"Взяв свой старенький велосипед, который Семён купил с рук у одного из своих бывших коллег, он уехал на автобусе сначала до райцентра, а потом, посидев в буфете и немного поразмыслив, надумал он добираться до Леонида своим ходом..."
Глава 34.
А в пятницу утром все Теремки просто гудели от новостей. Почти на каждой улице собиралась кучка-другая теремчан, громко обсуждающих происшествие. Версии произошедшего отличались немного одна от другой, это зависело от широты фантазии рассказчика, но всё же все они сводились к одной сути. Но мы узнаем обо всём гораздо больше, потому что начнём почти с самого начала этого происшествия.
А началось всё как раз после увольнения Семёна после общего собрания, когда его, как он считал, унизили и оклеветали. Уволившись с работы и получив расчёт, злой и неприкаянный, Семён не нашёл ничего лучшего, чем поехать к одному товарищу, с которым он познакомился, когда отбывал наказание. Собрав вещи в сумку, кое-что он оставил у заведующей общежитием, на время, и отправился в путь.
Звали товарища Леонидом, а кличку он имел «Бурый», по неизвестным для Семёна причинам. Жил Леонид в соседней области бобылём, в доме, оставшемся ему после матери, умершей год назад. После освобождения работал истопником в местном колхозе, топил зимою небольшую котельную, обогревавшую коровник и прочие хозяйственные постройки. Жизнь вёл тихую и малоприметную, этому способствовала и природная его нелюдимость, и репутация имеющего за плечами три «отсидки» рецидивиста, и дом, располагавшийся на отшибе от деревни, за холмом и перелеском.
Семён познакомился с Леонидом в камере, а когда освобождался, то выполнил несколько просьб своего товарища, которому еще полгода оставалось до освобождения. Поэтому Семён и подумал, что ехать к сестре в Подольск нет никакого резона – Ирка всё равно его не пустит в родительскую квартиру, так как прав там находиться у него нет никаких. Прописан он так и остался в общежитии колхоза, потому что выписать его было попросту некуда… да и идти было некуда тоже. Отец вообще предал его, уехал жить к Кольке, который был вообще первый из всех предателей, потому что увёл у него Настю. Почему так считал Семён, он и самому себе не смог бы сейчас объяснить, благополучно вычеркнув из своей памяти то, что он сам предал свою жену.
Взяв свой старенький велосипед, который Семён купил с рук у одного из своих бывших коллег, он уехал на автобусе сначала до райцентра, а потом, посидев в буфете и немного поразмыслив, надумал он добираться до Леонида своим ходом. Купив в ближайшем гастрономе кое-каких продуктов, а на барахолке раздобыв по дешёвке старый вещмешок побольше размером, он еще полчаса рассматривал висевшую на стене автовокзала карту области, наметив себе маршрут.
Не то, чтобы не было у него денег на билет, были… При расчёте он получил неплохую сумму, но… хотелось побыть одному, он чувствовал себя преданным всеми, даже родным отцом. Потому и поехал он именно к Бурому. Вспомнил, как тот с упоением рассказывал, что родная его деревенька стоит на берегу большой реки, а с холма, за которым его дом, открывается такой вид, какого мало где увидишь…
- Река широкая в наших местах, - рассказывал Леонид осипшим от вечных простуд голосом, - А в аккурат напротив деревни, посреди реки – два острова, один большой, там рыбаки наши постоянно обитают, а второй, маленький совсем, в половодье его весь водой заливает. А когда летом уходит большая вода, открывается белый, промытый водой песок, кустами зарастает. Вот там я люблю бывать. Соберу хлеба, крупы да так, чего мать даст, и на несколько дней туда рыбачить… Эх, вот бы и сейчас там оказаться…
Ехал теперь Семён к товарищу, и думал, может пустит его Леонид хоть на недельку, поразмыслить, как дальше жить, куда податься… Свозит на старенькой лодке на тот островок, порыбачить, посидеть у костра и посмотреть, как на противоположном берегу засыпает деревня Тихая, где один за одним гаснут окошки в избах. Может, и совет какой даст, человек он опытный…
«А ведь раньше я не любил деревню, - думал Семён, накручивая педали и глянув на очередной указатель, когда ехал по обочине дороги, - Ни речку, ни рыбалку… всё считал каким-то…колхоз, одним словом. А сейчас сам качу подальше от города, в глухомань какую-то, посидеть в тишине. Где людей поменьше, чтоб не тыкали тебе вслед, не шушукались за спиной».
