О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
А. Блок. Скифы. 1918
Ужас к жизни и привлекательность не-бытия
Война в Украине была бы невозможна без особой религии. Религии, родившейся из христианства, как насмешка над ним. У нее появилось множество имен разной степени точности: кто-то называет ее рашизмом (самый неудачный, на мой взгляд, выбор), евразийство, имперство, «русский мир» и так далее.
Само слово рашизм отсылает к «-измам» модерна (либерализму, коммунизму, национализму и фашизму), с которыми у зла, обрушившегося своей ненавистью на Украину, общее только опосредованное: новая религия — это маска над гораздо более древней пустотой.
Тем не менее сущность этой веры уже замечена и описана. Это — особое стремление к разрушению, обожествление суицида и смерти, и возведение их в ранг добродетели.
На что похоже это мироощущение? На то, что Зигмунд Фрейд называл «Царством Матерей» — сопротивление реальности в предельной форме, то есть регрессия к фетальному состоянию, полной поглощенности материнской утробой. Изнутри это состояние воспринимается как максимальное наслаждение. А правда в том, что это ад в чистой, предельно страшной форме. Чудовищная гравитация блаженного небытия, аморфной бессмертной родовой плазмы. Сохранить блаженное небытие любой ценой — вот единственная мотивация этих сил. Здесь вступает в свои права определенный парадокс нашего сознания: стремление к саморазрушению указывает не на страх смерти, но на страх жизни.
Символ этой веры теперь начертан на знамени и поднят на щит. Россия, действительно, не проповедует счастья, любви, разнообразия смыслов и перспективы, но она проповедует радость ножа, радость разрушения, наслаждение видеть мир в огне.
Религия смерти — возникает не в вакууме. Ее адепты не прилетели из космоса, но суть плоть от плоти христианского и постхристианского мира.
Его режим и его религия возникли и достигли успеха именно что играя по реальным правилам: жадности, отрицания этики и морали. Точно это сформулировал Вячеслав Морозов: «Пыточные конвейеры в Саратове и Иркутске, Гуантанамо и Абу-Грейб, „воспитательные лагеря“ для уйгуров, сирийский мальчик лицом вниз на гальке — это все было фоном для уютных баров, элитных школ и престижных вузов. Россия показывает, как попытка создать режим апартеида в одной стране, отгородившись от „глубинного народа“, расселив обслугу по бетонным коробкам в Южном Бутово и Девяткино, с треском провалилась. Окраина продолжает надвигаться на центр».
И сейчас Россия организовала Западу встречу с собственной Тенью в юнгианском смысле — череду установок и практик жизни, которые не могут быть осознанно приняты личностью из-за несовместимости с сознательным представлением о себе! Ведь страшная правда в том, что Анти-жизнь — это не только философия России, но и философия Запада. Просто Россия являет ее нагло и с плохим объяснением, а Запад, как это в большинстве случаев и бывает, боится признаться самому себе в существовании этой тени.
Анти- жизнь Запада: «Одиночество в Сети»
Было бы проще, если бы вся критика существующего в постхристианском мире культурного кризиса была бы лишь ложью и миражом больного воображения людей, сделавших карьеру на ненависти к Европе и США. Но истина дороже: кризис, действительно, есть. Причем он усиливается от поколения к поколению.
Так называемое «Поколение Z» (рожденные после 1998–2010 годов — воистину, история не лишена своих ироний) — это самое депрессивное, циничное, отчаявшееся и лишенное интереса и жажды к жизни поколение в известной нам истории. Одновременно, это поколение, не верящее в массе своей ни во что, кроме как в самые радикальные идеологии, главной из которых является так называемая «социальная справедливость». С корабля современности сброшены капитализм, либерализм, рационализм, любая традиционная религия, в конце концов, вера в самих себя, и только политический экстремизм рождает хоть какой-то эмоциональный отклик в их сердцах. Но даже этот экстремизм — лишь пародия на «живую веру».
