Предыдущая публикация на данную тему:
Итак, загадки Колумба.
В истории жизни этого человека действительно много таинственного – или, правильнее будет сказать, и по сей день непрояснённого. Даже, назовём их так, специалистам-«колумбистам» (в некоторых книгах предпочтение отдаётся громоздкому, на мой взгляд, термину «колумбоведы») до обидного мало известно о детских и юношеских годах навигатора, о его первых плаваниях и обстоятельствах, при которых у него зародилась идея принёсшего ему славу грандиозного предприятия. Более того: неясно, кто был автором одной из двух первых его биографий - «Истории жизни и дел адмирала Христофора Колумба», опубликованной в Венеции на итальянском языке в 1571 г. Хотя на обложке книги значилось имя сына Колумба (Коломбо) Фернандо, есть основания предполагать, что за этим именем скрывался кто-то, пытавшийся таким нехитрым способом завоевать дополнительное доверие читателей (одно дело – писатель с неизвестной фамилией, другое – член семьи адмирала!)
Но кем бы ни был сей биограф, точно установлено, что к документам, в том числе из архива семьи Колумбов, он не испытывал особого пиетета: субъективно интерпретировал их содержание, а некоторые бумаги и вовсе изъял. Вероятно, он руководствовался самыми лучшими побуждениями: желал максимально «обелить одежды» реального исторического лица (своего отца?), оставить потомкам некий идеализированный его образ.
То же самое справедливо и в отношении автора другой биографии – испанского гуманиста Бартоломе де Лас-Касаса. В своей «Истории Индий» (Historia de las Indias) он очень эмоционально защищал права коренных жителей Латинской Америки и беспощадно обличал своих алчных и жестоких до кровожадности соотечественников – участников военных экспедиций в эти земли. Но преклонение перед личностью морехода, открывшего христианам Новый Свет, побудило капеллана-историка отступить от принципа объективности при описании деяний Колумба. Представляя последнего благородным и бескорыстным борцом за веру, Лас-Касас также отметал всё, противоречившее его авторскому замыслу: скрывал или искажал факты, ликвидировал ряд документов… Поэтому использовать его сочинение – как и книгу Фернандо Коломбо – для воссоздания подлинной биографии великого мореплавателя, конечно, можно, но лишь вместе – и в постоянном сопоставлении - с другими источниками.
Впрочем, в любые времена находились желающие искусственно создать интригу, подвергнув сомнению нечто давно и хорошо известное. Это мы наблюдаем и в случае с так называемым вопросом о происхождении Колумба. «Так называемым», потому что убедительный ответ на него был дан ещё в 1932 г (о чём см. ниже).
И тем не менее 40 лет спустя, в вышедшем тогда из печати очередном томе шестичастной документальной эпопеи «Великий час океанов» французского писателя (и моряка) Жоржа Блона можно было прочитать:
«Колумб родился примерно между 1446 и 1451 годом. Где? Недобросовестность многих свидетелей, неясность оставшихся документов и фальсификация после смерти его завещания, в котором он назван уроженцем Генуи, запутывают это дело. Четырнадцать городов и посёлков на Корсике, Сардинии, Балеарских островах и Апеннинском полуострове заявляют свои права на знаменитого адмирала. Мадариага, труд которого заслуживает наибольшего доверия, склонятся определённо в сторону Генуи. Вслед за ним мы скажем здесь: генуэзец».
Ну, и на том спасибо, месье Блон… Дело это действительно было основательно запутано, но главное в нём – место рождения Христофора - в 1972 г загадкой уже не являлось. Так что не следовало бы Вам, с Вашим-то литературным талантом и стремлением к достоверности, наводить, как говорится, тень на плетень.
До 1571 никаких сомнений в том, что Колумб – генуэзец никто не высказывал. Во-первых, он сам называл Геную свой родиной. Во-вторых, того же мнения придерживались многие современники мореплавателя, в том числе люди, непосредственно с ним знакомые. Можно вспомнить генуэзцев Антонио Галло, Аугустино Джустиниани, Баттисту Фрегозо, Бартоломео Сенарега, Николло Одериго; венецианцев Анджело Тревизана (лично знал Колумба) и кардинала Пьетро Бембо; ломбардца Паоло Джовио; долго пребывавшего в Испании итальянца Пьетро Мартира де Ангьера; дружившего с Колумбом священника Андреса Бернальдеса; историков Бартоломе де Лас Касаса, Гонсало Фернандеса де Овьедо-и-Вальдеса, Эстевана де Гарибая, Алонсо Эстанкеса, Антонио де Эрреру (все пятеро - испанцы), Руи да Пина и Жуана Барруша (оба – португальцы)… В общей сложности, минимум 90 хронистов, писателей и чиновников разного ранга были убеждены, что адмирал родился если не в самой Генуе, то по крайней мере в одном из ближайших к ней посёлков.