- Эй, спортсмен! – крикнул ему водитель грузовика, притормозившего возле Семёна, - Далеко тебе еще крутить-то? Давай, подкину тебя, и коня твоего железного.
- Нет, спасибо! Я уже почти приехал, вон, до поворота осталось, - зачем-то соврал Семён, и водитель поехал дальше.
«Можно было чуть и доехать, - жалел он теперь, что отказался от помощи, - А хотя, и этот начал бы спрашивать – кто я, куда да зачем! Не хочу!»
Вдруг подумав, что спешить ему некуда, никто его не гонит, никто не ждёт, Семён доехал до моста через неширокую речушку, остановился передохнуть, а потом спустился вниз, к воде. Под мостом был песчаный пологий берег, намытый по весне течением, усталый путник выкупался в прохладной воде и разложил нехитрый ужин, собрав из нанесённых рекой веток небольшой костёр.
Так и заснул Семён в тот вечер, глядя на мерцание красноватых угольков костра, уже подёргивающихся серым налётом золы. Никто не ждёт…. Вздохнул Семён, закутался в тонкую куртку и, положив голову на вещмешок, заснул.
На следующий день, уже к вечеру, добрался он к месту назначения. Деревня Тихая, хоть и брала своё имя по названию реки, а и сама многолюдностью не отличалась. Осмотревшись, Семён сразу понял, в какую сторону ему нужно – почти у самой реки, будто прислонившись одним своим боком к холму, стоял чуть покосившийся от времени домишко, с запущенным садом и заваливающимся забором, тут и там подпёртым жердями.
Деревенской околицей шла едва заметная, заросшая травой тропа, и Семён решил поехать по ней, чтобы не нервировать деревенских собак, и не отвечать на вопросы местных, если таковые ему встретятся.
- Эй, хозяин! – негромко позвал Семён, остановившись у калитки, запертой на верёвочную петлю.
- А тебе чего? Никак заплутал? – раздался недружелюбный сипловатый голос хозяина, который сидел в тени дома, на завалинке.
- Лёнь, здорово! Это же я – Семён, не признал, что ль?
- Может и признал, а может и нет, – голос хозяина не стал дружелюбнее, - Чего припёрся?
- Ну… повидать тебя, - Семён совсем растерялся от такого приёма, - Уволился я недавно, дай, думаю, навещу друга, может порыбачим вместе, про остров твои рассказы вспомнил.
- Чё, некуда больше пойти стало? Родне такой ты не нужен, человек с прошлым, а? – в голосе Леонида послышались издевательские нотки, от чего Семён покраснел, разозлился, и хотел было уже развернуть свой велосипед, чтобы уехать отсюда, но хозяин дома поднялся с завалинки и пошёл к калитке.
- Чего встал-то, заходи, раз приехал. Табаку привёз? – пробурчал Леонид, снимая со столбика калитки веревочную петлю.
- Привёз, а как же! – Семён обрадовался, что его не гонят, очень уж он устал, - И табаку, и папиросы взял, как ты любишь. Сам-то я бросил, как освободился….
