Когда старые песни звучат по-новому
В 1926 году было опубликовано стихотворение Михаила Светлова «Гренада», вскоре ставшее песней и неофициальным гимном комсомольцев 20-60-х годов. С каждым поколением песня как будто обновлялась, и романтический дух её во все времена оказывался востребованным. Эта песня пригодилась и в афганской войне, ведь речь в ней шла о высоком интернациональном долге и братстве всех трудящихся на земле:
Я хату покинул, пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать.
Прощайте, родные! Прощайте, семья!
«Гренада, Гренада, Гренада моя!»
Песня во многом удивительна, но особенно характерны в ней следующие строчки:
Отряд не заметил потери бойца
И «Яблочко»-песню допел до конца.
Действительно, что значит одна человеческая жизнь перед великой целью, ради которой миллионы жизней погубить не жалко. Смерть за революцию, за светлое будущее становится не только оправданной, но и желанной:
Но мы ещё дойдём до Ганга,
Но мы ещё умрём в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.
Это Павел Коган, погибший в разведке 23 сентября 1942 года. А вот Булат Окуджава со знаменитой песней шестидесятых годов:
Я всё равно паду на той,
На той далёкой, на гражданской,
И комиссары в пыльных шлемах
Склонятся тихо надо мной.
Подобным цитатам несть числа. За революцию почётно сражаться, но главное – это умереть за неё. Смерть за революцию становится целью и самоцелью:
Смело мы в бой пойдём
За власть Советов
И как один умрём
В борьбе за это.
Стремление к смерти было отличительной чертой и героев русского террора конца ХIХ – начала ХХ века. Цель, ради которой они стремились умереть, была настолько ослепительной, что плохо увязывалась с реальностью. Как верующие не совсем ясно представляют себе, что же такое райское блаженство, так и русские революционеры не представляли толком, чего же они ждут конкретно от светлого будущего. Реальность их всё равно никогда бы не устроила, и они стремились отодвигать идеальную цель всё дальше и дальше в будущее. Они были романтиками и в глубине души сознавали, что их цель просто-напросто недостижима, а жить в серой действительности в состоянии постоянного революционного экстаза было невыносимо – отсюда и стремление к смерти.
Смерть была единственным выходом из «тёмного царства» жизни, ослепительной вспышкой во мраке будней.
А вы на земле проживёте,
Как черви слепые живут:
Ни сказок о вас не расскажут,
Ни песен о вас не споют.
Да, «в жизни всегда есть место подвигам», но, сколько этих подвигов ни совершай, жизнь всё равно не изменится в том идеальном направлении, какого так жаждет твоё воспалённое воображение. Умереть – значит, бросить вызов «мещанскому счастью», мещанскому благополучию и пошлости. Неужели вы думаете, что Каляев и Перовская умирали за ваши холодильники, за ваши смартфоны, за ваши квартиры, забитые стандартной мебелью? Да они при жизни по тем временам жили во много раз лучше, но всё бросили и ушли в революцию, чтобы – умереть. И остаться в песнях и легендах.
Странные аналогии возникают невольно. Действие светловской «Гренады» происходит на Украине. Те хлопцы сражались за счастье трудящихся всего мира, а за что стояли хлопцы на Майдане? Как там у Светлова:
Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?
Перефразируя последние строчки, можно сказать и так:
Давно ль по-английски вы начали петь? Или –
Давно ли по-польски вы начали петь?
Как и многие революционеры, вряд ли экстремисты всех мастей представляют, что они будут делать со «своим» государством. За годы правления они любое государство доводят до ручки: ни работы, ни учёбы, ни зарплаты, ни пенсий. Варварство, террор и жестокость. Они не способны к созиданию, они способны только к разрушению. Ими движет не воля к жизни, а воля к смерти.
Что ж, у каждого – свой выбор. Но беда всех времён и всех «романтиков смерти» в том, что, не жалея своей жизни, они не щадят и другие. Что взять с бездушных убийц, если некоторые «гуманисты» готовы «уничтожить девять десятых человечества, чтобы осчастливить одну десятую его часть». И это всё при том, что представление о человеческом счастье у наших революционеров всегда было очень туманным. Им как будто невдомёк, что будущее только тогда можно назвать светлым, когда в нём хочется жить, а не умирать ради него.
