«Дело Вавилова дола» в конце 20-х – начале 30-х годов власти преподносили общественности как «пример раскрытия контрреволюционной организации, созданной служителями культа и имевшей своей целью проведение идеологической обработки неграмотного и политически незрелого крестьянства, срыв хлебозаготовок, подрыв колхозного строя». Более того, в 2018 году о данном деле широко рассказывалось в Самаре в рамках проекта Главного управления МВД России по Самарской области и музея истории органов внутренних дел Самарской области, посвящённый 300-летию Российской и Самарской полиции. Хотя... дело неоднозначное. Судите сами.
Вавилов Дол- овраг около села Щигры Ивантеевского района Саратовской области. Находится на границе Самарской и Саратовской областей, между Большим и Малым Иргизом (примерно в 60 километрах южнее села Марьевка Пестравского района Самарской области). Основание Вавилова (Авилкина) Дола все источники связывают с преданием о разбойнике Вавиле, который много лет занимался грабежами на большой дороге. Если верить этому преданию, царские солдаты ослепили Вавилу, и он стал странником. Замаливал грехи в монастырях и святых местах, а к концу жизни принял иноческий постриг, вернулся в тот самый дол, где некогда разбойничал, и стал жить затворником. Эта полулегендарная часть истории Вавилова Дола получила широкое распространение. В датах, правда, расхождения: одни старожилы считали, что эти события происходили при Петре I, другие полагали, что несколько позже.
Однако данная история произошла вовсе не здесь, а за сто с лишним верст от монастырской обители – на хуторе Горно-Шишканском Большеглушицкого района, ныне уже не существующем. Но к Вавилову Долу имеет непосредственное отношение. Как гласят материалы дела, вечером 12 июня 1928 года сюда пришел некий святой старец, называвший себя «отцом Кондратием» (по документам – Кондратий Федорович Молодых, 58 лет), который устроил здесь моление, изгонял бесов из всех желающих, освящал еду и воду, а затем мылся в бане с местными женщинами. Причем все были довольны- и старец, и женщины, и местные мужики. Но именно с этой "помывки" и началось громкое политическое дело, которое прогремело на весь СССР. На другой день, когда старец ушел из хутора, 33-летняя крестьянка Прасковья Шубина, участвовавшая в помывке с «отцом Кондратием», неожиданно для всех объявила себя святой, после чего решила самостоятельно изгонять бесов из односельчан. Как ни странно, ей поверила вся округа, и в итоге на протяжении четырех дней к Шубиной «для излечения» шли люди со всех окрестных деревень.
Кончилось это «изгнание» тем, что 16 июня Шубина с группой своих приверженцев до смерти забила Макриду Нещадину, 55-летнюю старушку из соседнего села. А перед этим несчастная подверглась изуверским истязаниям: ее раздели догола, положили посреди улицы и наотмашь наносили ей удары медным крестом по голове и прочим чувствительным местам, а Шубина в это время мочилась ей в рот. В общей сложности Нещадину избивали несколько человек, в основном родственники Шубиной, и это продолжалось до тех пор, пока истязаемая не скончалась.
Вскоре на хутор приехал следователь Андреев из Пугачевского округа, на территории которого как раз и находился злосчастный хутор. Следователь быстро выявил всех религиозных фанатиков, но из них арестовал только пятерых человек: уже упоминавшуюся Прасковью Шубину, ее мужа 33-летнего Василия Шубина, и еще их соседей, которые также принимали участие в избиении Нещадиной - 28-летнюю Дарью Гниломедову, 26-летнего Петра Демихова и 46-летнего Александра Моисеева. А в начале августа следствию удалось найти и допросить и уже упоминавшегося старца Кондратия.
Из материалов дела: "Самарскому губернскому или окружному прокурору. Мной сего числа получено от нар. следоват. 6-го уч-ка Пугачевского округа Саратовской области следственное производство по делу убийства гр-ки пос. Пьяновки Нещадиной Макриды по требовательной последовательности. Ознакомившись с обстоятельствами дела, я нахожу целесообразным ведения следственных действий передать одному из старших следователей по следующим основаниям.
Дело об убийстве Нещадиной имеет большое общественное значение, ибо это убийство связано с религиозными чувствами отдельных лиц.
В данном деле участвует один из видных в местном крае «святой старец отец Кондратий», который деятельность свою направляет на религиозное шарлатанство. Силой своего внушения и различных приемов действует на психику религиозных граждан, доводя их до такого состояния, что они убивают людей.
Дело об убийстве Нещадиной по своему характеру является исключительным, что можно видеть из копии при сем прилагаемых показаний обвиняемой Шубиной…".
Из документов дела (Архив Самарского областного суда. Дело № 2-85/1929):
"1928 года, 18 июня в 11 час. дня, в пос. Горно-Шишканском В. Ростошинского с/совета, Б. Черниговской вол. Мной, врачом больницы Беренштейном, по предложению народного следователя 6-го уч. Пугачевского уезда в присутствии названного следователя и нижеподписавшихся понятых были произведены осмотр и вскрытие трупа гр-ки Нещадиной Матрены Яковлевны…
Заключение. На основании вышеизложенного прихожу к заключению, что смерть гр. Нещадиной Матрены Яковлевны наступила от остановки сердечной деятельности и дыхания в результате колоссальнейшего истязания, о чем свидетельствует наличие большого количества кровоподтеков, ссадин в области лица, тела, живота, конечностей. Сломанные ребра, цианоз легких, прикушенный язык говорят об удушении при насилии над гр. Нещадиной. Имеющиеся кровоподтеки разной величины, резаная рана в области левой надбровной дуги, ссадины в большом количестве разной формы и величины приводят к мысли, что гр. Нещадиной наносились тяжкие смертельные ушибы различными орудиями.
Врач Бернштейн. Следователь 6-го уч. Пугач. уезда Н. Андреев. Понятые Н. Мизилов, Агей Сологубов"
Из Протокол Дела № 2-85/1929: "1928 года июня 19-го дня в с. Б. Черниговке народный следователь 6 участка Пугачевского уезда допрашивал нижепоименованного гражданина в качестве свидетеля с соблюдением ст. ст. Угол.-Процессуального Кодекса, который на предложенные вопросы показал.
Сологубов Ефим Иванович, возраст - 33 года, уроженец Екатеринославской губернии, Новомосковского уезда, Афанасьевской волости, деревни Богатое, постоянно живу в пос. Горно-Шишканский, Б. Черниговской волости, Пугачевского уезда… крестьянин, малограмотный…
По существу заданных вопросов по делу объясняю, что вечером 12-го июня 1928 года к нам на хутор Горно-Шишканский пришел какой-то странник, ему на вид лет 55-60. Объявил себя он отцом Кондратием из Вавилова Дола, это Ивановской волости Пугачевского уезда. В этот же вечер у гр-на Кобцева Константина собрались гр-не, где было устроено молебствие. Кто был на этом молебствие из гр-н, я не знаю точно…
Наутро, т.е. 14-го числа с.г., Кондратий из нашего поселка ушел в с. Украинку Б. Черниговской вол. С тех пор как Шубина была в бане с отцом Кондратием, она сделалась как будто бы ненормальной и болтала всякий вздор. Саженях в 80-ти от Шубиных было маленькое озеро, и Шубина стала говорить, что озеро стало святым, и она, Шубина, в этом озере будет исцелять людей от всяких болезней… Часа в 2 или 3 этого же дня приехал священник, который прямо на улице по требованию Шубиных отслужил молебен, а затем молебен был отслужен около указанного озера. Причем после окончания первого молебна на улице священник объявил всем гр-нам, что Шубина вовсе не святая, а просто душевнобольная, и на ее слова советовал не обращать внимания, и предлагал разойтись всем по домам…
На другой день, т.е. 15 июня, никаких событий не произошло, но Прасковья Шубина все продолжала молиться и говорить всякий вздор… 16-го июня с.г. я, работая в степи, узнал, что Шубина свое имущество раздает гр-нам с крестом в руках, говоря, что оно нам теперь не нужно, т.к. наступает конец света. Узнав об этом, я пошел в пос. посмотреть, что там творится… Увидел следующую страшную картину: на улице перед землянкой Шубиных лежит какая-то женщина обнаженная до талии вся в крови, голова ея чем-то завернута, и на голове совершенно обнаженная с медным большим крестом в руке сидит Шубина Прасковья, а Шубин Василий бьет эту женщину ногой по всем местам тела… Я стал говорить: «Что вы наделали!», на что они, т.е. Шубины, ответили, что убили сатану… После этого Шубина всех, кроме нас троих, ввела к себе во двор, обещая им, что за содеянное они все вместе с ней попадут в рай.
После этого я тут же запряг свою лошадь и о случившемся донес властям. Когда же я с н-ком милиции и фельдшером приехал обратно, то избитая была уже мертва. Шубиных я знаю уже 18 лет, они всегда до этого случая были в здравом уме…".
Из протокола допроса:
"1928 года июня 19-го дня в с. Пьяновка народный следователь 6 участка Пугачёвского уезда допрашивал нижепоименованного гражданина в качестве свидетеля с соблюдением ст. ст. Угол.- Процессуального Кодекса, который на предложенные вопросы показал.
Нещадин Демьян Константинович, возраст – 33 года, уроженец Киевской губернии, Чигиринского уезда, Шаберницкой волости, села Игоник, постоянно живу в пос. Пьяновка, Б. Черниговской вол., беспартийный, женат, бывшее сословие - крестьяне, профессия – та же, малограмотный, имущественное положение – 1 лошадь, 1 корова, 3 овец, в белых армиях и бандах не участвовал, под судом и следствием не находился, по отношению к убитой – родной сын.
