У одной женщины сын попал в аварию. Это давно было. Сын работал в другой республике, хотя тогда республики отделялись. Далеко работал. А мать жила в деревне в Сибири. Своим хозяйством жила: корова, курицы, козы... И никого у нее не было, кроме сына.
И вот телеграмма пришла, сообщили, значит, что Валерий в больнице. Состояние средней тяжести. Тчк. Короткая телеграмма, за каждое слово платить же надо. И ничего не понятно; слова прыгают перед глазами: "авария", "больница", "средней тяжести"...
Мать позвонила бы, да только куда? И откуда? Телефон только в фельдшерском пункте, а фельдшер уехал в другую деревню. И номера нет, куда звонить. Есть только несколько писем от сына с обратным адресом. И все. Он собирался скоро приехать, уже полгода работал.
И эта мать попросила соседей присмотреть за хозяйством. Важная просьба. Это же тяжелая работа, своей хватает! Денег не просила. Их ни у кого не было. У нее были сбережения, она откладывала от крошечной пенсии крошечки. Ну, и молоко продавала на станции, когда электричка раз в день приходила. А поезда скорые и пассажирские не останавливались в захолустье...
И эта мать села в электричку. Ехала четыре часа. Потом в другую пересела. Еще четыре часа ехала. Попыталась в городе купить билет на поезд, - билетов нет. Да и были бы, денег не хватало. Мало денег-то было. А ехать очень далеко.
Так вот, эта мать на электричках доехала. Пересаживалась и ехала дальше. Иногда без билета, если честно. Денег мало было, напомню. Ее высаживали пару раз, тогда контролеры не всегда ходили по вагонам. Она снова садилась на электричку и ехала.
А что она пила и ела - так несколько пряников с собой взяла. И полпачки вафель "Артек". Она с пенсии покупала к чаю лакомства, берегла и ела понемногу. Вот и пригодились. Погрызет пряник, запьет водой на вокзале, едет дальше. И мысленно разговаривает с сыном Валерием: мол, дождись меня. Я скоро. Я очень скоро стараюсь, скоро буду, сынок.
А Валерий ей отвечает: "Ты, мама, не спеши. Я сильно устал. И мне полагается отпуск. Я из больницы в отпуск хочу уйти, устал я, мама. Не торопись, а лучше домой возвращайся. Потом ко мне приедешь!".
Может, конечно, это от голода и переутомления она с сыном разговоры разговаривала. Потряситесь-ка в переполненных электричках, - если повезет, то на жестком деревянном сиденье. А не повезет - на ногах. В тамбуре иногда...
Но вы знаете, она доехала за шесть дней. И потом еще ехала на автобусе, а потом пешком шла. Узнала на работе, где больница, поехала туда на трамвае. Как раз три копейки оставались на билет.
И нашла сына. Хотя ее не хотели пускать, она была грязная, шаталась, едва говорила... Но она сидела и не уходила. И кто-то сжалился и пустил.
Сын выжил. Пошел на поправку, когда мать приехала. Хотя она ничего такого не сказала и не сделала. И даже передачу не принесла. Она просто стояла и шаталась. И говорила невнятно: "Валера, выздоравливай. Вот и я приехала. Я же обещалась!"...
Выздоровел. Врачи говорили, что чудом. А мать собиралась обратно, там же корова, куры, козы! И изучала расписание электричек. Но ей собрали деньги пациенты, коллеги Валерия и даже медсестры, а врач помог достать билет. Это было очень трудно тогда. Но достал в купе!
И всю обратную дорогу мать разговаривала с сыном. Дистанционно, так сказать. Сидела, улыбалась, смотрела в окно и разговаривала про себя. А то в жизни и поговорить-то некогда. Сын приедет скоро, надо дом чинить, крыть крышу, забор ставить. И некогда сказать про любовь всякие нежности. Только мысленно. Но и этого иногда достаточно.
Если можешь приехать на электричках почти в чужую страну. К родному. Если ты мать...
Анна Кирьянова
