Какой интеллигентный я!
Во мне таланту до …я.
Игорь Эренбург.
Нет, любит он меня, как Херефорд,
А я их - так же. Вот и всё, милорд.
Шекспир. Ричард II
В этой главе речь пойдёт о том, как противоречия между инженерным здравым смыслом и либеральной идеологией стали антагонистическими. А также о том, почему оптимальным способом решения возникающих в этой связи проблем будет принуждение либералов к разрешению этих противоречий по образу и подобию того, как в прошлом были разрешены во многом похожие противоречия между инженерным здравым смыслом и основными мировыми религиями.
1. С достаточной для практики точностью можно считать, что инженерный здравый смысл – это собранные в «в одном флаконе», пардон, в одой голове, простой житейский здравый смысл, плюс инженерные средства и методы оценки качества интеллектуальных продуктов, плюс достаточно развитые навыки применения этих средств и методов на практике.
1.1. Что такое «достаточно развитые навыки»? В качестве примера приведём навыки среднего пианиста, крепкого профессионала, который может играть «с листа» по нотам, которые видит первый раз в жизни, и не только на инструменте, но и в уме.
2. Причины противоречий между инженерным здравым смыслом и либеральной идеологией, это – противоречия между верой либералов в их «абсолютные ценности», сплошь и рядом выходящей за разумные пределы и профессиональным неверием инженеров. «…не верить никаким авторитетам, отцу и матери не верить, не верить картам, не верить своим глазам, богу не верить, черту не верить, ничему не верить, тогда только будет уверенность, что линия выбрана правильно»[1]. Эти слова, сказанные сто с лишним лет назад лет в романе об инженерах-путейцах, решавших в тот момент задачу выбора оптимальной линии, по которой должна была пройти железная дорога, актуальны и сегодня в любой области инженерного дела. Особенно в случаях, когда надо найти прорывное решение, а не просто хорошее, «не хуже, чем на Западе». Такая постановка задачи уже сама по себе подразумевает неверие в то, что среди известных решении подобных задач есть наилучшее из всех технически возможных, от которого – полшага до неверия в Запад, как «страну святых чудес».
2.1. Либерализм немыслим без веры в некоторый набор «абсолютных» ценностей, в которые настоящий либерал должен верить, даже если окажется что они противоречат науке. Например, когда оппонент говорит либералу что вера в то, что рынок «сам себе регулятор и потому не нуждается не в каком регулировании извне», с точки зрения теорию автоматического регулирования[2], есть бред, то либерал, даже хорошо с ней знакомый, как правило, отвечает, что рынок есть абсолютная ценность, качество которой обсуждению не подлежит. Оно бы, и леший с ними, в конце концов у нас каждый вправе верить в любую ахинею, «если бы не всего одно, но увесистое «но». А именно: гг. либералы требуют, подчас, в весьма агрессивной форме от инженеров, чтобы они руководствовались этими ценностями на практике, не подвергая их надлежащей поверке, что с точки зрения инженера, есть преступленье, и что ещё хуже, инженеры далеко не всегда могут послать их вместе с их ценностями куда подалее.
К этому вопросу мы ещё вернёмся не раз по ходу нашего повествования. А пока скажем, что поводу веры в чудодейственные свойства рынка ещё Норберт Винер писал «Во многих странах распространено мнение, признанное в США официальным догматом, что свободная конкуренция сама является гомеостатическим процессом, т.е. что на вольном рынке эгоизм торговцев, каждый из которых стремится продать, как можно дороже и купить как можно дешевле, в конце концов приведёт к устойчивой динамике цен и будет способствовать наибольшему общему благу».[3]
2.1.1. В наиболее практически важном для нас частном случае либерализма московского разлива, количество «абсолютных ценностей» намного больше, чем в базовом западном варианте. Добавлены новые ценности, смещены или усилены некоторые акценты. В частности, добавлен, культ Запада, который в нашем либерализме, наряду с рынком и собственным «Я» де-факто вознесены на уровень языческих божков. Кое-кто скажет, что массовая истовая вера российских либералов превратила либерализм московского разлива в карикатуру на настоящий, т.е. западный либерализм. Это так, но есть множество фактов, вполне доказывающих, что эта карикатура – из числа тех, что передают суть изображённого на ней полнее и точнее любого портрета. О некоторые из этих фактов будет рассказано ниже.
