Людвиг Витгенштейн, величайший философ ХХ века, эстет и аскет, обладал несметным числом талантов – музыкальным и художественным, математическим и архитектурным. Он ухитрился изложить свою теорию в тоненькой брошюрке, отказался от миллиардного состояния, играл со смертью в прятки – и не то чтобы выиграл, но продержался в жизни столько, сколько захотел.
Новые аристократы
Вена была признанной европейской столицей в начале ХХ века. До утра во дворцах гремели концерты и балы, потом пары отправлялись в кафе завтракать. Затем для аристократов и прелестных дам наступало время сна, а у врача или адвоката начинался рабочий день. При этом щеголи с Ригштрассе читали Шопенгауэра, Ницше и спорили насчет «скандального Фрейда».
Сталелитейный магнат Карл Витгенштейн, протестант по вере, еврей по происхождению, принадлежал, как тогда говорили, к «новой финансовой аристократии». Его дворец был одним из самых роскошных в Вене. Когда его сын Людвиг, уже будучи студентом Кембриджа, рассказывал, что в доме у них было девять роялей, приятели ему не верили – это звучало как сейчас для нас «девять Alfa Romeo». Все удивлялись – зачем так много столь дорогих вещей? Все просто – по роялю на каждого из восьмерых детей и еще один – для жены Леопольдины, которая принадлежала к богатейшей фамилии Австрии и была до брака концертирующей пианисткой. А слова «дорого» для Витгенштейнов не существовало.
Дети Карла Витгенштейна получили самое утонченное воспитание, они изучали иностранные языки, живопись, бальные танцы. Дома постоянно звучала музыка. Витгенштейны дружили с композитором Иоганнесом Брамсом и охотно снабжали его деньгами. Захаживал к ним на обеды и Густав Малер. Когда красавица-дочка Гретель собралась замуж, Карл Витгенштейн заказал ее портрет у великого живописца Климта и выложил ему за работу сумму, равную зарплате учителя за восемь лет работы. Гретель посмотрела на портрет и, недовольная, отвернулась:
«Написано хорошо, но лицо у меня здесь чересчур наивное и восторженное».
Над философским вопросом Людвиг впервые задумался в восемь лет: «Вижу себя стоящим у двери и размышляющим, зачем люди говорят правду, когда врать гораздо выгоднее».
Папа Карл и его дети
Людвиг Витгенштейн вырос в очень своеобразной атмосфере. Деспотичный отец боготворил жену, любил дочерей и злился на сыновей: все они казались ему слабыми и вялыми. Мальчики отличались красотой, чувствительностью и невероятной личностной хрупкостью. Они отчаянно старались заслужить папино расположение и один за другим ломались от тщетных усилий.
Смерть шла рука об руку с Людвигом всю его жизнь и уводила одного за другим близких ему людей. В начале 1900-х два его старших брата покончили с собой.
В 1902 году Рудольф, который учился на врача в Берлине и обладал нетрадиционной ceксyaльной ориентацией, что, впрочем, в высшем свете грехом не считалось, пришел в ресторан с порошком цианистого калия в кармане. Он заказал оркестру песню «Как я одинок» и принял яд на глазах у публики.
Ганса считали надеждой семьи. В четыре года он сочинял прелестную музыку, ему прочили славу Моцарта, а он уехал в США и в 1903 году застрелился в собственной гостиной. Безо всяких видимых причин, будто просто устал жить.
Людвигу было четырнадцать. И он накрепко усвоил: никакие миллионы не спасут от смерти, если у тебя нет воли к жизни и цели в ней.
«Начало подлинной оригинальности в том и состоит, чтобы не желать быть тем, чем вы не являетесь».
От математики к философии
Людвиг прекрасно играл на кларнете, подумывал о карьере дирижера, неплохо рисовал, обожал технику, архитектуру, увлекался паровыми машинами, электричеством и после завершения школы решил глубоко изучить физику. Он договорился о занятиях у знаменитого ученого Людвига Больцмана, но тот за несколько недель до начала курса покончил с собой. Людвиг не особо расстроился – ко всему привыкаешь, к праву человека уйти из жизни когда вздумается – тоже.
Людвиг заинтересовался модным воздухоплаванием и отправился на учебу в Англию. Чтобы сконструировать новый вид пропеллера, ему потребовалась высшая математика. Он в нее охотно нырнул, а вынырнул с живейшим интересом к философии, так как нашел в обеих науках много общего. Тогда он поехал в Кембридж, к знаменитому философу Расселу. И уже с порога огорошил ученого вопросом:
– Скажите, круглый ли я идиот или нет?
– Друг мой, я не знаю. А почему вы спрашиваете?
– Потому что если я круглый идиот, стану воздухоплавателем, а если нет – философом.
…Уже через полгода Рассел пришел к выводу, что Витгенштейн близок к гениальности. И сделал юношу своим собеседником, ибо философствовать в одиночку не умел и не любил. А через год сказал Гретель, навестившей брата, что Людвиг будет определять будущее европейской философии. И оказался прав.
Понравилось? Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал! А пока читай:
Как Алиса Розенбаум из Петербурга стала культовой американской писательницей Айн Рэнд и изменила мир
Галина Панц-Зайцева
(с) "Лилит"
