Имя Александра Ивановича Корешкова в саратовском футболе – главное, исходя из его заслуг перед клубом «Сокол», и самое популярное в медиа-пространстве, если говорить обо всех тех, кто был когда-либо причастен к этой команде. По общему стажу и масштабу деятельности на футбольной стезе ему действительно нет равных среди одноклубников, и совсем немногие могут соперничать с ним по числу выступлений и забитых мячей в «Соколе».
Когда небо над Саратовом по вечерам озарялось гроздьями салюта, звучавшего громовыми раскатами, возвещавшего в очередной раз о домашней победе любимой команды, это выглядело так, словно весь почти миллионный город аплодирует своему сыну, кто совершил в местном футболе настоящую революцию. Совершил то, что до него никому в «Соколе» не удавалось. Воплотил в реальность мечту саратовских болельщиков разных поколений – на родном стадионе увидеть воочию в чемпионате лучшие клубы страны.
Полузащитнику сборной Югославии 50-х годов Вуядину Бошкову приписывают высказывание, - «Выигрывают футболисты, а проигрывает тренер». Есть еще такая вариация этой фразы, - у победы много отцов, поражение – всегда сирота. Но грань между футболистами и тренером применительно к роли в успехах или неудачах по идее обусловлена лишь тем, что последний отвечает решительно за все. И только сам не управляется с мячом в игре. На Британских островах, а вслед за ними в других частях Европы тренер спортивной команды имеет емкое определение – менеджер. Сформировать состав, психологически настроить исполнителей, выбрать матчевую тактику в зависимости от их индивидуальных особенностей и конкретного противника – разумеется, прерогатива этого руководителя. Контакт со средствами массовой информации тоже его прямая функция, пусть клубу, сборной или федерации положена должность пресс-атташе. Знаменитый бельгиец Ги Тис в интервью телевидению своей страны вел беседу по-нидерландски и по-французски с одинаковой экспрессией и выразительностью глашатая, трибуна, вождя. А не умей он связать двух слов перед микрофоном, утвердился бы в глазах общественности как видный специалист? Смог бы вообще сколотить боеспособный отряд, даже обладая всеми компонентами тренерской квалификации? Удалось бы внушить должное уважение соперникам, собрав в единый кулак игроков с фламандскими, валлонскими, немецкими, итальянскими корнями, не будь Тис имиджмейкером с хорошо подвешенным языком? Большой вопрос!
И кто поставит под сомнение обязанность тренера выстраивать отношения с сильными мира сего – бизнесменами, министрами, партийными лидерами, главами регионов? Со всеми теми, от кого напрямую зависит финансовое благополучие команды, без которого не достичь результата в соревнованиях. Примеры? Хотя бы обратимся к истории клуба «Милан». Самый впечатляющий взлет миланцев на внутренней и внешней арене состоялся при альянсе мультимиллиардера Сильвио Берлускони и коуча Арриго Сакки с его убойным голландским трио на поле. В советском футболе золотая эпоха киевского «Динамо» полностью умещается в периоде времени, когда на Украине царствовал первый секретарь Владимир Щербицкий, а штурвальным в главном футбольном клубе этой республики был Валерий Лобановский. Здесь тренеры выступали не просто наемными работниками, каких в профессиональном спорте пруд пруди, а именно менеджерами, и еще вернее - творцами, о ком будут вспоминать в последующих поколениях.
Для «Сокола» (Саратов) сошлись в 2000-2001 годах все звезды. Или почти все, поскольку не впечатляла инфраструктура футбола в городе. Куда же без недостатков? Но та основа, на которой зиждется любой спортивный успех, на тот момент в Саратове точно была. Областью тогда правил Дмитрий Аяцков: возможно, лучший политик за всю историю региона, он понимал значение футбола как инструмента, чтобы повышать рейтинг губернии. Глава исполнительной власти опирался на креатуры в бизнесе, кто в свою очередь направлял финансовые потоки в футбольный клуб, и без того получавший солидный по меркам провинции взнос из бюджета. На определенном этапе «Сокол» мог покупать себе игроков за суммы, ранее и не снившиеся его руководству. Причем, вопросы с трансферами решал в клубе один Корешков. Он был в «Соколе» и швец, и жнец, и на дуде игрец: держал на контроле буквально каждый аспект профессионального футбола в городе. Даже посоветовал Аяцкову выбрать местом предполагаемого строительства 40-тысячного стадиона Глебучев овраг - в непосредственной близости от Волги, а губернатор одобрил идею. Реализуйся этот проект, выполненный в чертежах и макете, и с просторов великой реки тут открывался бы вид столь же величественного спортсооружения, какие возведены на побережьях в Волгограде и Нижнем Новгороде. Другое дело – востребованы ли подобные арены теперь? На рубеже тысячелетий хватало оптимистов, утверждавших – большой футбольный стадион Саратову нужен если не сейчас, то в ближайшем будущем.
