапливать. Они, как правило, выходили окнами туда, где был наиболее красивый вид (в городах на улицу, а жилые комнаты часто во двор, в имениях в парк и на хозяйственные постройки соответственно). Довольно часто спальни располагались на так называемых – «полуторных этажах) – где потолки были раза в полтора или два ниже.
Стены и потолки чаще всего обклеивали холстами, иногда бумагами, и сверху белили или красили. Иногда в краску добавляли клей, и такую поверхность можно было мыть. В конце 18 века – начале 19 было модно расписывать стены, например, пейзажами, как тогда говорили «Боскетами» (от французского – «роща»). Затем моднее стали однотонные стены, обычно яркие, например, синие, красные и т. д. Бумажные обои поначалу были редкостью, стоили дорого и массовым явлением стали только ко второй половине 19 века. Штофные обои, то есть ткани, которыми стены в прямом обивали, были в основном в богатых домах.
Из книги Е. Н. Водовозовой «На заре жизни» помещичьи усадьбы Смоленской губернии описаны так: «В то давнопрошедшее время, то есть в конце 40-х и в 50-х годах XIX столетия, дворяне нашей местности, по крайней мере те из них, которых я знавала, не были избалованы комфортом: вели они совсем простой образ жизни, и их домашняя обстановка не отличалась ни роскошью, ни изяществом. В детстве мне не приходилось видеть даже, как жили богатейшие и знатнейшие люди того времени. Может быть, вследствие этого мы, дети, с величайшим интересом слушали рассказы старших о том, с каким царским великолепием жили те или другие помещики, как роскошно были обставлены их громадные дома, походившие на дворцы, какие блестящие пиры задавали они, как устраивали охоты с громадными сворами собак, когда за ними двигались целые полчища псарей, доезжачих и т. п. Ничего подобного не было в поместьях, по крайней мере верст на двести кругом. Не говоря уже о мелкопоместных дворянах, которых было особенно много в нашем соседстве, но и помещики, владевшие 75 – 100 душами мужского пола, жили в небольших деревянных домах, лишенных каких бы то ни было элементарных удобств и необходимых приспособлений. Помещичий дом чаще всего разделялся простыми перегородками на несколько комнат, или, точнее сказать, клетушек, и в таких четырех-пяти комнатюрках, с прибавкою иногда флигеля в одну-две комнаты, ютилась громаднейшая семья, в которой не только было шесть-семь человек детей, но помещались нянюшки, кормилица, горничные, приживалки, гувернантка и разного рода родственницы: незамужние сестры хозяина или хозяйки, тетушки, оставшиеся без куска хлеба вследствие разорения их мужьями. Приедешь, бывало, в гости, и как начнут выползать домочадцы, – просто диву даешься, как и где могут все они помещаться в крошечных комнатках маленького дома. Совсем не то было у нас, в нашем имении Погорелом: сравнительно с соседями у нас был большой, высокий, светлый и уютный дом с двумя входами, с семью большими комнатами, с боковушками, коридором, с девичьей, людскою и с особым флигелем во дворе. Но и наш дом поражал своими размерами только сравнительно с очень скромными домами наших соседей. Он был построен моим отцом вскоре после его женитьбы и, как все, что он устраивал, свидетельствовал о том, что он любил жить на более широкую ногу, чем позволяли ему его средства». Отношение к детям было не столь сентиментальным, как сейчас. Многие воспринимали их не столько как «цветы жизни», сколько как тех, кто еще не заслужил право быть взрослым. Их часто селили всех вместе в одну комнату, и туда же отправляли нянек и т. д, даже если были пустующие комнаты. В доме кроме спален хозяев обычно были: гостиная, столовая, кабинет хозяина, иногда кабинет хозяйки и библиотека, а еще «девичья», где часто жила и работала женская прислуга. Для остальной прислуги была людская. Это могла быть в виде отдельной комнаты или отдельного строения. На первом этаже располагалась кухня. В некоторых домах были туалеты, но чаще до массового внедрения канализации прислуга выносила горшки в выгребную яму. Иногда были оборудованы ванные комнаты, но, опять же, до массового внедрения водопровода воду в ванну и из ванны носила прислуга. Во многих богатых усадьбах были оранжереи. В них разводили не только цветы, но и фрукты-овощи. Особым шиком в первой половине 19 века считалось вырастить фрукты не по сезону и вкатить цветущее или плодоносящее дерево прямо в кадке во время обеда с многочисленными гостями. Но все-таки большинство «благородий» жили довольно скромно.
