Привет, с вами Игорь Рабинер!
Пять недель назад мне запала в душу история Тимура Журавеля о том, как когда-то они с продюсером трансляций «НТВ-плюс» Андреем Рыбакиным часто возвращались домой после ночных смен на одной разъездной машине, и тот все время рассказывал о дочке-теннисистке и о том, как сложно находить деньги на ее становление. А потом эта девочка выросла и выиграла Уимблдон.
Очень захотелось с Андреем поговорить. Но поначалу был уверен, что такое интервью вот-вот выйдет не в моем исполнении. Все-таки Рыбакин 10 лет проработал на «плюсе», общался со множеством известных медийных людей. Кстати, в нашем разговоре выяснится, что работу он очень любил и уходить не собирался, но при формировании «Матч ТВ» оказался не нужен команде Тины Канделаки.
Но шла неделя, другая, третья — и ничего нигде не выходило. Тогда и подумал — а дай-ка попробую! Знакомы до моего сообщения (спасибо коллеге Андронову за телефон) мы не были. Но мой большой материал об истории Рыбакиной и смене ее гражданства Андрей имел возможность прочитать.
Поговорили, на мой взгляд, отлично. Вот одна из цитат:
«В 18 лет у нас был неприятный инцидент. Лена была одна в Америке на юниорском US Open, очень для нее значимом — в основную сетку туда попасть было очень трудно. И вдруг у нее резко упал гемоглобин, она очень плохо себя чувствовала, даже упала в обморок. Ее не допустили до дальнейших соревнований — теперь понимаю, насколько правильно сделали. Хотя сама она очень хотела играть... Кстати, представители федерации, которые там были, помощи ей в сложный момент почему-то не оказали.
Для нас это был очень большой стресс. Тогда мы с мамой решили: «Все, это последняя поездка, в которую она ездила одна. А поскольку самим нам ездить не на что, будем заканчивать с профессиональным теннисом».
Вот они — Елена и Андрей Рыбакины, дочка и папа, у которых (и у Лениной мамы, конечно, тоже) нетипичные для теннисного мира отношения. Никакого понукания и «ты должна», а только человеческое тепло.
Из нашего интервью:
«В теннисе встречаешь многих родителей, которые делают из ребенка проект. Это не наш метод. Мне слово «проект» в таком контексте всегда резало уши. Ребенок же живой человек!
Мы старались, чтобы она гармонично развивалась. Вообще родители хотят — по крайней мере, на мой взгляд, должны хотеть — в первую очередь того, чтобы их ребенок был счастлив. А я смотрел на Лену до Уимблдона — у нее не получалось, она не чувствовала себя счастливой.
Бросать теннис она теперь точно не собирается, хотя такие моменты у нее были еще полгода назад. Но через это проходят многие теннисисты. Бывает, что прикладываешь максимум усилий, а выхлопа нет. Даже перед самым Уимблдоном такое было. Не выдержала, уехала с соревнований, мы с ней в семье дней 5-6 пообщались. Дочка успокоилась и начала заново тренироваться».
