Сикстинская капелла – самая знаменитая часовня католического мира. Она широко известна не столько из-за того, что здесь проводятся выборы нового Папы Римского, а сколько из-за своего богатого внутреннего убранства. Стены, и даже потолок этой часовни украшены фресками знаменитых мастеров эпохи Возрождения.
Для того, чтобы увидеть это великолепие сюда стремится попасть огромное количество поклонников живописи. Сикстинская капелла – это жемчужина музеев Ватикана. Её потрясающий интерьер никого не оставит равнодушным.
Как ни парадоксально, но основная работа по росписи этой часовни была выполнена мастером, который до этого не считался живописцем. Свод и алтарную стену Сикстинской капеллы украсил своими фресками великий скульптор эпохи Возрождения Микеланджело Буонарроти.
История работы Микеланджело над росписью потолка Сикстинской капеллы довольно поучительна и раскрывает его два основных качества – удивительную бескомпромиссность и потрясающую работоспособность. Эта история такова.
В мае 1508 года глава Флорентийской республики Пьеро Содерини получил послание от папы Юлия II, в котором святой отец срочно просил прислать в Рим скульптора Буонаротти. Известие обрадовало Микеланджело, поскольку несколько лет назад предусмотрительный Юлий решил воздвигнуть себе величественную гробницу. Это монументальное сооружение задумывалось как крупная скульптурная композиция, состоящая из сорока статуй. Подготовительные работы Микеланджело уже выполнил. Он сделал эскизы нескольких скульптур, и доставил в Рим необходимые глыбы каррарского мрамора. Однако из-за прекращения дальнейшего финансирования проект был заморожен. В надежде на то, что приглашение понтифика связано с продолжением работы над мавзолеем, Микеланджело поспешил в Рим.
Но там Буонарроти ждало горькое разочарование. Юлий вызвал его совсем для другой цели. Понтифик решил завершить начатое ещё своим дядей Сикстом IV художественное оформление папской капеллы. В то время потолок часовни был расписан золотыми звёздами на фоне голубого неба и выглядел весьма примитивно по сравнению со стенами, которые украшали великолепные фрески ведущих художников Ренессанса: Боттичелли, Гирландайо, Росселли, Перуджино и Пинтуриккио. Исправить это несоответствие и расписать по новому свод Сикстинской капеллы Юлий II поручил Микеланджело. «Но ведь я скульптор, а не живописец», - отчаянно воскликнул мастер. Но споры были бесполезны, Микеланджело был поставлен перед выбором: либо провести остаток жизни в темнице замка Святого Ангела, либо повиноваться воли первосвященника. Юлий огласил своё решение: «Буонарроти, ты напишешь на плафоне Сикстинской капеллы двенадцать Апостолов и украсишь свод обычным орнаментом. Мы заплатим тебе за это три тысячи дукатов. Мы также оплатим расходы и обеспечим заработком любых пятерых помощников, каких ты изберешь». Микеланджело был вынужден смириться. Он выслушал вердикт, опустился на колени, поцеловал у папы перстень, и произнёс: «Всё будет так, как того желает святой отец».
В конце мая Микеланджело подписал договор на Сикстинскую капеллу, получил аванс в пятьсот дукатов и обосновался в выделенном для него жилище. Буонарроти послал письмо во Флоренцию, в котором предложил художнику Франческо Граначчи участие в новом проекте. Граначчи не заставил себя долго ждать, и уже через неделю был в Риме. Старые, ещё с юношеских лет, приятели Микеланджело и Франческо обсудили детали проекта и имена живописцев, которых необходимо привлечь к этой работе. Вскоре Граначчи уехал во Флоренцию собирать артель художников, а Микеланджело занялся подготовительными работами.
И сразу же возникла проблема. Под потолком капеллы, на двадцати метровой высоте, необходимо было соорудить подмостки, причём вся конструкция лесов не должна была мешать проведению в часовне обрядов богослужения. Микеланджело долго размышлял над этой необычной задачей, и наконец, ему в голову пришла оригинальная идея. Буонарроти задумал разделить капеллу на две части, возвести леса, и расписать потолок сначала одной части, а затем перенести их и расписать вторую часть. Он решил построить помост из досок, крепко упёртых в боковые стены капеллы над выступающим карнизом, при этом доски должны давать небольшой выгиб. Таким образом, чем больший вес будет давить на них, тем больший распор примут на себя стены и надежнее окажутся подмостки. После монтажа были проведены испытания настила на прочность. Вызывая наверх одного за другим работавших с ним плотников, Микеланджело убедился в надёжности всей конструкции.