Избранники фортуны
В рассказах об известных футболистах почти дежурной стала фраза об одержимости, самозабвенности, рано проявившихся в их увлечении выбранной спортивной игрой. Но азартных натур немало, а знаменитостями становятся лишь единицы. Помимо элементарной удачи и таланта, на высокую жизненную траекторию выводят такие обстоятельства, которые должны проявиться вовремя и все разом. У протекции здесь далеко не последняя роль: она идет и во благо, и во зло. Если обращаться к мировому спорту – выбор на пост вратаря сборной Голландии, ставшей в первой половине 1970-х годов образчиком тотального футбола, в пользу Яна Йонгблада, яркий тому пример. Главными кандидатами в этом амплуа у «оранжевых» могли быть Хайнц Стуй, выигравший три Кубка европейских чемпионов в составе «Аякса», и Ян Ван Беверен из «ПСВ Эйндховен», кого награждали эпитетами, понятными без перевода, - A gracious, elegant and stoic keeper. И ни тот, ни другой даже не попали в заявку на первенство мира 1974 года в Федеративной Республике Германии. Шансы Йонгблада перед Ван Бевереном были бы ничтожные: почти на восемь лет старше, на девять сантиметров ниже своего конкурента, он брал умением действовать как либеро, кружа с мячом в ногах за пределами штрафной. Козырь представляется сомнительным: мощная оборона сборной Голландии контролировала ситуацию, чтобы не загружать вратаря дополнительными функциями. Клубная карьера Йонгблада оказалась скромной, и в целом он котировался не очень высоко. Однако за него замолвил слово перед тренером национальной сборной Ринусом Михелсом не кто иной, как Йохан Круифф, манипулировавший руководством не хуже, чем на поле мячом. Судя по пикировкам в прессе, лидер команды испытывал к Ван Беверену неприязнь – настолько явную, что был готов ослабить позицию голкипера. Вот так: на первый взгляд легкий перекос, выпадение одного элемента из общей мозаики, и приходит плачевный результат. Личное возвышение в этом примере обернулось против общего дела.
В финале мирового чемпионата, когда Герд Мюллер забил второй гол, Йонгблад «потерял» ворота, сместившись к правой штанге, открыв весь их периметр для удара немца. Это случилось до перерыва, а во втором тайме, ловя пошедших ва-банк «оранжевых» на контратаках, сборная ФРГ могла довести матч до разгрома – засчитай английский судья еще один чистый гол Мюллера и назначь пенальти за откровенный снос Хельценбайна. Самый возрастной участник следующего Мундиаля в Аргентине, прошедшего без Круиффа на капитанском мостике, как и четырьмя годами ранее в Мюнхене Ян Йонгблад выдал эффектные «коленца» в нескольких эпизодах финальной игры, но впечатления полностью уверенного в себе мастера снова не произвел. Редко когда у команды-победителя нет вратаря экстра-класса. Или, быть может, в том, что блистательные голландцы, «механический апельсин», дважды подряд уступали в решающих матчах чемпионата мира, будучи объективно сильнее, чем их соперники по финалу, не надо искать особую логику? Да разве угадаешь момент, когда изменчивая судьба подаст знак, чтобы увернуться от опасности? Дрожание крыльев бабочки иногда предвещает ураган. Нехватка гвоздя в кузнице приводит к гибели командира, кто вступил в бой, сидя на плохо подкованной лошади, бегству армии и сдаче крепости. Стихотворная фантазия? Нет – вечная тема!..
