"Триумф" - мой третий рассказ из цикла, который пока что не имеет названия. В "Триумфе" преобладают библейские мотивы, но это отнюдь не означает, что я стал истовым верующим и стремлюсь всех обратить в православие. Просто идут века, годы - а проблемы остаются всё теми же, не так ли? И тема предательства красной нитью проходит через всю историю человечества. Об этом, собственно говоря, и рассказ.
Смотри, вот Он! Идёт, согнувшись в три погибели, по узкой дорожке и смотрит куда-то вдаль. Каждый считает своим долгом плюнуть Ему в лицо или кинуть в спину камень. Все ненавидят Его и презирают. Все желают Ему скорейшей смерти.
А мне не надо плевать в Него или бросать камни. Я и так сделал даже больше, чем хотел. Это благодаря мне Он сейчас идёт по этой узкой дорожке. Это я постарался. Да, это моих рук дело. И я считаю, что Он в полной мере заслужил это. Слишком уж Он много на себя взял. И слишком уж Он много о себе возомнил.
А я решил, что Он опасен для общества. Я решил, что Он рассуждает слишком уж смело и откровенно. Нельзя так. Да и вообще, кто дал Ему право говорить все, что в голову взбредет? Чем Он лучше меня? Чем Он лучше других? Да ничем. Такой же человек, как и мы все. Я особо не вникал в Его речи, ибо далеко не всегда понимал, что Он вообще имеет в виду. Но определенно что-то в Его речах было такое, что можно было бы трактовать двояко. Дай Ему волю – так Он поднял бы народ на восстание. И народ за Ним бы пошел. Но к чему эти жертвы? Мы и так неплохо живём. А народ – он ведь всегда куда-то идёт, не правда ли? Главное убедить его в том, что выбранное направление есть единственно верное.
Неподалеку от меня стоит Варрава. Ему повезло, Пилат его помиловал. Но Варрава, похоже, не особо рад этому. Я замечаю в глазах его слёзы. Глупец! Чего плакать, если власть держащий даровал тебе жизнь?
Снова смотрю на узкую дорожку. Впереди идёт Гестас, его лицо корчится от ненависти и злобы. Замыкает шествие Дисмас – он спокоен и даже немного робок. Да, три нарушивших закон негодяя идут на Голгофу. И я рад тому, что способствовал торжеству правосудия. Я рад тому, что благодаря мне один из этих трёх негодяев получит по заслугам и понесёт суровейшее наказание.
Я почувствовал в себе эту радость еще там, в саду, когда одарил Его поцелуем. Он, впрочем, так и не понял, почему я сделал это. Лишь взглянул на меня и грустно улыбнулся, после чего безропотно позволил солдатам взять себя под стражу. Я радовался и тогда, когда Пилат приговорил Его к тридцати девяти ударам плетью. Каждый удар по Его телу отзывался в моей душе ликованием.
Это я решил Его судьбу, я! Не этот старый болван Пилат, и не этот самовлюбленный пустомеля Ирод перерезали нить его жизни! Это моя заслуга! Это мой триумф! Я подчиняюсь закону, я раб его и должен следовать каждой его букве! А этот вифлеемский прохвост хотел столкнуть всех лбами, хотел посеять смуту! Поделом ему! Только я нашел в себе смелость доложить властям о тех безумствах, которые Он планировал воплотить в жизнь! Не бесплатно, конечно, вот они, тридцать сребреников, лежат в кармане, греют душу.
Но не в них дело, совсем не в них! Дело в том, что только я осмелился обезвредить Его, пока другие внимали бредням про любовь к ближнему! И вот Он несёт на Голгофу свой крест, а терновый венок царапает лоб и наносит Ему новые раны, из которых сочится кровь, заливающая глаза! Это ли не чудесно? Это ли не радость, видеть как страдает тот, кто нарушил закон и теперь несёт заслуженное наказание?
Вот три преступника уже на Голгофе. Я наблюдаю издалека как их прибивают к крестам. Гестас кричит от боли и сыпет проклятиями, Дисмас жалобно стонет, а Он...
А Он лишь смотрит своими чистыми голубыми глазами в небо и как будто бы не чувствует, как гвозди входят в его плоть. Странно. Он ведь по моей задумке должен верещать и молить о пощаде. А Ему как будто и нипочём всё это. Только вздрагивает слегка с каждым ударом и что-то как будто бы шепчет.