По существу заданных вопросов по делу сообщаю, что 16-го июня с.г., когда я с братом Михаилом Нещадиным работал в степи, моя мать Нещадина Макрида, 65-летняя старуха, вместе с односельчанками, тоже старухами, Сиенко Феодосией, Портянкиной Авдотьей и Семибратовой Евдокией пошли в пос. Горно-Шишканский, расположенный от нашего поселка верстах в 6-7-ми молиться богу, т.к. там появилась святая гр-ка Шубина Прасковья и какое-то святое озеро. Вечером, когда уже стало смеркаться, того же дня в поле прибежала моя сестра Февронья и сообщила, что нашу мать во время молебствия святая Шубина сильно избила. Тогда я запряг лошадь и поехал за матерью, и по дороге от фельдшера Тищенко и н[ачальни]ка милиции узнал, что мать от избиения умерла. На другой день, когда я был в пос. Горно-Шишканском, гр-ка Больсунова Анастасия рассказывала, что будто бы на молебствии у Шубиной была и гр-ка Гниломедова Дарья Петровна, которая во время избиения мой матери подняла свою юбку и обнаженной ягодицей била ей в лицо, приговаривая при этом, что еще в девках она на мою мать имела зло. Раньше моя мать никуда молиться не ходила и врагов у себя не имела. Было ли у гр-ки Гниломедовой Дарья к моей матери еще раньше какое-нибудь зло, я не знаю. Больше по сему делу добавить ничего не имею. Настоящий протокол мне прочитан и записан с моих слов правильно".
Из протокола допроса:
"1928 года июня 20-го дня в с. Б. Черниговке народный следователь 6 участка Пугачёвского уезда Андреев допрашивал нижепоименованную гражданку в качестве подозреваемой с соблюдением ст. ст. Угол.- Процессуального Кодекса, которая на предложенные вопросы показала.
Шубина Прасковья Трофимовна, возраст – 33 года, уроженка Самарской губернии, Пугачёвского уезда, Б. Черниговской волости, села Украинка, постоянно живу в пос. Горно-Шишканский, Б. Черниговской вол., беспартийная, замужем, бывшее сословие - крестьяне, профессия – та же, неграмотная, имущественное положение – землянка, 2 лошади, 3 коровы, 2 быка, 1 телка, в белых армиях и бандах не участвовала, под судом и следствием не находилась, по отношению к сторонам родства не имею.
По существу заданных вопросов по делу объясняю, что 12-го июня с.г. в наш пос. пришел странник, назвавший себя отцом Кондратием из Вавилова дола Ивантеевской вол. Пугач. Уезда. На квартире он остановился у гр-на Кобцева Константина, у которого в этот вечер собрались гр-не послушать духовного старца и помолиться богу. Собрался почти весь пос[ёлок], т.к. наш поселок маленький, всего 21 двор. На этом молебствии у Кобцова была и я. Отец Кондратий рассказывал какую-то притчу, а после этой притчи он сказал, что в душах наших есть много злых духов, и он их нашел, которых будет изгонять. После этого вдруг гр-ка Маркова Наталья закричала и начала биться, на что отец Кондратий нам сказал: «Вот видите! Вот видите!» После этого он взбрызгивал ее водой, и она успокоилась. Точно таким же образом начали по очереди вскрикивать и биться: Полянская Ал[ексан]дра, Гниломедова Прасковья, Гниломедов Павел, Проничева Мария, Зверева Клавдия, Коваленко Елена, Проничева Клавдия, мой сын 13 лет Василий Шубин, Маркова Мария, Гниломедова Аграфена. Кричала также и я. От чего мы все вскрикивали и бились, я не знаю и объяснить себе не могу. Всех, кто кричал и бился, отец Кондратий посадил в один угол на пол, и, вспотев, говорил: «Видите, сколько я злых духов повыгонял, и вы вот мужья без меня ваших жен не успокоите». Все это продолжалось до самой зари, после чего Кондратий заявил, чтобы мы ему дали покой. После этого гр-не стали расходиться, и в это время он велел остаться моей 16-летней сестре Гниломедовой Аграфене и 14-летней девочке Марковой Марии, сказав, что он их полечит. Я и сноха моя Гниломедова Ефросинья остались тоже. Когда я стала стелить постели, то Кондратий девочкам велел лечь на постель и сам лег вместе с ними. После они мне рассказывали, что он их щупал за разные места тела. Утром, проснувшись, я Кондратия пригласила к себе. Придя к нам после завтрака, Кондратий стал крестьянам в бутылки из ведра раздавать святую воду. К обеду приблизительно я истопила баню, а затем, когда после обеда муж уснул, Кондратий пошел в баню. Раздевшись, он мне велел принести еще холодной воды, а потом дал выстирать ему штаны. Когда же я ему принесла штаны, то он их надел и велел мне тоже заходить в баню и мыться. Войдя в баню, я разделась, и уже после этого он вышел в прибанник. Налив в таз воды, я плеснула себе на голову, и вдруг почему-то закричала. Тогда Кондратий, выйдя из бани, сказал моему мужу, чтобы он за мной пришел в баню, но, когда последний подошел к бане, я его не допустила, угрожая ему горячей водой. В этом поступке я не отдаю себе отчета. Потом пришли девочки Гниломедова Аграфена и Маркова Мария, которые попытались меня успокоить и одеть, но я их также не подпустила и продолжала кричать еще сильнее. Тогда в прибанник вошел Кондратий, и я из бани слышала его голос: «Вот, возьмите ее, без меня ее никто не возьмет», и вслед за этим он сам вошел в баню, и с указанными девочками стал меня одевать, и тут же вскоре успокоилась. С этих пор я сделалась как будто бы дурочкой. Придя из бани, я легла, а затем, когда стали чай пить, я почему-то старуху Акулову Анну, здесь же присутствующую, назвала колдуньей, и два раза ударила ее по лицу. Часа приблизительно в 3 дня Кондратий от нас ушел к Марковым, за которым ушли и все остальные крестьяне, а я почему-то начала плакать. Вечером я ушла к Марковым, и мужу самому пришлось доить коров. У Маркиных в этот вечер собрались крестьяне на беседу к Кондратию. Из села Украинки в этот вечер приехала торговка мелким галантерейным товаром Мария, фамилии ее не знаю. У Маркиных я с ней разговорилась и вспомнила тот случай, когда я весной сего года ездила в Вавилов Дол и от нее возила туда подарок платок головной и денег 50 к. отцу Степану. После этого она нечеловеческим голосом закричала, как бы готовясь на меня кинуться, и потом упала, а я ее из всех сил начала бить. В это время отец Кондратий вошел в землянку, который перед этим выходил на минутку во двор и сразу нас успокоил. Вечером я, придя домой, до полуночи молилась, а потом сама не знаю почему стала бить своего грудного мальчика Владимира, ему 1 год. Била я его очень сильно, и рукой, и башмаком, а сама мужу говорю, что это бесенок. Била я его до такой степени, что он почти перестал кричать, а потом его с мужем понесла, предварительно совершенно раздев, в маленький пруд, расположенный от нашей землянки саженях в 70-ти исцелять. Это озеро я потом назвала святым. Это озеро мелкое, и я прямо одетая лазила в грязи, предварительно искупав ребенка. Это было уже на рассвете 14-го июня в четверг. Часов в 5 этого утра я пошла к Марковым, где ночевал Кондратий, который тут же из нашего поселка ушел неизвестно куда. Часов в 10 дня указанного числа я гр-на Нечаева Тихона послала в с. Украинку за священником, т.к. хотела причаститься, и чтобы весь наш пос. причастился, а затем, когда он уехал, то попросила Кобцеву Анну, чтобы она принесла икону, и вскоре тут гр-не поднесли к нашему двору несколько икон, 2 скатерти и полотенцы. Когда подносили иконы, Гниломедова Ефросинья вдруг закричала, я ее положила на скатерть, расстеленную на земле, и мы обложили ее иконами, после чего она успокоила, а затем после нее еще кричали Дарья Гниломедова и Наталья Демихова. Потом подошла Варвара Сологубова, которую я назвала ведьмой, затем поставила ее на колени и левой рукой держа за косы, правой рукой, в которой у меня был медный большой крест, раза три ударила ее по лбу, а затем, когда у ней потекла кровь, то я этой кровью вымазала ея единственный здоровый глаз, после чего велела ей уходить, и несмотря на то, что она меня пробовала убеждать, что она не ведьма, я ее все же прогнала. После этого, когда мы с иконами были уже в центре поселка, я тут еще гонялась за Полянской, имя не помню, и за ее дочерью Евдокией Полянской, затем крестом ударила по лбу гр-ку Сологубову Прасковью. Во всей этой сцене участвовало человек 15-20. Всем им я велела молиться, а предварительно лечь животами на землю. Все меня слушались и молились, а я отозвала Кобцеву Анну и велела ей увидеть благодать, после чего последняя сразу закричала: «Вижу! Вижу!». После этого пришел мой муж, я на него надела полотенце и велела смотреть вверх, но он долго смотреть и стоять не мог и упал навзничь, тогда я и всем присутствующим велела сесть на землю и тоже смотреть вверх. Но сидеть долго никто не мог, и все повалились на спины, продолжая лежать на земле до самого приезда священника, который приехал часа в 2 дня. С приездом священника последний прямо на улице отслужил молебен, предварительно подняв всех гр-н с земли, а по окончании молебна велел всем гр-нам разойтись. После этого приехало еще несколько гр-н из с. Украинки и хут. Талаврина, и молебен был еще отслужен у меня на дому и у вышеуказанного пруда, который я назвала святым, после чего священник уехал. Во все время служения молебна я продолжала буянить и говорить всякий вздор. В этот вечер и затем на следующий день, т.е. 15 июня, никаких событий в нашем поселке и со мной не произошло, часов же в 10 вечера 15 июня отец Кондратий опять приехал в наш пос. и остановился у нас. Узнав о его приезде, к нам начали сходиться гр-не, мы все молились богу, и многие из нас Кондратию целовали ноги. На другое утро приблизительно час. 10 утра, что было 16 июня с.