Насколько внезапными и ужасными бывают падения кумиров в футболе! В 1974-м на полях стадионов Западной Германии три-кампеоны бразильцы утратили чемпионский титул, разочаровав оборонительным уклоном и зачастую шаблонной игрой. В этой команде заметно лучше большинства партнеров смотрелся левый край защиты, шестой номер Франсиско Мариньо из клуба «Ботафого». Он выделялся и чисто внешне – ниспадавшими на плечи светлыми кудрями. Закрывал фланг у своей штрафной площади, смело шел в обводку на чужой половине, от свистка до свистка отбомбив во всех семи матчах сборной Бразилии на мировом первенстве. И надо же такому несчастью стрястись: во встрече за 3-е место с поляками при счете «ноль-ноль» за четырнадцать минут до окончания основного времени этот работоспособный универсал в безобидной ситуации отпасовал прямо в ноги соперника. Передачей из глубины немедленно вывели в прорыв реактивного форварда Польши Гжегожа Лято. Сблизившись с целью, бомбардир неотразимо пробил низом. Разъяренный ошибкой, которая привела к поражению в матче, вратарь Эмерсон Леао после финального свистка прямо в тоннеле под трибуной пересчитал виновнику зубы. Нет, тут все нормально. Без бурных проявлений темперамента футбол не был бы самим собой. На крупном плане киносъемки отражено: сбитый на газон, совершая кувырок и скалясь в гневе, Франсиско Мариньо дас Шагаш лягнул шипами бутс в лоб защитника «оранжевых» Вима Суурбира, упавшего рядом. Перед лицом более изобретательных голландцев «звезды» из Южной Америки лезли на рожон, получая в свою очередь от соперников щедрую порцию ссадин и порезов. Но повседневная действительность порой куда жестче любых приключений в спортивной борьбе.
С блондином Мариньо, вне сомнения объектом амурных грез девушек со всего света, в дальнейшем вышла банальная история – футболист крепко присел на стакан с кашасой, тростниковой водкой. Точь-в-точь как Манэ Гарринча. Хватило его до 62 лет. Раздавая автографы на ассамблее, ветеран вдруг побледнел, открылась рвота кровью и в тот же день накануне старта чемпионата мира-2014, который принимала Бразилия, он скончался в госпитале. Тогда как почти все его товарищи по сборной семьдесят четвертого года достигли преклонного возраста.
Герд Мюллер дотянул до 75-и, хотя здоровье тоже было подорвано алкоголем. Круифф, чьему благополучию многие в его же окружении завидовали, прожил меньше. Пойди, разберись, кому что написано на роду. Теперь, когда жизнь этих гениев игры завершилась, интереснее всего обращаться к их творческому наследию, запечатленному в книгах и в записях матчей. Размер гонораров и недвижимого имущества футбольного буржуа по прозвищу Йопи, сына зеленщика из рабочего района Амстердама, воспринимаются как уже совсем не важные детали биографии, думается, почти никого и не волновавшие в Советском Союзе. Гульдены, песеты, доллары находились в чужом кармане и в другой системе измерений, недоступной оценке наших граждан. Оригинальные тексты в изданиях наподобие World Soccer, где лучшим игрокам и тренерам перемывали все косточки, поступали в распоряжение только штабов в клубах калибра киевского «Динамо». В редких трансляциях на СССР международных встреч по футболу, понятно, ни о чем подноготном не сообщалось. На телеэкранах властвовало, пульсировало, било через край волнами эйфории действо, где не только сами актеры, а и все непосредственные зрители принадлежали к числу избранников фортуны.
Матч Голландия – Аргентина, прошедший 26 июня 1974 года в Гельзенкирхене и полностью показанный советским телевидением, без всякого преувеличения изменил взгляды на футбол, преобладавшие среди отечественных специалистов. Им явился идеал, который трудно называть образцом для подражания, ведь, чтобы ему соответствовать, надо родиться в другой стране или обладать особенным набором генов. Ничего близко похожего на тотальный футбол в исполнении Круиффа и компании не могло быть даже в интерпретации динамовцев Киева под главенством Лобановского. Биология и менталитет у нас не те, чтобы играть как великие голландцы семидесятых, кто под проливным дождем проехался танком по достаточно сильному противнику, разгромив Аргентину со счетом 4:0. Но усвоить тот урок «оранжевых», извлечь рациональное зерно из их опыта и попытаться культивировать его на своей почве? Почему бы нет?
В те дни уже мастер с твердым местом в основе саратовского «Сокола» Александр Корешков, увлеченно следивший за футбольными событиями, держал в уме целые досье участников всех лиг и зон в чемпионате СССР. С точностью компьютера он информировал о положении такой-то команды в турнирной таблице за определенный год и послужном списке конкретного ее делегата. Откуда все узнавал? Из прессы, справочников, приобретаемых в разных городах, где гастролировал «Сокол»: география поездок клуба была обширной. И, конечно же, благодаря личной коммуникабельности. На богатый кругозор тогда еще очень молодого Корешкова обращают внимание не меньше, чем на уверенность в матчевых сражениях и вне их. Он твердо стоял на ногах, избегая соблазнов, погубивших не одну спортивную карьеру в ее зародыше. Той хваленой одержимости ему вполне хватало. Как, впрочем, и удачливости.