2.2. «Тотальное неверие» инженеров в рамках инженерного дела, как и понимание необходимости этого неверия со стороны духовенства приличных конфессий, возникло не на пустом месте. Красивый древних обычай обязывает инженера, выстроившему мост встать под пролёт в самом опасном месте во время испытания этого моста повышенной нагрузкой. Да и в современных правилах техники безопасности записано, что инженер, отдавший распоряжение о проведении работ на высоковольтной установке, обязан доказать их безопасность, лично дотронувшись до её токоведущих частей. Как видите, в обоих случаях наказанием за упущения инженера по службе может стать смертная казнь на месте без суда и следствия.
И это – не только в России, но и в любой стране, включая те, где смертная казнь по приговору суда давно уже отменена. Но и строго по закону инженер даже в самых демократических странах может надолго оказаться в местах, не столь отдалённых, за должностные упущения, приведшие к обрушению зданий, падению самолётов, утоплению кораблей и тому подобным ЧП с человеческими жертвами и/или причинением крупного материального урона.
2.2. У других групп производителей ответственность за допущенный интеллектуальный брак не столь велика. Альфред Розенберг был повешен по приговору Нюренбергского трибунала, не за то, что был видным теоретиком нацизма, а за практические дела на посту рейхсминистра восточных оккупированных территорий. Но то – дело прошлое, а в наши дни либеральные «торговцы подержанными знаниями»[4], могут позволить себе безнаказанно нести почти любую ахинею.[5] Между этими двумя полюсами строгой ответственности и полной безответственности, но всё-таки гораздо ближе к торговцам подержанными знаниями пребывают прочие производители интеллектуальных продуктов. Наиболее видные из них: социал-гуманитарии, просто гуманитарии, экологи и так называемая творческая интеллигенция[6]. Разная ответственность влечёт за собой различия в содержании, которым они наполняют термин «несвобода».
2.3. Рассмотрим, что такое несвобода для тех, кто «на полюсах», и тех, кто между ними.
2.3.1 Для торговцев подержанными знаниями любая ответственность за ненадлежащее качество продаваемых ими интеллектуальных товаров, есть несвобода.
2.3.2. Инженер несвободен тогда, когда его право использовать свои средства оценки качества интеллектуальной продукции повсюду, где он сочтёт нужным, и информировать о результатах их применения к любому интеллектуальному продукту всех, кого он сочтёт нужным, ограничено кем-либо или чем-либо, кроме его инженерного здравого смысла.
2.3.2. Прочие социал-гуманитарии, просто гуманитарии, экологи и творческая интеллигенция под термином «несвобода» понимают примерно то же, что и торговцы подержанными знаниями. Отличия в каждом конкретном случае есть, например, экономист, работающий над прожектом реформ «вправе» насиловать здравый смысл, лишь в пределах, в которых разглядеть насилие можно лишь с помощью объективных и надёжных средств оценки качества интеллектуальных продуктов, каковые, увы есть только у инженеров. А вот реформировать таблицу умножения, чтобы доказать «алгеброй гармонию» его теории, экономист пока ещё не вправе. И «бедняге» приходится удовольствоваться тем, что его потенциально самые опасные его оппоненты давно уже лишены возможности «взять его за шиворот, и, как наблудившую кошку потыкать носом»[7] в его безграмотные «нововведения» в другие науки, смежные с экономическими науками.
3. С «инженерной колокольни» хорошо видны причины, по которым неизбежны противоречия между свободой инженеров и учёных в области «наук, именуемых точными», с одной стороны, и всеми прочими производителями интеллектуальных продуктов - с другой. В самом деле, очевидно[8], что:
3.1. Передний край технического прогресса проходит на стыках.
3.2. Противоречия между различными науками имеют место, опять-таки, на стыках.
3.3. В основе подавляющего большинства прорывных решений, лежит радикальный пересмотр условий компромисса между науками, противоречащими друг другу на стыках.
3.4. Противоречия на стыках между различными науками именуемыми точными, по крайней мере теоретически, могут быть сравнительно просто разрешены с помощью инженерных средств оценки качества интеллектуальных продуктов.[9]
3.5. По сравнению с развитыми средствами оценки качества интеллектуальных продуктов, применяемых инженерами, средства оценки качества интеллектуальной продукции в большинстве наук социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов, пребывают в предзачаточном состоянии.
