ПРЕДЫДУЩИЕ ПУБЛИКАЦИИ НА ДАННУЮ ТЕМУ:
1. Откуда он родом? https://zen.yandex.ru/media/id/5c8de4a5d4eea800b27483c2/zagadki-kolumba-1-otkuda-on-rodom-626d8d0502d18c713adfb52d
2. Детство и учёба. https://zen.yandex.ru/media/id/5c8de4a5d4eea800b27483c2/zagadki-kolumba-2-detstvo-i-ucheba-62a59ff69bc8c10169dcac9c
3. Почему море? https://zen.yandex.ru/media/id/5c8de4a5d4eea800b27483c2/zagadki-kolumba-3-pochemu-more-62b34948c7a9596863d6ab92
4. «Допортугальские» плавания – куда, когда и зачем? https://zen.yandex.ru/media/id/5c8de4a5d4eea800b27483c2/zagadki-kolumba-4-doportugalskie-plavaniia--kuda-kogda-i-zachem-62bb4932f14d6221030651fb
5. Генуэзский комиссионер или португальский моряк?
В ещё памятные многим из нас советские времена московское издательство «Мысль» ежегодно публиковало по одному тому литературно-географического альманаха «На суше и на море». Это полюбившееся читающей молодёжи издание специализировалось на том же, на чём и архипопулярный тогда ежемесячник «Вокруг света»: очерки о географических открытиях, записки и фоторепортажи путешествовавших по Союзу и зарубежным странам журналистов, художественные произведения приключенческого и научно-фантастического жанров, статьи о неразгаданных загадках природы, истории и произведений искусства.
И вот в 1988 г в рубрике «Коротко о разном» очередного такого сборника была помещена заметка, давшая название всему публикуемому сейчас мною циклу. Автор, собственно, вспомнил только две из многочисленных «загадок Колумба», но выбранная им версия возникновения проекта знаменитого путешествия стала в своё время, бесспорно, сенсационной, поскольку её подтверждение означало бы революционный переворот в мировой колумбистике.
За 4 года до 500-летнего юбилея открытия Америки эту подзабытую уже версию «воскресил» в новом качестве норвежский исследователь и энтузиаст мореплавания Тур Хейердал. Согласно заметке в «На суше и на море», он заявил, что Колумб в 1492 г вовсе не предпринял «путешествие в неизвестность». Адмирал, мол, отлично знал, куда направлялся, и даже имел карты с обозначенными на них трансатлантическими маршрутами. Он мог раздобыть эти карты у своих соотечественников-генуэзцев, а те – у скандинавов (ну разумеется! Идея-то чья?).
По Хейердалу, сведения о заокеанских землях и путях к ним доходят до Колумба через посредников; ранее же апологеты идеи скандинавского влияния на генуэзского морехода утверждали, что последний получил эту информацию непосредственно от северян, настоящих первооткрывателей Нового Света. Когда же и где это могло случиться?
12 декабря 1476 г, в тот самый день, когда Дж.А.Негро и другие спасшиеся от пиратов люди с шедших во Фландрию лигурийских кораблей добрались до Лиссабона (1), из Генуи отбыл ещё один торговый караван. На нём по поручению дома Чентурионе плыл в португальскую столицу наш знакомый – Паоло Негро.
Собственно, Лиссабон был для каравана не местом назначения, а лишь пунктом захода. Капитанам было велено принять на борт всех генуэзцев, собравшихся в этом городе после сан-висентского разгрома (2), после чего, не мешкая, взять курс на Англию.
Порт Риштеллу, морской «фасад» Лиссабона, принял лигурийские корабли, вероятней всего, 20 декабря 1476 г или несколько дней спустя, а в первых числах января следующего года караван продолжил своё плавание. С ним отправился в дальний путь и молодой Христофор Колумб.
Плавание каравана растянулось на 8 месяцев и завершилось, по-видимому, в августе 1744 г. В каких странах побывал тогда Христофор? Очень "куцую" и не всегда внушающую доверие информацию можно почерпнуть из его собственных воспоминаний и противоречивых свидетельств первых его биографов.