Но как вы помните, в 1571 г вышла в свет книга Фернандо Коломбо. Ему очень хотелось облагородить отца (?), в том числе, в буквальном смысле слова – приписать выдающемуся моряку аристократическое происхождение. К сожалению, в Генуе не было не только дворянских родов, но даже семей мало-мальски преуспевших простолюдинов с фамилией Колумб. Поиски «родовитых предков» привели Фернандо в город Пьяченцу, тоже в Италии: как выяснилось, там в XIV - XV вв действительно проживали некие феодалы, носившие такую фамилию. Хронист, недолго думая, объявил их дедами путешественника – и понеслось…
Ж.Блон совершенно правильно отметил, что право называться родиной Колумба отстаивали в разное время 14 городов и населённых пунктов. Для сравнения: на Гомера претендовали в том же смысле всего 6 городов, причём только греческих: открывателя же Америки объявляли своим соотечественником представители целых 12 национальностей.
Поначалу, впрочем, спор о «малой родине» мореплавателя тоже ограничивался рамками одной Италии. Она не была единым государством, а состояла из множества самостоятельных или формально самостоятельных королевств, княжеств и городов-республик. Этим объяснялось острота спора: не только подданные мелких государственных образований хотели бы видеть "своего" в Колумбе, но и жители отдельных «городов и весей» были бы рады иметь такого земляка. В Савоне, Коголето, посёлке Когурео, деревне Альбисола, в Нерви, в Риме, где-то в Ломбардии, в Ливорно, Павии и, естественно, Пьяченце искали и якобы находили свидетельства появления на свет «богоизбранного» Христофора.
Прошло немного (по историческим меркам) времени, и к дискуссии присоединились иноземцы. В 1697 г некий «потомок Колумба» объявился во Франции. Это был адвокат Жан Коломб, присвоивший себе – понятно, на каком основании - герб давно покойного адмирала. А 5 лет спустя в Британии некто Чарльз Моллоу «прославился» следующим утверждением: «Колумб родился в Англии, но обосновался в Генуе» (“Columbus was born in England, but resident in Genoa”). На родине Дрейка, Кука, Ванкувера, Росса и др. «почин» этот поддержан не был – вероятно, именно потому, что британцам хватало собственных морских героев. А вот по другую сторону Ла-Манша «дело пошло»: через 194 г после заявления Жана Коломба какой-то анонимный борзописец сообщил, что нашёл правнуков мореплавателя и в Бургундии, и в Савойе, и в Бордо.
Довольно забавна корсиканская «версия» происхождения Колумба, выдвинутая на стыке 1870-х и 1880-х годов тамошними аббатами Касабьянкой и Казановой (да, та ещё фамилия для католического священнослужителя…). Оба они считали потомками адмирала неких Коломбо, живших в городе Кальви на Корсике. При этом аббаты ссылались на весьма оригинальное «вещественное доказательство»: «частичку тела господнего», то бишь облатку, отождествляющуюся в религиозных обрядах с плотью Христовой. Они заявляли, что «частичка» якобы хранилась на Корсике с тех времён, когда её дали ребёнку Христофору во время церемонии крещения. Ничего себе: с того дня прошло более чем три века!
Даже если не задаваться вопросом о принципиальной возможности сохранения в течение такого периода маленького кусочка теста, возникает другой, ещё более важный вопрос. Как могли церковники проигнорировать тот факт, что ещё в начале XV в (лет за 30 до рождения Христофора) Констанцкий собор Католической церкви объявил ересью ритуал «поедания» мирянами тела Господнего?! Священнику, попробовавшему в 1440-х – 1450-х годах производить такие действа, угрожало бы сожжение живьём…
Тогдашнего президента Франции Жюля Греви аббаты, похоже, убедили: в 1882 г он велел поставить памятник Колумбу на центральной площади Кальви. Впрочем, эйфория по поводу «великого открытия» Касабьянки и Казановы продолжалась недолго. Уже в 1893 г их земляк Перетти де ла Роза высказал совершенно здравое суждение:
«Великих людей на Корсике предостаточно. Оставим себе Наполеона, а Колумба, так и быть, отдадим Генуе».