г., Кондратий уехал неизвестно куда, предварительно взяв у Моисеева Александр петуха. После отъезда Кондратия я вместе с мужем стали свое имущество раздавать гр-нам: Маркову Никанору 1 корову, Гниломедову Павлу 1 корову, Гниломедову Григорию 2 лошади и Моисееву Ал-дру 11 овец. Почему мы с мужем раздавали скотину, я не знаю, но, кажется, я говорила: «Это наступает конец света, и оно нам не нужно». Теперь это имущество все собрано, и оно у нас. После того, как я раздала все имущество, у нас собрались гр-не молиться богу и часов в 12 дня с хут. Пьяновки пришли четыре женщины, из коих двух я знала по фамилии, Портянкину и Сиенко Феодосию. У нас же в хате в это время были следующие гр-не: Гниломедов Павел Троф[имович], другой Гниломедов Павел Троф., Гниломедов Григорий Троф., Гниломедов Алексей Трофимович, Нечаев Тихон, Демихов Петр, Демихова Наталья, Чувилкин Тимофей, Чувилкина-Зверева Клавдия, Гниломедова Дарья, Трембач Димитрий, Моисеев Иван, Моисеев Александр, Моисеева Мария, Маркова Наталья. Кроме вышеперечисленных лиц, были еще гр-не, но остальных я вспомнить не могу. Когда вышеперечисленные четыре женщины с хут. Пьяновского пришли, то одна из них, седая старуха, в переднюю не вошла, а осталась в кухне, а Сиенко Феодосия заявила мне, что эта старуха пришла ко мне покаяться. Тогда я велела ей войти в переднюю, где молились все остальные гр-не. В это время у гр-ки Гниломедовой Дарьи плакал ребенок 3-4 недель. Тогда я решила, что он плачет от того, что эта старуха колдунья, и ввиду этого поставила сначала эту старуху на колени, потом взяла из рук Дарьи этого ребенка, и, сняв с него рубашку, эту рубашку отдала этой старухе, а старухе этой велела уходить. Последняя прямо на коленях вышла из избы, на коленях вышла и через двор на улицу, где я ее свалила. Когда я свалила старуху, то лицом ребенка стала бить по лицу этой старухи. Причем тут же появились мой муж, Демихов Петр, Сиенко и Демихова Наталья. Муж ногой встал на правую руку этой старухи, а я на левую. В это время я Демихову Петру велела принести ведро воды, а сама все лицом ребенка толкала по лицу старухи и говорила: «Пей слюни, глотай слюни, глотай бесов», и эта старуха прямо из губ ребенка стала высасывать слюни, перемешанные с кровью, причмокивая. Потом я этого ребенка, облив в воде, кому-то передала. В этой время подошел Гниломедов Алексей и Дарья. Я велела Дарье после родов - три недели очиститься и исцелиться. Тогда последняя, растопырив ноги, стала над лицом избиваемой старухи и начала испускать из влагалища мочу прямо в рот старухи, а последняя эту мочу глотала. Когда эта Дарья стояла над старухой, то ее поддерживали Демихов Петр и Сиенко Феодосия. Испустив естественно возможное количество мочи, Дарья отошла. После этого я взяла четырехлетнюю девочку Нюру, дочь Дарьи Гниломедовой, и стала лицом последней бить по лицу старухи, заставляя последнюю лизать кровь, и когда старуха сопротивлялась, то я била ее крестом. Один раз я своим указанным выше медным крестом ребром очень сильно ударила по лбу выше надбровной дуги и рассекла ей лоб, тогда эта старуха начала лизать кровь. Потом я эту девочку раздела, и она сама голая стала прыгать по этой старухе и на ней плясать. После этого мы эту девочку обмыли, и я велела раздеться наголо своей 7-летней девочке Марии, и сыновьям Николаю 9-ти лет и Василию 13 лет, которые всей одежды не снимали, и велела детям бить старуху прутьями, которые по всем частям тела продолжительное время били старуху. Кроме того, в это время и я, и мой муж били старуху и ногами, и руками. После этого я с себя сняла всю одежду, и, оставшись совершенно голая, села ей на голову. В это время пришел старший хуторянин Сологубов Ефим, который стал говорить: «Что вы делаете?», и, очевидно, испугавшись, убежал обратно. Через некоторое время он прибежал вместе с Маркиным Никанором и моим дядей Моисеевым Александром. Последний, как только начали бить старуху, ушел и не присутствовал до этого момента. Старший хуторянин Сологубов пробовал нас остановить, но мы ему ответили, что мы убили, мы и отвечать будем. Тогда он сразу поехал в Б. Черниговку заявлять о случившемся, а я, голая, с крестом в руке, прогоняя Маркова и Моисеева, дошла, все время наступая на них, до дома Маркова, где говорила, что задушу ребенка последнего. Тут я начала плакать и уговаривать Моисеева Ал-дра, чтобы он пошел со мной к избиваемой старухе, т.к. я хочу искупаться над старухой и исцелиться. Тогда он согласился и пошел со мной, где я ему руки и голову помазала елеем – деревянным маслом. Потом дала ему свой медный большой крест и велела ногой встать на руку старухи. Потом села верхом на голову старухи и стала ей в рот испускать мочу, а потом она старалась зубами укусить клитор моих половых органов, доставая при этом половые органы языком. Поддерживали меня в это время старуха Сиенко Феодосия и Демихов Петр. Моисеев же Ал[ексан]др по подбородку бил ее крестом, а муж ногами. После этого мы старуху оставили в покое и ушли во двор, причем старуха еще была жива, а вскоре народ тут стал расходиться. Во время избиения старухи присутствовали следующие гр-не: Гниломедовы Павел, Павел, Григорий, Алексей, Нечаев Тихон, Демихов Петр, Демихова Наталья, Чувилкин Тимофей, Гниломедова Дарья, Трембач Димитрий, Моисеев Иван, Моисеев Ал-ндр. Был ли еще кто-нибудь, я сказать не могу точно, но кроме этих гр-н, были некоторые еще в избе и во дворе. Часа через два после того, как разошлись все гр-не, приехала милиция и нас арестовали. Раньше я всегда была совершенно здоровой и в здравом уме, до тех пор, пока зимой, кажется, в феврале месяце, к нам из Вавилова Дола не приехал странник, назвавший себя отцом Степаном. Последний также собирал у нас в пос. молебствия, рассказывал притчи и проч. Однажды он спросил меня, хорошо ли я живу с мужем, и дал мне съесть кусочек хлеба, после чего я вдруг заплакала и стала биться. Болела сильно я дня три, а потом со мной до приезда Кондратия все прошло, но тем не менее я всегда себя чувствовала больной и разбитой. Во все время, пока у нас был отец Кондратий, и когда мы избивали женщину с хут. Пьяновки, я все помню и помнила до мельчайшей подробности, но владеть собой не могла. Во время избиения старухи я ни на одну минуту не думала о том, что мне придется отвечать за это перед судом и даже говорила, что это колдунья, что она встанет и побежит. Больше по сему делу добавить ничего не имею, настоящий протокол мне прочитан и записал с моих слов правильно. К сему я, Шубина, неграмотная, и по моей личной просьбе расписался гр-н".
Из протокола допроса: "Молодых Кондратий Федорович, возраст – 50 лет, уроженец Бузулукского округа, Алексеевского района, села Ореховка, постоянного места жительства – нет… профессия до революции – странник, сейчас - та же, имущества не имею, под судом и следствием не состоял.
Отец мой занимался крестьянством, до 18-летнего возраста я работал вместе с отцом. К нам в село приходили странники, затворники, которые говорили мне, чтобы я шел с ними странничать. С 18 лет я из дома ушел по селам и стал кормиться «божьим словом». Ходил я по селам до военной службы… По возвращению из службы я обратно стал ходить странником, не работал я потому, что меня не принимали, а ходить мне было легче…
Когда я прихожу в какое-либо село, то религиозные крестьяне собираются молиться. Я в чашку опускаю свой крест со словами «господи благослови». Я даю эту воду как святую, и присутствующие начинают пить, чтобы изгнать бесов. В это время женщины начинают кричать и дерутся за меня, называют меня спасителем, целуют мне ноги и лапти, тогда я им даю пить воды, и они успокаиваются. Я в эту историю не верю, а также я и не верю ни в каких бесов. Я притворяюсь святым для того, чтобы мне больше дали.
Когда я прихожу в село, то мне женщины предлагают их лечить. Я их заставляю топить баню и мыть меня. Когда в баню ходим вдвоем, а иногда ходим я и несколько женщин, в бане они раздевают меня, моют и парят, воду, которая течет с меня, они собирают, пьют и хранят как святую. Когда я был моложе, то в бане с женщинами имел часто половые сношения, а теперь реже, так уже становлюсь слабосильным. В данное время я удовлетворяюсь лишь тем, что женщин щупаю за половые органы и за другие части тела. В бане я лечу женщин крестом и разными камнями, отвожу то место, где болит. Все это я делаю для того, чтобы лучше кормили, поили и больше давали… Когда я у кого-либо ночую, то ложусь с молодыми девочками лет по четырнадцати или по пятнадцати, родители против этого не возражают, думают, что со святым отцом поспать есть святое дело. Я когда лягу с девочками, то я их щупаю за все части тела, целую их, и этим удовлетворяюсь, но половых актов с ними не совершаю. Иногда я также ложусь спать с 10-12-летними девочками, и с ними так же делаю, как и с 15-16-летними…".
Во время другого допроса Кондратий Молодых рассказал следователю, что 12 и 13 июня он пришел на хутор Горно-Шишканском и мылся в бане с женщинами, в том числе и с Шубиной, но при этом никакого религиозного возбуждения со стороны Шубиной он не наблюдал. Что же касается убийства Нещадиной, то Молодых категорически отрицал свою причастность к этому преступлению, поскольку оно произошло после ухода старца с хутора. Тем не менее его тоже арестовали по обвинению в бродяжничестве и растлении малолетних.