Затем Буонарроти принялся за эскизы будущих фресок. Для этого он в точном масштабе начертил на бумаге план потолка и выполнил эскизы будущих изображений Апостолов. Убедившись в размерах каждого наброска, он взялся за их проработку.
В сентябре приехал Граначчи и привёз с собой четырёх помощников-живописцев. С каждым из них Микеланджело был давно знаком, так как в юности они вместе проходили обучение в мастерской у знаменитого флорентийского художника Доменико Гирландайо. Шумная и веселая компания разместилась в жилище Буонарроти.
Работа шла ударными темпами, и уже к середине декабря была расписана небольшая часть потолка. По этой росписи можно было представить, какой вид примет весь свод, когда фрески покроют остальную его площадь. Микеланджело долго рассматривал только что покрытый живописью участок плафона и пришёл к неутешительному выводу - фрески получаются далеко неблестяще. За советом он обратился к своему приятелю, архитектору Джулиано да Сангалло. «При сложившихся обстоятельствах ты сделал всё, что мог. Никому и в голову не придёт упрекнуть тебя в чём-то», - успокаивал его друг. Микеланджело с горечью ответил: «Есть на свете вещи, от которых я не могу отступиться. Если я однажды почувствую, что могу мириться с плохой работой, тогда я как художник кончился».
На следующий день Микеланджело был на приёме у папы. Он рассказал первосвященнику обо всех возникших проблемах и о необходимости замены темы и композиции росписи свода папской капеллы. Микеланджело также заявил, что всю работу должен выполнить сам, без помощников. Юлий удивлённо воскликнул: «Странный ты человек, Буонарроти. Ты вопил, что фреска не твоё ремесло. А вот теперь, восемь месяцев спустя, приходишь ко мне и предлагаешь план, который потребует в пять-шесть раз больше труда и времени. И кто тебя только может понять?» «Не знаю. Я только знаю, что не могу исполнить работу плохо и создать для вас что-то заурядное», - ответил Микеланджело. Усмехнувшись, Юлий покачал головой и задумался. Затем он возложил на голову Микеланджело руку и благословил его: «Расписывай плафон как хочешь. Мы не можем заплатить тебе в пять или в шесть раз больше того, что назначили раньше. Но прежнюю сумму, три тысячи дукатов, мы теперь удваиваем и заплатим тебе шесть тысяч».
Микеланджело рассчитал своих помощников и распустил артель. Прощаясь, Граначчи произнес: «По правде говоря, я никогда не думал, что ты способен управлять мастерской, подобно Гирландайо. Но если ты будешь расписывать потолок один, это займет у тебя не меньше сорока лет!» «Нет, около четырёх», - последовал короткий ответ Буонарроти.
Микеланджело вновь принялся за разработку композиции свода. Получив полную свободу в выборе тем, у него не на шутку разыгралась фантазия. Для того чтобы визуально скрыть соединяющие потолок и стены громоздкие треугольные распалубки, Микеланджело решил расписать их скульптурно выпуклыми фигурами Пророков и Сивилл. А по всем четырем сторонам свода написать массивный карниз, который свяжет эти фрески, а также послужит рамой, внутри которой будут расположены девять основных, центральных сюжетов росписи. В этом случае все изображения на плафоне будут объединены в едином композиционном замысле, и ни одна из сцен не покажется зрителю изолированной. После мучительных раздумий Микеланджело пришёл к выводу, что лишь библейские сюжеты из Книги Бытия достойны центра свода Сикстинской капеллы. Он выбрал девять ветхозаветных сцен, из которых три эпизода повествуют о сотворении Мира, три – об истории Адама и три - об истории Ноя.
Фресковая живопись - довольно трудоёмкий процесс и выполнить её художнику без помощи подсобных работников невозможно. У Микеланджело тоже был помощник – уроженец пригорода Флоренции, каменотёс по имени Мики. Помимо домашних хлопот ему приходилось работать в Сикстинской капелле вместе с Микеланджело. Мики растирал краски, готовил известковый раствор, сбивал старую и накладывал новую штукатурку. Помогая Микеланджело, он держал картоны во время переноса рисунков на потолок капеллы. Пятидесятилетний, немногословный, немного неуклюжий каменотес из Тосканы оказался надежной опорой Буонаротти.