Но всё, как выяснилось, только ещё начиналось. Было бы странно, если бы Колумба не захотели «присвоить» испанцы. И они попытались это сделать, причём уже внутри страны разгорелся по данному поводу нешуточный спор между андалузцами, галисийцами, каталонцами и эстремадурцами.
«Испанской версии» - мало того, семитскому её варианту - воздал должное и наш «приятель» француз Жорж Блон. Признав, «скрепя сердце», что Колумб был, скорее всего, генуэзцем, он сразу же после этого сделал в своей книге любопытную оговорку:
«Семья Колумбов, ставших в Италии Коломбо, происходила, быть может, из испанских евреев и после переселения в другую страну сохраняла язык и обычаи своей прежней родины».
Почему из всех «сенсационных гипотез» о родословной Колумба Жан-Мари Эдик (Jean-Marie Hoedick – настоящее имя писателя: Жорж Блон – его литературный псевдоним) выбрал именно эту – а не столь же «обоснованную», но более, казалось бы, близкую ему «французскую»?
Возможно, тут сказалось чувство вины перед евреями (во время оккупации Франции нацистами он жил на юге страны и сотрудничал там с коллаборационистскими печатными изданиями типа журнала «Je suis partout», за что после освобождения страны подвергся ущемлению в гражданских правах, действовавшему до 1949 г). А может быть, наоборот, здесь проявился его глубинный антисемитизм – вкупе с плохо скрываемой неприязнью к Колумбу (в «Великом часе океанов» она даже не проглядывает между строк, а «выпирает» из самого текста).
Для нас сейчас более интересен сам характер аргументов, которыми оперируют сторонники еврейской, или, точнее, еврейско-испанской "гипотезы".
Советский писатель, исследователь истории Испании и Латинской Америки Яков Михайлович Свет (автор биографии Колумба, вышедшей в 1973 г в серии «Жизнь Замечательных Людей») относит такие аргументы к категории «лингвистических домыслов»:
«… в письмах и маргиналиях Колумба (как правило, писал он по-кастильски или на латыни) выискивались слова и обороты, якобы присущие «искомым» языкам, и на этом основании делались нужные выводы».
Аргументация такого рода использовалась в конце XIX в неким Сельсо Гарсией де ла Рьегой. По его словам, он нашёл в своём родном городе Понтеведре, в Галисии, Испания, старинные документы, из которых узнал о семье Колонов (испанский вариант фамилии «Колумб»), живших в этом городе как раз в XV столетии: Доминго, его жена Фонтероса, сыновья Бартоломе и Кристобаль (испанский вариант имени «Христофор») – в общем, почти все Колумбы! Чтобы окончательно нокаутировать скептиков, де ла Рьега сослался на письма адмирала, написанные якобы именно на галисийском диалекте испанского языка.
Эти свои соображения «исследователь» изложил сначала в докладе - на конференции Мадридского географического общества в декабре 1898 г, - а потом, через 4 года, в печатной публикации. Историки -«колумбисты» отнеслись к его сообщениям, мягко говоря, недоверчиво. Так, М.Серрано –и-Санс полагал, что де ла Рьега принял за галисийские слова похожие на них португальские, действительно часто обнаруживающиеся у Колумба: ведь последний целых десять лет пребывал в Португалии!
«Гипотеза» де ла Рьеги, однако, не умерла: о ней продолжали вспоминать, пока в 1926 г испанская Академия истории не передала якобы обнаруженные галисийцем бумаги инженерным войскам – для лабораторной экспертизы.
Результат оказался абсолютно неожиданным. Начнём с того, что исследуемые тексты не содержали ни одного полного имени. В них, правда, были какие-то инициалы, но написанные настолько неразборчиво, что, как говорится, как хочешь, так и читай. Далее: наиболее чётко выведенные буквы инициалов оказались написанными АНИЛИНОВЫМИ чернилами и мало того – МЕТАЛЛИЧЕСКИМ пером! Это в XV-то веке? Так же написали и отлично читавшуюся фамилию «Фонтероса»; кроме того, удалось установить, что её вставили в текст вместо какой-то другой, «затёртой» чем-то острым, вроде лезвия бритвы.