Человек оказывается беспомощной песчинкой, обреченной на самолюбование своей болью. Борьба с ожирением — fatshaming, попытка построить карьеру — участие в системе угнетения, призыв к добродетели и достоинству — cringe. Человек обречен быть носителем групповой характеристики, отранжированной по иерархии угнетения и не более того: читаешь — «задрот», ходишь в спортзал — «качок», работаешь над собой — поддерживаешь патриархат (что справедливо как для юношей, так и для девушек). И как логичный финал — немыслимый для культур прошлого массовый отказ молодого поколения от самой доступной формы бессмертия — продолжения рода, ведь «дети наносят ущерб окружающей среде».
Цена описанного выше пути — эпидемия одиночества в мире, где каждый утюг подключен к интернету (то есть в мире технологии, которая позволяет людям быть на связи друг с другом в максимальной степени). Еще Фрейд отмечал, что для человека по-настоящему важны две вещи — семья и призвание (для большинства последнее — всегда работа).
Эпидемия одиночества рождает саморазрушение. Еще до пандемии в США депрессию, состояние тревоги или иное расстройство психики диагностировали у примерно 20% молодежи возрастом до 20 лет. А на фоне пандемии COVID — 19, 40% американцев признались в проблемах с психическим здоровьем или злоупотреблением медикаментами. С 2000-х годов неуклонно растет число самоубийств — тревожная тенденция, «тень» и фигура умолчания современного благополучия, так как в странах с высокими доходами на душу населения, в среднем этот показатель даже выше, чем в бедных. На данный момент, в мире, в целом, от суицида погибает людей больше, чем от войн, терактов и убийств вместе взятых.
И это, на секунду, в мире, где провозглашен культ безопасности и защита от любого минимального риска. Только вместо мира комфорта был создан мир, в котором группы обезличенных (но формально — избираемых) бюрократов устанавливают правила, оторванные от реальных потребностей человека, от которых в силу технологических возможностей государства, не убежать. В дисциплинарном обществе риска эксперты на службе тираний — новая каста жрецов, служащих богу пустого множества и собственных личных амбиций.
Сатанодицея Войны
Так проступают контуры драмы дня сегодняшнего. Есть две антижизни, и они не упали на нас с неба. Христианский мир выбрал их сам, сломавшись под тяжестью своей ноши (и мощи). Катастрофа выбора культурой пост-христианства антижизни — это не начало истории, это не вспышка молнии в 2022 году, а плод трагедии длиною в века — трагедии выбора имитации и притворства вместо жизни не по лжи. Христианская культура выбрала имитацию, когда институты наших культур в массе своей не прошли мимо искушений.
На Западе радости, свободе и ответственности предпочли контроль, дисциплину и экспертизу. На Востоке выбрали равнодушие, ресентимент и апатию перед лицом тирании вместо достоинства и любви. Итогом этой драмы стал мир пост-Ялты: похабный мир, построенный на пустоте и умолчании, оторванный от своих трансцендентных источников. И коллективное бессознательное мечется с тех пор в ловушке из трех вариантов ответа.
Первый путь предлагает убежать в место, которого нет — в утопию. Это путь западных революций, которые внешне оптимистичны, но пусты внутри, ведь есть только одно несуществующее место — мир мертвых и смерти, то самое Ничто.
Второй путь предполагает глубинное понимание, что проблема нерешаема без смены основ, но создает при этом иллюзию нормальности и счастья. Это вечно закрытые глаза, на все, что трагично, и отрицание проблемы потерянного смысла как такового. Есть просто отдельные злые-гении, безумцы — достаточно лишь избавить мир от них и наступит покой. Это путь ребенка, что передал ответственность за свою судьбу другому. Это путь бесконечного поиска козла отпущения, чтобы дальше жить в теплой ванне в ожидании конца. Путь неолиберального мира «конца истории».
И третий путь — восстание против похабного мира. Но это восстание не любви к жизни, а воплощенной ненависти, зависти и обиды. Восстание блоковских скифов из эпиграфа, полюбивших разрушение и думающих этой извращенной любовью мир спасти, обратив его уже в окончательное Ничто. Сейчас на Украину напало это восстание, имя ему — сатанодицея войны.
