Может со злости, а может и по умыслу, а только дошли до Груши слухи, что недаром Пётр исчез из деревни родной, муж её, Захар Кузьмич постарался. Сказывали люди добрые, что сам Захар- то к Петру подошёл, да сказал, мол если не уйдёт Петька по хорошему, то будет по плохому.
начало ниже по ссылке
Хоть и смурная ходила Груня, а мужу вроде и дела нет. Махнёт рукой, мол баба, она и есть баба. Глупая ещё Грушка, несмышленыш, что бы понимала! Знал муж, что не мил он Грушеньке, а сделать ничего не мог, даром что Петьку из деревни спровадил.
Когда понесла Груня, обрадовался, ажно перекрестился, мол вот тут то теперича и блажь вся выйдет, не до глупостей станет, когда младенчик появится.
Груньке бы радоваться, что дома всё ладно да гладко, дом- полная чаша, хозяйство справное, ест досыта, работа не пыльная, подсуетился Муж то, учётчиком на ферму взяли Груню. А вот хоть ты тресни, нет счастья в глазах, и всё тут. На кой он ей нужен, ребёнок этот, когда и на мужика смотреть спокойно не может, А уж после любовей ночных аж выворачивает всю, до тошноты плюётся Груша. Что бы ни сказал, что бы ни сделал, до того тошно было бабоньке, что хоть в петлю.
В петлю, не в петлю, А не решилась грех на душу взять. Так может на этом свете намаюсь, да сжалятся надо мной, грешной, а на том свете с милым свидимся, да будет нам счастье то.
Что только не делала Груша, чтобы от плода ненавистного избавиться! И фляги с молоком корячила, и в бане парилась, почем свет стоит, травки всякие запаривала, да пила, а только без толку всё было. Выродила сына, один в один Захар!
Сплюнула Грушка со злости, да отвернула от себя мальчонку. Слабенький он был, болезный весь, авось приберет Господь его.
Не прибрал. Сашкой назвал Захар. Грушка прямо сказала, твой он, обзывай, как хочешь. Вырос на жевках( пережеванный хлебный мякиш, завёрнутый в тряпицу). И если поначалу корёжило парнишку от еды такой, молока то материного отродясь не видел, то потом и к коровьему молочку привык, выправится, справный стал, ладный парнишка.
Пока Санька рос, Галина родилась. Тут уж Груня маленько отошла, на мужа рычать перестала, да Санька нет нет, да приголубит, погладит по голове.
Галка тоже молока от матери не увидала, то ли не пришло совсем, то ли сразу и перегорело, а только и ей кровушка кормилицей стала, да жевки в тряпочке.
Пашку совсем она не хотела. Поздно поняла, что живёт в ней жизнь. Ещё пуще старалась избавиться от неё, жизни этой, чем когда Сашкой ходила, да бог милостив, видать так порешил, что все дети должны у Грушки родиться.
Хорошо жили, ладно. Дети хоть от матери ласки не видовали, так отец их залюбливал, да жалел. А они к нему и тянулись. Шибко убивались дети, когда не стало папки- то. В одночасье ушёл, тихо и мирно. Как потом в деревне шептались, мол раны старые свербили, да Груня новых наделала. Захар- то фронтовик был.
Сколь-нибудь да помаялась Грушка, и добрым, и недобрым мужа поминая. Шутка ли- одной 3 рта прокормить! Добрым номинала, мол хорошо было принято Захарке- то, ведь всё в дом, всё в семью волок, как за каменной стеной я за им была, ни горя, ни бед не знавала.
Заплачет вдруг, жизнь свою с мужем вспоминая, запричитает, сол на кого меня ты однуе оставил, на кого покинул, да детушек осиротил? А потом вдруг встрепенется, со злобой оглянется вокруг, на ребятишек так зыркнет, что те, как тараканы в разные стороны разбегутся. Сидит потом одна, да воет, что та белуга.
Что мол, хорошо тебе там, Захарка? Лежишь, спишь- посыпохивашь, ни горя, ни бед не знашь! Сам-то стариком уж был, когда меня сватал! Знавал поди-ка, что недолог твой век. Позарился на меня, молодую, загубил и молодость мою, и красоту выпил, да этих вот понаделал, а сам помер! А нужны они мне, выродки твои?
Проплачется, проревется, встаёт, да дальше идёт. И ведь вся деревня судила Аграфена, мол что ты за баба такая? Как так можно, на детушек своих?
Зыркнет Груша глазищами, мол коли жалко вам их, так забирайте, мне то что?
Прокачают бабы головами, да расходятся восвояси. Куда там забирать, своих бы выкормить.
А и пусть не любила детей Груша, но и не обижала. Иные бабы, да и мужики так хворостиной или бичиком отходят детей, что те и присесть на место мягкое не могут, А Грушка нет, и пальцем не трогала, они у ей смирные были, послушные, одного взгляда хватало.
Во всём помогали ребятишки Грушке. И дома и на работе. Она уже телятницей на ферме работала, так что Сашка, что Галка бегали, да помогали ей во всём.
Ох и гудела деревня, галдели бабы, когда Пётр в деревне появился! Да ладно бы один, так нет, с целым выводком ребятни, мал мала меньше. К родителям явился. Сколько лет не был, А тут насовсем приехал.