3.6. В случае конфликта на стыках наук социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов и с инженерными науками, первым нечего противопоставить инженерным средствам оценки качества интеллектуальных продуктов. Если соблюдать нормы приличия, принятые в научном сообществе, то разрешение конфликта придётся перенести внутрь «научных вотчин» социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов и проводить его на условиях, продиктованных инженерным здравым смыслом.
3.7. Такое разрешение конфликтов на стыках наук социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов с инженерными, чревато значительными репутационными потерями для верхушки социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов, особенно – «вхожей» «на большие верха», избежать которых она может двумя способами.
3.7.1. Первый, он же наилучший для верхушки социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов – убедить инженеров воздержаться от применения их средств и методов оценки качества интеллектуальных продуктов для оценки качества интеллектуальной продукции социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов. Обыкновенно это делается с помощью либеральной идеологии.
3.7.2. Не допустить попадания «на самый верх» и к широким народным массам информации о результатах инженерной оценки качества интеллектуальной продукции социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов.
3.8. На практике «вхожая на самый верх» верхушка социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов использует оба способа пп. 3.7.1. и 3.7.2, которые есть ни что иное, как ограничение свободы инженера. Следовательно, верхушка социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов является естественным врагом свободы инженера.
3.9. Естественным союзником социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов в борьбе за дальнейшее ограничение свободы инженера является наше либеральное, в подавляющем большинстве своём, так называемое «мыслящее общество» с «торговцами подержанными знаниями во главе.
4. Рассмотрим конкретные примеры противоречий между либеральной идеологией и науками социал-гуманитариев, просто гуманитариев и экологов с одной стороны и инженерным здравым смыслом – с другой.
4.1. Пример 1. Попытка реформирования системы управления экономикой посредством внедрения так называемых экономических методов управления, предпринятая при А.Н. Косыгине. Тогда с подачи полу-лириков из числа либеральных экономистов, было решено внедрить экономические методы управления экономикой СССР. В частности, сделать прибыль единственным критерием качества работы цехов, заводов и министерств. Т.е. фактически, на радость либералам, в основу этих реформ было положено всё то же «мнение, признанное в США официальным догматом».
На тот момент автор Норберта Винера ещё не читал, но ему и так было очевидно, что вера в возможность описать одним числом качество реального объекта или процесса, есть безграмотный бред, независимо от того, что характеризует это число, будь то прибыль, или лохматость любимого пёсика любовницы директора.
Доказательства? Извольте-с! Возьмём примитивно простой объект, например, чугунную болванку. Кому-то, важен её вес, кому-то – форма и размеры, кому-то – химический состав, кому-то – отсутствие дефектов литья, кому-то - их локализация. И много чего ещё. Т.е. качество даже такого простого объекта, характеризуется не одним числом, или, как говорят физики, скаляром, а вектором, т.е. некоторым набором чисел, большей частью именованных. Доказывать, что более сложный объект, такой, как качество работы цеха, завода, министерства или экономики страны в целом, тем более невозможно охарактеризовать одним числом, представляется излишним.
Очевидный «прокол» в теории очень быстро дал знать о себе на практике. О чём в интервью программе «Взгляд» рассказал в то время уже бывший заместитель Предсовмина СССР В.Н. Новиков. В духе того времени интервьюеры попросили его рассказать о том, как сопротивление многомиллионной армии бюрократов помешало провести распрекрасные косыгинские реформы. В ответ последовало нечто вроде: - Да вы что, ребята, какие там миллионы бюрократов. Решение свернуть реформы мы приняли втроём: я, министр финансов СССР В.Ф. Гарбузов, и… А.Н. Косыгин. -
Удивлённые «по самое никуда» журналюги не нашли ничего лучше, как спросить, зачем они это сделали? Ответ был, что сначала это было рутинное совещание, начавшееся с того, что В.Ф. Гарбузов сообщил об увеличении бумажной денежной массы на 300 миллионов рублей. -Конечно,- сказал В.Н. Новиков -в наше время на такую «мелочь» никто не обратил бы внимания, но тогда у нас с этим было строго.[10] -
Причину долго искать не пришлось. Свободный остаток прибыли, которую оставляли в распоряжении предприятий им некуда было девать. Авторы прожекта реформ предполагали, что предприятия будут инвестировать его в развитие производства и строительство жилья. На бумаге было гладко, но на деле коэффициент загрузки производственных мощностей в промышленности тогда достигал 98%, а в строительстве он и вовсе зашкаливал за сто процентов.[11] В таких условиях предприятиям просто некуда было девать свободный остаток прибыли, кроме как перегонять его в зарплату. После недолгого обмена мнениями единогласно решили изымать его в бюджет. Реформы на этом кончились, а то, что отдел пропаганды ЦК КПСС и подведомственные ему СМИ ещё долго вхолостую трезвонили по поводу экономических методов управления, так это – их проблемы. Как показалось автору, об отделе пропаганды В.Н. Новиков говорил с некоторым презрением.