Со слов самого Колумба мы знаем только, что он посетил Англию и Ирландию. А вот Фернандо Колон в своей книге «Жизнь Адмирала» задал историкам загадку, которая и сейчас, 5 столетий спустя, остаётся неразгаданной.
Перу его отца принадлежала так называемая «Мемория» - труд, в котором делалась попытка проанализировать древние и современные автору концепции климатических зон нашей планеты (или, как тогда говорили, просто «климатов»). Оригинал этой книги не сохранился, но, если верить Ф.Колону, фрагмент подлинного её текста приведён в «Жизни…». И вот что в нём говорится:
«В феврале 1477 г я проплыл за Тиле, остров (oltre Tile, isola), 100 лиг, южная часть которого отстоит от экватора не на 63 градуса, как кое-кто считает, а на 73 градуса и находится не по сю сторону меридиана, от коего, как говорит Птолемей, начинается Запад, а много западнее, а на этот остров, который столь же велик, как Англия, приходят англичане с товарами, особенно люди из Бристая (Бристоля – S.N.), и в то время, когда я там был, не замерзало море, и в некоторых местах поднималось оно дважды в день на 25 брасов».
Ф.Колон добавил к этому свой комментарий:
«Истинно то, что речь идёт о Тиле, о котором говорит Птолемей, а лежит Тиле в том месте, где, как говорят, находится Фрисландия».
Остров Тиле у Птолемея – это самая северная на Земле суша, расположенная на 63-й северной параллели. Именно там находится Исландия и, скорее всего, её-то и имел в виду античный учёный. А «Фрисландия» - уже однозначно Исландия (так её называли 5 столетий назад).
Если принять это всё «как есть», то получается, что зимой 1477 г, когда Колумб был на острове Тиле, море там оказалось свободным ото льда, а приливы достигали невероятной высоты. Указанные Фернандо Колоном 25 брасов соответствуют современным 42-м метрам. Не многовато ли для Исландии, у берегов которой ни разу не был зарегистрирован прилив выше 17 м?
Мало того: уже от острова Тиле Колумб якобы предпринял плавание длиной в 100 лиг (600 с лишним км) и, не встретив никаких значимых препятствий (это в приполярных-то водах, да ещё в феврале!), дошёл на судне до широты, где находится остров Ян-Майен.
Столь фантастические подробности не могли не смутить океанографов и знатоков навигации. Дело дошло до того, что в начале ХХ в американский исследователь Генри Виньо, фактически идейный вдохновитель «партии» колумбистов-скептиков, объявил давно покойных адмирала и его сына-хрониста наглыми фальсификаторами. Большинство морских историков не поддержали Виньо, и после бурного обсуждения и жарких споров обвинение в злом умысле было с Колумба снято. Но цитата из «Мемории» не стала от этого правдоподобнее, и вывод, к которому в результате пришли, в массе своей, колумбисты, был таков: мореплаватель никогда не бывал в ни в Исландии, ни тем более на параллели Ян-Майена.
К числу противников, скажем так, «североскептической» линии, аргументация которых заслуживает тщательного рассмотрения, можно отнести выдающегося исследователя Арктики канадца Вильяльмура Стефанссона. Он попытался доказать, что в принципе в феврале 1477-го и до Исландии, и до района острова Ян-Майен доплыть было можно. Ссылаясь на труды таких известных скандинавских учёных ХIХ столетия, как Финнур Магнуссон (Исландия) и Густав Стром (Норвегия), Стефанссон отмечал, что как раз зима 1476 / 1477 гг оказалась необычайно тёплой для севера Атлантики.
Сейчас такую зиму назвали бы «аномальной», но до развёртывания управляемыми «финансово-цифровым интернационалом» масс-медиа (с очевидной целью деиндустриализации мировой экономики) всепланетной кампании по пропаганде, скорее всего, антинаучной теории «глобального потепления» (3) каждый, кто интересовался этим вопросом, знал или мог узнать, что подобные «аномалии» неоднократно имели место в истории человечества. Аналогом той далёкой зимы XV в можно считать, например, зиму 1921 / 22 г, когда достижение широты Ян-Майена не составляло большого труда даже для парусных судов.
