Кино.

Время, назначенное мне для приёма у моего начальника, удивления не вызвало, девять часов вечера, самое то, служащие разойдутся, меня мало кто увидит. Возвратившись после очередного задания, я получил две недели отдыха, но прошло всего три дня, как мне приказали прийти. Дождавшись условленного времени, я вошёл в здание, показав удостоверение встречающему всех входящих сотруднику НКВД. Видимо, насчёт меня у него были особые инструкции, так как он даже не посмотрел в распахнутую книжку, может даже фото моё имел. Поднявшись по пустой лестнице на третий этаж, я прошёл в правое крыло здания, вот она, третья дверь от окна, я тихо постучал.
- Проходи, - такой же тихий, как мой стук, голос разрешил войти.
Я доложил о своём прибытии, поприветствовал сидящего за столом полковника.
- Чая не будет, секретаря час назад домой отправил. Извини, что с отдыха отозвали, обстановка такая.
- Я на него и не надеялся, думал через пару-тройку дней сам к вам прийти.
- Вот и пришёл. Садись. - Голос полковника стал ещё тише, хотя никто нас слышать не мог.
- Задание есть для тебя. Здесь, - полковник открыл половину карты, висевшей на стене, указал карандашом в точку на ней, - находится немецкий аэродром. С него они до нас достать не могут, да и задача у них другая. Туда прибывают самолёты после ремонта, а так же новые, там их обкатывают, затем отправляют на фронт. По нашим данным лётчиков там собрали хороших, тех самых асов, которым мы пёрышки пообрезали, они там после ранения служат. Если кратко – нам нужна информация, когда, куда и сколько самолётов будет направлено.

После визита к начальству, я не смог ночью уснуть, мозг работал, обдумывая ситуацию. В детстве я получил травму правой ноги, с тех пор прихрамывал. Не имея возможности участвовать в дворовых играх мальчишек, я взялся более основательно за немецкий язык, в школе по этому предмету я был впереди всех, помогла хорошая память. В десятом классе и на первом курсе института изучал радиодело. Когда началась война, в армию меня не взяли, приписали к военкомату, там меня и приметили, узнав хорошее знание немецкого и увлечение радио, с тех пор я не то разведчик, не то диверсант. Последним моим заданием было уничтожение моста через реку, по каким-то причинам наши отступающие войска не смогли вывести его из строя. Эту задачу моя группа выполнила, хоть и не без потерь, я сам был легко ранен. Теперь мне предстояло воевать не оружием и взрывчаткой, а головой. Со слов полковника, начальник аэродрома был большим любителем просмотра фильмов, на том и решили сыграть, с завтрашнего дня я начну изучать соответствующую аппаратуру, как немецкую, так и нашу, никто не знал, с чем придётся столкнуться. Снова придётся прыгать с парашютом, партизаны обещали встречу, в городе мне поможет подполье.

Заложило уши, лётчики резко сменили высоту, снижаясь, я ещё раз проверил лямки парашюта. Вышедший из кабины пилот, показал мне большой палец, мол, всё хорошо, пора прыгать, он же открыл дверь, внизу темнота, а левее три костра, мы шли на очень маленькой высоте. Сразу после прыжка, как только раскрылся парашют, я увидел две строчки огней, понял, что внизу идёт бой, вот только с какой стороны свои?! Пытаясь править парашютом, старался оказаться как можно ближе к той линии огня, за которой были костры, но ветер был против моего решения, снося меня в противоположную сторону. Удар о крону дерева, одна мысль - «Не повиснуть!», повезло, попал на сухие ветки, они не выдержали мой вес, с небольшим шумом я упал на землю. Быстро освободившись от лямок и ремней, я приготовил оружие, проверенный на несколько раз немецкий автомат. Кто-то приближался, я укрылся за пнём.
- Друг, мы здесь, выходи! – раздался из темноты голос.
Я молчал, эти слова не были паролем, с которым меня должны были встретить, значит это не партизаны.
- Ты где, мы тебя только и ждали, покажись, немец скоро здесь будет! – снова раздался голос, но уже другого человека.
Прозвучали две автоматные очереди, затем голос:
- У вас посылку на Ленинградскую улицу получить можно?
- Дом, какой? – слова были паролем, я назвал отзыв.
- 19, квартира 42, - прозвучало из темноты.
- Выхожу.