«Взгляд» оказался в сложном положении. Потревожив столь видного пенсионера на даче, не показать интервью «по ящику», по меркам того времени было бы неприлично. Но и довести до сведения широких масс, что россказни журналюг из «Взгляда» и их единомышленников о том, что «косыгинскую перестройку» якобы погубили какие-то 18 миллионов безымянных бюрократов, есть «типичный случай так называемого вранья», они тоже не могли. Соблюдая приличия, «Взгляд» показал-таки это интервью «по ящику», но всего один раз, в будний день, часа в два пополудни, когда почти вся политически активная часть народа было на работе. Автор увидел его благодаря ангине из-за которой он сидел на больничном.
4.2. Пример 2. Во второй половине 70-х, ближе к их концу, автор впервые увидел по ящику одного из тогдашних «властителей дум» нашего «мыслящего общества», С.С. Шаталина. Будущий соавтор «500 дней» рассказывал телезрителям о ходе выполнения важнейшего задания партии и правительства – создания математической модели Госснаба. Её действующий на тот момент макет представлял собой систему из 800 линейных уравнений с таким же количеством неизвестных. В ближайшем будущем число уравнений и неизвестных предполагалось увеличить до 5000. Решение этого чудовища якобы позволяло «строго по науке» ответить на вопрос, у кого, чего и сколько взять, и кому, чего и сколько передать (разумеется, не бесплатно) чтобы не было, ни дефицита, ни затоваривания.
На следующий день в курилке нашего НИИ, где рядовые члены «мыслящего общества» общались между собой и с простым народом, я высказал всё, что думаю об этом прожекте и его авторе. Кто-то из присутствующих «накапал», и через неделю меня вызвали в партком. Помимо секретаря в его кабинете сидел некто в дорогущем костюме, по сравнению с которым мой бельгийский за 180 тогдашних рублей выглядел бедновато. До того такие костюмы я видел только в фильмах из американской жизни на боссах мафии и связанных с нею продажных политиканах.
- Это правда, что ты сказал, будто видный экономист, член-корр[12] Шаталин не то дурак, не то жулик? – с ходу взял быка за рога парторг.
- Правда. - ответил я
- А эту книгу ты видел? – и парторг протянул мне написанный С.С. Шаталиным учебник экономики для сети политпросвещения.
- Ну и что? -
- А не хочешь ли ты, товарищ коммунист Назаренко, свой партбилет вот на этот стол положить? -
- Что, война началась? -
- Какая ещё война? –
- А если нет войны, то открывайте, как положено в мирное время, персональное дело, создавайте комиссию. А поскольку моя оценка член-корра Шаталина основана на моём выводе о научно некорректном применении им математических методов, я буду требовать, чтобы комиссия обратилась в наш учёный совет за разъяснениями, кто прав, я или Шаталин. –
- Почему вы уверены в том, что разбираетесь в экономике лучше Шаталина? - подал голос некто в дорогом костюме.
- Дело не в экономике, а в профессиональной культуре применении математических методов при решении практических задач. Как сказал великий Лаплас, «не надо спорить, давайте считать». Система из 5000 линейных уравнений – это 25 миллионов коэффициентов, характеризующих связи различных наших предприятий между собой. Прежде чем загрузить эти коэффициенты в ЭВМ, их надо вычислить. Конечно, немалая их часть будет рана нулю, но это тоже нужно доказать для каждого из многих миллионов коэффициентов в отдельности. ЭВМ здесь мало чем могут помочь, поскольку это – ручная работа, посильная только высококвалифицированным экономистам, которым при расчёте каждого коэффициента надо будет учесть сотни, если не тысячи факторов. Положив один день на коэффициент, находим что на подготовку всей системы уравнений надо 25 миллионов человеко-дней. Далее. У нас поквартальное планирование, следовательно, затраты труда одних лишь непосредственных исполнителей составят 100 миллионов человеко-дней в год. С учётом выходных, праздников и больничных, это - без малого полмиллиона человеко-лет. Где найти столько высококвалифицированных экономистов?