После этого, начиная с августа 1928 года, в ряде газет Средне-Волжской и ряда других областей появились статьи, где с рабоче-крестьянских классовых позиций рассказывалось о вопиющем случае сектантского фанатизма, приведшем к гибели старухи-беднячки. Одновременно лекторы во время антирелигиозных мероприятий приводили этот случай в качестве примера зверства и бесчеловечности сектантов. Как водится, в ответ на эти выступления в редакции газет и в партийные органы стали поступать десятки и сотни писем, в которых трудящиеся требовали для убийц-кликуш самого сурового наказания.
Из акта освидетельствования:
"1928 года ноября 27 дня конференция врачей Самарской окружной психиатрической больницы произвела освидетельствование испытуемого Шубина Василия, 34-лет, причем было обнаружено следующее.
Испытуемый среднего роста, правильного телосложения, кожные покровы и видимые слизистые бледны, лицо асимметрично. В области нижней челюсти кожаные рубцы, на всей нижней челюсти осталось два зуба, по заявлению испытуемого, после ранения осколком снаряда…
Рассказывает, что точно не помнит, когда пришел в их поселок отец Кондратий, которого в поселке одним считали прозорливым, который узнает, что в жизни с каждым было, а другие – глупеньким. С приходом отца Кондратия начали устраиваться моления, во время которых присутствующие односельчане кричали, плакали, в том числе и его жена… На следующий день испытуемый, увидев односельчан, лежавших на траве, и жену, ходившую между ними с крестом, по приказу жены посмотрел на солнце и почувствовал, «как будто кто ударил по горлу, захватило дыхание», и он упал. Все эти дни, по словам испытуемого, «творилось что-то неладное». Многие граждане поселка бросили работу в поле, собирались молиться, во время моления кричали, плакали, все были в возбужденном состоянии. Сам испытуемый раздавал свое имущество, к жене его приходили гр-не каяться, стали считать ее святой; пришла за покаянием и гр. Нещадина, жена испытуемого начала ее бить ребенком, а затем крестом, сбросила с себя и детей одежду, велела испытуемому и детям избивать ее. Обо всем происшедшем испытуемый говорит, что помнит смутно, помнит, что в избиении участвовали другие гр-не поселка, вечером Нещадина умерла, а их арестовали. Рассказывает, что сознавал, что все его поведение был неправильным, но чувствовал себя слабым, был в полном подчинении у жены – «от нее какая-то сила исходила».
Из анамнеза видно, что в 1915 г. на фронте испытуемый был ранен осколком снаряда в нижнюю челюсть, после чего полтора месяца был без сознания. В 1918 г. болел брюшным тифом, в 1919 г. – сыпным и возвратным. В 1923 г. перенес какое-то заболевание с высокой температурой. После ранения начал замечать у себя ослабление памяти, сильные головные боли, головокружения, сознания никогда не терял, кроме одного случая, когда ему сообщили, что его сын отрубил себе палец, испытуемый испугался, закружилась голова, упал. Отмечает у себя повышенную возбудимость, но всегда может себя сдержать. Пьет мало, венерические болезни отрицает. Отец – алкоголик. За время пребывания в больнице со 2.Х. и по настоящее время у испытуемого наблюдались колебания настроения: то подавлен, неохотно вступает в разговор с окружающими, высказывает жалобу на сильную головную боль, головокружение, переходящие боли в спине, судорожные подергивания лица, то общителен, играет с больными в карты, просит дать ему какую-нибудь работу, интересуется днем выписки. Беспокоится о детях, оставленных дома. Сон иногда недостаточный…
Принимая во внимание полученную Шубиным на войне тяжелую травму головы с длительной затем утратой сознания, изменчивость у него настроения, легкую внушаемость и другие явления в настоящее время, конференция врачей приходит к заключению, что гр. Шубин представляет признаки травматической истерии без наличия в настоящее время признаков нормального душевного расстройства. Что касается вопроса, в каком состоянии Шубин находился во время приписываемого ему преступления, то, учитывая общее возбуждение, в которое пришло население его поселка с приходом отца Кондратия и которое могло нарушить его неустойчивое душевное равновесие, утрату ясного воспоминания о своих действиях в то время, беспрекословное выполнение приказаний его жены, которая тогда считалась некоторыми «святой», показания свидетелей о его действиях в то время, конференция врачей приходит к заключению, что у гр. Шубина имелось тогда душевное расстройство в форме так назыв. сумеречного состояния сознания, делавшего его невменяемым в отношении совершенного им вместе с женой преступления".
Из акта освидетельствования:
"27 октября 1928 года в конференции врачей Самарской окружной психиатрической больницы произведено освидетельствование испытуемого Молодых Кондратия Федоровича и найдено.
Испытуемый высокого роста, правильного телосложения, хорошо упитан. Нервная система – зрачки неравномерны: правый – шире, реакция их на свет вялая, коленные рефлексы неравномерны, оживлены (правый живее); тремор век и пальцев вытянутых рук. Глоточный рефлекс отсутствует. Чувствительность всех видов в пределах нормы. Сознание ясное, ориентировка полная.
Анамнез (со слов больного) сведения о своей прошлой жизни дает очень скудные. Родился он в 1890 г. в марте месяце, в настоящее время ему 57 (?) лет. Жил и воспитывался в родной семье. Родители занимались крестьянством в селе Ореховка Бузулукского уезда. Семья состояла из 7 человек, отца, матери, 4 братьев и одной сестры. Материально жили плохо. Отец сильно злоупотреблял спиртными напитками, дожил до 90 лет, под старость был очень религиозен и занимался распространением священного писания, лечил народ от разных недугов. От какой болезни отец умер, не знает. Сам испытуемый с 18 лет ушел из дома, странствовал по разным селам, проповедовал «слово Божье», призывал всех молиться во спасение души. Научился он этому делу у разных странников, которые приходили в его село, звали с собой, читать научился у миссионеров. 22 лет был взят на военную службу, прослужил 7 лет, вернулся в свою деревню и снова взялся за проповеди, лечил народ постом и молитвой, поил святой водой, читал над ними разные заклинания, многие выздоравливали, но многие и умирали, не выдержав поста, с голоду (постился 40 дней). Ходил по селам в длинной рясе, с крестом в руках, босой, зимой же надевал только лапти. Ведя такой образ жизни, он слыл в деревнях за святого отца, к нему стекалось на поклон много народу. Особенно много приходило женщин замужних и девушек, которых он лечил в бане, раздевал донага, осматривал их и производил разные насильственные действия над ними, если же они оказывали сопротивление, то он их бил своим медным крестом, нанося этим повреждения, и они отдавались в его власть без сопротивления. По ночам спал с маленькими девочками, которых приносили по его приказу крестьяне, которых он целовал и обнажал, они плакали, но его это мало трогало, говорил: «Глупые, ничего не понимают». Помимо этого, устраивал в разных домах моления, куда стекались все желающие молиться, исцелиться от своих грехов и болезней. Среди них было много «бесноватых», которые при его появлении кричали, бились в припадках, и он выгонял из них «бесов», поливая их святой водой. Сам он во все то, что проповедовал, не верил, а делал, чтобы больше собрать с крестьян. Этот способ был единственным материальным источником его существования. На службу или какую-либо работу его не брали, да он и сам не хотел. «Так было легче и лучше, чем работать, - говорит испытуемый. – Приносили все, что пожелаешь, кур, овец, хлеба, вина и денег». В молодые годы он имел много и почти ежедневно временных связей с женщинами, под старость же он получал удовлетворение в том, что обнажал женщину и проделывал целый ряд над ней садистических действий (щипал их, ощупывал, нанося им повреждения). Всю жизнь был холост, не женился потому, что не был желания. Раньше разъезжал по разным городам России, был в Москве, Курске, Орле, Харькове. На Украине жилось плохо, его быстро разоблачали, и дело доходило почти до ареста, но успевал скрываться. Вообще-то, говорит испытуемый, жил очень хорошо, ни в чем нужды не знал, много приятных дней пережил, что хотел, то и достигал, ни разу не являлось чувство раскаяния и желания бросить такую жизнь и заняться каким-либо честным трудом. Ежедневно выпивал самогон, водку, медовку. Состоял в секте духоборцев, которую он иначе называет сектой «Содом и Гоморра», она ему не понравилась, и он из нее выбыл, предпочитая лучше действовать самостоятельно. Постоянного местожительства не имел. Из родственников остались в живых только три племянницы, которые живут в деревне и занимаются крестьянством. Сюда в больницу, говорит, попал за убийство одной женщины, причем виновным себя в этом деле не считает; убили ее, по его словам, его поклонники, а он в это время отсутствовал. Считает себя здоровым человеком, особенных болезней не имел, венерические болезни отрицает. Интеллектуальная сфера представляет явления общей вялости, ослабление памяти на текущие и прошедшие события, все даты путает или же говорит, что позабыл. Лета свои правильно не знает. Год, месяц и число позабыл.
За время пребывания в больнице наблюдались резкие колебания настроения: то был резко подавлен, от пищи отказывался, были жалобы на головные боли и боль в области живота, ночи спал плохо, был эмоционально неустойчив, считал себя великим грешником, говорил, что душа болит, тоскует. Когда все делал раньше, было легко и хорошо, а теперь тяжело. Такие периоды тянулись на протяжении нескольких недель, а потом вдруг сменились состоянием маниакального характера, становился весел, как ребенок, восторгался каждым листочком, упавшим с дерева во дворике, при виде пролетевшей птицы весь преображался, заразительно смеялся, много говорил, речь была непоследовательна: не успевал закончить одну тему, как перескакивал на другую, говорил быстро и бессвязно. Просил поместить его в детское отделение, чтобы поиграть с детьми. Пребыванием в больнице не тяготился, временами проявлял большой интерес к окружающим явлениям, был избирательно общителен, весьма много ел. Ночи спал хорошо. Каких-либо сексуальных извращений не наблюдалось. Периоды маниакального состояния снова переходили в периоды тяжелой депрессии.