После встречи мне накинули на голову балахон, очень похожий на часть немецкой плащ-палатки, дорогу было плохо видно, я пытался его стянуть, но чья-то «заботливая» рука его всё время поправляла, как я дошёл до лагеря партизан - не понятно. Лишь в тесной землянке мне разрешили снять с себя то, что мешало видеть дорогу.
- Простите, так нужно было, - командир партизанского отряда представился и назвал дополнительное слово к паролю, его мог знать только он один.
- Мне нужно в город.
- Немцев два полка пригнали, суета там, обождём пару дней.
- Суета на руку.
- Так-то оно так, но связные встретить вас не смогут.
Командир партизанского отряда обращался ко мне на «вы», хоть и был лет на двадцать старше, напугало его моё начальство. Пару дней затянулись на неделю, в городе было неспокойно, это со слов командира отряда, кроме него, я никого не видел, он же приносил еду.

Вечером меня предупредили, что ночью пойдём в город, я даже обрадовался, засиделся на партизанских харчах. Двое партизан вели меня через лес, куда конкретно мы идём, я не знал, доверял своим провожатым. Показались редкие огни города, партизаны остановились на берегу ручья, один из них тихо свистнул, раздался ответный свист, к нам вышел мальчишка лет двенадцати, он по-свойски со всеми поздоровался, показал, куда мне идти. Через два часа я находился в небольшом доме практически на окраине города, в комнату вошёл мужчина в годах, его когда-то чёрные волосы разбавляла седина.
- Здравствуйте, - мужчина протянул руку, я ответил крепким рукопожатием, - я здесь старший, если что-то надо, говорите.
- Нужно место, где я мог бы остановиться.
- Жить будете здесь, это дом моей дочери, сойдёте за её хахаля, только предупреждаю - у неё есть муж, сейчас, само собой, он на фронте. Парень, что вас привёл, мой внук, через него можете передавать свои просьбы. И так?
- В ближайшее время нужно устранить киномеханика начальника аэродрома, устранить совсем, вы меня понимаете?
- Конечно.
- Где находится биржа труда?
- В комендатуре, внук проводит, когда нужно будет, а сейчас отдыхайте, - мужчина повернулся и вышел из комнаты.

Внука звали Фёдор, мы познакомились утром, мою «зазнобу» - Галиной, я назвался вымышленным именем. Вечером третьего дня, после моего разговора со старшим городского подполья, Фёдор сказал, что моя просьба выполнена, выждав ещё день, я попросил его проводить меня в комендатуру. Отстояв длинную очередь, я оказался в просторном кабинете, в дальней его стороне, за большим столом сидел немецкий фельдфебель, когда я хотел подойти ближе, один из двух солдат, находящихся в комнате, навёл на меня свой автомат.
- Стой там, господин фельдфебель тебя прекрасно видит, - сказал мужчина в гражданской одежде, видимо переводчик.
Господин фельдфебель даже не смотрел на меня, делая какие-то записи и отхлёбывая чай из большой кружки, он упивался своей властью, это было видно.
- Мне бы работу, какую нибудь, а то перед хозяйкой неудобно, выходит, что на шее у неё сижу.
Переводчик перевёл сказанное мною немцу, тот не поднимая глаз, резко ответил, конечно, я понял, что он сказал, но внимательно смотрел на гражданского, ожидая перевода.
- Господин фельдфебель спрашивает, какая у тебя профессия? Кем работал раньше? – переводчик явно избегал выражения «до войны».
- Сейчас это уже не нужно. Киномеханик я, кино показывал.
Переводчик перевёл мои слова немцу, тот застыл с кружкой у рта, отставив её, тут же куда-то стал звонить.

Через десять минут, я стоял в другом кабинете, передо мной был грозный майор, со слов переводчика это был начальник городской комендатуры. Он снова проверял мои документы, задавал вопросы, я «честно» на них отвечал. В своих документах я не сомневался, в управлении хорошие мастера, да и легенда у меня была что надо, её даже можно было проверить.
- Ты где остановился? – переводчик на русском языке повторил мне вопрос майора.
Я назвал адрес, переводчик ничуть не удивился, даже, как мне показалось, улыбнулся. Мы оба выслушали майора, переводчик с почтением, я же - равнодушно. С его слов выходило, что я должен находиться дома, никуда не отлучаться, ждать. Вернувшись, я рассказал Фёдору то, что нужно было передать старику, потянулось ожидание. Через неделю за мной приехали, на переднем сиденье легкового автомобиля сидел майор из комендатуры, двое немецких солдат впихнули меня в машину, устроившись по бокам, поехали.