Но это – ещё цветочки. Ягодки - в том, что практически интересны лишь малоустойчивые или, как их ещё называют, плохо обусловленные системы уравнений, такие, у которых относительно малые отклонения коэффициентов приводят к большим отклонениям решения. Потому как на практике устойчивые системы уравнений опытные специалисты в любой области, будь то экономика или техническая физика, сплошь и рядом неплохо решают или «на глазок», или с помощью сильно упрощённых методов, вроде тех, которые в начале шестидесятых в МФТИ с лёгкой руки С.М. Козела называли «рабоче-крестьянскими». Так вот, если система такого размера устойчива, тратить силы, средства и время на её решение незачем, потому как это решение будет мало отличаться от того, что опытный профи найдёт «на глазок». А если нет, то решать эту систему бесполезно потому, что нереально вычислить 25 миллионов коэффициентов, ни разу не ошибившись. А если ошибиться хотя бы в одном коэффициенте, то вполне можно получить совершенно нелепые результаты расчёта. Вроде того, что «строго по науке» С.С. Шаталина кладбища должны будут поставлять гробы деревообделочным комбинатам, а те должны будут сначала делать из гробов доски, затем превращать эти доски в круглый лес, и отправлять кругляк леспромхозам, которые должны будут превращать кругляк в живые деревья.[13]
Отдадим должное парторгу. Единственным последствием этой «беседы по душам» было то. что автор был избавлен от потери времени на выслушивание всякой тягомотины в школе экономических знаний, в которую его перестали записывать.
4.2.1. Кто был этот некто в дорогом костюме? С этим вопросом я обратился к знакомому офицеру КГБ, с которым мы вместе учились чинить ЭВМ на курсах при заводе, их выпускавшем. Ответ был: - Наши люди так не одеваются. И зарплата у нас не та, и выделяться одеждой из толпы не рекомендуется даже нам, технарям, а оперативникам – тем более. Наверное, то был какой-нибудь учёный муж из научной обслуги Старой площади. Приехал по каким-то своим делам, а ты случайно попал ему под руку. То, что твой длинный монолог он внимательно выслушал, а, возможно, и записал, «успев включить магнитофон в портфеле», говорит о том, что компромат на Шаталина ему, если и не нужен сегодня, то может пригодиться в будущем. В этом гадючнике может быть всё что угодно. -
4.3. Пример 3. Из тех времён, когда наше «мыслящее общество» до хрипоты спорило, убеждая, самих себя и всех, оказавшихся поблизости, что «500 дней» С.С. Шаталина и Г.А. Явлинского несравненно лучше «щадящего» и «шокового» вариантов перехода к рынку, предложенных Л.И. Абалкиным. Забавно было слушать, как «мыслящее общество» одобряло прожект Шаталина-Явлинского задолго до того, как смогло его прочитать. Ведь те самые «мыслители» ещё совсем недавно клеймило презрением «быдло» за то, что они «Солженицына не читали, но осуждают».
На следующий день после того, как популярное изложение «500 дней» было, наконец, опубликовано в СМИ, я зашёл в отдел, занимающийся в нашем НИИ разработкой и модернизацией систем управления всякими нашими железяками, со словами из старого анекдота про первоклассника, который вернулся 1-го сентября из школы домой:
- Сидите здесь и не знаете, как по-взрослому пиписька называется -
- А конкретнее? –
- Ломаете здесь головы и не знаете, что найден универсальный алгоритм разрешения конфликтных ситуаций между разными уровнями в иерархических системах управления. –
- Ну-ну, валяй. –
- Если «низ» хочет сделать одно, а «верх» - другое, всегда делать то, что хочет «низ». –
- Ты что, спятил или обутылился с утра пораньше? –
- Трезв, как стёклышко. –
- Тогда откуда этот бред?
- Поздравляю вас, гг. демократы! Вы назвали бредом алгоритм разрешения конфликтных ситуаций, лежащей в основе прожекта системы управления экономикой СССР, предложенного двумя вашими гигантами мысли, С.С. Шаталиным и Г.А. Явлинским. Как профи в области систем управления, вы не можете не понимать, что если этот алгоритм бред, то бред - и весь «интеллектуальный продут» ваших корифеев, не так ли?