В отличие от многих приверженцев версии об "исландской экскурсии" Колумба, Стефанссон старался опираться исключительно на точно установленные факты. Неправдоподобную цифру высоты прилива в «Мемории» он, однако, не смог объяснить ничем, кроме специфического восприятия генуэзцем увиденного на острове. По Стефанссону, колебания уровня тамошних прибрежных вод произвели на привыкшего к средиземноморской «умеренности» молодого моряка чрезвычайно сильное впечатление, и впоследствии Колумб, стремясь максимально точно передать то ощущение читателям своей книги, основательно преувеличил подлинную величину амплитуды (размаха) этих колебаний.
В пользу Стефанссона и его единомышленников говорит, на первый взгляд, и то, что в феврале 1477 г Христофор был в Бристоле, откуда в ХV веке в Исландию ходили коммерческие суда. Умудряясь нарушать запрет датской короны на посещение принадлежавшего ей северного острова иностранными негоциантами, бристольцы получали от торговли с исландцами немалую прибыль.
Но, пусть даже плавание из Англии так далеко на север было той зимой теоретически возможно, как мог приезжий генуэзец попасть на ходивший туда корабль? В качестве члена экипажа он был нужен англичанам как, пардон, собаке пятая нога: знаний о навигации в близких к Арктике морях – ноль, да и за пределами Средиземного моря – «без году неделя». Значит, взяли пассажиром? С какой стати?
Очень любопытную интерпретацию странного абзаца из «Мемории» предложил в 1928 г географ и историк Р.Каддео (Италия). По его мнению, не следует считать ни данный абзац, ни сам этот труд правдивым изложением чего-то реально пережитого или сделанного автором. Тем не менее, злонамеренным лжесвидетельством «Мемория» тоже не была. Эта книга вобрала в себя тот полемический запал, с которым Колумб «атаковал» своих научных оппонентов, доказывавших, что полярные области Земли безжизненны. Придерживаясь противоположной точки зрения, мореплаватель пытался подкрепить свою, не очень, видимо, убедительную для «высоколобых» противников аргументацию ссылками на то, что якобы сам наблюдал. В действительности же такого опыта он мог и не иметь.
Почему сторонникам версии о скандинавском происхождении идеи Колумба так нужно, чтобы последний в 1477 г непременно наведался в Исландию, понять нетрудно. Ведь там, на «острове Тиле», генуэзец вернее всего мог узнать о деяниях норманнов, то бишь северян (англ. Norsemen) - древних скандинавов, достигших Америки почти за 5 столетий до его собственного приобщения к морю.
Хотя первые пиратские набеги этих водных кочевников на соседей датируются ещё концом VII в н.э., отсчёт периода норманнских завоеваний в Европе принято начинать с 793 г. В IX - XI вв норманны не просто грабили торговые суда и опустошали прибрежные земли других народов, но захватывали большие территории, на которых селились и даже основывали порой собственные государства (например, в Нормандии или Южной Италии).
В 800 г скандинавы (на Руси их называли варягами) добрались до Фарерских островов, а уже оттуда в 860 г – до Исландии. Современная столица страны – город Рейкьявик – находится на месте поселения, основанного на острове теми пришельцами и представлявшего собой что-то вроде военно-морской базы, откуда викинги (а так, между прочим, именовались не все жители Скандинавии и их потомки, а только непосредственно участвовавшие в пиратских экспедициях воины) уходили в свои дерзкие рейды и дальние плавания по холодным северным водам. Через 100 с лишним лет, в 982 г, норманнский вождь Эйрик Рыжий ступил на берег Гренландии, которая географически, бесспорно, относится уже к Америке. А сын этого вождя Лейф Эйрикссон, он же Лейф Счастливый, перед наступлением нового, XI в (около 1000 г), пришёл морем к некой земле, известной по исландским преданиям как «страна Винланд».