Дождавшись вечера я решил подойти поближе и воочию убедиться в том, что Он страдает. Он ведь должен страдать, раскаиваться и упрашивать, чтобы его пощадили!
Подхожу к трём крестам и наблюдаю. Гестас в ярости. Будь у него чуть-чуть побольше сил – так он сорвался бы с креста и всех вокруг поубивал. Гестасу кажется, что еще можно что-то сделать и освободиться. Он задыхается от ярости и сетует на то, что Сын Божий, висящий рядом с ним, ничего не делает ради их спасения.
Дисмас же наоборот, смиренен и даже немного робок. Дисмас что-то шепчет Ему, но я не слышу что именно, поэтому решаю подойти еще ближе, дабы послушать, что же именно он говорит.
И вот я вплотную подхожу к трём крестам. И смотрю Ему в глаза. А Он как будто бы не видит меня – смотрит куда-то в небо и молится, бормочет, что мы не ведаем, что творим, умоляет своего Отца простить нас.
Нет-нет, совсем не так это всё должно было выглядеть по моей задумке. Я зову Его по имени, я хочу, чтобы он обратил на меня внимание. Он не должен просить прощения за нас – уж во всяком случае за меня так точно! Он должен проклинать меня, оскорблять последними словами, обвинять во всех мыслимых и немыслимых грехах! Он должен ненавидеть меня, желать мне смерти!
Но нет, Он даже не смотрит в мою сторону. Меня как будто бы и не существует. Для него я, похоже, никто, пустое место. Молча смотрю на крест и жду, когда Он меня заметит. Зову Его по имени. Нет, Он не видит меня, не хочет обращать на меня свой взор.
Как же так?!! Почему Он не презирает меня? Я должен вызывать у Него ненависть, раздражение! Я же продал его! Я же был одним из его учеников, почему Он не смотрит в мою сторону и не оскорбляет меня?!!! Я же всё сделал для того, чтобы Он получил по заслугам! Как Он смеет срывать мой триумф?!!!
Но тут вдруг голова Его склоняется вниз. Он наконец-то замечает меня, улыбается и тихим голосом что-то говорит. Я ничего не слышу и прошу Его повторить. Но Он закрывает глаза и больше ничего не произносит.
Я подхожу к кресту и начинаю трясти его. Он должен еще раз сказать мне это! Он должен признать, что я победил! Он должен понять, что я не дам сорвать мой триумф, обесценить его!
Но нет, Он больше ничего не говорит, и лицо его застывает, становясь похожим на маску. Он улыбается той самой грустной улыбкой. Он умирает с этой улыбкой на губах…
…Идёт дождь. Я всё так же стою перед крестом и смотрю на Него. Нет никакого триумфа - Он простил меня. Так же, как простил всех тех, кто кидал Ему в спину камни и плевал в лицо. Так же, как и тех, кто приговорил Его к смерти. Так же, как и тех, кто отрекся от него.
Нет никакого триумфа. Я ничтожество. Алчное и жадное ничтожество, предавшее своего Учителя. Он простил меня. Он умер за мои грехи.
Я понимаю, что сотворил что-то страшное. Бросаюсь к кресту и начинаю целовать Его ноги в надежде вымолить себе прощение. Но нет, мне не видать прощения. Я понимаю, что все будут вспоминать меня как предателя, как неблагодарного ученика, который завидовал славе и уму своего Учителя.
Я отхожу от креста и смотрю на Его лицо. Гнев охватывает меня. Он ведь сам хотел, чтобы я его предал! Он сам направил меня по этому пути! Он сам утверждал, что все предопределено! Я не виноват! Он хотел, чтобы всё так получилось! Я не предатель! Я сделал лишь то, что было предопределено!..
…Мы встретились с Ним через несколько недель. Он обнял меня и сказал, что Господь прощает мне всё. А я стоял и смотрел себе под ноги, ибо не находил в себе сил посмотреть Ему в глаза.
- Всё прошло, дорогой Искариот! Всё прошло! – говорил Он мне и смеялся.
А я всё так же смотрел себе под ноги. И беззвучно плакал. Не было никакого триумфа.
И уже не будет никогда…
#православие #религия #иисус христос #иисус #вера #литература #проза #библия #евреи #иудаизм