Прошло больше года с момента подписания контракта, и папа Юлий II решил проинспектировать работу в Сикстинской капелле. К тому времени были готовы первые три фрески с эпизодами из жизни Ноя, и Буонарроти решил их показать понтифику. Юлий в сопровождении Микеланджело поднялся по лестнице на леса и стал рассматривать роспись плафона. Первосвященник был чрезвычайно доволен всем увиденным и спросил мастера: «Остальной плафон будет столь же хорош?» «Он должен быть ещё лучше, ибо я только учусь тому, как применять законы перспективы на такой высоте», - ответил художник. Немного подумав, Юлий произнес: «Ты меня порадовал, сын мой. Я прикажу казначею выдать тебе следующие пять сотен дукатов».
Воодушевлённый похвалой понтифика Микеланджело продолжил работу над росписью свода. Чтобы закончить первую половину плафона требовалось написать ещё две фрески с эпизодами из жизни Адама. Несмотря на то, что в договоре не были определены сроки выполнения работ, Юлий был нетерпелив и постоянно торопил Буонарроти. Микеланджело работал от зари до зари, в своём рвении он забыл всякую меру. Работа под потолком проходила в довольно экстремальных условиях. Расписывая плафон, Микеланджело приходилось закидывать голову, оттягивать плечи назад и сильно выгибать шею. От этого у него начиналось головокружение и ломота во всех суставах. Для удобства он соорудил на лесах три подставки разной высоты. Располагаясь на них, Микеланджело писал и в сидячем положении, прижимая для равновесия колени к животу, и лежа, приникая к плафону так близко, что от глаз до потолка оставалось лишь десять сантиметров. Поскольку он больше не заботился о своей внешности и совсем не брился, его борода стала превосходной мишенью для падавшей с потолка краски и воды. Возвращаясь в своё жилище, измождённый Микеланджело в отчаянии нередко думал: «Что я с собой делаю? Я отказался исполнить простую работу, о которой просил папа, и вот теперь выйду из этой капеллы сгорбленным, кривобоким, слепым карликом, потерявшим человеческий облик и постаревшим по своей собственной великой глупости».
Прошел ещё один год, и в июне 1510 года Юлий II вновь наведался в Сикстинскую капеллу. К этому времени роспись первой половины свода была практически завершена. Юлий высоко оценил написанные Микеланджело две новые фрески: «Грехопадение и изгнание из рая» и «Сотворение Евы».
Для того чтобы показать жителям Рима великолепие создаваемое в Сикстинской капелле, первосвященник потребовал разобрать леса. Микеланджело ответил, что делать это рано, так как ещё необходимо дописать множество мелких деталей. Между художником и понтификом произошла перепалка. Она закончилась тем, что Юлий в ярости ударил Микеланджело посохом по спине и воскликнул: «Тебе, Буонарроти, не дано отставить своего первосвященника! А вот ты отставлен!» Униженный и оскорбленный Микеланджело помчался в своё жилище и начал готовиться к отъезду во Флоренцию. Когда он упаковывал свои вещи, в дверь неожиданно постучали. Буонарроти открыл. На пороге стоял присланный Юлием камерарий (главный администратор) Папского Двора по имени Аккурсио. Он вошёл и обратился к Микеланджело: «Мой милый друг, вам не надо принимать слишком близко к сердцу такие пустяки. Неужели вы допускаете мысль, что первосвященник позволит себе ударить человека, которого бы он не любил?» «Вы хотите сказать, что папский удар – это знак благоволения его святейшества?» - удивился художник. «Папа любит вас, любит как одаренного, хотя и непокорного сына. Первосвященник просил меня передать вам эти пятьсот дукатов, и таким образом извиниться перед вами», - с этими словами Аккурсио вынул из-за пояса кошелёк и положил его на рабочий стол мастера. Инцидент был исчерпан, но перемирие между Юлием и Микеланджело осталось весьма натянутым. Под руководством Буонарроти рабочие разобрали леса в Сикстинской капелле, и 15 августа, на празднование Успения Пресвятой Богородицы, понтифик освятил и открыл для публики первую половину плафона.