Меня привезли к кирпичному дому, его фасад был совсем недавно побелен, три девушки пропалывали возле него клумбы. Мы поднялись по лестнице на крыльцо, двое немецких солдат приветствовали майора, но тот им не ответил, открыв дверь, он чуть придержал её, давая мне возможность войти. В холле здания стояли ещё два солдата с автоматами, они смотрели сквозь нас, как будто не видели.
- Прошу господина полковника меня принять, - майор заговорил с человеком в идеально отглаженном костюме.
- Я доложу о вас, - человек ушёл, а я заметил, что немецкий язык ему не родной, интересно – кто это?
Через минуту майора пригласили за высокую дверь, а я остался стоять в холле. Чтобы не привлекать к себе внимание, я старался не крутить головой, осматривая помещение, солдаты не сводили глаз с входной двери, даже не шевелились. Позвали меня, сняв кепку и сжав её двумя руками, я прошаркал в кабинет, где в огромном кресле восседал мужчина в мундире полковника. По его знакам различия было понятно, что он имеет непосредственное отношение к аэродрому. Его очки в золотой оправе держались на самом кончике носа, я ждал, что они вот-вот упадут.
- В каком кинотеатре ты работал? – задал вопрос опрятный мужчина на чистом русском языке.
- К сожалению, я «не дорос» до кинотеатров, мне всё больше приходилось ездить в колхозы, радовать тамошнюю публику.
- Немецкие фильмы видел?
- Всего три, - я назвал название лент, упомянув имена актёров.
Начальник аэродрома ожил, кивнул помощнику, тот подвёл меня к кинопроектору.
- Справишься?
- Дело не хитрое, не многим от нашего отличается.
- Так про немецкую технику говорить нельзя! – от его слов повеяло холодом.
- Я понял.
Изобразив нерешительность, я стал заправлять киноленту между роликов, через минуту я «справился».
- Готово, можно включать.

Через несколько минут, наглаженный мужчина проводил меня в полуподвальное помещение дома, указав на дверь, дождался, пока я её открою.
- Жить будешь здесь, приведи себя в порядок, господин полковник любит опрятность и чистоту. Захочется прогуляться, на заднем дворе есть сквер, с 8 до 10 утра будь готов выполнить свою работу, вечером с 18 до 22 тоже.
- Как мне к вам обращаться? - я играл роль простака.
- Евгений Владимирович.
- Евгений Владимирович, подружка у меня в городе есть, можно хоть иногда отлучиться?
- Если только в пятницу вечером, у коменданта тоже свои дела в этот день.
- А с питанием как?
- Дальше по коридору кухня, там тебе будет обед и ужин.
- Спасибо.
Мужчина, собиравшийся уходить, обернулся:
- Не за что.
Я оглядел тесную комнату, что ж, жить можно, даже утюг есть, в этот момент дверь внезапно открылась, громко ударив о стену, вошедший немецкий солдат бросил на пол мешок. Прикрыв дверь, я заметил, что ни замка, ни щеколды на ней нет, не закроешься. Разобрав мешок, разложил одежду на кровати, тут были рубашки, костюмы, четыре пары обуви, примеряя обновку, старался не думать, откуда всё это.

Началась моя работа, почти каждое утро я показывал начальнику аэродрома хронику, восхвалявшую победы немецких солдат на фронте, он в это время завтракал. Вечером, по указанию Евгения Владимировича, я крутил два фильма. К полковнику часто приходили офицеры, почти все они были в форме лётчиков, весь вечер они нещадно курили, когда после сеанса я открывал окна, наверное, со стороны казалось что в доме пожар. Полковник не курил, слышал, как он просил офицеров оградить его от табачного дыма, но те не очень-то слушались. После просмотра фильма, немецкие офицеры кидали в небольшую вазу монеты, это была плата за фильм, я радовался, есть чем помочь Галине. Днём я был свободен, после обеда, я часто выходил в сквер за домом, прогуливаясь босиком по мягкой траве, думая, как выполнить порученное мне задание. Наступила пятница, мне просто необходимо было «домой», чтобы сообщить, что я «устроился». Улучив момент, когда никого рядом не было, я подошёл к Евгению Владимировичу.
- Пятница, мне бы сходить.
- Сегодня никак нельзя, будут гости.
Что за гости он не уточнил, я, конечно, не спрашивал, буду готовиться к работе, жаль, что встреча не состоится.

Продолжение следует.