Как грамотные профи и члены «мыслящего общества» в одном флаконе, мои собеседники поняли, что попали в ловушку, поскольку невозможно было оспорить, то, что:
4.3.1. Система управления экономикой есть частный случай системы управления, вследствие чего исследование качества её с позиций инженерной науки о системах управления – прикладной кибернетики, вполне правомочно.
4.3.2. Примитивная модель системы управления экономикой СССР, описанная Г.Х. Поповым в нашумевшей рецензии на роман А. Бека «Новое назначение», которую оный Гаврила назвал административно-командной, отличается от примитивной модели рыночной системы управления, созданной в Госдепе США для нужд пропаганды и «признанной в США официальным догматом», одним лишь алгоритмом разрешения конфликтных ситуаций. А именно, если в первой из них в случае разногласий между верхом и низом проходит команда верха, то во второй – низа.
4.3.3 Что в прожекте использован именно этот алгоритм разрешения конфликтных ситуаций, представляющий собой перевод с житейского языка на псевдонаучный язык расхожего мнения, будто ни один хозяин не станет действовать себе во вред. В то время, как на практике ему сплошь рядом приходится гадать, как из множества зол выбрать наименьшее.
Как профессионалы, мои оппоненты, не могли не знать, что даже в их относительно простых иерархических системах управления «железяками», «низы» отнюдь не всегда могут знать, как поступать, чтобы не вышло по Черномырдину: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». И тогда утопающие схватились за эту соломинку:
- Наша наука – это наука о системах управления железяками, а ты бездуховно и некорректно распространяешь её выводы на системы управления людьми. –
- Должен поздравит вас, тт. демократы ещё дважды. Во-первых, заговорив о духовности, вы тем самым де-факто признали, что прожект Шаталина и Явлинского для вас есть духовная ценность, т.е. такая, постигать истинность которой надлежит «не хладным разумом, но пламенным сердцем». –
- А ты что, никогда не принимаешь решения «пламенным сердцем»? -
- Бывает и такое, но не при решении инженерных задач на службе. Что касается прожекта системы управления экономикой, предложенного Шаталиным и Явлинским, то я не вижу причин, по которым я был бы не вправе оценить его качество с помощью своих бездуховных инженерных средств и методов контроля качества интеллектуальных продуктов, причём так, «как это делается у нас, инженеров», т.е. до первой серьёзной ошибки, обнаружив которую, я вправе сделать вывод, что, вероятнее всего, всё написанное далее есть сплошной и беспробудный интеллектуальный брак.
Но вернёмся к «во-вторых». Вы, тт. демократы только что почти дословно повторили то, что говорили и писали Жданов «со товарищи» во время борьбы с «буржуазной лженаукой кибернетикой», за которую вы их не единожды заклеймили всякими нехорошими словами. –
- Значит, в этом Жданов и К° были правы… -
- Жданов и К° говорили лишь то, что недопустимо механически переносить даже положительный опыт, накопленный в деле управления железяками на системы управления людьми. Тем самым они ломились в открытую дверь, поскольку Норберт Винер сказал то же самое раньше их. Но речь идёт не об этом, а о том, что ваши светочи предлагают применять в системах управления экономикой, т.е. людьми, решения, не выдержавшие проверки на железяках. Ведь не будете же вы отрицать, что услышав моё предложение применить их в системах управления вашими железяками, вы усомнились, всё ли в порядке у меня с головой… -
Кстати, автор был отнюдь не первым, кто указал на низкое качество сделанной на Западе пропагандистской модели рынка. Выше уже говорилось что задолго до него это сделал Норберт Винер со ссылкой на работу другого классика, Джона фон Неймана, в которой методами теории игр доказано, что свободная конкуренция на вольном рынке может завести этот самый рынок не только к «наибольшему общему благу», но и вообще куда угодно.
От себя добавлю, что свободная конкуренция на вольном рынке немыслима без того алгоритма разрешения конфликтных ситуаций, который был использован в прожекте «500 дней». В следующей главе будет приведён конкретный пример того, как свободная конкуренция на вольном рынке создала угрозу возникновения научно-технической контрреволюции (далее НКТР) в отдельно взятой стратегически важной наукоёмкой отрасли промышленности. Вопрос о возможности НКТР в ряде других стратегически важных отраслей с последующим перерастанием её в мировую политическую революцию, будет рассмотрен в одной из следующих глав, назвать номер которой на данном этапе работы тем более затруднительно, что его рассмотрение, возможно, будет разбросано по нескольким главам.