Она видит мир надломленным, но вместо руки помощи предлагает уголовный принцип «падающего — подтолкни», исповедует радость ножа. Это религия, в которой жертва и палач слиты воедино: мучитель убивает безвинного человека, но тем самым все грехи, совершенные последним в жизни, с него снимаются, и как невинные мученики, он идет прямо в рай. В романе Владимира Шарова «Царство Агамемнона» так отображен этот парадокс зла: «…Вот он, Сталин, соорудил огромный алтарь и, очищая нас, приносит жертву за жертвой, необходимы гекатомбы очистительных жертв, чтобы искупить наши грехи. …Он делает все, чтобы нас спасти. Невинные, которые гибнут, станут нашими заступниками и молитвенниками перед Господом, оттого и нам необходимо, пока мир не отстал от антихриста, помочь им спастись от греха, то есть места на земле им так и так нет. Главное же — они, приняв страдания здесь, будут избавлены от мук Страшного суда». И заметим, что лучшая искупительная жертва — это свои же люди, чтобы потом, обнявшись с ними, вместе войти в Рай.
Подсознание не обмануть, и произнося в 2018 году печально известные слова: «Агрессор должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. Мы жертвы агрессии, мы как мученики попадем в Рай. А они просто сдохнут. Потому что даже раскаяться не успеют!», Владимир Путин выразил свою теологию, свой символ веры, которые в условиях тирании стали государственным девизом. Своим ожидаемым страданием он рассчитывает войти в Рай, и таким образом, я думаю, искупить в огне этот лицемерный мир.
Решение напасть на Украину — лишь обыгрывание и приглашение мира к тому же сценарию, но уже со сменой ролей, где в позиции жертвы станет его «Историческая Россия».
Описанное выше ужасает, но мы предадим погибших в кровавой бане в Украине, если просто ужаснемся или выберем проводника этого ужаса новым «козлом отпущения» и снова соврем. Ведь чего стоит наш прогрессивный и уютный мир, если хватило «кучки безумцев», дабы обрушить его на границу Ада. Пока мы внутри модерна, мы обречены метаться между утопией, иллюзией и сатанодицеей, но сейчас эти метания довели нас до предела.
То, что происходит сегодня — это даже не гражданская война внутри Модерна на потеху и увеселение другим Историям, а спектакль коллективного бессознательного постхристианского мира, стремящегося к самоубийству различными дорогами, пересекшимися в точке нашего настоящего. Сатанодицею не победить полумерами из апатии, цинизма и «мертвой веры» — громких слов, что не служат побуждением к реальным поступкам. Только пламя ценностей нелицемерных, этики, связанной с Источником Бытия, может стать той почвой, из которого прорастут корни мира, не боящегося жизни. А иначе все мы — прах, носимый ветром, и не устоим на суде Истории.
В заключение
Так не проглядим же в огне нынешней катастрофы надежду, что может подарить встреча с нашими Тенями: право и возможность, взглянув в зеркало, снова совершить выбор! Суть грядущих лет: «Выбери снова. И неси ответственность за свой выбор». Кто-то выберет нацию, кто-то человечество, кто-то свободу, кто-то силу, кто-то жизнь, а кто-то и смерть, и может, кто-то — любовь. Но никто не сможет не выбирать и не понести ответственность за свой выбор. Цена бессубъектности — Освенцим, Сонгми и Буча, и только через обращение к свободному и ответственному выбору может родиться субъект — единственное противоядие против рессентимента.
Так открывается путь надежды — он не неизбежен, но есть шанс пройти его с открытыми глазами. Путь не в постмодерн — мир, где насмешка возведена в абсолют и скрывает страх нашкодившего ребенка. Путь не в до-модерн, в архаику, в желание вернуть все вспять, в «золотой век», в желание «сделать себя великим опять». Но путь в после-модерн. Это одновременно и возвращение к Богу, и возвращение к себе, путь достоинства и радости, даже если она со слезами на глазах.
Полный текст статьи от Павла Щелина, сможете найти по ссылке. Не со всем согласен, особенно относительно роли Джокера представленным в виде психопата в Голливуде, но позволил процитировать ключевые моменты.
Читайте также:
- Сущность фашизма >
- Путин: «Я могу взять Киев за две недели» >
- О порядке >
- Ковидизм как деструктивный культ >
- Признаки религиозного культа в современной медицине >
- Полное обнуление. Жизнь после введения QR-кодов. >