Молчаливый, угрюмый, взгляд- что у зверька затравленный, напуганный.
Опять же бабы болтали, мол жена у него померла, вот он к себе в деревню и подался, что ему на чужбине с детушками делать?
Хоть и вдовец, да с тремя детьми, А бабы проходу не давали. Вроде как помочь, А мысли то всякие, мало ли, вдруг да поживется. Только Петр и не смотрел ни на кого, кроме Груши. Его тоже на ферму работать поставили, так что вместе они были, рядышком.
Груша, та и глаза на него поднять боялась, вроде как виновата, что замуж её выдали. Только украдкой и глянет иной раз, да встретятся глазами с Петром.
Однажды не выдержал Пётр, сам подошёл.
Так мол и так, Аграфена. Что было, то было, не воротить уж назад. А только и по сей день люблю я тебя. Как спать ложусь, так перед глазами ты у меня стоишь.
- Так то оно так, Пётр, да только сколь уж воды утекло с той любви. У меня дети, у тебя тоже. Ничего уже тут и не поделать.
- А с детями разве не живут? Толи ты хуже стала оттого, что детушки у тебя? Или я плох совсем сделался? Всех вырастим, всех выкормим!
- А что люди скажут, Пётр? Осудят поди? Мне слава на старости лет ни к чему.
- С людьми ли тебе жить, Грушенька? Скажут, да тут же и забудут. То ли у людей других забот нет, только что языками болтать?
Ох, как рада была Груша! Не ходила- летала! А как радовалась, когда забеременела! И Пётр радовался, да Груню свою на руках носил.
Колюшка родился - ну чисто богатырь! Вылитый Пётр, ни дать, ни взять. И молоко у Грушки появилось, да столько, что не по дням, А по часам сынок рос.
Старшие дети и вовсе на второй план отошли, только Колюшка один свет в окошке.
Петька то что, он мужик, дети сыты, одеты мало-мальски, что ещё надо? Всё так растут, нечего их нежить, детей этих, что своих, что чужих. И если Груня детей не била, не обижала, то Пётр мог и протянуть прутом ивовым за провинность да шалость. И парнишкам доставалось, что своим, что Грушкиным, и Гальшу вниманием не обделял, тоже обихаживал прутом. Один Колюшка безнаказанным рос, хоть и пакостил за пятерых.
Пришло время, Сашка учиться уехал. От колхоза направили на ветврача учиться. Ох и противилась Грушка, где же это видано, чтобы дети из дому уезжали? Это же денег не напасёшься на него! Хоть и говорит, что бесплатно всё, А ведь Нинка- продавщица сколько сумок передаёт своему сынку! Это если каждый ребёнок так уедет, совсем без штанов остаться можно!
Ничего не просил Сашка. Ни денег, ни сумок. Только он один и знает, как туго ему было в городе, как подрабатывал, как голодом сидел. Но ничего, выучился, да в деревню вернулся. Женился, привел Людмилу свою к родителям, не насовсем, временно, пока дом строится. Только не дала молодым жизни Груша, выжила, ушли они в кухню летнюю жить, А к осени в недострой свой зашли.
Галку не пустили в город, мол нечего делать, поезжай в райцентр, на повара отучись, и будет с тебя. А она и рада была, хоть так, и то ладно. Так и осталась после учёбы в райцентре, замуж выскочила, лишь бы домой не ехать, да недовольное лицо матери не видать.
Пашка как в армию ушёл, так домой больше и не приезжал, незачем, не ждут его дома. А потом телеграмма пришла, мол нет больше Пашки, погиб. Гальша с Сашей ездили потом на могилку к брату, А мать не поехала, на кого мол Колюшка останется с Петей? Как они без меня столько дней?
Петькины парнишки тоже кто куда приткнулись. Старший ещё в школе права тракторные получил, да после армии в колхозе работал.
Средний в город подался, женился там, да на автолавке работал. К отцу каждый раз приезжал, как в деревню его посылали, только Груня волком глядела, не рада была.
Младший Петькин сын на север уехал, да там и остался, тоже видать не глупый был, видео, что не нужен никому. Один раз только и приезжал, что отца схоронить.
Колюшке было 12 лет, когда Пётр умер. Ох и убивалась Груша, ох и плакала!
-Колюшка, сыночек! Да как же так, сиротинушка ты моя горемычная! Одни мы с тобой остались, никому не нужные, никого то у нас с тобой нет на белом свете! Что же ты наделал, Петенька! И меня осиротил, и сына своего рОдного! Осиротели мы с тобой, Колюшка, осиротели!
Волосы на себе рвала Груша от горя, слезы горькие Лила, убивалась, горем своим упивалась, никого вокруг не видела кроме гроба с мужем да сына Колюшки. Ни своих старших детей, что тоже рядом были, ни Петькиных сынов, у которых тоже горе случилось...
Продолжение будет активно завтра вечером
https://zen.yandex.ru/media/id/5e94a76781c4a2770bc6b098/koliushka-chast-3-62ec0e3da9019f4a8833e1e8
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
Пишите комментарии, ставьте лайки подписывайтесь на мой канал.