Маленький Нью-Йорк
Корешков вспоминает: ниппельные мячи были редкостью для детворы в 50-х годах и в начале 60-х. Играли, чем придется – тряпичными, резиновыми мячиками, быстро приходившими в негодность. В его мемуарах, вышедших отдельной книгой и названных по шаблону автобиографии Константина Бескова, - «Моя жизнь в футболе», говорится о саратовской Копакабане на месте нынешней набережной. На одном участке этого пляжа, неподалеку от пристани с дебаркадером, стояла пара ворот без сетки, и там-то дни напролет пацаны «резались» с бешеным задором – подвернув штанины до колен, гоняя мяч по песку босиком, порой настигая его уже в волжской воде.
Примерно в те же годы Круифф подписал свой первый профессиональный контракт с «Аяксом». Йопи слыл вундеркиндом, 17-летним умея все, чем положено владеть взрослому кадру из топ-клуба. О нем толкуют как о человеке, прошедшем путь из низов общества на вершину славы. И все-таки среда, в которой рос этот будущий властитель футбольных дум, не выдерживает сравнения с условиями послевоенного периода в нашей стране. Круиффа называют «бунтарем», кого тяготил уклад в Голландии - патриархальной, замкнутой, еще совсем небогатой. Но качать права в социуме, подчиненном правилам протестантской этики, в обществе, где привыкли мирно договариваться друг с другом, согласитесь - невеликая доблесть. Вот попробуйте идти против течения там, где насилие стиль жизни и обычные люди находятся меж двух огней – под страхом ареста за одно неосторожное слово и гибели от рук бандитов, засевших в какой-нибудь Марьиной Роще. (Йохану не доводилось вздрагивать по ночам от шума проехавшего автомобиля с полицейскими, боясь, - «Не за отцом ли?», и поминутно оглядываться, в темноте возвращаясь с тренировки – не крадется ли по пятам маньяк с зажатой в руке финкой). Легкомысленный шаг, опрометчивый поступок, выдвинутые требования, и – карательная машина перемелет в щепы. Что сделали с Эдуардом Стрельцовым, рабочими Новочеркасска? Репрессивный характер власти в СССР постепенно сгладился, а диаграмма преступности в крупных городах, снизившись при раннем Брежневе, в 70-80-х снова поползла вверх. По Саратову в середине восьмидесятых ходили патрули милиции, делавшие строгие внушения припозднившимся подросткам, кто были обязаны после десяти вечера сидеть по домам.
Повествовать от первого лица – не всегда удачный прием. Все же иной раз трудно удержаться от формулировок «я наблюдал», «мне рассказали», если с описываемыми вещами сам соприкасался.
Школьный товарищ моего отца, приходя в наш дом настраивать пианино, пугал меня видом заполнявшего его правую глазницу стеклянного шара - неестественного в своей неподвижности и округленности при первой попытке распознать в этом предмете орган зрения. Валентин Агафонов, так его звали, стал инвалидом, играя с мальчишками-ровесниками в войну. «Боевые действия» велись на полном серьезе: саратовские ребята мастерили самострелы, которые заряжались гайками, камнями, стальными шпонками. Страшное оружие било наповал! Стоило высунуться из-за забора, и пущенный с противоположной стороны улицы снаряд превратил лицо Агафонова в кровавую маску – глаз мгновенно вытек. Ну как? Не пропало желание, узнав сию подробность, идеализировать «русский город на матушке-Волге»?..
«Саратов – мой маленький Нью-Йорк!», - звучит в припеве шлягера группы «Анапа». Намек понятный - на организованную преступность. Собственно, этим грешит любой мегаполис. Однако в Саратове, беру на себя смелость утверждать, каждый, кто живет по меркам выше среднего стандарта, занимая значимую должность, вынужден следовать кое-каким неписаным правилам. А иначе быстренько «подвинут».