Картина прояснилась до конца: «галисийские документы» оказались просто топорно состряпанной фальшивкой.
Другая попытка «привязать» Колумба к Испании связана с именем Луиса Ульоа, перуанца каталонских кровей, работавшего в национальной библиотеке в Лиме, столице Перу. Его книга «Христофор Колумб – каталонец, Истина об открытии Америки», вышла в Париже в 1927-м, фактически сразу после разоблачения галисийской «липы». Тот, кто известен нам как Христофор Колумб, писал Ульоа, был на самом деле каталонским пиратом Хуаном КолоМом. В самом начале 1470-х он сражался с флотом монарха, подданным которого формально являлся – арагонского короля. Вынужденный бежать на север Европы, Колом назвался Яном (Иоганном) Скольвом, отправился в полярное плавание с датскими моряками и добрался до северных американских земель ещё в 1476 – 77 годах. Прошло немного времени, и он под именем Кристобаль Колон возвратился домой. В Испании он поступил на службу к венценосной чете - королю Фернандо Арагонскому и королеве Изабелле Кастильской, - и, заручившись их поддержкой, организовал вторую (для себя) экспедицию в Америку. По словам Ульоа, Фернандо узнал в Кристобале Колоне мятежного каталонца, но закрыл глаза на его прошлое, потому что, дескать, расторгнуть при необходимости договор с иностранным моряком было бы проще, чем со своим.
Данную «версию» перуанский библиотекарь «сварганил» путём тенденциозного подбора фактов, игнорирования тех, что не соответствовали его умопостроениям, и толкования в нужном ему ключе всех остальных. Когда «закрыть глаза» на какой-то документ было невозможно, Ульоа просто утверждал, что этот документ – неподлинный. Он договорился до того, что Генуя в записях Колумба – вовсе не столица итальянской морской республики, а предместье города Тортосы в Каталонии! Совсем по Ярославу Гашеку: «Прага? Знаю, это около Варшавы…»
К личности Яна Скольва мы ещё вернёмся, а пока скажу только, что если это действительно реальный исторический персонаж, то он не только не был «каталонцем Хуаном Коломом», но и ничего не знал о настоящем Христофоре Колумбе.
Версия Ульоа «продержалась» всего 6 лет. В 1933 г её, вроде бы, похоронили, но время от времени о ней – или о каких-то её составляющих – вспоминали и позже. В том числе и в СССР: в 1971 г в одном из наших журналов появилась статья о Яне Скольве – но там его называли уже не alter ego («Вторым Я»), а лишь родственником Христофора.
Наряду с испанцами, французами, англичанами, евреями и жителями различных областей Италии, Колумба пытались «заполучить» португальцы (как же без них?), швейцарцы, немцы, поляки, датчане, армяне и даже… американцы.
«А эти-то как сюда влезли?» - спросите вы. Представьте себе, один гражданин Соединённых Штатов совершенно серьёзно заявлял, что Колумб был – внимание! – индейцем с острова в Карибском море. Сначала он, дескать, оказался в Старом Свете (как именно – непонятно), а потом привёл европейцев в Новый уже разведанным им путём. «Однако…»
Самой смелой и претенциозной выглядит версия, согласно которой роднёй Колумба были.. Палеологи, т.е. последняя династия императоров Византии.
Во всех этих «версиях», «гипотезах» и «теориях» лингвистические инсинуации использовались в качестве доказательств всё-таки нечасто. Предпочтение отдавалось аргументам других типов: «фамильным», «географическим» и «символическим» (по терминологии Я.М.Света). Последние сводились к поиску скрытых смыслов в характере написания Колумбом букв собственных инициалов: в конфигурациях подписей мореплавателя усматривали намёки на его то ли каталонские, то ли еврейские, то ли португальские, то ли ещё какие корни.
«Фамильные» аргументы наиболее самоочевидны. Сколько различных Колонов, Коломов, Коломбо или Коломбов можно найти по всему миру? Какое поле деятельности для желающих «выявить» предков или потомков Колумба!
«Географическая» аргументация кажется более «натянутой», но, как знают читатели научно-популярных изданий, широко используется при разгадывании «загадок истории», и не только за пределами нашей страны. Применительно к Колумбу это выглядело, например, так.
«Немецкий город Кёльн на латыни называется Colonia. Как называли Колумба испанцы? Colon! А почему? Ясное дело: потому что он – уроженец Кёльна!»