Определить, где находится эта страна, историкам долгое время удавалось лишь в «самом первом приближении»: обычно её помещали на тот участок восточного побережья североамериканского континента, который тянется от Новой Англии до полуострова Лабрадор. Но в 1964 г норвежский археолог Хельге Ингстад обнаружил на острове Ньюфаундленд (в районе Ланс-о-Мидоу) следы средневекового, явно скандинавского посёлка. Были найдены сделанные из дёрна фундаменты, остатки бани и кузницы и, кроме того, кое-какие материалы и утварь: куски шлака и железной руды, бронзовый слиток, гвозди, пряслице (4) из камня… Радиоуглеродное исследование показало, что находки можно датировать IX, Х или XI веком (допустимая погрешность «всего-то» в 100 – 150 лет!), т.е. как раз столетиями интенсивной норманнской экспансии. Это допускает соотнесение раскопанных вещей и конструкций с экспедицией Лейфа Эйрикссона, хотя полной уверенности в том, что именно он и его дружинники построили здесь посёлок и занимались кузнечными работами при такой «точности» датировки быть, конечно, не может. Кроме того, ряд исследователей полагают, что лет за 10 до сына Эйрика Рыжего в Новом Свете уже мог побывать другой викинг - Бьярни Херьюльфссон.
Несмотря на отмеченные нюансы, конгресс США, ознакомившись с результатами раскопок Ингстада, принял в 1965 г решение о праздновании 9 октября дня Лейфа Эйрикссона – европейского первооткрывателя Америки. Сегодня, когда специально выращенные в Штатах дикари измываются над памятью человека, в полном смысле слова открывшего Новый Свет Старому, то, 57-летней давности решение не кажется неправомерным. Наверно, оно было поспешным, но тогдашние американские законодатели понимали, по крайней мере, что отважным мореплавателям, расширявшим для людей горизонты известного и возможного, следует воздавать должное по самому большому счёту.
Уже в XI в процесс скандинавской колонизации пошёл на спад, и со временем норманны как этнос вернулись в пределы своей исторической родины (исключая ту их часть, которая прочно обосновалась и ассимилировалась в чужих землях – тех же Франции, Англии, Руси). Постоянных поселений непосредственно в Америке они не создали и регулярных плаваний к заокеанским берегам и обратно не совершали (5). Причудливо трансформировавшаяся информация о былых походах викингов сохранилась только в сагах – поэтических сказаниях северян.
Это представление попытались опровергнуть осенью 1965 г несколько сотрудников Йельского университета (Нью-Хейвен, США). Они обнародовали карту мира, которую датировали приблизительно 1440 годом. Рисунок береговой линии Гренландии на этой карте полностью совпадал с современным. Но это было ещё не всё. К величайшему изумлению географов разных стран, на карте был обозначен «остров Вимланд» и 2 его залива, один из которых сильно напоминал Гудзонов, а другой – устье реки Св. Лаврентия. Если бы подлинность карты была доказана, многие казавшиеся незыблемыми истинами положения исторической науки полетели бы к чертям. Получалось, что, во-первых, открытия древних норманнов были к ХV веку не только не забыты, но и признаны западноевропейскими учёными; во-вторых, о существовании за Атлантикой земли и возможности достижения её морем в Европе знали как минимум за 50 лет до первой экспедиции Колумба. Заслуги последнего сводились таким образом, в лучшем случае, к открытию и описанию какой-то части уже известной, в принципе, суши.
Йельские эксперты уверяли общественность, что карта настоящая, но независимое исследование выявило нечто иное. Нет, сама карта – то бишь основная её часть – и в самом деле датировалась серединой ХV в. Но Гренландия и так называемый «Вимланд» появились на карте на 5 веков позже, а чернила, которыми были выписаны названия географических объектов в Америке, оказались и вовсе свежими.
«Сенсация обернулась конфузом», - подытожил советский историк, специалист по Северной Европе Арон Яковлевич Гуревич.