Подведём итоги. Для нашего так называемого «мыслящего общества» «официальный догмат» о котором писал Норберт Винер, есть абсолютная ценность, качество которой, по мнению «мыслителей», не может быть предметом обсуждения. С этим были не согласны Норберт Винер, Джон фон Нейман и много кто ещё, в том числе автор этой работы. Классики проверили качество этого «официального догмата» посредством теории игр, и пришли к выводу о его несостоятельности. Автор пошёл другим путём, и проверил качество алгоритма, лежащего в основе «официального догмата» с помощью своих инженерных средств оценки качества интеллектуальных продуктов. И получил тот же самый результат, да ещё с довеском, в виде вывода о назревшей НКТР. Для нашего «мыслящего общества» результаты такой проверки неприемлемы, поскольку «мнение, признанное в США официальный догматом» - это не просто одна из многих «абсолютных ценностей» нашего «мыслящего общества», а краеугольный камень фундамента, отказ от которого рушит всю его систему «абсолютных ценностей» гг. и тт. либералов.
4.4. Пример 5. Как-то, июньским вечером в конце 70-х годов прошлого века в номере гостиницы завода вычислительных машин за столом собрались четверо командированных на завод инженеров – электронщиков. Помимо уже упомянутого выше офицера из КГБ и автора были ещё два карабёла, один из Питера, другой – из Сормово. Все мы познакомились за несколько лет до того на курсах при том заводе, где нас учили эти самые компьютеры чинить. В тот раз мы приехали на распродажу заводских неликвидов. Командировочные задания были выполнены, и мы со спокойной совестью решили «культурно отдохнуть», откупорив пару бутылок с остатками «жидкой валюты», неиспользованной в ходе выполнения командировочных заданий. После пары тостов за встречу и успехи, заговорили о своих компьютерных делах, и вскоре на чекиста с трёх сторон посыпались упрёки штатских из «ящиков», куда мол, твоя контора смотрит. Ярче всех общие претензии к КГБ сформулировал сормовчанин, сказавший, что, если бы предсовмина нам назначило бы ЦРУ, то ещё неизвестно, додумался бы он до такого вредительства, как концентрация всех сил и средств СССР и СЭВ на копировании вычислительной системы IBM-360, под вывеской создания единой системы (ЕС ЭВМ).
Поводов для упрёков хватало. Дело было не только и не столько в низкой надёжности этих машин, для поломки которых было достаточно вынуть из компьютера несколько печатных плат[14], а потом, ничего не сделав, вставить их обратно, а в том, что на тот момент самые мощные из ЕС ЭВМ так и смогли догнать по быстродействию… отечественную БЭСМ-6, макетный образец которой заработал ещё в середине шестидесятых. Это при том, что БЭСМ-6 была собрана на транзисторах с граничной частотой 120 МГц, в то время как граничная частота транзисторов в микросхемах, используемых в ЕС-ЭВМ уже была раз в 30 больше.
В своё оправдание чекист сказал, что и он сам, как начальник машины, и его начальник ВЦ, написали уже несколько докладных, в которых пытались доложить вышестоящему начальству о плачевных результатах рабского копирования Запада. Ответом было словоблудие на тему, что, мол, ваши обвинения «творцов» технической политики СССР и СЭВ в области ЭВМ в бездарности излишне эмоциональны, поскольку копирование есть единственный способ преодоления нашей технологической отсталости. Наверное, списанное с объяснений этих самых «творцов». Ну а «теперь, поди, достань его, осталось материться», глушить водку или, как мы сейчас, разбавленный спирт.
- А кстати, ты не мог бы прислать мне номер ГОСТа на твой спирт – обратился ко мне чекист. - Очень уж он хорош по сравнению с моим. -
- Отличное доказательство, что врут те, кто говорят, что КГБ знает всё. Кстати, и мне ты этот ГОСТ тоже вышли. - под общий хохот сказал ленинградец.
4.5. Как видите, очевидное презрение русского инженера в форме к научной обслуге высшего руководства СССР (см. п. 4.2.1), имело под собой веские причины. И в КГБ он, несомненно, был не один такой. И рядовые штатские инженеры в этом были в этом с ним вполне согласны.
5. И.Л. Солоневич был прав, когда говорил: «в мире мало что меняется».[15] В самом деле, из сказанного выше следует, что:
5.1. Порочная практика навязывания либералами своих «абсолютных ценностей» дабы «все прочие узбеки» безусловно и бездумно руководствовались ими, аки истинами в последней инстанции при решении любых практических задач, в том числе, инженерных, сложилась отнюдь не вчера.