Митрополит Вениамин Федченков вспоминал: «Мой отец, Афанасий Иванович Федченков, родился крепостным. Его отец Иван Ильин и мать Наталья принадлежали помещикам Вельского уезда Смоленской губернии Баратынским. Иван Ильич был плотником и столяром на дворне. Так назывались крепостные крестьяне, служившие в помещичьем хозяйстве, или, как говорили, имении, в отличие от крестьян земледельцев, живших в деревне (или в селе, если там был храм). К дворне относились управляющий барским поместьем, или иногда бурмистр; чином ниже - конторщик, заведовавший письмоводством; приказчик, исполнявший приказания управляющего по сношению с народом; после, в мое время, называли его "объездчик", потому что его всегда можно было видеть верхом на лошади с кнутом, или приглашающего крестьян на полевые работы, или наблюдающего за исполнением их… Потом шли; ключник, владевший ключами от амбаров с хлебом; садовник, выращивавший господам (а иногда - еще раньше - и управляющем) ранние огурцы, дыни, ухаживавший за стеклянной оранжереей при барском доме, с персиками и разными цветами. Повар на барской кухне. Лакей в барском доме, экономка, горничная, которых мы мало и видали, как и вообще господ; кузнец, плотник, кучера - один или два специально для барской конюшни, он же почтарь, а третий - для управляющего и общей конюшни. Собачник, ухаживающий за целым особняком с гончими собаками для барских охот». Благородиям готовили обычно мужчины-повара, иметь кухарку считалось признаком относительной бедности. Если не было возможности завести повара на постоянной основе, его приглашали хотя бы для приготовления званых обедов. Были и иные, по современным меркам странные «вакансии»: шуты, чтецы книг вслух, рассказчицы сказок и историй, да хоть чесальщеки пяток, потому что господа часто были большими затейниками. Естественно, после отмены крепостного права и потери бесплатной рабочей силы прислуги в большинстве усадеб стало меньше. В сенях или на крыльце чаще всего сидела девочка-подросток. Она встречала гостей и звала хозяев, если кто-то приходил, такой своего рода звонок.
Чем же занимались помещики в своих владениях? В той или иной степени хозяйственными хлопотами. Кто-то вникал во все вопросы, как Коробочка в «Мертвых душах», кто-то поручал все дела управляющему. При этом хитрый управляющий, обкрадывающий господ – такой же канонический персонаж, как жадный поп или сорящий деньгами купец. Поэтому те, у кого была возможность, старались зорко следить за своим хозяйством. Барский досуг зависел от характера помещика, его вкуса и интеллекта. Кто-то выписывал книги и журналы (литературные и общественно-политические журналы, как правило, распространялись через подписку).
Но были занятия, которыми увлекались почти все помещики, а те, кто не увлекался, все равно старались не отстать от «коллектива». Многие помещики были страстными охотниками. Охота считалась затратным хобби, а хорошие охотничьи собаки стоили дорого и были предметом гордости и хвастовства. Еще одним любимым занятием были походы в гости друг к другу. При этом приглашений часто не требовалось, поехать по делам и по дороге заглянуть к соседу было нормой. Не общаться с другими помещиками считалось либо чудачеством, либо признаком снобизма. Онегин, едва заметив приближение к его дому кого-либо из соседей, сразу сбегал, и за нежелание общаться его закономерно невзлюбили. Собравшись теплой компанией, «благородия» делились новостями, занимались «маленьким злословием» и почти все играли в карты. Отличались только размеры ставок. Кто-то мог проиграть рубль, а кто-то имение.
Было и еще одно занятие, которым периодически занималось большинство помещиков – они друг с другом судились. Иметь судебную тяжбу было таким же обычным делом, как неурожай из-за плохой погоды или проворовавшийся управляющий. Отчасти этому способствовало отсутствие того, что сейчас назвали бы единой базой данных по всем сделкам, бюрократия, корыстолюбие чиновников, готовых за взятку пойти на подлог, и частые смерти людей при отсутствии завещаний. Бытовало глупое суеверие, что ,если заранее подписать завещание, это может быстрее привлечь смерть. Завещания обычно составляли люди пожилые или тяжелобольные, а к праотцам из-за проблем с медициной могли неожиданно отправиться даже вроде бы молодые и здоровые. Судебные тяжбы тянулись годами, разоряя и вредных сутяжников, и мошенников, и борцов за справедливость.
этот материал также можно увидеть на моем канале тут
#история #историяроссии #дореволюционнаяроссия #интерьер #быт #картины