Рассматривая материал следственного дела, конференция врачей пришла к заключению, что имеющиеся в нем сведения для определения психического состояния Молодых во время совершения приписываемых ему преступлений и до этого недостаточно, что затрудняет высказаться более или менее определенно в этом отношении, почему высказывается за необходимость производства дополнительного в этом направлении следствия, причем было бы желательно путем опроса его родственников (Клепиковой Матрены Родионовны в селе Ивановка Бузулукского округа, Ложкиной Александры Михайловны в селе Ореховка, Зибрикова Павла и Панкрахиной Пелагеи в селе Ореховка же), выяснить, какой образ жизни вел Молодых ранее (пьянствовал, развратничал), с каких лет начал странствовать и чем это вызывалось, за кого его считали жители – за святого (прозорливца) или глупого, какие странности замечались в его поведении, не было ли среди его родственников (отец, мать, дяди, тетки и др.) душевнобольных, нервнобольных, алкоголиков (пьяниц), припадочных, глупых от рождения и т.п. Кроме того, в селах Орловке и Моршанке должны быть жители, знающие Молодых с раннего детства которые могли бы дать интересные для характеристики его личности данные.
Подводя итог всем данным, полученным от самого испытуемого и из следственного материала, нужно остановиться на личности испытуемого в целом ряде развернувшихся событий. Молодых Кондратий проповедовал «слово Божие» среди темной невежественной массы, которой еще не успела коснуться культура и среди представителей которой имелись лица с психопатическими чертами в своей конституции, болезненно возбудимые (например, супруги Шубины), она безотчетно верила каждому из его слов, воспринимая из как истину, не анализируя его поступков. Настроенная его словами и действиями, масса приходила в состояние религиозного экстаза, теряя власть над собой, контроль за своим поведением и совершенно безвольно делала все, что он ей внушал, выявляя при этом все врожденные и приобретенные дефекты психики, шла, не зная куда, зачем, приносила в жертву все, убивала других, мучая себя, раздав все имущество, нажитое годами, попирала все законы, не останавливалась ни перед какими преградами, забывала о своих повседневных работах, проводила время в молитвах и разных религиозных оргиях, становясь внушаемой до крайних пределов. Доведя своих последователей до такого состояния, Молодых уходил из этого села в другое. Масса, оставленная без источника внушения, продолжала еще долгое время находиться в том необычном, болезненном состоянии, не отдавая себе ясного отчета о своих действиях.
В настоящее время Молодых представляет болезненные изменения психики (реактивное состояние), почему нуждается еще в пребывании в психиатрическом учреждении".
Из акта освидетельствования:
"1928 года, ноября 27 дня конференция врачей Самокрпсихбольницы провела освидетельствование испытуемой Шубиной Прасковьи Трофимовны, 30-ти лет. При обследовании обнаружено следующее.
Телосложение правильное, удовлетворительного питания, кожные и слизистые покровы бледны. Врожденная асимметрия лица. Зрачки равномерны, правильной формы, реакция на свет живая. Тремор век и пальцев рук. Рефлексы с верхних конечностей равномерно повышены, также и с нижних конечностей. Рефлексы со слизистых понижены. Красный дермографизм. Расстройство болевой чувствительности по функциональному типу. Исследование крови по Вассерману дало отрицательный результат. Испытуемая вполне ориентирована. Достаточная критика к своему состоянию и к окружающему. Счет производит правильно в пределах 2 десятков. Заданное двузначное число запоминает. Правильно ориентируется в современных политических событиях. Испытуемая охотно и подробно о себе рассказывает, что родилась в крестьянской семье. В 7-ми летнем возрасте была напугана, было что-то младенческое, все сильно тряслось перед глазами. В 14-летнем возрасте однажды ночью в темноте испытуемой казалось, что-то полезло в глаза, она закричала. Окружающие посоветовали прочесть молитву, но она не могла. Был призван человек, который заговорил воду, которую испытуемая выпила и тогда почувствовала себя здоровой, и исчез страх. Зимою 1928 года в село, где жила испытуемая, пришел святой брат Степан, который после моленья предложил испытуемой съесть кусочек луку и хлеба, после чего она сразу закричала и начала плакать, срывала платье с себя и окружающих, присутствующие женщины тоже начали плакать. Брат испытуемой кричал, называл женщин колдуньями. Когда его хотели перекрестить его же рукою, то не могли ею произвести сгибательных движений трое взрослых мужчин. Беспокойное состояние всех продолжалось всю ночь, к утру все успокоились. Испытуемая говорит, что после данного случая не могла взять в руки ни одной вещи, а также взять на руки своего ребенка, прежде чем не перекрестит, сама что-то орала. Летом с.г. в их село пришел отец Кондратий «для моления». Во время молитвы несколько женщин начали плакать и кричать, закричала испытуемая, ее брат и сестра. Отец Кондратий всех успокоил святой водой. На другой день испытуемая снова кричала, плевалась, называла всех колдунами, ушла из дома, долго бродила в поле. Вернувшись домой, избила одну женщину и своего ребенка, потому что «это не ребенок, а чертенок», бросила ребенка в озеро, сама бросилась в озеро. Выйдя из воды, кричала, что «озеро теперь свято». Несколько дней продолжалось у испытуемой возбужденное состояние, а также у других граждан поселка. Испытуемая плакала, кричала, раздавала свое имущество, скот соседям, молилась, считая себя святой. Когда к ней обратилась «за покаянием» гр. Нещадина, испытуемая начала ее избивать. Испытуемая говорит, что смутно помнит все происшедшее. Помнит, как сбросила с себя одежду, сорвала одежду с детей, садилась на голову Нещадиной, но не помнит, как Нещадина умерла. На следующий день испытуемая была направлена к следователю и в тюрьму, где пробыла 2 месяца. Во время беседы испытуемая часто говорит: «И что со мной тогда делалось, чисто какая сила во мне была». Сознает, что совершила преступление, объясняет это тем, что «была не в своем уме», «Сама не знаю, как это случилось, разве в здравом уме можно это позволить». В детстве испытуемая боялась чертей, покойников, бесов. Отец испытуемой был алкоголиком.
За время пребывания в больнице испытуемая обнаруживала ровное, спокойное настроение. Тяготилась пребыванием в больнице и неопределенностью своего положения. Беспокоилась о детях. Во время беседы о детях плакала. Принимала участие в жизни отделения, подчинялась больничному режиму. С персоналом и больными был хороший контакт, охотно подчинялась исследованию. В деле имеются показания свидетелей, что испытуемая в период моления отца Кондратия была «в психическом расстройстве».
Диагноз – истерия. Преступление испытуемой Шубиной совершено в истерическом сумеречном состоянии, и она тогда была невменяема. В настоящее время испытуемая Шубина признаков душевного расстройства не обнаруживает.
Беспокойное, возбужденное состояние всех гр-н поселка, которые кричали, плакали, бесновались во время моления отца Кондратия и после его ухода, а также присутствовали при избиении гр-ки Нещадиной, по некоторым данным даже принимали участие в избиении, нужно рассматривать как психическую эпидемию и психическую заразительность. Случаи психической эпидемии и психической заразительности описаны в литературе, и многими авторами рассматриваются как истерия".
В начале апреля 1929 года ситуация вокруг «дела религиозных фанатиков» резко изменилось. По прямому указанию обкома ВКП (б) производство по нему приняла на себя Средне-Волжская областная прокуратура. О причинах этого шага в сообщении старшего следователя Чепуры на имя прокурора Пугачевского округа под грифом «Не подлежит оглашению» сказано следующее:
«…Молодых появился на хуторе Горно-Шишканском по уговору с местным попом для прославления воды имевшегося там озера, целебной, обладающей чудодейственной силой изгнания бесов… Кондратий не являлся одиноким, так как он был лишь одним из агентов святой общины так называемого «Вавилова дола»… Исключительные обстоятельства дела, отсутствие полных исчерпывающих все материалов вынуждают отступиться от требуемой формы отдельного требования и… на месте собрать материал о деятельности всей этой организации, и, главным образом, ее политической физиономии, влияния на селе, связи с кулацким и чуждым элементом, исследовав попутно состояние данного села, под углом зрения наличия вредных последствий деятельности упомянутой группы, как, например, ход хлебозаготовок, посевкампаний, политическо-просветительской работы…» (Архив Самарского областного суда. Дело № 2-85/1929, л.д. 330-332).
Из Постановления: "Гор. Самара 1929 г. апреля 3 дня я, старший следователь прокуратуры С.В.О. Чепура, рассмотрев дело об убийстве гр. Нещадиной на хуторе Горно-Шишканском Б. Глушицкого района, Самарского округа гражданами Шубиной, Шубиным и др., во время совершения молебствия с целью изгнания «бесов», вселившихся якобы в гражданку Нещадину, находясь под влиянием проповедей некоего старца «Кондратия», и принимая во внимание, что… «старец» Кондратий и супруги Шубины были направлены на испытание в Самарскую психиатрическую больницу, конференция врачей коей… дала заключение, что в момент совершения преступления обвиняемые были якобы в невменяемом состоянии.
Постановил: Считать первоначально произведенную экспертизу неполной, и для выяснения указанных вопросов пригласить в качестве экспертов: врачей-невропатологов Моствилишкер и Бардина и судврача Цветкова. Старший следователь облпрокуратуры Чепура".
Как следует из материалов дела, повторная психиатрическая экспертиза дала заключение, что «Кондратий Молодых действовал сознательно. Являясь паразитической личностью, он совершил целый ряд преступлений, пользуясь народной темнотой и некультурностью». У остальных участников преступных действий эксперты диагностировали «истерию, стоящую на грани между психическим здоровьем и заболеванием, которая в разных обстоятельствах проявляется различно. Больные, страдающие истерией без психических проявлений, полностью ответственны перед законом». Далее в акте экспертизы сказано, что если отдельные нездоровые психические проявления у подозреваемых в тот момент и имели место, то они носили временный характер, и потому препятствием для привлечения их к судебной ответственности быть не могут.