По поводу карт скандинавского происхождения, которые Христофор Колумб якобы приобрёл либо в Исландии, либо у лигурийцев, тот же наш учёный в 1971 г категорически заявил:
«Никакой древненорманнской карты у Колумба не было, да и не могло быть, по той простой причине, что скандинавы эпохи викингов не умели чертить карт».
Для наиболее компетентных «защитников» приоритета северян в открытии четвёртой части света отмеченный Гуревичем факт секретом, конечно, не являлся. Но если карта, на существовании которой они упорно настаивали, не была норманнской, значит, её вычертил другой скандинав - может быть, лично знакомый с Колумбом, а может быть, и нет. И кандидат на роль такого «просветителя», представьте себе, нашёлся.
То ли в 1473 г, то ли год или 2 спустя, в Гренландию по приказу датского короля Христиана I направилась эскадра под командованием капитанов Пининга и Потхорста. Сведения об этом плавании до нас дошли в основном в виде коротких, не отличающихся конкретикой фрагментов некоторых текстов XVI в. Большинство таких упоминаний выявил, собрал воедино и подробно прокомментировал немецкий учёный Р.Хенниг.
Так, известно, что датская экспедиция возвратилась домой никак не позже 1476 г. Главным кормщиком в ней был, по ряду источников, некто Ян (Иоанн?) Скольп, или Скольв, или Скольн. О его национальности спорили очень долго. Дело запутали два автора, оба – из XVI столетия. Франсуа де Бельфорес из Франции и Корнелий Витфлит из Голландии утверждали, что Скольву (Скольпу, Скольну) экспедиция обязана основными своими достижениями, а сам он происходил из Польши. За эту мысль ухватился хронист, картограф и общественный деятель ХIХ в поляк Иоахим Лелевель, углядевший в фамилии «Скольн» трансформированное «из Кольно» и сделавший вывод, что кормщик был родом из этого польского города. Наконец, Луис Ульоа, о котором говорилось а 1-й главе нашей повести (см. в начале), и вовсе отождествил Я.Скольна с самим Христофором Колумбом (на основании созвучия фамилий «Скольн» и «Колон»). При этом горе-исследователя нимало не смутило то, что в год прибытия из Гренландии эскадры Пининга – Потхорста настоящий Колумб находился если не в Генуе, то, по крайней мере, в Лиссабоне, а о путешествии на север, вероятно, ещё и не думал.
Другие желающие выставить генуэзского мореплавателя ловкачом, умело воспользовавшимся давно известной ему информацией, были осторожнее. Скольн – это Скольн, говорили они, а Колумб – это Колумб. Вместе они не плавали, но встречались в Исландии в 1477 г. Новый Свет открыла экспедиция с участием Скольна; он-то и познакомил Колумба с её результатами…
В книге «Колумб в Арктике» (1965 и 1967 годов издания) моряка-норвежца Я.Турноэ объединены 2 рассмотренных выше варианта «северной истории». По автору, южный гость, с одной стороны, наслушался в Исландии местных преданий о плаваниях викингов, с другой – пообщался со Скольпом (или как его там…), который незадолго до того вернулся из плавания с Пинингом и Потхорстом, увенчавшегося открытием полуострова Лабрадор.
Не будем забывать и о третьем, «альтернативном» варианте, который предпочёл Т.Хейердал. Колумб в Исландии не был и со Скольном не встречался. Он просто заполучил каким-то «макаром» материалы датской экспедиции 1470-х годов, добытые ранее вездесущими генуэзскими агентами…
Несостоятельность этих домыслов убедительно раскрыл в прошлом веке географ Болеслав Ольшевич (тоже, между прочим, поляк, а потому его объективность делает ему особую честь). «К разряду легенд, - писал он в 1957 г, - относятся сведения об открытии Америки в 1476 г польским мореплавателем Яном из Кольно. Как показали подробные исследования (среди них и автора данной работы), датско-норвежская экспедиция, в которой якобы принимал участие мнимый польский предшественник Колумба, по-латыни именуемый Ioannes Scolvus, достигла только берегов Гренландии».