«Как же, Кёльна! – возражали поляки. – Нет, он родился у нас, в городе Кольно! Польша, между прочим, дала миру Коперника, почему бы ей не произвести на свет и Колумба?»
Смех смехом, но нельзя сказать, что версия о Колумбе-генуэзце вообще не оставляла места ни для каких спекуляций. Долгое время эта версия (назовём её основной) изобиловала недосказанностями и сомнительными моментами.
Начало публикации документов, доказывающих генуэзское происхождение Колумба, положил в 1823 г житель этого города Дж.Б.Споторно. Продолжили его дело другие генуэзцы – К.Дессимони, Л.Бельграно, М.Стальени. Они обнаружили множество бумаг, но что можно было из них заключить? Лишь то, что в XV столетии в городе жила семья Колумбов, и у члена этой семьи – ткача Доминико – был сын Христофор, шерстянщик, работавший в Сан-Стефано, на восточной окраине Генуи. Судьба этого Христофора после 1473 г оставалась неизвестной, и скептики задавали генуэзцам-энтузиастам резонный вопрос:
- А из чего следует, что ваш Христофор Колумб и есть тот знаменитый Адмирал Моря-Океана?
Имелся, правда, ещё один документ, обнародованный в 1825 г испанцем Мартином Фернандесом Наваррете. Это было свидетельство, подтверждавшее права старшего сына Колумба на отцовское наследство. Оно датировано 1498 годом, в нём сам Колумб, обращаясь к сыну, вменяет тому в обязанность «постоянно содержать в городе Генуе особу нашего рода, имеющего дом и жену, таким образом, чтобы оная особа могла вести вполне достойный образ жизни в городе, где был рождён он (т.е. Христофор Колумб – S.N) и откуда вышел в мир».
Но! Подлинность этого свидетельства, к сожалению, можно было оспорить. Испанский историк опубликовал лишь незаверенную копию документа. Оригинал найти не удалось – видимо, потому, что в Симанкасе (местечке, где в архиве хранилась найденная Наваррете копия) размещалась в 1810 г кавалерийская часть наполеоновской армии. Французы не то чтобы сознательно разорили архив, но растащили для текущих нужд множество бумаг. Тогда, вероятно, пропала и та, особенно важная.
Следующий шаг к признанию Генуи родным городом Колумба был сделан в 1904 г, когда нашли так называемый «документ Ассерето». Стало ясно, что, во-первых, Колумб, как уже предполагали исследователи, родился в 1451 г и, во-вторых, что из Генуи он переехал в Португалию. Скептики, однако, продолжали упорствовать: документ, мол, датируется 1479 г, а что дальше? Откуда известно, что именно этот Колумб – генуэзец, живший в Португалии – отправился через 13 лет открывать западный путь в Азию?
Точку в этом споре поставила в 1925 г американка Алиса Бачи Голд. В Испании, в том же самом архиве селения Симанкас, она обнаружила прямо-таки бесценный для Генуи документ. Это было заверенное по всем правилам подтверждение составленного в 1498 г свидетельства (см. выше), относившееся к 28 сентября 1501 г! Поскольку подлинность вновь найденной бумаги была установлена совершенно определённо (комиссией, возглавляемой авторитетным историком-«колумбистом» А.Алтолагире-и-Дувале), стало возможным с полной уверенностью заявить: да, слова о «городе, где был рождён он и откуда вышел в мир» написал тот самый человек, за которого этот город «сражался» с большей частью Европы: Христофор Колумб, мореплаватель, открывший Америку, ГЕНУЭЗЕЦ.
Всю информацию, подтверждающую права на Колумба бывшей столицы Лигурийской республики, муниципальная администрация Генуи обнародовала в 1931 – 1932 гг. Прочим «соискателям» был, таким образом, дан «от ворот поворот», но, похоже, некоторых их последователей убедить, в отличие от святого Фомы, оказалось невозможно.
«Ах, Жорж Блон, Жорж Блон, ты был неправ!» (1)
Продолжение см. https://zen.yandex.ru/media/id/5c8de4a5d4eea800b27483c2/zagadki-kolumba-2-detstvo-i-ucheba-62a59ff69bc8c10169dcac9c
________________________________________________________________________
(1) – Перефразированные мною строчки из песни рок-группы «Мозаика» «Отклонение от дарвинизма». В оригинале: «Ах, Дарвин, Дарвин, ты был неправ!»