5.2. Не вчера возникли и противоречия между инженерами, которые могут и хотят жить своим умом, и либеральными бездарями, которые «гласом великим вопят», что, мол, «незачем изобретать велосипед», а надо делать всё, как на Западе.
5.3. Гг., пардон, тогда ещё товарищи либералы давно уже поняли, что в тех рамках, в которых уже давно мирно сосуществуют приличные религии и ИЗС, их «абсолютные ценности» и свобода мысли инженера «есть вещи несовместные»[16].
5.4. Впредь до того времени, когда экономисты обзаведутся своими, надёжными средствами и методами контроля качества интеллектуального сырья и полуфабрикатов, «полёт их творческой мысли» необходимо ограничить инженерными средствами оценки качества интеллектуальной продукции.[17]
II. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ РЕАКТИВНЫХ ПАССАЖИРСКИХ САМОЛЁТОВ ФИРМЫ «БОИНГ» ОТ ДЭШ-80 ДО НАШИХ ДНЕЙ.
[1] Н.Г. Гарин-Михайловский. Инженеры. Слова «богу не верить» в электронной версии романа, имеющейся в Интернете вымараны.
[2] Даже простейший регулятор, использующий обратные связи, имеет два входа, по одному из которых задаётся цель управления, а по второму поступает информация о состоянии объекта управления. Поскольку наличия обратных связей в рыночной системе управления либералы не отрицают, то по-ихнему получается, что ихний «сам себе регулятор» не имеет цели управления.
[3] Винер. Н. Кибернетика или Управление и связь в животном и машине. М. Наука. 1983. Стр. 240. Далее в книге говорится о работе Джона фон Неймана, который методами теории игр показал, что свободная конкуренция на вольном рынке может завести этот рынок куда угодно.
[4] Так Фридрих фон Хайек определил понятие «интеллектуал» (см. Пагубная самонадеянность).
[5] В теории Законом предусмотрены случаи, когда за эту ахинею можно привлечь к административной и даже уголовной ответственности. Однако на практике попытки его применения приводят к такому поросячьему визгу в либеральных СМИ, что наше правосудие почитает за благо с ними не связываться.
[6]Автор не утверждает, что все они гонят «сплошной и беспробудный интеллектуальный брак». Честь и хвала тем из них, которые производят качественные продукты.
[7] Андрей Нуйкин. Идеалы или интересы?
[8] А большая часть того, что не вполне и не всем очевидно, будет доказано по ходу повествования.
[9] На практике всё не так просто, поскольку пересмотр оценок ситуации на стыках, во многих случаях сопряжён с репутационными издержками для некоторых, а иногда и всех «узких спецов» в науках, образующих эти стыки.
[10] Совещание происходило в конце 60-х или начале 70-х годов прошлого века, интервью имело место в самый разгар горбачёвской перестройки.
[11] Для сравнения, незадолго до убийства Дж. Ф. Кеннеди, коэффициент загрузки производственных мощностей США достиг 67%, в связи с чем многие видные американские экономисты высказывали опасения, по поводу возможности «перегрева экономики» с последующим кризисом. Рассказу о том, как механизм развития этого кризиса выглядит «с инженерной колокольни, будет посвящена одна из следующих глав».
[12] Академиком он стал позже.
[13] Впоследствии, в «Экономических эссе» В.В. Леонтьева я прочитал, что системы линейных уравнений, содержащие более двухсот уравнений, по его мнению, решать бессмысленно, «потому что «решение не будет содержать ничего, кроме ошибок округления». Кроме того, приведённые В.В. Леонтьевым данные позволили более точно оценить трудозатраты на подготовку коэффициентов. Получилось в 20 раз больше, чем по моим оценкам: 10 миллионов человеко-лет!
[14] В документации их называли ТЭЗ.
[15] См. И.Л. Солоневич. Народная монархия. Глава «дух народа»
[16] Пресловутая «дискуссия «о физиках и лириках» была первой авангардной битвой ЛИПЛ за «право» выйти из этих рамок. Подробнее – в следующих главах.
[17] В настоящее время, как гг., так и тт. экономисты, подобно глуповскому градоначальнику майору Прыщу «не понимают не только <для чего им нужны эти средства и методы авт.> но не понимают даже того, зачем им это надо понимать».
