Нет, мне не все равно, что о нас подумают другие. Вот Метрополитен-музей, лучшее художественное собрание обеих Америк. Понятно, кто в нем доминирует: египтяне, итальянцы — и свои, американские. А наше там есть? А что? Я сходил, проверил. Остался, в целом, доволен. Но что-то они упускают.
Главный хит
Да, господа, кокошники — вот самая яркая и большая часть русской коллекции Метмузея. Кокошники, кики, сороки — одним словом, женские головные уборы. Все — подлинные, 19 век, разные регионы России.
Музей не силен в русской географии, но по силуэтам и с энциклопедией можно разобрать, какой откуда. На первой картинке похоже, кокошник Владимирской губернии. Почему на нем госсимволика — данных нет. «Двуглавый имперский орел характерен для многих культур на протяжении истории, особенно для Византии», — меланхолично замечает музей. Византия у нас — во Владимире.
А вот это, наверное — южнорусский кокошник, скорее всего, курский.
Такие носили с «фатой», картинку которой музей добросовестно прикладывает к экспонату. Так вот где корни этой пышной белой штуки из советского загса (я сделал личное открытие).
А это, предполагаю, московский, костромской и... Дальше я не разобрал.
Тут более 50 экспонатов, столь представительную коллекцию кокошников я видел только в ГИМе в Москве. Выходит, с художественной точки зрения, для американских музейщиков Россия — самая женская из великих держав мира. Что ж, это так и со многих других точек зрения.
Большая потеря
Иконы, конечно. В этом разделе я немного погрустил. Вот, посмотрите:
Если такая икона покидает храм — это всегда некая драма, крушение, кража. Про ее историю музей ничего не знает. Это, пишут, «дар Джорджа Р. Ханна, 1944 год». Кхм-кхм. В защиту музея скажу — хорошо, хоть сюда принесли. Новгородский «Спас» вполне мог зависнуть на вилле какого-нибудь железнодорожного магната в Коннектикуте — и привет. А так хоть повидаться можно.
И вот еще, смотрите, какая сложная работа: серебро, позолота, чернь, эмаль, сапфиры, рубины, шпинели, жемчуг, кожа, бархат, масляная краска, лен, слюда, липа, дуб.
Стольник Матвей Тимофеевич Измайлов заказал этого «Спаса» в 1637 году в мастерских Кремля. Метмузей купил икону на аукционе Christie’s в 1975 году. Что было между — загадка.
Основные жанры
Хохломы, Палеха и дымковской игрушки — нет. Зато есть, например, поднос с Урала. Знаменитое каслинское литье, чугунные кружева.
Поднос — это еще что. К Всемирной художественно-технической выставке 1900 года в Париже умельцы из Кыштымского горного округа сделали чугунный павильон: 1500 ажурных деталей. Причудливый ларек весит как подводная лодка (4,5 тонны) и стоит сейчас в Екатеринбургском музее изобразительных искусств — загляните при случае удивиться.
Есть в Метмузее и одна из невероятных шалей, изготовленных в мастерской Надежды Аполлоновны Мерлиной в Нижегородской губернии. Ткали их особыми челночками, похожими, скорее, на тоненькие коклюшки, почти иголочки. Над каждой шалью две мастерицы работали от полутора до двух лет — и стоила она целое состояние.
«Изготовление их стоило здоровья молодым ткачихам, их трудовой век оканчивался задолго до 30 лет, — уточняет Государственный исторический музей, в коллекции которого есть целых три шали Мерлиной. — Потеряв зрение, далее они считались непригодными для ткачества». Ну, про роль женщин в русском искусстве мы уже говорили.
Есть в Нью-Йорке и наша кость, моржовая. «Искусство резьбы по кости в России неразрывно связано с далеким северным китобойным городом Архангельском. Отсутствие академического образования и скромное положение на таможне не помешали самому известному архангельскому резчику по кости Николаю Степановичу Верещагину — его работы заказывал для личной коллекции сам царь Александра I» — пишет музей.
Все правильно изложено, садись, пять.
Многое в русской коллекции Метрополитен-музея связано с войной — еще бы, такой устойчивый образ. Вот боевой шелом с плюмажем — такие и в наших музеях большая редкость.
Не забыт Тульский оружейный завод. Вот эта пара пистолетов, например, принадлежала Великому князю Константину Павловичу (1779-1831) — тому самому, который в 1825-м отказался занять престол, потому что хотел жить с Жанеттой Грудзинской.
А шпага (вторая картинка в галерее) — это просто произведение ювелирного искусства.
В Туле, кстати, делали не только оружие. Сохранилось несколько странных предметов мебели: стальных — но благодаря особой художественной технике сияющих, будто бриллиантовые. Оружейная палата бережет стальную колыбель Александра I (императорская власть умела играть символами).
А в Метмузей попал любимый столик Екатерины II.
Это, без преувеличения, жемчужина коллекции. Он стоял в комнате коронных драгоценностей в Зимнем дворце, потом перекочевал в Павловск к Марии Федоровне (жене Павла I). Потом Мария подарила столик своим немецким родственникам — и вот он в США.
Что удивило
Вот это да, у них есть знаменитый стакан Вершинина!
Александр Петрович Вершинин (?-1822 г.) был крепостным мастером на Никольско-Бахметевском хрустальном заводе в Пензенской губернии. Он делал двустенные стаканы (как — до сих пор не очень разобрались), а в полых стенках — целый объемный мир: пейзажи, люди, растения.
Вершинин строил эти миры из соломки, мха, травинок, песка, бумаги, раскрашенной акварелью и золотом. Перед вами техника, которую за всю историю освоил лишь один человек — так редко бывает. Пишут, что сохранилось всего 14 таких работ, и вот одна из них — в Нью-Йорке.
Ну и все, в целом. Из русских светских живописцев в Метмузее — один залетный Куинджи, больше никого.
Будем честны, на международном уровне славу себе составили только наши авангардные художники. А Метрополитен современным искусством не интересуется, даже если ему уже сто лет.
И удивило полное отсутствие камнерезов: нет. скажем, ни одного стоящего Фаберже. Нет и нашумевшей в свое время «русской мозаики»: это когда мастер расслаивает отдельные куски поделочного камня на чешуйки толщиной 2-4 мм, а потом выкладывает из них «как бы» природный рисунок — но соразмерный и переливающийся, каких в природе не бывает.
Ну, «русская мозаика» дорога, может, американцы просто не потянули. Но, в целом, отечественная культура в Нью-Йорке представлена полно и верно, как мне кажется.
Или мы что-то упускаем?
