Так вышло, что говорить об этом художнике в советское время избегали: не могли простить Николаю Богданову-Бельскому (1868 – 1945) портретов знатных особ, а затем его эмиграции и жизни в оккупированной фашистами Латвии. В то же время картины попали в советские учебники. Вряд ли найдется человек, который ни разу не видел «Устный счет. В народной школе С.А. Рачинского» (правда, раньше писалось только первое название – «Устный счет», а любимого учителя художника, создавшего свою школу в селе Татево, считали реакционером).
Чуть менее известна работа «У дверей школы». Оборванного мальчика, изображенного на ней, сравнивали с Филипком, но думается, это автобиографический персонаж. Незаконнорожденный сын бобылки (фамилия «Богданов» означает «Богом данный») впоследствии получил приставку к фамилии «Бельский» – по месту, где был рожден: Бельский уезд Смоленской (сейчас Тверской) области. Путевку в жизнь и в живопись Николаю дал учитель Рачинский, который помог поступить в иконописную мастерскую при Троице-Сергиевой лавре. Позднее было обучение у Прянишникова, Поленова и Маковского в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, а еще позднее – в Высшем художественном училище при Императорской Академии художеств, у Репина.
Главное, на что обращен светлый, по-летнему солнечный взгляд художника, – люди. Особенно дети, которых, как известно, писать трудно. Богданову-Бельскому это удавалось как мало кому другому. Он относился к ним тепло, мастерски передавая на холсте естественность и непосредственность. Герои не позируют, а просто живут. Деревенские ребята (и в России, и в Латвии) любили Николая Петровича: «Мы завсегда рады для вас стоять и можем прийти к вам в новых рубахах».
Картины художника еще при его жизни ценились очень высоко. Сложилось так, что большая их часть находится в частных заграничных коллекциях, а, например, в музее села Татево Оленинского района Тверской области, названного именем Богданова-Бельского, нет ни одного подлинника его работ. Да и в областной картинной галерее их всего пять.