- Ишь, интеллигент, тоже мне, - проворчал хозяин дома, - Бросил он… Ну ладно, давай, лошадь свою в сарай загоняй, не хочу, чтобы кто местные пронюхали, что гость у меня. Начнут опять блажить «а, банду собирает», придурки! Мать мою этим и извели, что сын -уголовник…
Вечером, намывшись в чудом не развалившейся баньке, по самые окна уже просевшей в землю, Семён сидел за грубо сколоченным столом напротив хозяина. Привезённые гостинцы в виде провизии оказались очень кстати, летом у истопника работы почти не было, а идти работать в поле Леонид не желал, даже несмотря на регулярные стычки по этому поводу с местным участковым.
- Чего я должен на них спину ломать, - сердито рассказывал Леонид, - А этот говорит – упеку тебя за тунеядство! Я говорю – больной я весь, не могу тяжёлый труд. А он – где, мол, ты так надорвался! Вот, я подрядился недавно к пастуху местному в помощники, хоть бы чтоб отстали от меня. А позавчера ногу поранил, распухла. Сижу дома теперь, болею вот. Ну, а тебе чего не пожилось? Тебя ведь вроде бы родные хорошо пристроили, мне Костян говорил.
- А что, он тоже у тебя был тут?
- Был… можно и так сказать, - уклончиво ответил Леонид, - Давай-ка, по маленькой, после бани да с устатку, для здоровья полезно.
Вынув с подпола бутыль с мутноватой жидкостью, Леонид достал из буфета два стакана, четвертину ржаного хлеба и солонку. Семён открыл принесённую им консерву, алкоголь он не любил, но сейчас будто даже хотелось, чтобы всё позабыть и ни о чём не думать.
Спустя примерно час, Семён уже громко жаловался хозяину дома, вытирая со щёк скупые мужские слёзы, на жизнь и на судьбу - злодейку, на сестру, на брата и бывшую жену, отобравшую у него детей, а больше всего на отца, который взялся помогать «хитрому Кольке», а не родному сыну, которому трудно!
- Ты представь, даже машину ему отдал! – всхлипывая и стукая ладонью по столу, кричал Семён, - Ирка говорит, что и бабкину квартиру, кооперативную, тоже Кольке отец отдаст, а нас – что сына родного, что дочь, и знать не желает! Мать была бы жива, такого бы не допустила! Правильно она про него говорила всегда – ни рыба, ни мясо, а в голове мякина! А Настька детей забрала, на море укатила! Говорят, отпуск ей специально дали, Колька выхлопотал!
- А что за машина-то, - подливая в стакан Семёну, спрашивал Леонид, - Новая?
- Новая, конечно! – обиженно сопел Семён, - На работе ему выделили, как раз перед тем, как ему на пенсию уйти, очередь подошла! Деньги у него есть, я точно знаю, мать еще говорила, что на себя и на него несколько сберкнижек завела, чтоб не всё в одно-то складывать! Она же у меня в торговле, крутилась всю жизнь! Так вот, Ирка сказала, что он машину на себя пока оформил, ну, ему же выделили, а Кольке обещал попозже её переоформить, не знаю, может подарить. Ему куда деньги-то, он вот дом себе купил, я узнавал, вообще недорого заплатил, значит те, что на книжках-то, целёхоньки! Я к нему тогда приходил, говорил -давай мою-то долю, я ведь вроде бы как тоже наследник, а то Ирка квартиру отхватила! А я будто не родной! Так он меня выгнал после этого, а сперва предлагал – живи, мол, пока у меня, работу найдём, у них там в посёлке лесопилка была, и совхоз еще, так туда агроном нужен был позарез! А я почему должен в земле ковыряться, когда я… я же тоже наследник!
- Ладно, не реви, - успокаивающе говорил Леонид, - Ты, Сёма, прав! Бросила тебя родня, да еще и обобрала! Слушай, а хочешь, мы им устроим? Нет, ты не бойся, живы будут, а вот что тебе положено – сами отдадут!
- Хочу! – обиженно, словно капризный ребенок, ответил Семён, - А как?
- Завтра расскажу! Давай на боковую, устал я сегодня, нога еще болит, да и ты сам с дороги! А завтра, как свечереет, рыбачить с тобой отправимся, на остров!
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