Где-то в 1973-м, я, дошкольник, приведенный в гости к родственнице, которая работала главным инфекционистом в облздравотделе, позабытый взрослыми, проник в ее чулан во дворе в частном секторе и там обнаружил ящики, наполненные патронами под автомат Калашникова. Отчетливо помню пули с красными насечками. В тот раз никому не рассказал о находке, а теперь, думая о ней, прихожу к выводу – состоявшая в мафии сестра моей бабушки держала склад с боеприпасами. Увязывается названный факт с образом уважаемой женщины, кто, пребывая на ответственном посту, не вела себя как бездушная чиновница и, притом, заботилась о своих детях, внуках, племянниках? Да, вполне.
В этом городе постоянно видишь стремление кидать понты, что делается совершенно по-азиатски: сказывается близкое соседство, а точнее кровное единение с Востоком. Право, разбирает смех, если натыкаешься на информацию – основное средство транспорта мэра в Дании велосипед, или - герой Первой мировой с трудом протиснулся на выборах в палату общин, замарав репутацию тем, что демонстративно разъезжал по Монреалю в генеральском мундире. Аха-ха! Градоначальник Олег Грищенко безо всяких комплексов рассекал по Волге напротив набережной на американском катере. Вылитый герой рекламы дезодоранта для настоящих мужчин. Какое «никто из сограждан не хуже и не лучше других», какой к черту lagom шведов? Катер ценой в сорок лямов, на подводных крыльях, ревел мотором, словно голодный медведь после спячки: было слышно за несколько километров. Глядите, я крут! И привыкайте.
По числу красавиц на Проспекте Кирова, переименованного в «Столыпина», центр «столицы Поволжья» затмевает Елисейские Поля в Париже. Наташа Слепова, девушка с длиннющими ногами, «обалденными» - по отзыву солистки «Комбинации», поведавшей о том, как она, Таня Иванова, перебила певческую карьеру этой подруги, заняв ее место в эстрадной группе, не уникум по внешним данным. Мопассан, изобразивший Булонский лес и обнимающиеся в двуколках парочки, нервно закурил бы, попав теплым вечером в саратовский парк Липки. В свете фонарей здесь мелькают и манят точеные женские бедра, красивые колени, растиражированные природой в несметном количестве - ахнешь! Дорогие наряды, изысканная парфюмерия, золотые браслеты, бриллиантовые серьги – таких прогулочных атрибутов вдоволь. Вспыхивают огоньки сигарет. И тут идиллия рушится - непременно раздается восклицание с ненормативными оборотами и перекатами. Мой дед-украинец, приехав сюда, познакомившись с новой родней, был в шоке от местного стиля поведения. Тетя Нина, тетя Зина, дядя Федя, дядя Павлуша – коренные саратовцы, обрусевшие татары. Народ горластый, бесцеремонный, откровенно хамский. В офисе еженедельника «Родной город» (там я штамповал бесконечные статьи о сельском хозяйстве), из комнаты, где ютились журналистки, редактор и корректор, целыми днями слышались бабские визгливые вопли. А ведь окончили вузы и люди не без талантов. Однако пылкий темперамент не спрячешь. В Саратове матерятся гимназистки, манекенщицы, балерины, спортсменки, домохозяйки. Научные сотрудники, депутаты, губернатор тоже совсем не прочь ввернуть крепкое слово. Да не падайте вы в обморок, профессор Преображенский! То ли еще будет?..
В «милосердные» времена развитого социализма одноклассник, провалявшийся на больничной койке месяц из-за сотрясения мозга, пришел на занятия, желая наверстать упущенное. На первой же перемене его ударили с явным умыслом по голове, и бедняга отправился повторно лечиться в стационаре. Саратов – жестокий.
При всем этом едва ли найдется сфера деятельности, в которой не прославились бы выходцы из Саратова и области. Ученые, военные, космонавты, врачи, актеры. Каких только знаменитостей не рождает эта земля?! Айтишники, программисты, конструкторы, выпущенные в здешнем Политехе, идут нарасхват по всему миру. Вероятно, сама обстановка, необходимость каждодневно бороться и выживать в окружении, напоминающем змеиный клубок, выковывает характер, способный на великие дела.
С футболом же у Саратова сложились неоднозначные взаимоотношения. Обостренный интерес к этой материи возникал на родине Николая Чернышевского и Александра Пыпина лишь в относительно короткие периоды, хотя в «ножной мяч» тут играют еще с Первой русской революции. Впрочем, и в те десятилетия, когда обиталища высшей лиги а, тем более, европейских и мировых турниров виделись отсюда бесконечно далекими планетами, саратовский «Сокол» прочными нитями соединялся с теми, кто собой олицетворяет большой, статусный, элитный футбол. Об этом в следующих главах.
Саратов, июль-август 2022 года