После получения нужных для следствия психиатрических экспертиз следствию оставалось только найти «подстрекателей» и «идейных вдохновителей зверской расправы». И вот в мае 1929 года областная прокуратура предъявила десятерым лицам, имеющим отношение к общине Вавилова дола, обвинение в… пособничестве Шубиной и ее родственникам, совершившим убийство Нещадиной. Среди обвиняемых оказались попечитель церкви Вавилова Дола 65-летний Федор Малов, священник церкви ближайшего села Ивановка 52-летний Иван Журавлев, священник церкви Вавилова Дола 53-летний Анисим Пряхин, монах монастыря Вавилова Дола 63-летний Иван Дорофеев, духовная наставница церкви Вавилова Дола 79-летняя Евгения Афанасьева и председатель церковного совета при Ивановской церкви 46-летний Иван Сметанкин. Кроме того, прокуратура привлекла к ответственности также 50-летнего хлебопека церкви Вавилова Дола Ивана Галкина, 60-летнего священника церкви из соседнего селе Чернава Серафима Белова, уже известного нам священника церкви села Украинка Александра Корина, и 47-летнего Степана Турапина, еще одного странствующего «святого старца», который также периодически бывал в монастыре Вавилова дола.
После того, как на обвиняемых «поднажали», некоторые из них стали давать нужные следствию показания. Вот что, в частности, сообщил на допросе в мае 1929 года хлебопек Иван Галкин:
«Когда у нас бывало скопление публики – богомольцев, то попечитель церкви Малов тотчас же начинал говорить проповеди такого содержания: сейчас очень тяжелое время. Так как Сатана был связан богом на 1000 божьих лет, а сейчас развязался, то власть теперешняя, советская, и есть власть сатаны. Далее Малов все время говорил, что сейчас настало последнее время, и что скоро придет конец света» (Архив Самарского областного суда. Дело № 2-85/1929, л.д. 316).
Примерно то же самое показал и монах Иван Дорофеев: «Относительно проповедей Малова я должен сказать правду, что он затрагивал в проповедях советскую власть, что эта власть от сатаны, что большевики – за антихриста. Далее неоднократно, и это я сам несколько раз слышал, Малов обращал внимание на то, что у крестьян отбирают хлеб, забирают постепенно скотинку, потому что нынешняя власть от антихриста» (Там же, л.д. 311).
А еще через несколько дней Дорофеев дополнил свои слова следующим: «Показания, данные мной ранее, я подтверждаю. Кроме Малова, систематически ругавшего советскую власть в своих проповедях, о сатанинском происхождении соввласти говорил также и Степан Турапин, появлявшийся, как и Кондратий Молодых, в Вавиловом долу раза 2-3 в год» (Там же, л.д. 315).
Конечно же, сам Малов на первом допросе категорически отрицал свою причастность к контрреволюционной деятельности: «Я лично никогда никаких контрреволюционных проповедей не читал, и сейчас категорически заявляю, что никогда не говорил о том, что нынешняя советская власть - от сатаны, что хлебозаготовки ставят своей целью ограбление по наущению диавола и т.д. Больше показать ничего не могу» (Там же, л.д. 318).
Однако буквально через час после этого допроса следователь устроил Малову очную ставку с Галкиным и Дорофеевым, о чем в деле есть такая запись: «Когда на поставленный вопрос Галкину и Дорофееву, говорил ли Малов в своих проповедях, что нынешняя власть, т.е. советская, от сатаны, что хлебозаготовки разоряют крестьян, что скоро конец света и т.д., оба, как Галкин, так и Дорофеев, заявили, что да, Малов обо всем этом говорил. Спрашиваемый Малов в ответ заявил, что да, действительно, зачитанные показания Галкина и Дорофеева он подтверждает, и в своих проповедях говорил верующим, что советская власть есть власть сатанинская, что хлебозаготовки разоряют крестьян, что антихрист появился теперь на земле и т.д., о чем и составлен настоящий протокол» (Там же, л.д. 318).
С обвинительным заключением в конце июня 1929 года это уголовное дело и поступило в Средне-Волжский областной суд. Его слушание проходило с 17 июля по 1 августа под председательством В.В. Сорокина.
Главным обвиняемым по делу Вавилова Дола стал Федор Александрович Малов, с 1926 года состоявший членом Церковного совета села Ивановка, который и назначил его попечителем Вавилова Дола. После этого Малов туда переехал и постоянно там проживал. Вина его выражалась в произнесении проповедей богомольцам. Содержание этих проповедей довольно типично для того времени. Это призыв к покаянию в связи со скорым концом мира, вызванным воцарившимся антихристом — большевиками-богоборцами. Суд констатирует в отношении Малова «полную сознательность его действий, непримиримую вражду к рабоче-крестьянской власти и упорное нежелание признаться в содеянных преступлениях».
Следующим обвиняемым стал священник церкви села Ивановка Журавлев Иван Павлович. Отец Иоанн до июля 1928 года был прикреплен для служения к Никольской церкви Вавилова Дола. Это и было его главной виной.
Другой подсудимый, священник Пряхин Анисим Алексеевич, с июля 1928‑го был прикреплен для служения к Никольской церкви Вавилова Дола, переехал туда и постоянно проживал в общем доме с Маловым и Дорофеевым. Отцу Анисиму инкриминировалось следующее: «Верный последователь тихоновского направления, подсудимый Пряхин крепко запомнил первое патриаршее послание о “грозных словах обличения извергов рода человеческого” — большевиков и в соответствии с этим посланием проводил свою “пастырскую работу”». Имеется в виду Послание Святейшего Патриарха Тихона об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной от 01.02.1918 года.
Монах Иван Осипович Дорофеев обвинялся в том, что он, «видя обман, зная хорошо о проповедях Малова, Пряхина и др., не только не пресекал их, а содействовал и тем самым способствовал гнусным делам вавиловцев». Под обманом и гнусными делами подразумевались легенды о якобы находящемся в Вавиловом Доле подземном монастыре, о доносящемся из-под земли колокольном звоне, о живущих там же старцах-пустынниках, показывающихся лишь достойным, о растущей могиле раскаявшегося разбойника Вавилы и т. п.
Решением суда Малов был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 5810 УК РСФСР (религиозная контрреволюционная пропаганда), Дорофеев, Журавлев, Пряхин и Турапин - по ч.2. ст. ст. 17-5810 УК (пособничество в религиозной контрреволюционной пропаганде), а Молодых – по ч.2 ст. 17-5810 УК и по ст. 152 УК РСФСР (развратные действия в отношении малолетних). Всех шестерых суд приговорил к высшей мере социальной защиты – расстрелу с конфискацией всего принадлежащего им имущества.
Прочие лица, причастные к деятельности общины Вавилова дола, были признаны виновными по ч.2 ст. 17-5810 УК РСФСР и по ст. 123 УК РСФСР (совершение обманных действий с целью распространения суеверия), и приговорены к следующему наказанию: Белов и Корин - к принудительным работам сроком на один год каждый, Галкин и Сметанкин - к лишению свободы сроком на три года каждый, Афанасьева - к лишению свободы со строгой изоляцией сроком на восемь лет, все – с высылкой и с запрещением проживать по отбытии приговора в пределах всей Европейской части РСФСР.
Участники убийства старухи Нещадиной были признаны виновными по ч.2 ст. 142 УК РСФСР (нанесение тяжких телесных повреждений), и приговорены к следующему наказанию: Шубина - к лишению свободы сроком на 8 лет, Шубин - на 5 лет, Гниломедова - на четыре года, Демихов - на три года, Моисеев - на два года, все - без строгой изоляции и без поражения в правах.
Сразу же после завершения судебного процесса церковь, часовни и монастырь в этой степной обители были снесены специальными подразделениями НКВД, а стройматериалы переданы на строительство амбулатории.
Тогда же все шестеро осужденных к «высшей мере социальной защиты» написали кассационные жалобы в Верховный суд РСФСР, который заменил Журавлеву и Турапину расстрел на десятилетнее заключение в лагерях. В отношении же остальных приговор был оставлен без изменения. После этого Малов, Дорофеев, Пряхин и Молодых направили во ВЦИК РСФСР просьбы о помиловании, однако их прошения были отклонены. Осенью 1929 года приговор в отношении этих четверых был приведен в исполнение. А вскоре по материалам судебного процесса для целей антирелигиозной пропаганды в свет вышла брошюра В.В. Степанова «Вавилов Дол» - святая контрреволюция».
В том же 1929 году был смягчен приговор в отношении Галкина, во время следствия и суда давшего «нужные» показания в отношении Малова: реальное заключение ему заменили на условное. В 1930 году ввиду престарелого возраста амнистировали духовную наставницу Вавилова дола 80-летнюю Евгению Афанасьеву. Что же касается Шубиной и ее односельчан, непосредственно принимавших участие в истязании и убийстве старухи Нещадиной, то даже те минимальные сроки заключения, которые они получили по приговору суда, вскоре были сокращены до 1-2 лет. Уже в 1931 году эта пятерка осужденных оказалась на свободе.
Только в 1995 году на основании ст.3 и ст.5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», принятого 18 октября 1991 года, были полностью реабилитированы многие осужденные по «делу Вавилова дола». Среди них - Малов Федор Александрович, 1864 года рождения; Журавлев Иван Павлович, 1877 года рождения; Пряхин Анисим Алексеевич, 1876 года рождения; Дорофеев Иван Осипович, 1866 года рождения; Афанасьева Евгения Матвеевна, 1850 года рождения; Сметанкин Иван Трофимович, 1883 года рождения; Галкин Иван Степанович, 1879 года рождения; Турапин Степан Агапович, 1882 года рождения; Молодых Кондратий Федорович, 1879 года рождения. Остальным осужденным в реабилитации было отказано.