Собственные исследования, на которые ссылается географ, ещё в 1931 г привели его к мысли, что реальность существования Яна Скольпа – Скольва – Скольна можно поставить под вопрос. Ольшевич же опроверг легенду о польских корнях этой якобы исторической личности:
«Скольв был, вероятно, штурманом или боцманом и по происхождению, скорее всего, норвежцем (Jan Scolp или Scolv). Его польское происхождение, впервые отмеченное французским географом XVI в Франсуа де Бельфоресом, кажется очень сомнительным. Во всяком случае, с некоей местностью под названием Кольно он не имел ничего общего. Форма написания его прозвища, которую копировщики и наборщики передавали часто ошибочно (Скольн вместо Скольп), и была причиной ошибочной гипотезы Лелевеля».
Надо также сказать, что пресловутый Ф. де Бельфорес (1530 – 1583) ещё при жизни прослыл нахальным мистификатором и был, в конце концов, уволен с должности придворного историка.
Нельзя проигнорировать ещё 3 существенных обстоятельства. Во-первых, никто из скандинавских современников Колумба, не говоря уже о самом адмирале, никогда и ничего не писал о встречах мореплавателя с ними, личном общении и обмене какой-либо информацией. Во-вторых, о Колумбе не упоминает даже вскользь ни один из авторов XVI в, так или иначе обращавшихся к истории плавания Пининга и Потхорста.
И в-третьих. Какой вывод можно сделать из всего, что нам известно хотя бы из школьных учебников о четырёх путешествиях Колумба к американским берегам?
Если идею таких плаваний ему подсказали исландские саги и документы исследовавшей Северную Атлантику экспедиции, то спрашивается: почему сам он ни разу не попытался пересечь океан в субарктических водах, а всегда держался тёплых, тропических зон? Почему ни он, ни авторы его биографий – хоть первых, хоть более поздних - даже не «заикались» в своих записях о северных трансатлантических путях? И кстати, куда должны были бы привести эти пути? Вы не найдёте у Колумба ни слова об Исландии, Гренландии, Винланде или (под каким угодно названием) Лабрадоре: зато Индия, Китай и Япония прямо-таки не сходят у него с… пера. Где тут, простите, отголоски сюжетов древних саг и следы воспоминаний о беседах с Яном Скольвом, Пинингом, Потхорстом или ещё каким-нибудь Кнутом или Ларсом?
Да и сами подумайте: ну, услышал бы Колумб за тридевять земель от Средиземноморья красивую скандинавскую легенду, ну, переговорил бы (он, кстати, любил это делать – см. предыдущую главу) с датским или норвежским моряком, ходившим в Гренландию. И что? Загорелся бы желанием искать какой-то Винланд – дикую, малонаселённую страну за, мягко говоря, негостеприимным морем? Это после всего, слышанного им, коммерческим агентом дома Чентурионе, о чудесах и богатствах Востока?
Вывод, таким образом, может быть только одним. Был или не был Колумб в Исландии, его мировоззрение в 1477 г не «перевернулось» и никакие радикально новые идеи у него не появились. Северный вояж прибавил к тому, что знал Христофор, очень и очень немногое.
А теперь последуем за нашим героем обратно в Португалию. Перенесёмся в начало 1480-х - время, когда он совершил 2 плавания к берегам Гвинеи (6).
________________________________________________________________________________
(1) – См. главу 5, «Генуэзский комиссионер или португальский моряк?»
(2) – См. там же.
(3) – См. на нашем канале материалы «Цифровой поход против прошлого» и «Чёрный Принц, Нэнни Ди и защита дикой природы».
(4) - Диск или невысокий цилиндр со сквозным продольным осевым отверстием, использовавшийся для крепления пряжи на ручном веретене и придания ему тяжести.
(5) – Поселения потомков Херьюльфссона и Эйрикссона в Гренландии, оказались, правда, сравнительно долговечными: они окончательно «заглохли» лишь в конце XIV столетия. Но в средние века сведения об этих колониях дальше Скандинавии и освоенных выходцами из неё северных островов не распространились и на географические воззрения остальных европейцев никакого влияния не оказали.
(6) – См. главу 5.