Спустя двое суток после открытия капеллы Юлий II во главе своей армии покинул Рим. С целью укрепления папского государства он начал специальную военную операцию против французов на севере Италии. Распоряжение о продолжении росписи потолка Сикстинской капеллы Микеланджело не получил, и поэтому все работы были приостановлены.
Лишь в начале 1511 года Юлий передал Буонарроти разрешение на постройку подмостков под второй половиной плафона, а также средства на оплату уже выполненной работы и на возведение будущих лесов. Чтобы наверстать упущенное время Микеланджело с ещё большим усердием принялся за роспись свода. Ему предстояло написать последние и самые главные четыре фрески: «Сотворение человека», «Отделение земли от вод», «Сотворение Солнца и Луны» и «Отделение света от тьмы». На каждой из них необходимо запечатлеть Господа Бога. Это была весьма непростая задача, ведь облик Бога обязан отражать самую прекрасную, могучую, разумную и любящую силу во всей Вселенной. Изображение Бога на плафоне должно быть настолько убедительным, чтобы любой, увидев его, воскликнул: «Да! Это Господь Бог. Только он и никто другой!» И Микеланджело это удалось.
В трудах и заботах незаметно пролетели ещё два года. К этому времени работа над росписью плафона шла к завершению, и Буонарроти решил пригласить первосвященника в Сикстинскую капеллу. Придя на приём к папе, Микеланджело поприветствовал его. Юлий сильно сдал. Лицо понтифика было измождено от выпавших на его долю тяжёлых испытаний: поражение в войне, измена в кругах духовенства и перенесённая опасная болезнь.
Первосвященник заговорил в самом дружеском и тёплом тоне. Он спросил Микеланджело: «Как твой плафон, успешно ли идёт работа?» «Ваше святейшество, я думаю, что плафон доставит вам удовольствие», - ответил художник. «Если это так, ты будешь первым за долгое время, кто преподнесёт мне такой подарок. Я сейчас же пойду с тобой в капеллу», - произнёс понтифик. Микеланджело пришлось помочь Юлию подняться по лестнице на помост. Папа закинул голову, оглядывая роспись. Вдруг он увидел над собой изображение Бога. На потрескавшихся губах понтифика появилась улыбка, и он спросил: «Ты действительно веришь, что Господь Бог милостив?» «Да, святой отец», - ответил мастер. «Я горячо надеюсь, что это так, потому что я скоро предстану перед ним. Если Господь Бог таков, каким ты написал его, тогда грехи мои будут отпущены», - произнес первосвященник. Немного помолчав, он добавил: «Я очень доволен тобой, сын мой». Юлий и Микеланджело согласовали дату окончания всех работ и мило распрощались. 1 ноября 1512 года, в День Всех Святых, в присутствии римской знати папа освятил Сикстинскую капеллу. Буонарроти, получив полный расчёт за выполненную работу, уехал во Флоренцию.
Судьба распорядилась так, что двадцать три года спустя Микеланджело вновь взялся за фресковую живопись, и вновь в Сикстинской капелле. Заказ на роспись стены главного алтаря папской часовни он получил от папы Павла III. Но это уже другая история, о которой я расскажу в следующий раз.
Несколько лет назад, в доковидные времена, мне посчастливилось побывать в Сикстинской капелле. Чтобы исключить толчею и сумятицу среди посетителей здесь организованы тридцати минутные сеансы для групп по 100 – 120 человек. Конечно, полчаса – это очень мало для того, чтобы внимательно рассмотреть все фрески. Но на самую прославленную композицию - протянутые на встречу друг другу руки Господа Бога и Человека каждый входящий в капеллу непременно обращает свой взор.
На этом прощаюсь.
Берегите себя.
Ваша Раиса Захаровна.
P/S 1. Если Вам мой рассказ понравился – ставьте «палец вверх»;
2. Возможно, Вам будут интересны мои статьи о творчестве Микеланджело:
- «Сикстинская капелла -"Страшный Суд" Микеланджело»
- «Микеланджело. "Пьета". От подделки до шедевра»
- «Микеланджело. Капелла Медичи»
- «Микеланджело. "Мадонна Дони"- удовлетворенное тщеславие торговца шерстью»
- «Микеланджело. "Давид". Шедевр из ничего».
#ИСКУССТВО #ЖИВОПИСЬ #ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ #МИКЕЛАНДЖЕЛО #МУЗЕИ ВАТИКАНА