У берегов Новой Земли, как известно, издавна промышляли не только русские и норвежцы. Охотились здесь и зверобои других европейских стран – англичане, шотландцы, датчане, шведы… И, конечно, в своём навигационном обороте имели они карты со многими иными, чем у русских, названиями топонимов. Но впоследствии в течение долгого времени иноземные наименования практически естественным образом постепенно вытеснялись русскими.
На картах Севера и Арктики вы без труда отыщете названия, где упоминаются представители местной флоры и фауны. Например: остров Медвежий или Тюлений, мыс Олений или Нерпичий, берег Чаячий или озеро Омулёвое, ну и так далее. Причем, их очень много. Давались такие топонимы, как правило, путешественниками или промысловиками в том месте, где их ждала охотничья удача или иное памятное событие. Также сохранилось множество географических названий, которые исходят от природных признаков объекта: речка Быстрая, озеро Дальнее, остров Длинный и тому подобное. Если же мореходы чувствовали грозящую им опасность, то зачастую не мудрствовали лукаво и нарекали, к примеру: залив Опасным, остров Обрывистым, мыс Штормовым, бухту Обманной и так далее и тому подобное…
А если же подсчитать, сколько наименований берёт своё начало от слова «крест», то, пожалуй, именно они будут первенствовать среди всех прочих. Великое множество полуостровов по Северному морскому пути, бухт, гор, перевалов, ледников названы Крестовыми. Если же говорить о мысах, то Крестовых в Арктике вообще – без счёта! А всё почему? Да потому что мыс, как правило – место в море вдающееся, а потому практически приметное, и крест на скале, на высоком месте или просто на тундровой равнине – всегда виден и может служить одновременно и памятным знаком, и топографическим ориентиром, указателем.
А уж об архипелаге Новая Земля, без сомнений, можно сказать, русские с момента своего пришествия сюда изначально «столбили» здесь берега, если позволительно будет отнести к такому глаголу установку поморского креста. Разберёмся, отчего же?
Мой давний приятель, очень дотошный краевед, кстати, сам из поморов - Александр Дмитриевич Ушаков немало времени отдал изучению старинных традиций своих предков. О крестах на берегах морей и в тундре он так рассказывал:
- У этого дела два больших и взаимосвязанных смысла. О первом учёные мудрёно пишут – «для образного картографирования в сознании морехода». Скажу проще: для обозначения пункта навигации. Таким могла стать стоянка, место безопасного причаливания или прохода, но чаще им помечали опасность, дескать, кормчий, не зевай! В итоге получается, каждый крест – отдельный навигационный знак, метка, а если в системе – обозначение маршрута – от креста к кресту. В том же роде, как в равнинной России, когда едешь от села к селу, а ориентир – церкви, так по колоколенкам от одной к другой и правишь…
Иногда имели кресты отношение и к хозяйственной деятельности на Севере, выполняя роль заявочных знаков на промысловые участки. Ими обозначали владельца или заявляли права артели на ведение здесь промыслов. Иными словами, кресты и сегодня изначально являются оригинальными памятниками культуры и обязательно - материальными свидетельствами пребывания здесь человека.
- Наверняка мужики рубили кресты и тем более - ставили церкви не где, кому вздумается?
- Скажем, о месте для креста. Место выбирали не только приметное, но и, как минимум, с трёх сторон видное. Крест ставили, ориентировали, если точно по компасу не получалось, то обязательно по сторонам горизонта: верхний конец наклонной перекладины – строго на север, противоположный – на юг. Тогда, если человеку лицом стать к надписи на кресте, то перед ним восток. Тут тебе и место и для крестного знамения, и для молитвы. Другими словами – была и особая наука установки и даже манера надписей и рисунка на крестах! Как правило, кресты в большинстве высокие (иногда достигали 6 метров), пропорционально выполненные, часто покрытые так называемыми резными «полотенцами» и резными коньками. На лицевой стороне они украшались рельефными иконками и каноническими надписями, в большинстве своём имели восьмиконечную форму, хотя были и четырёхконечные и шестиконечные. Основу креста изготовляли из мощной четырёхгранной стойки, изготовленной из бревна (иногда диаметром до 40 см) и тщательно затёсанного топором. Основание вкапывалось в грунт на глубину 50-55 см и забутовывалось камнями. На поверхности кресты иногда получали дополнительное укрепление в виде каменной закладки или окружались срубом, который опять-таки внутри закладывался камнями.
И ещё добавил Александр Дмитриевич:
- Традиционно труд рыбака, охотника, землепроходца, мореплавателя считался делом богоугодным, а потому крест обязательно должен быть освящён – так поморы считали и в то свято веровали. Не иначе потому и взяли они христианский крест за символ. К тому же в случае острой надобности его даже из подручного бросового плавника срубить можно. Это уже со временем поморы стали разделять кресты на памятные, заветные или же обетные: попросил ли у Бога доброго пути, счастливого возвращения или удачи, но бывало, что и выздоровления, а то и спасения. Каждый тут сам решал. И веровали тогдашние люди: если поставил крест, значит, напрямую, без посредника обратился к Богу…
- А время возникновения такой традиции известно?
- Нет, но в XVI веке она была уже распространена. На то указывают записи западноевропейских мореплавателей, которые отваживались ходить в Баренцевом и Карском морях. Так, сохранились сведения не менее чем о 30 крестах XVI века, которые стояли в Нокуевском мысе Кольского залива, на Новой Земле такие же имелись - на берегу Карских ворот, в Костином Шаре, в Русской гавани, Мучной гавани, в губе Строганова, а ещё и на полуострове Канин Нос. Много крестов обнаружили в XVI веке и на острове Вайгач, который являлся местом активных морских промыслов, и даже много восточнее - на острове Матвеева в Карском море голландцы русские кресты находили. Со временем распространилась эта русская традиция и на арктических пространства ещё дальше на восток. Так, на берегу Восточно-Сибирского моря ещё в 1787 году наш известный путешественник Г.А. Сарычев обнаружил два креста, один из которых имел дату: 1718 год, а второй, более старый и сгнивший, лежал на поверхности. Большое количество таких памятников XVIII—XIX веков нашли на берегах Шпицбергена. Сохранились сведения о тамошней полусотне крестов, часть из них упомянуты в литературе, а некоторые даже зарисованы с натуры.
- Сколько же таких памятников на Севере и на арктических землях люди могли оставить?
- Этого вам уже никто и никогда не скажет, - уверенно ответил Александр Дмитриевич, - Специально их никто не считал. Знаю, на Соловецких островах по записям 1920 года, то есть перед закрытием известного всей стране монастыря, насчитывалось около трёх тысяч крестов - обетных, поклонных, придорожных, памятных. Самые известные из них по оставшимся описаниям – у входа в бухту Благополучия, в Троицкой губе острова Анзерский и на берегу Долгой губы основного (Большого) Соловецкого острова.
Традиция ставить памятные кресты живёт и в наше время. Правда есть и новшества: чтобы крест не подгнивал в сыром арктическом климате, его иной раз отливают в металле и ставят на специальное основание, как это было, например, в конце прошлого столетия, когда по трассе Севморпути советские гидрографы «обновляли» кресты-памятники в местах захоронений известных русских полярников.
Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить интересные истории, а так же оставляйте свои впечатления в комментариях.