По сути, заодно с фанатиками-преступниками, расправились и с простыми священнослужителями. Тем более в архивах есть и следующий документ (датированный аж за три года до событий!):
Из письма самарского епископа Павла на имя благочинного 5-го округа Пугачевского уезда от 15 апреля 1926 года: «К сведению духовенства и в предупреждение прихожанам округа… В пределах Пугачевского и части Новоузенского уезда путешествует из прихода в приход некто Кондратий, носящий длинные волосы и именующий себя старцем… Люди легковерные, особенно женщины, считают его за прозорливого. Установлено достоверно, что последние при молчаливом попустительстве, а иногда по требованию Кондратия моют его ноги, воду сливают в бутылки и считают ее целебной, иногда Кондратий освящает воду своим нагрудным крестом, и часто в сопровождении двух или одной женщин ходит в баню, где его последние моют. Отношение его к женщинам часто нечистое. Усматривая в деятельности Кондратия вред для Церкви Божией, Его Высокопреосвященство Митрополит Уральский и Покровский Тихон, Кондратия отлучил от Церкви впредь до покаяния».
Но политика и глас народа уже не могли уберечь никого...
"В Пугачёвский окружной суд – копия в редакцию газеты «Заволжский пахарь».
Прочитав заметку в газете «Заволжский пахарь» от 17.08 за № 8 под заглавием «Изуверское истязание женщины», мы, красноармейцы – дергачевцы и ершовцы Бакинской гарнизонной хлебопекарни Кавказской краснознаменной Красной Армии требуем по отношению «святой Шубиной» и ее помазанника Шубина Василия самую суровую меру наказания, дабы раз и навсегда вырвать из наших сел и деревень столь вредные гнезда разных святых – религиозный дурман старого наследия, который до сих пор еще во многих местах имеет свои гнусные отражения и в большей или меньшей мере процветает и влечет за собою всякого рода дикость неслыханного кошмара по отношению человеческих жизней, как это произошло над гр-кой Нещадиной Макридой.
Мы, красноармейцы, надеемся, что наша просьба будет принята во внимание в день судебного процесса над «святой Шубиной» и ее помазанником Шубиным Василием, а также совершенный кошмарный поступок на почве религиозного дурмана Шубиной, Шубиным и др. над гр-кой Нещадиной, будет чувствительным и для остальных «святых» не только на небе, но и на земле.
К сему красноармейцы (всего 21 подпись). Наш адрес: гор. Баку, Бакинская Гарнизонная Хлебопекарня, Кавказской Краснознаменной Армии, ул. Фейзули, № 50".
Из протокола опроса в качестве свидетеля:
"8 апреля 1929 г. Село Чернава Ивантеевского района Пугачёвского округа Нижневолжской области. Инспектор Самарского уголовного розыска Юткин.
Шарапов Василий Иванович, 1902 года рождения, родился в селе Сестры Ивантеевской волости Пугачёвского уезда. Председатель Чернавского с.-х. Кредитного товарищества. Образование низшее, не судим. Кандидат в члены ВКП (б), карточка № 3177. Проживает в с. Чернава.
О том, что недалеко от села Щигры расположен монастырь, или, как принято называть среди населения, святое Вавилово место, я знаю примерно лет одиннадцать. Действующие лица этого святого места – Кондратий, мать игуменья Дорофея, Евгения, и знаю еще, что там есть два старика, ни имени, ни отчества не знаю. В этом Вавиловом долу я был сам просто из любопытства, видел я там колодец, который называется святым, есть святая могила, есть часовенка. Мне известно, что в этом Вавиловом Долу бывает массовое скопление публики верующих. Публика собирается в этот Дол помолиться для исцеления больных, если есть. В их семье приходящие берут воду, а также и земли. Туда же на богослужение собираются и священники. Именно кто, о всех я не сумею вам сказать, но мне известно, что там бывает священник села Ивановка Ивантеевского района Журавлев. Последний при сборах верующих в Вавиловом Долу говорил проповеди, что «живем мы последние дни, скоро конец света», и призывал всех верующих чаще заходить в это святое место и молиться богу. Проповеди этого священника так действовали на верующих, собравшихся в этом Долу, что некоторые приходили в истерику, не говоря уже о том, что все плакали. Я сам не знаю, но слышал, что действующие лица Вавиловского святого места у часовни вырыли подземный ход, где повесили колокол, и когда собирались верующие, то кто-нибудь из монахов заходил в этот подземный ход и звонил в колокол. Среди же верующих действующие лица Вавилова Дола объясняли это чудом. Что из чудес они еще творили, обманывая верующих, мне неизвестно. Кто именно рыл подземный ход и звонил в колокол из служителей Вавилова Дола, мне неизвестно. Хотя я сам и не знаю, но среди населения я слышал, что действующие лица Вавилова Дола, в частности, Кондратий, и другие, по имени которых я не знаю, ходили в баню с девицами и обязательно невинными, но были якобы случаи, когда они ходили и со вдовами. Кроме того, они якобы и спали с женщинами. Кроме этого, ни о каких других случаях мне не известно, и ни от кого я ничего больше не слышал. О том, что якобы при своем богослужении и молитвах избивали людей, изгоняя бесов, я не слышал. Слышал о том, что они изгоняют бесов, но каким образом, не знаю. Более показать ничего не могу. Протокол мне прочитан, записан верно".
А вот еще один архивный документ, характеризующий осужденного к расстрелу Ивана Дорофеева:
"Его Преосвященству Преосвященнейшему Павлу Епископу Пугачёвскому. Верующих христиан города Пугачёва и окружающих сел, почитающих храм Святителя Николая, находящийся в «Вавилкином Долу», прихода села Ивановки, 1-го благочин. Округа, Пугачёвского уезда.
Прошение.
Посещая храм Св. Николая, что при «Вавилкином Долу», как исстари почитаемое св. место, мы, нижеподписавшиеся верующие христиане в особенности скорбим за то, что видим: при нем нет настоящего священника, который мог совершать Божественную литургию; почитатели же храма ежедневно бывают в этом месте и время от времени они все прибавляются, в особенности это заметно в летнее время. Хотя заведующий этим храмом священник села Ивановки о. Иоанн и совершает там службу 2-3 раза в год, но этого по требованиям верующих не вполне достаточно, особенно это печально в праздничные дни, когда там собираются в большом количестве богомольцы, а посему мы от всего усердия и ходатайствуем пред Вашим Преосвященством о назначении туда постоянного священника.
Проживающий ныне там бывший монах Св. Афонской горы Иван Осипович Дорофеев, хотя и отправляет там ежедневно церковную службу, кроме Божественной литургии, а также и исполняет все правила Св. Афонской горы, но не как священник, а как простой мирянин, что для посещающих храм богомольцев является неудовлетворительным, а так как он б. монах, церковную службу прекрасно знает, и как человек нам хорошо известный, и, можно сказать, со всеми достоинствами, а именно: во-первых, он человек одинокий, а для священнослужения в пустынном месте опытного человека-священника отыскать очень трудно, во-вторых, он имеет характер тихий, уживчивый, живет в этом св. месте безвозмездно, ради спасения души около 16 лет, ведет жизнь примерную, он честный, примерный, уважительный, он положительно от всех бывших богомольцев вполне заслужил к себе общее уважение, затем он очень много потрудился на благоустройстве этого св. храма, который и в настоящее время благодаря его непосильного труда и безропотного усердия содержится в блестящем порядке, а потому за ревность и вполне добросовестное отношение к благоустройству св. храма он со стороны всех почитателей-богомольцев лично и уже неоднократно получал и ныне всегда получает великую благодарность, и, в-третьих, он в течение указанного времени ни в чем плохом ни разу замечен не был, а всегда состоит в полном доверии у совета Ивановского церковного попечительства, что подтверждается удостоверением за №, выданном ему И.О. Дорофееву тем же церковным советом села Ивановки.
Ввиду вышеизложенного, мы, верующие христиане, просим Вас, Преосвященнейший Владыко, обратить на это Ваше благосклонное внимание, и убедительно просим Вашего Архипастырского благословения на б. монаха Пантелеймоновского монастыря Св. Афонской горы Ивана Осиповича Дорофеева и допустить его к отправлению священнослужения при пустынной церкви «дола Вавилкина» во имя Святителя Николая Чудотворца как б. монаха, вполне достойного этого назначения.
Преосвященнейший Владыко! Да вознаградит Вас Господь Бог за Ваше Архипастырское внимание к сему месту за благословение в сан священника уважаемого нами И.О. Дорофеева, памятуя, что за отправлением ежедневного Богослужения в этом св. храме как сам он, так и все богомольцы будут возносить искренние свои молитвы и благодарения Господу Богу и усердно просить его о помиловании и спасении душ всех верующих православных христиан.
Преосвященнейший Владыко! Мы твердо и непоколебимо верим, и надеемся на милость Божию. Да поможет нам Господь Бог завершить это великое дело.
К сему и подписываемся. 5 июля 1925 г."
А вот уже современное мнение Протоиерея Кирилл Краснощекова, председателя Саратовской епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия:
"В феврале 1929 года секретарь ЦК ВКП(б) Л. М. Каганович разослал по стране директивное письмо под названием «О мерах по усилению антирелигиозной работы». В этой директиве «партийцы, комсомольцы, члены профсоюзов и других советских организаций» подвергались разносу за недостаточную ретивость в «процессе изживания религиозности». Духовенство объявлялось Л. М. Кагановичем политическим противником ВКП(б), выполняющим задание по мобилизации всех «реакционных и малограмотных элементов» для «контрнаступления на мероприятия советской власти и компартии».
