15 января 2022 исполнилось 400 лет со дня рождения Жана-Батиста Мольера (1622-1673), французского актера и драматурга, создателя жанра «высокой комедии». Родившись в эпоху французской театральной классики Корнеля и Расина, Мольер поднял комедийный жанр на неслыханную высоту, сравняв его с почтенным жанром трагедии. Вольтер назвал его «живописцем Франции», поскольку его комедии отразили все пороки и добродетели человечества.
Весь театральный мир отмечает эту знаменательную дату не шинельными одами, а серьезной работой над тем, как сохранить «высокую комедию» в постмодернистском хаосе, как актуализировать комическое искусство, как не опуститься в фарс.
Наши выпускники под руководством мастера И.В. Яцко в Школе драматического искусства представили премьеру комедии Ж.-Б. Мольера «Учёные женщины»
«Но что в мои лета есть лучшего на свете,
Чем привязать к себе согласием своим
Того, кто любит сам и мной в ответ любим…»
Начну с того, что эта цитата из пьесы – мое признание в любви нашему первому актерскому выпуску. Ведь всегда начало какого-либо нового дела не бывает сразу успешным. В случае с нашим первым актерским курсом это не так. Попробую это доказать.
Любой, кто связан с театром, знает, что играть комедию сложнее всего. Если в зале не смеются – это провал. А тут еще и выбор пьесы, которая в современном культурном поле вовсе не сулит успеха.
«Про эту комедию говорили, что она суха, скучна и годится лишь для людей книжных». Так считали еще современники Мольера, а в наш не читающий век пьеса с трудом будет понятна зрителю.
Мольер писал легко и быстро, а вот над «Учеными женщинами» трудился не один год. Он долго обдумывал характеры, чеканил стихи, отсекая в них все лишнее. Действующие лица здесь — законченные сценические образы, выверенные до последней мелочи. Стих многозначен и предельно ироничен. Эту пьесу нужно уметь слушать, еще труднее слышать.
В XVII веке претензии на изысканность стиля были столь же распространены, как претензии на ученость. С другой стороны, Мольер сводит счеты не только со лжеучеными, но и с претенциозными рифмоплетами, с манипуляторами и интриганами. Такая многоуровневая проблематика несколько затемняет смысл пьесы.
Разве не актуально звучат слова Кризаля:
«Давно пора вам сжечь весь этот скарб учёный, Науку завещав профессорам Сорбонны, И, образумившись, освободить чердак от длинной той трубы, что всех пугает так, от сотни разных штук (смотреть на них досада!); В дела луны совсем мешаться вам не надо». Сколько здесь иронии и злободневной насмешки!
Драматург работал над пьесой долго, покоряя вершины стиля, его комедия напоминает словесный балет. Это пьеса для «ученых жен и мужей». В заглавии комедии уже заложено много смыслов, которые предстоит раскрыть создателем сценического текста.
Чтобы спектакль был современным, нет необходимости оголять актеров и опускаться до уровня фарса. Задача перед режиссером и актерами – передать тонкий юмор, глубину мысли и изящество движения.
Все это мы и увидели в тексте спектакля. Да, именно в тексте, потому что здесь все взаимосвязано: сценография, музыка к спектаклю, костюмы, динамика образов, актерский ансамбль. Важно все. Я бы сравнила эту работу с плетением шелкового гобелена, работа тонкая, долгая, скрупулезная. Да и готовили ребята с мастером этот спектакль целый год.
Начну с визуального ряда. Молодых актрис художник по костюму превратил в фарфоровые статуэтки. У каждой свой рисунок, своя цветовая палитра, передающая характер. Они почти обнажены и при этом как бы бестелесны. И это выполнено настолько художественно тонко, как мейсенский фарфор, который не теряет своей ценности и в наши дни.
Атмосферу изысканности передает музыка Моцарта, причем знатоки музыкальных произведений и тут усматривают особый подтекст. Ведь звучащие сонаты и симфонии узнаваемы, они выполняют роль интертекстуальности, дополняют смыслы спектаклю, выражают идею многогранности образов.
Великолепна пластика актрис: непосредственность и игривость блестяще передана Галиной Селяковой (Генриетта), заносчивость и осознание своего превосходства выразила Арина Федосенко (Арманда). Изящество и насмешливость воплотила в образе Алина Чеченкова (Мартина). Взбалмошность и самовлюбленность выразила Анастасия Фурсова (Белиза). Авторитарность и коварство показала Ксения Копылова (Филаминта).
Мужские образы имеют другие достоинства. Роман Клепченко (Кризаль) исполнял роль подкаблучника так, что его образ превращался в тайного дирижёра всего действия. Значительна палитра этого характера: от безусловного подчинения властной супруге до игривого сладострастника.
А как многолик оказался Александр Стасеев: он и поэт, и интриган, и слуга, и нотариус. Каждый его образ со своим сценическим колоритом: речь, костюм, движение, тембр голоса. Просто человек-оркестр!
Архитектурные элементы самого зала стали частью сценографии. Декораций почти нет, но выбранная для спектакля площадка (Тау-зал), сразу погружает нас в атмосферу XVII века: свечи, клавесин, венецианские стулья – все передает дух учености и изящества.
Пьесу, написанную в 1672 году, создатели спектакля считают злободневной, ведь она про универсальные законы жизни. Характеры людей не меняются со временем, пороки должны быть обнаружены и иронично осмысленны. Блеск фразы и неожиданность шутки, легкость движения — главные достоинства этого представления.
После спектакля остается поле для размышления и ощущение легкости бытия. Ведь только приобщившись к высокому искусству, зритель осознает удовлетворенность от сопряжения с возвышенным.
Ирина Мурзак
филолог, литературовед, театровед
доцент Департамента СКД и Сценических искусств ИКИ МГПУ
