"На кресле отвалясь..."
Афанасий Афанасьевич Фет - один из моих любимых поэтов. Всем любителям поэзии известна его биография и его замечательные стихотворения. Фет был сторонником "чистого искусства", приверженцем античной философии, поэтому его произведения не касаются мирского, грубого.
Любовная лирика поэта - единственная тема, где автор рисует мрачные картины, так как в неё Фет вкладывает личную трагедию любви к погибшей невесте. Это любовь-воспоминание, где лирический герой физически жив, но душа его мертва, а героиня, давно умершая физически, живёт в памяти возлюбленного и в стихах поэта.
Яркий пример - мистическое, пронзительное стихотворение "На кресле отвалясь, гляжу на потолок..." Эти мятущиеся строчки охватывают душу, передают тревогу, завораживают, заставляют отчаянно страдать вместе с лирическим героем.
Первая же строчка стихотворения информирует о том, что лирический герой настроен на какие-то мечты или воспоминания. Несмотря на его расслабленную позу, чититатель всё равно начинает ощущать напряжение, которое диктует применённая автором аллитерация - звуки [к], [т], [л'], [п] не дают нам расслабиться "на кресле" мягком.
Со второй строчки становится понятно, что герой будет что-то рисовать в мыслях, мечтать, вспоминать ("задор воображенью"). Лампа "тихая" - применён эпитет, который помогает представить лампу как фоновый образ, она сразу же прекращает "светить в глаза", отходит на второй план, чтобы мы, читающие стихотворение и чувствующие в унисон с автором, увидели небольшой ретушированный кружок на потолке, отбрасываемый лампой, поэтому "подвешенный", связанный с этой лампой, не существующий отдельно от неё, но всё-таки более существенный, чем его "родительница". Он "вертится", позволяя и нашему взгляду скользить по воображаемым объектам и событиям.
"Призрачная тень" - тоже яркий образ, метафора. Нам известно, что тень тёмная, но кружок от лампы должен быть светлым и ярким. Однако метафора помогает нам и этот кружок оттенить, отодвинуть с первого плана.
Таким образом, от первой строфы мы получили фон, слои и настроение.
Во второй строфе автор расширяет "над лампой тихою подвешенный кружок" до размеров "над кровлей... и садом", кружок поднимается выше потолка, к бескрайнему небу, освещая нам новый масштаб для восприятия.
Но тут же лирический герой забывает об этом кружке, он (и мы вместе с ним) видит "тёмное стадо" грачей - птиц, напоминающих о поздней осени, увядании, смерти, тоске. И этот тревожный символ (грачи) тоже призрачен и тоже "мерцает" - он "не в силах улететь", покинуть героя, но и не осмеливается завладеть им полностью ("не решаясь сесть"). Тревожное настроение кружится, возвращается, накрывает чем-то "тёмным" и тяжёлым ("стадом").
В третьей строфе воображение как будто перелетает в другую точку, к крыльцу, как бы теряется, мечется, пытается уловить то, что дорого - это кони у крыльца (видится нетерпеливый стук копыт, фырканье - "не крыльев шум"), это желанный человек. Встреча с ним - миг, поэтому "руки трепетные". "Прекрасное лицо" - ненастоящее, воображаемое, поэтому "бледность" его "холодна". Поэт использует эпитет - бледность не может быть холодна или горяча. С его помощью автор достигает особой пронзительности исчезающего образа, о чём говорит четвёртая строчка, в которой использована аллитерация: [ш], [т], [ст], [к].
В четвёртой строфе воображение лирического героя уносит нас вслед уходящего далеко образа значимого человека, который не вернётся уж назад. Герою не удаётся его остановить или пуститься за ним - это нам понятно из эпитета "потерянный". В соответствии с настроением, растерянностью, перед нами предстаёт осенний темнеющий сад, от которого остаётся ощущение холода, переходности, увядания, одиночества, бесприютности.
Замыкает эмоциональный ряд двустишие пятой строфы, в котором мы видим символ встревоженной души, ищущей себе приют и успокоение, но будет ли оно когда-нибудь на этом свете?..