Так что же произошло в Горно-Шишканском? Думаю, то же, что происходит на собраниях современных неопятидесятнических харизматических сект, когда в состояние измененного сознания, лишающее людей возможности критически осмысливать происходящее и полностью подавляющее их волю, вводятся целые стадионы. Это можно с уверенностью назвать массовым беснованием. Такую мысль высказывает и старец Паисий Святогорец в параграфе «О прелести пятидесятников» (Слова. Духовная борьба. Т. 3). Разница между произошедшим в Горно-Шишканском и тем, что происходит на неопятидесятнических собраниях, заключается лишь в том, что на последних всем управляют специально подготовленные, имеющие навыки манипулирования людьми проповедники, а в Горно-Шишканском это делали неграмотные крестьяне Кондратий Молодых и Прасковья Шубина. Но тут уместно вспомнить о секте хлыстов [1], известной в России с середины XVII века. О принадлежности Молодых к хлыстовству прямых свидетельств нет, и сам он это отрицает. Но в книге С. и Н. Самуиловых «Отцовский крест» об этом сказано довольно определенно: «Вернувшись вскоре домой, Соня тоже привезла тяжелые новости. В то время как она жила в Погромном, в Самаре шел судебный процесс над священниками отцом Иосифом Орловым, отцом Николаем Донсковым, отцом Анисимом Пряхиным и над группой верующих, имевших отношение к Авилкину Долу. Совершенно искусственно к ним присоединили еще группу хлыстов с их вожаком Кондратием, хотя он не менее чем за год перед тем православной духовной властью был отлучен от Церкви. Самарская газета описывала грязные подробности изуверской деятельности хлыстов и попутно старалась мазнуть этой грязью духовенство»
P.S. Ныне ежегодно к Вавилову Долу у Ивантеевки организуется крестный ход. Это место считается у верующих святым. Согласно официальной истории, о «святости» «Вавилкина оврага» (так тогда называли Вавилов Дол) вспомнили только в 1905 году. Якобы именно тогда игумен Анфим с монахами основал здесь новый скит. Была построена часовня, и сюда стало приходить много богомольцев, которые верили в исцеляющие свойства местного источника. Ночью некоторые якобы видели «божественный свет» и слышали звон колоколов невидимой церкви.
При Советской власти монахов разогнали, источник засыпали, людей заставили забыть о «божественной силе» Дола. Очередное возрождение началось в конце 80-х гг. XX в. Сначала о бывшей «святыне» вспомнили обычные люди-подвижники. Они установили перед оврагом деревянный крест, затем очистили «святой» источник и поставили над ним деревянный колодец. Затем сюда потянулись священники и даже представители власти. Правда, они не знают, что часть «чудес» была развенчана ещё при глубоко религиозном монархе Николае II, в 1913 г., и тогда же был отправлен на каторгу тот самый Анфим. И это опять же имеет отношение к теме "Тревожные ночи самарского края"...
5 сентября 1913 года в Николаевске в выездной сессии самарского окружного суда с участием присяжных заседателей слушалось дело по обвинению крестьянина Андрея Макарова в поджоге дома для богомольцев. «Отец Андрей», как называют Макарова крестьяне, весьма популярен в уезде и имел много поклонников и особенно поклонниц. Зал уездного съезда, где слушалось дело, был переполнен публикой. Много крестьян и крестьянок, приехавших издалека послушать дело об «отце Андрее», собралось около здания съезда. Сам обвиняемый приведён был в суд под стражей из тюрьмы, где он находился с апреля прошлого года. Свидетелей явилось 21, среди них три священника – с. Суховки о. Нектарий, с. Старой Порубежки о. Болотов и член Государственной Думы о. Крылов. По обвинительному акту дело это рисуется так: «В Николаевском уезде, в десяти верстах от с. Ивановки и в шести верстах от с. Ивантеевки в местности под названием «Вавилкин овраг» много лет существует часовня, чтимая населением не только ближайших, но и отдалённых сёл уезда. В виду частого посещения часовни богомольцами там построен был для них дом, в котором жили постоянно сторожа Епутатов, Рыбин и Дорофеев. Вечером 29 марта 1912 года, в четверг пасхальной недели, около 10 часов сторож Епутатов, ложась спать, увидел яркий свет. Выйдя и убедившись, что дом их горит, он разбудил двух других сторожей и все они едва успели спастись. Дом сгорел до основания с находившимися в нём 47 иконами, колоколами и другим церковным имуществом, а также имуществом сторожей. Сторожа, выбежав из дома, обнаружили умышленный поджог, так как дом загорелся одновременно с двух концов, около него найдены были две пустые жестяные банки, издававшие запах керосина. В то время, по случаю распутицы, никого из богомольцев в Вавилкином овраге не было, между тем сторожами обнаружены были два человеческих следа, подходивших к самому дому; один след – взрослого, другой – подростка.
О поджоге сообщили полиции. Произведены были осмотр местности и измерение следов, причём оказалось, что оба следа, подходивших к сгоревшему дому, повернули обратно по направлению к селу Ивантеевке. Под селом следы немного уклонились в сторону, попав на кладбище, но затем снова вышли, дошли до села и затерялись. Других следов не было. Производя дальнейшие розыски, урядник установил, что в четверг на Пасху в с. Ивантеевке находился монах Анфим с мальчиком Матвеем Карагодиным, которые остановились, как всегда, у крестьянина Петра Калинина. Вечером в четверг Анфим и Карагодин уходили в Вавилкин овраг. Откуда вернулись рано утром в пятницу, т.е. 30 марта. Лавочник Тюрикин удостоверил, что рано утром в пятницу к нему приходил купить чаю-сахару Пётр Калинин, который столь раннюю покупку объяснил пребыванием у него в гостях Андрея Макарова, в монашестве Анфима. По словам Калинина, Анфим только что вернулся весь в грязи и мокрый из Вавилкина оврага, куда ходил накануне вечером и что, возвращаясь в с. Ивантеевку, попал на кладбище. Осмотром следов установлено, что люди, оставившие их, от Вавилкина оврага сначала бежали (таков характер следов), при измерении же оказалось, что следы эти оставлены Анфимом и находившимся с ним подростком Карагодиным. Осмотром найденных около сгоревшего дома банок установлено, что длиною оне около 6 вершков и шириною 3 вершка. Допрошенный крестьянский мальчик с. Тростянки Николаевского уезда Матвей Карагодин показал, что в понедельник на Пасху 1912 года он с монахом Анфимом пришёл в Ивантеевку, где они остановились в доме Петра Калинина. В четверг перед вечером они с Анфимом отправились в Вавилкин овраг, куда пришли ночью. Монах Анфим взял туда из Ивантеевки свёрток в тряпке, в котором, по словам монаха, были свечи. По объёму свёрток был приблизительно в две руки. Саженях в 20 от дома для богомольцев Карагодин остановился, а Анфим пошёл дальше. Приблизительно через полчаса Анфим возвратился уже без свёртка; они пошли обратно в Ивантеевку, причём, под селом сбились с дороги и попали на кладбище. Пришли к Калинину рано утром в пятницу, сильно запачканные грязью. Всё это привело монаха Анфима на скамью подсудимых по обвинению в поджоге. По прочтении обвинительного акта председатель обратился к подсудимому с обычным вопросом:
– Признаёте ли себя виновным?
– Нет, не признаю, – ответил подсудимый.
– Чем занимались?
– Продавал афонские иконы.
– Женаты?
– Был женат.
– Развелись?
– Возбуждено дело о разводе.
Далее подсудимый сообщил, что он на Афоне получил сан иеромонаха.
- Из документов в деле не видно, что вы иеромонах. Да как это могло быть, если вы ещё не разведены с женой?
- На Афоне это возможно.
Затем начались показания свидетелей. Из показаний свидетелей- священника Нектарова, сторожа Дорофеева, урядника Романова и др.- составляется следующая картина деятельности Анфима. Для постройки дома для богомольцев, сгоревшего теперь, была образована строительная комиссия из нескольких крестьян Ивановской волости. Постоянный посетитель Вавилкина оврага, монах Анфим очень хотел устроиться в Вавилкином овраге первоначально в качестве члена строительной комиссии, а затем хотя бы сторожа, но это ему не удалось. Тем не менее, распространяя ложные слухи о своём участии в постройке дома для богомольцев, Анфим производил сбор пожертвований, хотя, по удостоверению членов строительной комиссии, не внёс на постройку ни копейки. Поселившись затем самовольно в Вавилкином овраге, Анфим стал грубо эксплуатировать религиозное чувство простого народа, преимущественно женщин. Так он, например, уверял, что в Вавилкином овраге есть пещеры, где живут святые старцы, принимающие жертвы. С этой целью Анфимом были устроены в земле западни, где, по словам его, живут старцы. На крышки западней и клались жертвы. Прикоснувшийся к западне, по уверению Анфима, немедленно умрёт. Жертвы – холст, чулки, хлеб и др., собирались состоявшими при Анфиме послушниками. Уверял Анфим богомольцев и в том, что под землёй в овраге бывает слышен звон. С этой целью он незаметно для богомольцев помещал в одном из оврагов помощников своих с колоколом. Они звонили, и богомольцы, припадавшие ухом к земле, действительно слышали звон. Освещая местность скрытым карманным электрическим фонарём, выдавал этот свет за исходящую с неба благодать. Женщины говорили: «Как батюшка Анфим придёт, так и благодать явится». Сторож Рыбин на вопрос председателя, что делал в Вавилкином овраге Анфим, сообщил: «Мантию надевал, эпитрахиль надевал, всенощную служил, народ к благословению подпускал». Свидетели защиты характеризовали монаха Анфима, как прекрасного человека, неспособного на тёмные дела. А мальчик Карагодин отказался от показаний, которые он дал на предварительном следствии, заявив, что он на Пасху со вторника и до субботы находился с Анфимом в с. Ивантеевке у крестьянина Калинина и никуда из села не выходил с монахом. Присяжным заседателям был поставлен один только вопрос: виновен ли Андрей Макаров, именующий себя монахом Анфимом, в поджоге дома для богомольцев, находившегося в Вавилкином овраге. Они после довольно продолжительного совещания ответили: «Да, виновен». Суд приговорил Макарова к ссылке в каторжные работы на 5 лет.
ИСТОЧНИКИ:
- Валерий Ерофеев. Дело Вавилова Дола
- Протоиерей Михаил Воробьев. Вавилов Дол. Сокрытая святыня
- Журнал «Православие и современность» № 41 (57)
- https://seleste-rusa.livejournal.com/1354296.html
- Саратовский листок, № 197, 10 сентября 1913 г.
